Неприкасаемый

Отражение угловатой фигуры Кита в чёрной футболке с длинными рукавами и потёртых джинсах прыгало из одной стеклянной витрины в другую. Когда ряд дешёвых магазинов закончился, сменившись низкими домами, окна первых этажей перехватили отражение опущенной головы в тёмных очках, скрывающих чувствительные зрачки. Жалящее вечернее солнце неотступно следовало за священником, куда бы он ни пошёл, но возможности отложить прогулку не было. Сакред быстро продвигался по улице, сжимая в зубах сигарету и стараясь держаться подальше от прохожих, спешащих домой после работы, к своим семьям, детям, на встречи с друзьями, вечеринки и просмотры футбольных матчей в барах. Кит старался не соприкасаться с теми, кто мог вести нормальную жизнь. Посмотрев по сторонам и заметив в отражении дома с другой стороны дороги чёрный мотоцикл, притормозивший у обочины, священник свернул в переулок и пошёл чуть быстрее — ему казалось, что он видел этот байк раньше, и настойчивое ощущение преследования заставило его петлять по улицам, удлиняя и без того не короткий путь до пункта назначения. Общественным транспортом Кит пользоваться не мог, так что часовые пешие прогулки были для него обычным делом, но их хотелось совершать, не оглядываясь поминутно, чтобы удостовериться в отсутствии подозрительных фигур в чёрном поблизости. Сакред прошёл ещё пару улиц и, снова заметив мотоцикл, сбавил скорость. Водитель повернулся, вместо его светлого затылка Кит увидел знакомое лицо и выдохнул с облегчением. Он думал, что это один из близнецов или какой-нибудь их друг, желающий поговорить по душам в безлюдном переулке. Но сегодня ему, похоже, везло. Проснувшийся было слабый инстинкт самосохранения быстро затих, лёгкое волнение отступило, и Кит свернул в заполненный тенью проход между домами. Убедившись, что его отражения в окне напротив не видно, он замер у стены в ожидании. Мотоцикл медленно выехал на перекрёсток, и водитель, хмурясь, растерянно огляделся. — Ну и какого хрена? — поинтересовался Кит, сложив руки на груди и сделав шаг от стены, с которой практически сливался. Сэм обернулся, приветливая улыбка тронула его губы. — А я уж думал, что потерял тебя, — невозмутимо сказал он. — Ты меня напугал, придурок, — беззлобно произнёс священник. — Следишь за мной? — Так случайно получилось, — пожал плечами Картер, глядя на Сакреда честными голубыми глазами. — Я объезжал наш район, увидел тебя и решил посмотреть, куда ты идёшь. Проверить догадку. — А подъехать и спросить, как это делают нормальные люди? — А если бы ты не сказал? Да и разве интересно делать, как нормальные люди? Кит хмыкнул недовольно, но спорить не стал. Ни один из них и близко не походил на нормального человека. — Подвезти? — Да я уже почти пришёл, — отказался священник, потом задумчиво окинул взглядом мотоцикл, облизнул сухие бледные губы и добавил: — Но можешь подбросить меня обратно. — Идёшь на точку? — уточнил Сэм. Кит в ответ лишь склонил голову к плечу, его вскинутые брови показались над оправой очков. — Ну да, идиотский вопрос. Это я и хотел выяснить — у нас ли ты закупаешься. — У вас? — не понял священник и отшатнулся от чуть не задевшего его плечом прохожего. — У моего босса. Наши торгуют в этой части города, МакКинли — в южной. Так что, если будешь плохо себя вести, именно я буду тем, кто придёт к тебе, чтобы провести воспитательную работу, — усмешка изогнула его губы, но быстро исчезла, когда Кит ответил без тени сарказма: — Хорошо. Если ты вдруг пропадёшь, буду знать, как заставить тебя вернуться. Прохладный порыв ветра взметнул первые сухие листья этой осени, священник поёжился, натягивая на тонкие пальцы растянутые рукава. — Ладно, иди, — сказал Картер. — Я подожду здесь. Не надо, чтобы нас там видели вместе. Кит перешёл дорогу, миновал десяток домов, свернул в подворотню и, открыв тяжёлую железную дверь, ступил на лестницу в подвал. Перешагнув через ноги нескольких сидящих и лежащих на ступенях человек, совершенно не осознающих реальность, Сакред толкнул ещё одну дверь и оказался в мрачном помещении с несколькими столами и стульями, на одном из которых сидел давно знакомый Киту молодой парень, Майк. Он потягивал пиво и считал деньги, полученные, очевидно, от грязного наркомана, который сидел на полу у стены и трясущимися руками пытался нагреть ложку. — Привет, — поздоровался парень, заметив священника. — Чё, как жизнь? Ещё не ломает? Его резкий смех наждачкой прошёлся по слуху, но Кит на это никак не отреагировал. — Сам знаешь, что это не про меня, — Сакред достал из кармана деньги и протянул их Майку. — Да, бро, ты из тех, у кого всё чётко, — у стены раздался счастливый стон, и парень кивнул двухметровому мужику, стоявшему неподалёку. Тот поднялся и пошёл в сторону торчка. Стон сменился недовольным бормотанием. — Но я уже видел таких, — Майк взял деньги и посчитал их под звуки открывающейся двери и падающего тела. — Они тоже рано подыхают, — парень очаровательно улыбнулся, на розовых щеках появились ямочки, и он протянул Киту маленький свёрток. — Да скорее бы уже, — мрачно бросил священник, забрал свой недельный запас и без «спасибо» и «до свидания» покинул тёмную комнату. У лестницы он едва успел увернуться от девушки лет семнадцати, со спутанными длинными волосами, выпирающими скулами и больными красными глазами. — Хэй, друг, — прошептала она, — у тебя что-нибудь есть? Она потянулась к Киту тощими пальцами и попыталась вцепиться в его футболку, но он отскочил от неё и начал подниматься по лестнице. — Ну дай чуток, что тебе, жалко? — страдальчески протянула она. — Хочешь, отсосу тебе? Или дам себя трахнуть? Ты, вроде, симпатичный. Кит споткнулся о ногу лежавшего на лестнице мужчины, но удержался, схватившись за перила, и пошёл дальше, игнорируя крики за спиной. — Ну и пошёл ты! Мудила! — и ещё громче истеричное: — Пидор!! Сакред открыл железную дверь, выскользнул на ослепительную улицу, глубоко, с наслаждением вдохнул и закашлялся. Он давно ко всему этому привык, но терпеть не мог походы по тёмным подвалам и подворотням именно из-за таких, как эта девушка. Жалкие существа с жадной пеной на губах, больше похожие на животных, с глазами, горящими безумной жаждой, готовые на что угодно ради самой крошечной дозы. Кит был таким раньше. И знал, что будет снова, если у него закончатся деньги. Вернувшись к Сэму, священник сложил руки на груди, чтобы осенний ветер не продувал так сильно, и остановился рядом с мотоциклом. — Я тут подумал, — протянул Картер, — ты сегодня обедал? — Нет. Сэм прошёлся взглядом по торчащим над широким воротом ключицам Сакреда и хмыкнул: — А ты вообще ешь? — Иногда, — пожал плечами Кит, не понимая, к чему ведёт Картер. — Может, сходим куда-нибудь? У тебя ведь выходной? — Сэм нервно постучал пальцами по рулю. Священник замер, лицо его приняло отталкивающее, лишённое каких-либо эмоций выражение. — Давай обойдёмся без этого, — резко сказал он. Картер напряжённо нахмурился и бросил: — Ладно. Мимо них торопливо прошли двое мужчин в приличных костюмах, о чём-то оживлённо разговаривая — в разные стороны от них разлетались слова «биржа», «банки», бла-бла-бла, «валюта», бла-бла-бла, «рынок». Каблуки их ботинок быстро стучали по тротуару. Священник проводил их взглядом — они исчезли в той самой подворотне, из которой он вышел несколько минут назад. — Я… не люблю места, где много людей, — запоздало пояснил Кит. Картер устало выдохнул, его лоб разгладился, а плечи расслабленно опустились. Заметив, что Сакред мелко дрожит от холода, Сэм снял с себя кожаную куртку и протянул её священнику: — Надевай, и поехали. Рукава куртки почти скрыли кончики пальцев Кита; ощущая тепло тела Сэма, он подвернул их, застегнул молнию и с любопытством вдохнул — кожа хранила запах горьковатого одеколона, дыма и самого Картера. Сев сзади на мотоцикл, священник, тесно прижимаясь к Сэму, крепко обхватил его за талию. От такой близости по телу пробежала горячая волна, и Кит, смяв в пальцах толстовку на животе Картера, прикрыл глаза от удовольствия, жалея, что нельзя прижаться ещё сильнее и раствориться в этом ощущении. Он не помнил, когда у него в последний раз была возможность почувствовать подобное. Как в такт дыханию раздвигаются чужие рёбра, как бьётся под пальцами чужое сердце, заполняя пустоту в его собственном. Картер улыбнулся про себя, когда ладонь Кита замерла у него под грудью с левой стороны, и выжал педаль газа на полную. Мотоцикл сорвался с места, мгновенно оставив далеко позади себя злачное место, одно из сотен в их небольшом городе. Ветер неприятно бил в лицо, но ехать медленнее Картер не мог — не умел, к тому же его забавляло, как испуганно Кит за него цеплялся, — как за последнюю защиту и единственное спасение, хотя именно Сэм сейчас был тем, кто мог убить их обоих. Священник даже не успел бы понять, что произошло. Картер вписывался в повороты, почти не снижая скорость, обгонял машины, едва не задевая их торчащие, словно уши, зеркала бокового вида, подпрыгивал на лежачих полицейских, и у Кита в такие моменты внутри всё замирало от страха и восторга. Мимо проносились дома, магазины, кафе, столбы фонарей, сливаясь в единое целое, похожее на полотно сошедшего с ума художника, одним широким движением смазавшего свою картину. Ощущение опасности, порождённое безумием Сэма, захватывало, пленило, повергало в трепет почти так же сильно, как все известные Киту наркотики, от героина до Бога. Но, как и любой приход, это не могло длиться достаточно долго — вскоре мотоцикл остановился в том самом переулке, который был хорошо знаком им обоим. С трудом расцепив ноющие от напряжения пальцы, Кит неохотно отстранился и слез с байка. — Спасибо, — немного хрипло произнёс он, расстёгивая куртку, — за быструю доставку. — Раньше ездил на мотоцикле? Священник покачал головой, протягивая Картеру кожанку. — С почином, — усмехнулся Сэм и встал напротив Кита, довольный его взъерошенным видом. У того от волнения бледно порозовели скулы, а сквозь приоткрытые тонкие губы прорывалось неровное дыхание. — Я бы не отказался прокатиться как-нибудь ещё. Это было… — священник прислушался к ощущениям, подбирая слово. По всему телу разбегались мурашки. — Возбуждающе. Картер понимающе хмыкнул и неожиданно нахмурился: ему показалось, что в переулке напротив, за углом приюта, мелькнули две знакомые фигуры. Но, приглядевшись внимательнее, он увидел только вышедшего из-за дома бомжа в серой шапке, который шатающейся походкой двинулся в сторону табачного магазина. Должно быть, второй фигурой, которая померещилась Сэму, была его тень. Кит поднял очки на макушку и произнёс торопливо, глядя на Картера серыми блестящими глазами: — Хочешь зайти? У меня нет еды, но зато есть виски. Раздался короткий звук, оповестивший Картера о пришедшей смске. Достав телефон и прочитав сообщение, Сэм недовольно поморщился и сунул его обратно в карман. Они как всегда не вовремя. — Не могу, дела появились, — Сэм коротко кивнул на свой мобильник. — Всё никак не разберёмся с МакКинли. Священник скрестил руки на груди, его губы сжались в жёсткую линию. — Давай в следующий раз, ладно? Обещаю, — Сэм потянулся к Киту, чтобы положить ладонь ему на шею и притянуть к себе, но Сакред сделал шаг назад. Сэм раздражённо опустил руку. — Не надо мне ничего обещать, — бросил Кит и хотел уйти, но Картер его остановил: — Подожди. Запиши мой номер на всякий случай. На случай, если тебя снова навестят наши конкуренты. Или ещё что произойдёт. Достав из кармана старый телефон с треснувшим экраном и быстро набрав номер под диктовку, священник сохранил его и, не поделившись своим в ответ, перешёл дорогу и спрятался за железными воротами своей тюрьмы. *** Мотоцикл остановился у входа в подвальный бар на задворках города — рядом находился вокзал, по улицам бродили грязные бездомные, трясущимися руками выпрашивающие милостыню и способные перегрызть глотку за доллар, в соседних домах раздавались крики семейных ссор, звуки ударов, битого стекла и бесстыдных стонов во время примирения. И круг запускался с начала. Всё это сильно напоминало Сэму родной район. Маленький тёмный бар со стойкой, несколькими круглыми столиками и бильярдом был самым дерьмовым из тех, что принадлежали боссу Картера, но чаще всего Сэм и его коллеги собирались именно здесь. Очевидно, потому что вероятность появления в этом месте самого босса стремилась к нулю. Сэм спустился по короткой лестнице, толкнул хлипкую дверь — её выбивали бесчисленное количество раз — и подошёл к столу, за которым что-то оживлённо, на повышенных тонах обсуждали. — Ну и что за срочность? — раздражённо поинтересовался Сэм у стоявшего за бильярдным столом Бобби. Парень, натирая мелом наконечник кия, невозмутимо улыбнулся. — У Йена возникла «гениальная» идея, требующая безотлагательного обсуждения, — пояснил он. — Предлагает спалить бар МакКинли. — А по телефону сказать было нельзя? — Мы тебя что, от свидания оторвали? — насмешливо фыркнул Бобби, но, заметив, как Сэм помрачнел, округлил глаза и сочувствующе протянул: — Тебе могло перепасть? Прости, что помешали своими глупыми собраниями. Это, конечно, важнее, чем надвигающаяся война. — Я понял, не паясничай, — грубо прервал Картер и повернулся к остальным, краем глаза наблюдая за тем, как Бобби наклоняется, выгибаясь, и сбивает шары. За столом сидели коллеги Сэма. Джейк — пухлый любитель пончиков и невыносимо сладкого кофе. Йен — крепкий бородатый мужик, вспыльчивый и сильный; с ним лучше было не ссориться, но за друзей и семью он стоял горой. Ал — язвительный и злобный парень с вытянутым неприятным лицом и вечно сжатыми губами; они с Сэмом друг другу не нравились с первой секунды знакомства. Последним был Лесли — хакер, о котором никто ничего не знал. — А где Тони? — громко, перебив что-то говорившего Ала, спросил Сэм. — А нету Тони! — истерично воскликнул Джейк. — Если бы ты постоянно не проёбывался где-то, был бы в курсе! — Кто-нибудь может объяснить без лишнего визга? — спокойно осведомился Картер и, придвинув себе стул, сел рядом с Йеном. — Тони вчера взяли ублюдки МакКинли, — пробасил Йен. — Нахрена? — не понял Сэм. — Он же ничего сказать не может. — Думаю, в этом и посыл, — вклинился в разговор Бобби, забил шар и пояснил, встретив недоумевающие взгляды: — Они как бы говорят, что никакая информация им не нужна, что они только хотят получить своё. А пока не получат, будут забирать наше. — Мне плевать, моё предложение остаётся в силе, — сказал Йен и залпом выпил полкружки пива. Ал прикурил и выдохнул дым в сторону Картера: — Поддерживаю. Мы можем справиться, никого больше не привлекая. — В баре могут пострадать невинные, — тихо произнёс Лесли, но его никто не услышал. — Нужно действовать, пока не поздно, — Йен стукнул кружкой по столу, привлекая внимание бармена. Тот быстро принёс ещё пива. — Если они тронут мою семью, я их всех расчленю и скормлю собакам, — грозно заявил он. Все знали, что он не шутит. — А твоя семья тут при чём? — не понял Сэм и тоже подал знак бармену, чтобы принёс виски. Сидеть здесь без выпивки было невыносимо. Сзади послышался глухой стук шаров в такт негромко играющей музыке. — А мой брат при чём?! — воскликнул Джейк и разорвал салфетку, которую до того мусолил в пухлых пальцах. — Спроси у них, может, тебе объяснят?! — А что с твоим братом? — без особого любопытства спросил Картер. Видимо, он много пропустил, пока сюда добирался. — Он исчез! Они его забрали! А он ведь ничего не знал о том, чем я занимаюсь, — салфетка разрывалась на всё более мелкие клочки с каждой следующей фразой. — Что он теперь будет обо мне думать?! Он ведь маме расскажет!.. Что, если они и её заберут? — Джейк ахнул, о чём-то вспомнив, и схватился за голову: — Что, если они придут ко мне домой и убьют мою собаку?! Картер утомлённо закатил глаза — визгливый голос Джейка, когда тот был испуган, ввинчивался прямо в мозг, и толстяка хотелось пристрелить. Сэм каждый раз сдерживался из последних сил. — Заткнись, — тяжело бросил он, и Джейк послушался, но ненадолго. Окончательно уничтожив салфетку, он шумно и прерывисто выдохнул — жёлтые обрывки полетели в разные стороны, — и пробормотал себе под нос, но так, чтобы было слышно: — Тебе-то хорошо, у тебя никого нет. Куда там твоя сестра свалила? В Китай, Корею? В какую-то ещё дыру? Там-то её не достанут… И предки твои померли уже, да? — Ага… — Картер машинально потёр бугристый шрам на животе. — Давно уже. — Удобно, блять. Никто не спалит, — проворчал Джейк. Сэм опрокинул в себя виски и, прикурив, снова подал бармену знак. Толстяк был прав, Картеру нечего и некого было терять. Из присутствующих другом, да и то с натяжкой, он мог назвать только Бобби, хотя тот появился позднее остальных. Помимо коллег, Сэм ни с кем не общался. Разве что с Китом теперь, если их взаимодействие можно было назвать полноценным общением или вообще дать ему какое-то определение. И вот со священником как раз могло что-нибудь случиться. Некоторые из банды МакКинли готовы были использовать любые способы, чтобы добраться до Картера, пока ситуация позволяла. Картер нахмурился, ощутив лёгкий укол беспокойства, выдохнул дым в потолок и повернулся к Йену: — Так что ты там предлагаешь? — Показать МакКинли, что мы в обиду себя и своих близких не дадим, — весомо произнёс здоровяк. — Показать, что настроены серьёзно. Разделимся на две группы — одна отвлечёт ублюдков из бара, вторая устроит поджог. Всё просто. — Ну и чего мы добьёмся этими средневековыми методами? — скептически протянул Бобби, снова наклоняясь к столу. Сквозь вырез свободной майки виднелось его подтянутое загорелое тело. Сэм смотрел, не отрываясь, пока Бобби не выпрямился, а после глубоко затянулся и выпил вторую порцию виски. — Мы покажем, что с нами лучше не связываться, — выплюнул Ал. — Что мы не в детском саду, чтобы в песочнице друг у друга игрушки воровать. — Какая чудесная метафора, — наигранно умилился Бобби и тут же стукнул Ала кием по голове. Взгляд его стал серьёзным и холодным. — Они ответят нам тем же, и тогда всё, конец. Будем отстреливать друг друга, как в дурацких фильмах про мафию, пока все не передохнут, а тот, кто останется, будет обмазываться смесью из травы, кокса и белого, которые не в силах загнать в одиночку, и сдохнет от передоза всего одновременно. Мы всё просрём, — подвёл он итог. — И они тоже. Они это знают, поэтому пока не делают ничего радикального. — Украсть моего брата — это не радикальное? — взвизгнул Джейк. — Он вообще был не при делах! — Да, Боб, — согласился Йен. — Родственники — это святое. Что, если следующим будет твой отец? Или мои жена и дети? — Если они заберут моего отца, я пришлю им пыточные инструменты в подарочной упаковке, — скривился парень и запрыгнул на бильярдный стол. — Ты понял, о чём я, — с нажимом сказал здоровяк. — Мы ведь не можем просто молча смотреть на всё это. Они переступили черту. — Они переступят черту, когда начнут присылать нам Тони и брата Джейка по частям. По маленькому кусочку за каждый доллар. Бобби вздохнул и задумчиво поболтал ногами в воздухе. Сэм до сих пор не понимал, как всего за два года Роберт Милтон добился того, что к нему прислушивались и за ним всегда оставалось последнее слово. Для Картера не секретом было то, как Бобби завоевал расположение босса, но не мог же он всех перетрахать. Впрочем, никто из них не смог бы выбиться в лидеры, им всем чего-то не хватало: Джейку — смелости, Лесли — уверенности в себе, Алу — обаяния, Йену — хитрости, а самому Сэму — желания. Наверняка и ещё чего-нибудь вроде мудрости, но он полагал, что со стороны виднее, и не думал об этом. Бобби же все свои недостатки умело скрывал за задором и энтузиазмом. Казалось, что ему всё даётся легко, что он может идти вперёд сам и непринуждённо вести за собой других. — Я понимаю, что вам хочется отомстить, и, конечно, не имею права вас сдерживать, но давайте найдём компромисс, — Милтон примирительно улыбнулся. — Дайте мне неделю и, если я не улажу всё за это время, делайте что хотите. Хоть весь чёртов город взрывайте. — Три дня, — возразил Ал, постучав пальцами по столу. Его явно не устраивало предложение оставить ситуацию полностью в руках Бобби. — Шесть, — покачал головой парень, и Сэм насмешливо хмыкнул — Милтон наверняка изначально взял запас для торга. — Четыре, — сказал Картер. — И точка. Если к вечеру четвёртого дня ты не решишь проблему, мы устроим охоту на ведьм. Идёт? — Идёт, — Бобби спрыгнул со стола, накинул кожаную куртку и спросил: — Подбросишь? — Ага, — Картер опрокинул в себя третью порцию виски и поднялся из-за стола. — Можешь и переночевать у меня, — протянул Бобби и коротко рассмеялся: — Пока родителей нет дома. В их квартире мы ещё не были. Картер бросил взгляд на обтянутую узкими джинсами задницу вышагивающего впереди Милтона. — Я бы с удовольствием, — он махнул рукой всем на прощание и проверил телефон. Ни звонков, ни сообщений. Сэм раздражённо выдохнул — вряд ли на самом деле стоило рассчитывать, что Кит обратится к нему, если возникнут проблемы. Но даже если допустить, что тишина в телефоне означала спокойствие в приюте, тревога продолжала мерзко сверлить солнечное сплетение. Всё же стоило лично проверить. — Но..? — спросил Бобби. — Но мне нужно кое-куда сгонять. *** Потолок, теряя краски, медленно, но неотвратимо надвигался, готовый поглотить Кита своими чёрными трещинами, похожими на оскаленные пасти. Совсем недавно он был для священника огромным и далёким экраном, на котором Сакред мог видеть яркие картины другой, лёгкой, счастливой жизни, его собственной и одновременно как будто чужой — одной десятой грамма всегда не хватало для полного погружения, — и теперь этот экран, тускнея, готов был раздавить Кита. Священник был совсем не против такого исхода, но уже сейчас понимал, как это абсурдно. Его время вышло. Потолок упал. Сакред рывком сел на полу. Привычно хотелось достать из-под кровати коробку с запасами и повторить, — ухватить ускользающее ощущение полной гармонии и безграничности себя и своих возможностей, снова оказаться на небесах, вернуть чувство близости к Богу, — но он только тяжело вздохнул и потянулся за сигаретами. Пальцы нащупали пустую пачку. Заставив себя подняться, Кит пошатнулся и посмотрел на столе — ничего. Проверил на кровати — там валялась только смятая картонка от сигарет «Fortuna». Сакред заторможенно, словно находился в воде, натянул на себя старую чёрную футболку с растянутым воротом, влез в кеды, даже не потрудившись надеть носки, и, прихватив тёмные очки, вышел из комнаты. Хищный мир за пределами его убежища раздвигался перед Китом, как если бы тот был Моисеем. Священник едва ли не физически мог почувствовать окружавший его защитный кокон. Он вплавлялся в воздух, становясь незаметным, но если бы Сакред протянул руку, по нему пробежали бы светящиеся электрические искры и похожие на шаровые молнии разводы. Кокон защищал его от уныния, боли и горечи, исходящих от всего вокруг, и сохранял внутри ощущения эйфорического покоя. Кит выплыл на улицу, набрал полные лёгкие свежего вечернего воздуха и надел очки, хотя последние лучи солнца давно исчезли за горизонтом. Запрокинув голову и чуть не упав, священник вгляделся в тысячи и миллионы звёзд. Его «я» распалось и вознеслось на небо сотней сверкающих осколков. Он был горящими звёздами, он был сладким воздухом, он был дуновениями ветра и шелестом листвы. — Привет, — сказал Кит, глядя в чёрную бездну небосвода. — Как там у Тебя дела? Он тихо рассмеялся от наполнявшей его невесомости и двинулся вперёд. — У меня тоже отлично, — поделился он. Оказавшись за высокими железными воротами, Кит повернул направо — магазин находился в пяти минутах ходьбы, которые теперь растягивались в вечность. Священник мёрз, но не замечал этого — у него внутри жило маленькое солнце. Он медленно брёл вперёд, поминутно поднимая голову к небу, и когда опустил её в очередной раз, перед ним из ниоткуда выросли две тёмные фигуры. Сильно толкнув его в подворотню — буквально в шаге от магазина, — фигуры перегородили выход на улицу и начали наступать. — Снова здравствуй, святой отец, — сказал один из них. Кит рассеянно оглядел высоких широкоплечих мужчин, они казались смутно знакомыми. От их вида ныли затылок и рёбра. — Помнишь нашу прошлую встречу? — спросил первый. — В этот раз не отвертишься, — продолжил второй. Джим или Джон. Кит с усилием сосредоточился на происходящем. Он достаточно пришёл в себя, чтобы ощутить резко подскочивший уровень опасности. Кокон трещал, не выдерживая напора. Отступив на шаг, Сакред оглянулся назад — проход закрывала сетчатая перегородка. — Что-то припоминаю, — протянул Кит. — Ты нам не нужен. Нам нужен Картер, — сказал Джон. — Не пизди, что не знаешь его, — подхватил Джим. Кит отступил ещё немного. Близнецы шагнули вперёд. — Мы вас видели, как вы чуть не за ручки тут держались, — весомо пояснил Джим — у Джима на лбу был аккуратный шов, стягивающий края длинной раны. — Отсасываешь у него за дозу, да? — ехидно вставил Джон — у Джона на пол-лица расплылся синяк и явно был сломан нос. Теперь они заметно отличались. — А ты ему завидуешь? — улыбнулся священник и упёрся спиной в перегородку. — Вот же сука, — прошипел Джон и поднял руку со сжатым кулаком, но Джим её перехватил. — Слушай, урод, ты либо сотрудничаешь, либо завтра здесь найдут твоё остывшее тело, — он угрожающе навис над пастором и продолжил: — Поможешь взять Картера, и мы отстанем. Даже сделаем скидку на наш… Блять! — вскрикнул Джим, когда Кит, повинуясь порыву, со всей силы пнул его под колено — получилось бестолково, но эффект неожиданности сработал, как надо. Близнецы отвлеклись на мгновение, которого Киту хватило, чтобы нырнуть вниз и пролезть в отверстие в сетке. Оказавшись с другой стороны, священник не оглядываясь побежал вперёд. Джим и Джон в дыру протиснуться не могли — им пришлось перебираться через высокую перегородку, и это дало Сакреду немного времени, чтобы от них оторваться. Бегал Кит плохо, особенно когда тело было ватным и почти не слушалось, а сознание всё время пыталось ускользнуть в погоне за последними обрывками тепла от угасающего внутри солнца. Ему нужно было только вернуться по параллельной улице, запереться в приюте и отсиживаться там до утра. Без сигарет. Кит грязно выругался. Ноги заплетались, дыхание сбилось, лёгкие горели, в голове шумело. Судя по звукам, близнецы быстро приближались, а у священника сердце билось в горле и грудь сдавливал кашель. Пробежав между домами, он вывернул на улицу недалеко от приюта и, споткнувшись, чуть не упал под колёса чёрного мотоцикла. Байк вильнул в сторону, резко затормозив. Сакред, хватая ртом воздух, посмотрел на водителя, но увидел лишь собственный дикий и загнанный взгляд в отражении зеркального шлема. — Блять! — раздалось позади. — Это что ещё за хрен? — Запрыгивай, — услышал Кит приглушённый знакомый голос и без вопросов забрался на мотоцикл, отчаянно вцепившись в кожанку. — А это не Картер? У него такой же… — начал один из близнецов. — Похуй, меня всё заебало! — крикнул второй. — Подо… Рванувший с места байк нагнал звук выстрелов. Одна пуля рикошетом отскочила от руля, оставив вмятину, вторая просвистела мимо уха Сакреда, и мотоцикл влетел в поворот на перекрёстке. Близнецы остались позади. Сэм и Кит мчались навстречу холодному ветру, священник крепко прижимался к Картеру, чтобы было хоть немного теплее, и, уткнувшись носом ему в спину, вдыхал горьковатый запах одеколона и дыма. Сдавливающий горло страх растворялся в каждом километре, отдаляющем его от приюта, истончался, вытягиваясь в линию, как свет жёлтых фонарей, и, когда он, наконец, исчез, Сакред громко рассмеялся. Ветер бросил его смех под колёса мотоцикла и унёс в темноту. От ощущения, что сегодня удача на его стороне, будто одна из картин, что он видел на экране-потолке, стала реальностью, хотелось раскинуть руки в стороны и объять одним движением весь мир, но Кит был достаточно трезв, чтобы этого не сделать. И не достаточно, чтобы не позволить себе засунуть ледяные руки Сэму под одежду. Картер вздрогнул, его живот невольно втянулся в попытке избежать холодного прикосновения, но Сэм не убрал от себя ладони священника и поехал чуть медленнее, чтобы встречный ветер был не таким сильным. Их не преследовали, и незачем было торопиться. Мимо проплывали высокие красивые дома смутно знакомого Киту района. Он напряжённо пытался вспомнить его, пока не заметил тёмную вывеску детского бейсбольного клуба и небольшое кафе рядом — сюда Кит несколько раз приходил с братом, Томом. Они отводили на бейсбол его сына и шли выпить кофе. Сакред не любил эти встречи раз в несколько месяцев, ставшие ещё реже после того, как у брата появился второй ребёнок. Ну конечно, кто захочет знакомить своих детей с ненормальным дядей-наркоманом. Тем не менее Том изредка звонил, спрашивал, как дела, заранее зная ответ, и предлагал встретиться. Кит понимал, что тот делал это с брезгливой жалостью, но всё равно каждый раз соглашался. И каждый раз после этих посиделок с кофе и бессмысленными разговорами чувствовал себя бо́льшим ничтожеством, чем обычно. Священник прижался щекой к спине Сэма и закрыл глаза. Всё это каждый раз оставалось в прошлом, и лучше было сосредоточиться на здесь и сейчас. На горьком запахе, на ощущении тепла, на горячей коже под пальцами. Мотоцикл проехал между новыми многоэтажками дорогого района. Кит легко мог представить, как по утрам на детских площадках бегают ребята с упитанными круглыми лицами, как по асфальтированным дорожкам ходят мамочки, толкающие перед собой коляски с розовощёкими младенцами, как на скамейках под деревьями сидят хорошо одетые пожилые люди, наслаждаясь свежим воздухом и играя в шахматы. По сравнению с его привычной жизнью в тесных обшарпанных стенах, наполненной грязью, затхлыми липкими запахами и прячущейся в углах и под кроватью тьмой, эта картина обычной нормальной жизни казалась ужасно слащавой. С некоторых пор он видел только голодных детей, сумасшедших женщин и склочных стариков, для которых благополучие было словом, потерявшим всякий смысл. Они миновали знакомый Киту район, и священник думал, что их путь лежит дальше, на окраину, но Сэм вскоре остановился у одной из высоток и снял шлем. — Приехали, — сообщил он. Кит с сожалением убрал руки от его живота, задрал голову и попытался посчитать этажи, но сбился на седьмом. Нырнув в тепло чистого подъезда, они поднялись на предпоследний этаж, и Сэм пустил Кита в свою квартиру. Ключи громко звякнули о деревянную поверхность тумбы, щёлкнул выключатель, и жёлтый свет ударил по привыкшим к темноте глазам. Поморщившись, Кит резко опустил голову, и Сэм быстро приглушил яркость поворотом кнопки. Они стояли в прихожей, перетекавшей в гостиную и большую кухню. Стена отделяла две комнаты с закрытыми дверями — спальню и ванную. Сэм повесил куртку, сделал приглашающий жест и сказал: — Не стесняйся, чувствуй себя как дома, — хотя сам он зачастую не чувствовал себя как дома в этой квартире. Она была обставлена дорогой техникой и стильной мебелью, одна только плазма, висящая на стене в гостиной, и стоящий напротив неё мягкий диван стоили не меньше двух штук баксов, но от этого его квартира не становилась более уютной. Сэм прошёл мимо стеклянного журнального столика и дивана, на котором почти никогда не сидел, обогнул барную стойку и полез в шкаф за початой бутылкой рома. А когда закрыл его дверцу, то наткнулся на пристальный взгляд Кита. Тот стоял, облокотившись о стойку, подрагивая от холода, и молча наблюдал. — Куда ты так торопился, что даже куртку не взял? — поинтересовался Картер, ставя перед Сакредом полную рюмку. — За сигаретами, — хрипло произнёс священник и выпил одновременно с Сэмом. Ром упал в пустой желудок обжигающим взрывом и растёкся приятным теплом по всему телу. — Но не успел. Эти двое появились раньше, — добавил он. Ром снова наполнил рюмки. — Или один? — Двое, — подтвердил Сэм, положив перед Китом пачку сигарет и уперевшись локтями в барную стойку напротив него. Священник прикурил и, прикрыв глаза, с наслаждением затянулся. — Джон и Джим. Они та ещё заноза в заднице, — продолжил Картер. — Они сказали, что убьют меня, если я не помогу им тебя поймать, — усмехнулся Кит, заполняя дымом расстояние между их с Сэмом лицами. — Зря ты не согласился. Они говорили серьёзно, — Картер хитро прищурился. — Так что я, получается, спас тебе жизнь. Губы Кита тронула лёгкая улыбка. Сэм уткнулся в неё взглядом и, замерев на мгновение, потянулся вперёд, но священник плавно отстранился, оставив в воздухе росчерк дыма. — Похоже на то, — согласился Сакред и обошёл стойку, чтобы скинуть пепел в стоящую рядом с раковиной пепельницу. — Мне полагается какая-нибудь награда, как думаешь? — продолжил мысль Картер. Ещё пару раз затянувшись, Кит оставил сигарету в пепельнице и обернулся к Сэму. — Да, я, наверно, должен тебя отблагодарить. — Есть идеи, как? Сэм прислонился спиной к стойке, Кит медленно шагнул к нему, та самая улыбка — многообещающая — стала шире: — Есть, — пальцы священника зацепили ремень на джинсах Картера. Звякнула пряжка. — Я ужасно заинтригован, — протянул Сэм. — Есть условие, — сказал Кит, и Картер, потянувшийся было к нему, замер. — Ты не должен меня трогать. — Совсем? — с улыбкой уточнил Сэм. — Совсем, — серьёзно подтвердил Кит. — Убери руки за спину, чтобы не забыть. С тихим «вжик» расстегнулась ширинка, и Кит опустился на колени. — Прикоснёшься — и я тебя укушу. Так, что ты потом полгода будешь вздрагивать при одном только слове «минет». Сакред взялся за край джинсов Сэма. — Ты под кайфом? — зачем-то спросил Картер. — Немного. Это проблема? — вскинул брови Кит и тщательно облизал губы, глядя снизу вверх. При таком ракурсе синяки у него под глазами выглядели темнее, чем обычно. — Нет. Кит одним движением спустил штаны и трусы Сэма. В тишине раздался резкий вдох, и Картер вцепился в край барной стойки — священник без лишних прелюдий целиком взял член в рот и начал медленно и уверенно двигаться. Его язык мягко скользил по головке, тонкие пальцы массировали яйца и гладили у основания ствол, который быстро твердел в его плотно сжатых губах. Скулы священника слегка порозовели; он отстранился, с тихим пошлым звуком выпустив изо рта налившийся кровью, крепко стоящий член, и с наслаждением провёл языком по всей длине. Услышав, каким частым стало дыхание Картера, Кит едва заметно улыбнулся и, не останавливаясь, протянул свободную ладонь, будто хотел приложить её к невидимой стене, но она прошла сквозь пустоту и наткнулась на ногу Сэма. Сакред растерянно поднял голову и, встретив взгляд Картера, сжал пальцы на его бедре. По телу пробежала горячая волна, внутри дёрнуло от непривычного волнения — слишком давно на него так не смотрели. Обхватив ствол ладонью, священник несколько раз двинул рукой и, глядя Сэму в глаза, провёл влажной от слюны головкой по своим приоткрытым губам. Картер нетерпеливо подался бёдрами навстречу, но Кит удержал его на месте. Издеваясь, он пощекотал языком уздечку, медленно слизал выделившуюся смазку и взял в рот головку. Сэм до боли сжал пальцы в кулаки, тяжело дыша и заставляя себя не двигаться. Он неотрывно смотрел на Кита, на то, как его широкая ладонь скользила по члену, на его покрасневшие губы и опущенные веки и боролся с желанием схватить священника за взъерошенные волосы и натянуть до конца — Сэм был уверен, что с Сакредом можно быть жёстким и даже жестоким. Картер потянулся к Киту, но, едва задев кончики растрёпанных чёрных прядей, убрал руку обратно к стойке. На его пальцах осталось лёгкое щекочущее ощущение. Кит расстегнул и стянул на бёдра свои джинсы и трусы и с облегчением выдохнул, продолжая посасывать и облизывать головку под пристальным взглядом Сэма. В сосредоточенном выражении лица священника не было ни капли наигранности и пошлости, он выглядел просто и безэмоционально, так, будто никто не мог его видеть. Только по тому, как он тихо постанывал, можно было догадаться, насколько ему нравится происходящее, и Картера, привыкшего к громкому Бобби и переигрывающим девушкам, эта искренность заводила ещё сильнее. Кит вцепился в бёдра Сэма на случай, если тот снова попытается податься ими вперёд, скользнул языком по крупной вене на стволе и, взяв член в рот целиком, приглушённо застонал. Головка упёрлась в глотку, и Кит сделал несколько коротких движений, пропуская её внутрь. Горло судорожно сжалось, вырвав у Сэма поражённый вздох. Священник двигался быстро, порывисто, грубо трахая Картера своим ртом. Он снова и снова брал до основания, по кухне разлетались непрерывные стоны. Темп всё нарастал, брови Кита сходились к переносице от старания и удовольствия, волосы липли к влажному лбу. Картер смотрел, как макушка священника ходит вперёд-назад и еле удерживался от того, чтобы толкнуться навстречу. Внизу живота свело сладкой судорогой. — Кит… Кит, я сейчас кончу… — выпалил Сэм. Но Сакред не отстранился. Он в очередной раз уткнулся носом в жёсткие волосы на лобке и замер; узкое горло неожиданно сжалось — и Картер, вздрогнув, кончил так сильно, что ноги чуть не подкосились. Кит протяжно застонал, царапая бёдра Сэма, и медленно отстранился. Часть спермы попала на его тонкие алые губы, уголки которых едва заметно приподнялись в отстранённой улыбке. Некоторое время раздавалось только шумное дыхание. Сакред отодвинулся и сел на пол, глядя на Сэма в ожидании вердикта. — Не ожидал от священника такого… профессионализма, — сказал Картер, натягивая одежду и застёгивая штаны. — Спасибо, — усмехнулся Кит, стёр с губ белёсые капли и облизал пальцы. — Не уверен, что это комплимент, — с сомнением протянул Сэм и, захватив пачку сигарет и бутылку рома, тоже опустился на пол. Сакред хрипло рассмеялся. — Ну конечно. Назовёшь меня шлюхой? Картер прикурил две сигареты и протянул одну священнику. — А это будет правдой? Кит пожал плечами, убрал влажные волосы со лба, лёг и глубоко затянулся. — В некотором смысле. Какое-то время он задумчиво молчал, выпуская в потолок расползающиеся столбики дыма. Картер неохотно поднялся, прошёлся по кухне и вернулся с пепельницей и бумажными полотенцами, которые бросил священнику. Зажав сигарету в зубах, Сакред лениво вытер щёку и руки и застегнул джинсы. — Знаешь туалеты с дырками в стенах между кабинками? — спросил он, не глядя на Сэма. Тот медленно, недоверчиво кивнул. — Я раньше часто ходил в такие. — Блять, — выдохнул Сэм. Его пальцы сильно сдавили фильтр. — Много практики… — губы Кита скривились в жалком подобии улыбки. — Очень много практики — и вот результат. Картер молчал. Когда он думал о том, какие грехи скрывал священник, такого он и предположить не мог. Сэм смотрел на совсем белое лицо Кита с ярко-красными губами, на устремлённые в потолок пустые усталые глаза, на сбившийся в ямку между острых ключиц крестик, и даже после самого лучшего минета в своей жизни, который ему сделал самый порочный в городе священник, не мог представить Сакреда, в ожидании стоящим на коленях у дырки в стене туалета. Кит насмешливо фыркнул, уловив смешанное впечатление, которое он производил, и дополнил картину, чтобы не вызывала сомнений: — Я ходил туда довольно часто, практически каждый выходной, иногда — сразу после работы, — Кит глубоко затянулся, обжигая пальцы, и закашлялся. — После того, как выслушивал исповеди и наставлял прихожан на путь истинный, после концертов с органом и хором мальчиков, после пения гимнов и чтения молитв благословлял людей и шёл отсасывать незнакомцам. Какое-то время меня это даже забавляло. Кит затянулся последний раз, бросил окурок в пепельницу и тихо засмеялся. — Обычно я ждал, когда хлопнет входная дверь, прежде чем выйти, но как-то раз в туалет зашёл кто-то ещё, а я, решил, что остался один, и вышел из кабинки одновременно с тем, у кого отсасывал, — священник сдавленно хохотнул, хотя глаза его оставались холодны. — Это оказался один из прихожан. Он приходил в церковь каждое воскресенье, делал пожертвования, иногда даже помогал организовывать мероприятия. И тут — такая неожиданная встреча. В нём сразу проснулся праведный католик, — и это когда моя слюна у него на члене ещё не высохла, — он воспылал гневом, — а ведь у него были жена и три ребёнка, — и обещал, что расскажет всё епископу. Но я напомнил ему, что именно со мной он каждое воскресенье делился своими маленькими грязными секретами. — А как же тайна исповеди? — спросил Сэм по инерции. От того, как просто Кит говорил об этом, становилось не по себе, и во рту ощущался неприятный желчный привкус. Картер открыл ром и глотнул прямо из горла. Легче не стало. Кит повернул голову к Сэму и посмотрел на него застывшим взглядом, в котором читалось такое глубокое презрение к себе, что зародившееся было у Картера отвращение мгновенно покрылось налётом жалости. Вероятно, Сэм ошибся. Для священника это было совсем не просто. — А что тайна исповеди? У него в руках было всё, что осталось от моей жизни. Кит приподнялся на локте и отпил из бутылки. Взрыв тепла в пустоте невидимой рукой толкнул его в пропасть бессмысленных откровений. — Но после этого я не перестал туда ходить. В отличие от него. Я различал постоянных… клиентов по членам, и его — пропал. Я не перестал ходить туда даже после того, как меня впервые избили. Просто после того, как мы закончили, один парень выломал замок, молча съездил мне ногами по лицу и животу и ушёл… Такое случалось редко, обычно это были разовые посетители. Мне даже казалось, что оставлять меня в полубессознательном состоянии на полу около унитаза им нравилось больше, чем кончать мне в рот. От ненависти, сквозившей в серых, остекленевших глазах Кита, становилось жутко. Сэм сглотнул, пытаясь избавиться от ощущения, будто священник сдирал с себя кожу и кричал от боли, хотя тот не двигался и говорил тихо и невыразительно, на одной ноте. — Хватит, — хрипло попросил Сэм. Но Кит не слушал. — Однажды один из таких пришёл второй раз — я узнал его по родинке прямо у головки. Она выглядела… — священник усмехнулся, — кокетливо, поэтому я сразу его запомнил. Всё повторилось: я ему отсосал, он зашёл в мою кабинку, избил меня и свалил. Потом это случилось снова. И снова. И снова. И снова… Он приходил примерно раз в месяц, потом чаще. Не знаю, почему я оставался, у меня была возможность сбежать. Он называл меня пидором, ублюдком, шлюхой, отбросом, говорил, что такие уроды, как я, не достойны жизни, говорил, что я должен был умереть при рождении. А потом снова позволял ему отсосать. За всё время я не сказал ему ни слова. Он, наверно, думал, что я немой. Всё повторялось и повторялось, этот порядок стал привычным, мне даже было странно, когда другие, после того как кончали, просто уходили. А я оставался и смотрел на дверь в ожидании заслуженного наказания, — Кит замолчал ненадолго, переводя дыхание и глядя куда-то мимо Сэма, в прошлое. — А потом, как-то раз, кончив, он тоже просто ушёл. Я не понимал, почему. До сих пор не понимаю. Что с ним случилось за пределами наших кабинок, что он вдруг сошёл с рельс? — вопрос без вопросительной интонации повис в воздухе, и священник зло усмехнулся. — Он сломал привычную схему. Меня это так выбесило, что в следующий раз, увидев чёртову родинку, я укусил его. Он пришёл в ярость, — Кит тихо рассмеялся. — Сломал мне три ребра, вывихнул руку, разбил лицо и чуть не проломил череп об унитаз… — священник задумчиво перевёл взгляд на потолок, не замечая, как побелели костяшки на сжатых кулаках Сэма. — Синяки на шее сходили ещё недели две. В общем, я очнулся в больнице с сотрясением мозга и переломами. Это была хорошая больница, я не мог заплатить за лечение, и когда сказал об этом, мне ответили, что всё уже оплачено. Больше эту чудесную родинку я не видел. Священник замолчал и долго неподвижно лежал, глядя в потолок и прислушиваясь к тяжёлому дыханию Сэма. В застывшей тишине было слышно, как мимо дома проезжали редкие машины. Потом раздался щелчок зажигалки и треск сгорающей бумаги. Кит сел и потянулся к бутылке. Его руки заметно дрожали. Ром обжёг горло, священник поморщился и наконец поднял взгляд на Картера. В его глазах читалось смирение со всем, что Сэм скажет и сделает. — Ты ждёшь, что я поступлю как тот мудила из общественного туалета? Хочешь, чтобы избил тебя до полусмерти? — резко спросил Картер. Он злился на Кита за то, что тот рассказал ему всю эту историю, и злился на себя за то, что ему было не всё равно. Гнев медленно и неохотно растворялся вместе с выходящим из лёгких дымом. Кит пожал плечами. — Возможно. — Этого не будет, — покачал головой Сэм. Священник с трудом втянул воздух. — И тебе не хочется выставить меня за дверь? — спросил он. Его голос едва заметно дрогнул. — Нет. — И ты даже не назовёшь меня шлюхой? Выродком? Хуесосом? Сэм напряжённо усмехнулся и снова покачал головой: — Кажется, в Библии было сказано «не суди и не судим будешь»? Давай это будет нашим главным правилом… Согласен? Кит тихо, нервно рассмеялся и сел рядом с Картером, почти касаясь его плеча своим. — Согласен. Они сидели молча, периодически отпивая из бутылки остатки рома, заполняя кухню дымом и чувствуя, как медленно разряжается атмосфера. Сэм курил, Кит смотрел остановившимся взглядом в темноту кухни. — Я больше этим не занимаюсь. Уже года полтора. Сэм повернулся к священнику, вопросительно вскинув брови. — Ну… Просто подумал, что… вдруг тебя это интересует… — нахмурившись, неловко закончил Кит. — Зачем ты вообще это делал? — Об этом как-нибудь в другой раз, — покачал головой Сакред. Картер бросил окурок в пепельницу и допил последний глоток рома. — Я рад, что ты туда больше не ходишь, — сказал он преувеличенно серьёзно. — Всё-таки это был лучший минет в моей жизни, не хотелось бы таким делиться. — Я весь твой, — насмешливо фыркнул священник и добавил, положив голову на руки, сложенные на согнутых коленях: — Ну и что теперь? — Теперь ты можешь лечь спать в гостиной, — пожал плечами Сэм. — Если что, в холодильнике на утро есть сок, яйца и сыр. Может, что-то ещё завалялось. Ни в чём себе не отказывай. Он коротко рассмеялся и сказал: — Как давно я ничего подобного не говорил, — и Кит откликнулся эхом: — Как давно я ничего подобного не слышал.