Stranded in this spooky town Stoplight is swaying and the phone lines are down
Видимо я заслушалась и мой мозг совсем поплыл. Вот клянусь, я зарекалась не делать подобного, но черт, авось прокатит. Не замедляя скорости, все равно дорога пустая, а ехала я едва под 60, я немного наклонилась вперед, пытаясь нащупать огниво, и случайно затолкала зажигалку под коврик. Почувствовав себя цирковой артисткой из самого, мать его Дю Солей, хотя скорее сейчас я была максимум медведем из стационарного цирка города Магадан, не отпуская руля, я опустила свой царский взор себе под ноги. А вот и моя красавица. Не прошло и доли секунд, как зажигалка попала мне в руки, а снаружи раздался оглушительный грохот. Клянусь, я наверное обосралась бы, если бы была возможность. Машину тряхануло, хотя скорее трахануло, причем жестко и без прелюдий, а потом завертело на мокрой дороге. Я ебнулась головой об руль, вспомнила маму, почему-то сразу продумала про Ведьмака и вырубилась. Чертова зажигалка снова выпала из моих рук.Snow is crackling cold She took my heart, I think she took my soul
***
Приходила я в себя тяжело. Как заправский алкаш, со стонами, матами, хрипами. К горлу поступала лавина тошноты, смешивалась с металлическим привкусом крови. Но наружу почему-то не шла. Одна рука отчаянно сжимала руль, вторая повисла вниз, делая мою позу похожей на грустную объебанную обезьяну. Я тяжело отлепила свою головушку от руля, с недовольством заметив пятна крови, которые, следуя моим умозаключениями, изливалась из моего лба. В районе мозга пульсировало только одно слово: сука, сука, СУКА. Я разбила машину, блять, я разбила свою машину. Отец меня убьет, ведь это его подарок. СУКА-А. Мои душевные терзания не позволяли мне обратить внимание на энвайронмент, образовавшийся вокруг меня. — Так, так, позвонить в страховую, позвонить в страховую, — я начала бормотать, подобно сумасшедшей бабке, — успокоиться, надо успокоиться, — делаю глубокий вздох, — НЕТ Я НЕ МОГУ. Паника начала охватывать меня, тошнота перебивалась с горечью подступающей истерики. Надо попытаться вылезти из машины. Чем, собственно, я и решила заняться. Повозилась и отстегнула дрожащими руками ремень безопасности, меня колбасило, ой как колбасило, посмотрела на свои руки. На грязь под длинными ногтями, покрытыми аккуратным слоем какого-то неебического лака, рекламируемого пафосной теткой. Так стоп. Вдох. Выход. Все еще боясь смотреть в лобовое стекло, которого, как я поняла, уже и нет, я прикрыла глаза и повернулась влево, нащупывая ручку двери. На удивление, она поддалась. Я медленно открыла дверь и высунула одну ногу, оперлась на нее и не почувствовала земли. Нет, ну в смысле там было что-то, но это было не твердое, а… это был песок. Я резко открыла глаза, поборолась с красной пеленой и уставилась на песок. — Ебанные коврижки, это, сука, что, мама, где я, МАМА! — последнее слово я орала басом, как испуганная корова. Резко подняла голову и прости господи, охуела так, именно охуела, смачно так, с истерикой, паникой, шоком и прочими прелестями. Передо мной открывался такой неслабый видок на реку. В чем проблема, спросите вы. А в том, мать вашу, скажу я вам, что у моего дома не может быть таких, СУКА, РЕК. За машиной что-то прошуршало. Не отрывая руку от двери, дабы не упасть от избытка чувств, или, не дай боже, от инфаркта, я стала поворачиваться на источник шума. За машиной стоял мужик. Он явно испытывал тот же спектр эмоций, что и я. Обычный такой мужик на обычном таком пляже, у обычной такой речки. Этот обычный охуевший мужик смотрел на меня так, будто я злое божество, убившее его семью и съевшее его собаку. Но вот только божество в моем лице стало побеждать этого мужика в конкурсе охуенышей, ведь мужик стоял в доспехах, разбавленных каким-то бело-синим ватником и гербом с лилиям. — Мама, — мученически изрекла я и пелена окончательно заволокла мой взор. Мне показалось, что кто-то хлопнул хлопушкой-нумератором перед моим носом. Я погрузилась во тьму.