Преимущество

— Приветствуем советников Великого Дома Хлаалу! — Приветствуем советников Великого Дома Редоран! Стол, далеко не изящный, но добротный, голоса гулко повторяет эхо. И руки на столешнице, шесть пар, как всегда в последнее время. Как обычно, холёные ладони контрастируют с грубыми, выдавая сущность их обладателей. Не могут воины Дома Редоран любить цацки, будто женщины или омеги. Хлаалу любят, и однажды выдали себя с головой. — Вы пришли, потому что вам понравилось в прошлый раз? — Краешки губ приподнимаются, изгибаются в усмешке. Злой блеск алых глаз, уголки рта опускаются — оппоненты в отчаянии, похоже. — Это наглость! — визжит один из них. — Это называется изна… — Тычок в бок заставляет его закрыть рот. Вздох, сопение — и покусывание губы. — Ну почему? Мне показалось, я зря перевёл крем. Мы вполне могли обойтись без него — настолько влажным был твой… — Тише, молю!.. — даже шипение гулко отдаётся эхом. От смеха, громкого, раскатистого, и вовсе можно оглохнуть. Представители Великого Дома Хлаалу жмурятся и зажимают ладонями островерхие уши. — Подумать только, они пришли молить! — веселится один из редоранцев. — …вернуть долг, — вторит его соратник. — В таком случае пусть встанут рачком на колени и поцелуют обувь! — хохочет третий. — Хотя нет, мы же сзади будем. — Смех прекращается. — Но для этого надо хорошо — очень хорошо — расстараться! С заглотом, например, взять, вылизать яйца напосле… — Заткнитесь! — не выдерживает представитель Дома Хлаалу, болезненный, закутанный в просторную накидку, до этого молчавший. Он тяжело поднимаетсяя, большой стул натужно скрипит. — Долг… Что, что теперь мне делать с этим? Тычет пальцем во вздутый живот. Повисла тишина. Редоранцы моргают, после переглядываются. В конечном итоге таращатся на пузо так, будто никогда не видели. — Ну и ну, — свистит один из них. — Кто его ёб? Пожимания двумя парами укрытых наплечниками плеч. — Ты, — неуверенный ответ. — Ты! — вопит беременный представитель Великого Дома Хлаалу. — Ты, который крема для меня не пожалел. Который для жены припас! — Недобрый прищур алых глаз. — А если, скажем, твоей жене станет об этом известно? Молчание. Вздох, покусывание большого шершавого пальца. — Моя жена, увы, бесплодна. Сама говорила, что вырастит нагулянного на стороне ребёнка как родного. Так что доставьте, когда появится на свет, — сухой ответ. Удар кулаком по столешнице. Грохот. — Блядь, ничем их не пронять! — Хлаалу встают и идут к двери. «Беременное» пузо вдруг резко сдувается, будто его и не было. Хлопок двери. Тишина. И речь, усиленная эхом: — Понятно, иллюзия. Решили «воззвать к совести» и заставить нас откупиться. Только не на дураков наткнулись! У «брюхатого» не было в тот миг течки! Три кружки, наполненные флином. И тост за то, чтобы и дальше никакие Хлаалу не могли одурачить. А также за то, чтобы в бездетной редоранской семье появился ребёнок.

***

— Приветствуем, Ваше Величество! Четыре пары рук на столешнице изящного резного стола. И молчание в ответ: Хелсет определённо не в духе, к тому же неважно выглядит. — Ваше Величество, мы пришли просить помощи. Редоранцы, проклятые обманщики!.. — запинка на последнем слове. — В общем, они, гады, определённо снюхались с Телванни, иначе не могу объяснить, откуда у них взялись проклятые перстни, которые подчиняют… — Подчиняют, — вторит Хелсет. — И вы пришли признаться, что вас вые… оттр… Э-э-э… Вы нагнулись. Я понял! Три серых лица темнеют — почти до эбонитового оттенка. — Это… Но мы не могли пошевелиться! Ваше Величество, это же чистейшей воды изнасилование! Они нас против воли… — Но вам понравилось, не отрицайте! — Ногти, украшенные множеством изящных перстней, скребут столешницу. — Настолько, что Крассиус Курио издал новую пьесу «Как укреплялись связи между Домами Редоран и Хлаалу», где всё красноречиво… Кхм! «Нашёл кому верить!» — мелькает мысль в голове того, на чьей заднице был опробован крем, предназначенный для лица. Хелсет откидывается на спинку мягкого кресла и расправляет складки широкой мантии. — Увы… — произносит. — Вы позорно проиграли. Боюсь, если попытаюсь вмешаться, то даже за пределами Морровинда станет известно, как именно Дом Хлаалу прогнулся под Дом Редоран. — Но ваше Величество… — Убирайтесь, я устал! В последнее время Хелсет никого не желает видеть. И так с трудом удалось выкроить мантию, которая может спрятать изменившуюся фигуру. Ещё немного времени — и она не спасёт. — Почему дураки считают, будто женщины и омеги любят цветы? — Хелсет одной рукой поглаживает довольно большой живот, второй вынимает цветок из вазы и мнёт, затем бросает на пол. Клятый редоранец умеет быть ласковым не только в постели. Он регулярно справляется о здоровье, букеты присылает. Тем лучше. У Хелсета есть преимущество.