Flowers in my chest

По экрану в который раз поплыли финальные титры с быстро мелькающими именами актёров, и Дазай лениво потянулся, выдав протяжное «Шиикоос». Чуя в свою очередь с неким волнением кинул взгляд на окно, в котором уже было видно, как по-летнему чистая небесная синева плавно перетекает в нежно-малиновый и персиковый. — Спасибо за... Вечер? Но, пожалуй, мне пора, — рыжеволосый потянулся, разминая затёкшие конечности, и уже хотел встать, но был остановлен повисшим на плече Осаму. — Уже? Мы же ещё и половины первого сезона не посмотрели! Со стороны гостя послышался страдальческий вздох. — И сколько же серий в первом сезоне? — Двадцать три, — невинно ответил альфа. — Ну нафиг, к такому меня жизнь не готовила, — кое-как освободившись от вездесущего шатена, Накахара сполз с дивана и направился в коридор. — Да ладно тебе, не уж то по темноте боишься идти? — кинул ему вслед Дазай. — Не-а. — А может, всё-таки боишься? — С чего это вдруг? — голубоглазый обернулся, с подозрением зыркнув на хозяина квартиры. — Ну мало ли. — Тебе что-то нужно? — Ну... Если боишься, могу проводить... — Чтобы опять ко мне в дом на чаёк проситься? Не, спасибо, — Чуя стал натягивать на ноги кеды. — Тебе жалко, что ли? — Дазай стащил со спинки дивана растянутую серую рубашку в красную клетку и, сунув в её не менее растянутый карман принесённую гостем книгу, тоже стал обуваться. — А ты это куда намылился? — Тебя провожать, куда же ещё? — За каким хреном? — У меня соседи неадекватные, мало ли что? — Что же, ты под стать своим соседям, — произнёс Чуя, выходя на лестничную клетку и слыша, как Дазай гремит ключами, закрывая дверь. В сгущающихся сумерках обшарпанное помещение выглядело ещё хуже, чем днём, и от этого по-своему зловеще. Тусклые тени причудливо падали в разные стороны, создавая ощущение, что там, внизу, кто-то ходит. В воздухе плотно стоял запах пыли и еле уловимый сигаретный, будто кто-то выходил за дверь покурить и, закончив своё занятие, затушил сигарету об стену, унося бархатистый дым за собой в квартиру. Чуя аккуратно спускался по крутым старым ступеням, а Дазай безмолвно следовал за ним. Негромкий стук их шагов, эхом отдающийся в ушах, — это всё, что разбивало явно застоявшуюся тишину, было неуютно. И когда Осаму хотел сморозить очередной бред на тему «Ебать у вас, конечно, сударь, рожа живописная!», дверь, мимо которой они проходили, вдруг с грохотом открылась, и на пороге появилась престарелая женщина. — А ну, кша отсюда, наркоманы! Расходились тут по темноте, лучше бы чем-нибудь полезным занялись бы! Ха тьфу на вас! От подобных довольно гневных и, на взгляд Чуи, безосновательных тирад тот аж вздрогнул, вжав голову в плечи, а вот шатен, как бы странно то не выглядело, был абсолютно спокоен. — И вам не хворать, Эру-Сан! Старушка ещё раз плюнула, что-то невнятно прошамкав беззубой челюстью, и захлопнула за собой дверь. — Что это было? — Это Эру-Сан, она давно здесь живёт. Молодёжь вообще ненавидит, — спокойно произнёс Осаму, сняв с себя рубашку, и накинул её на плечи рыжего. — А это мне зачем? — громко и растерянно спросил Накахара, взявшись рукой за мягкий ворот рубашки, которая висела на нём, чуть ли не доставая до колен. — Тише ты! — альфа заткнул Чуе рот рукой. — Сейчас всех соседей соберёшь! Откуда-то сверху послышалось грозное: — Да кто ж тут разорался то?! Чуя не успел и слова сказать, как его схватили за руку и с силой дёрнули вниз по лестнице, заставляя бежать за собой. «Руки Дазая такие тёплые», — пронеслось в голове, пока омега бежал за Осаму. Они остановились, только когда дверь подъезда с громким хлопком закрылась за их спинами. — Фух... Ну и заставил же ты меня побегать... — сказал шатен, уперевшись руками в колени и пытаясь отдышаться. — Я?! — голубоглазый с силой выдохнул воздух через рот. — Это ты бежать кинулся! — Если бы ты не орал, то и бежать бы не пришлось! — А нефиг мне на плечи фигню всякую вешать! — Вы заткнётесь или нет?! Люди спят! — крикнул кто-то из окна первого этажа. Дазай снова дёрнул Чую, в этот раз за шкирку, и они побежали к ближайшему повороту. Рыжеволосый устало сел на асфальт, тяжело дыша и абсолютно игнорируя тот факт, что Дазай уселся рядом, касаясь его плеча своим. — Фух... Слышь, Осаму, а что у тебя соседи такие агрессивные? — подал голос Чуя. — Да в этой многоэтажке одни старики да беременные женщины остались, — Осаму облокотился на стену за своей спиной и поднял взгляд на небо, на котором уже появлялись первые звёзды, — молодёжь, какая была, оттуда быстро сленяла, а оставшаяся разношёрстная масса только причитать и умеет. Мол «Я старая, имей уважение» или «Заткнись, ребёнка разбудишь», — голос у Дазая был сиплый и отчасти хрипел на выдохе. — Ну что же, мой вывод такой: либо у них слух как у кроликов, либо стены картонные. А возможно, и то, и то. Осаму вяло усмехнулся. Мимо прошла кучка прохожих, странно посмотрев на них. — Может, встанем, а то люди решат, что мы бомжи или наркоманы какие, — подал голос Накахара. — Дело говоришь. Они быстро поднялись с асфальта и, отряхнувшись от дорожной пыли, не спеша направились куда глаза глядят. Дыхание уже восстановилось, а вслед за ним пришло и спокойствие. Вспоминая события пятиминутной давности, нельзя было не заметить их нелепости и комичности, из-за чего альфа прыснул, растянув довольную улыбку. — Ты что лыбишься? — Хех, это забавно. — Что именно? — Да всё! У тебя моська такая удивлённая была, когда я тебя за руку схватил, смех-то какой! — кареглазый взялся за живот, делая вид, что правда вот-вот зальётся хохотом. — Ты, блять, серьёзно? — Ага! — Дебил ты, Осаму! — произнёс Чуя, отвернувшись. Тем временем небо уже окончательно потемнело, становясь иссиня-чёрным, а город загорелся тысячью огнями, на фоне которых фигуры двух парней совершенно терялись. Цветные пятна машин всё так же мелькали по дорогам, лишь слегка уменьшив своё количество с наступлением ночи. Воздух стал ощутимо прохладней, и волей-неволей Накахара всё равно поёжился, сильнее кутаясь в рубашку Осаму. — Холодно? — Угу, а куда мы вообще идём? — К тебе, — Дазай лукаво блеснул глазами. — Что, простите?! — возмущённо переспросил Чуя, сломав губы в кривой улыбке, больше похожей на оскал. — Ну домой я сегодня больше не собираюсь, а ночевать где-то надо, — шатен прикрыл глаза, разведя руки в стороны и пожимая плечами. — У меня всё равно завтра выходной... — Значит, свалишь к Акутагаве! — А, не! — настойчиво и с некой усмешкой промурчал Осаму. — У меня отговорка есть! Акутагава сегодня у Ацуши ночует! — Значит, к местным бомжам пойдёшь! — предложил Чуя, неопределённо махнув рукой куда-то в сторону одной из тёмных подворотен. Альфа недовольно нахмурился и сложил руки на груди, показывая своё крайнее недовольство ситуацией. — У тебя дома уютней! — Да ёмана... Продолжая вести бессмысленный разговор, эти двое и не заметили, как пришли к дому Накахары. К слову, свет в окнах дома Рюноске действительно не горел, и рыжеволосому ничего не оставалось, кроме как впустить нерадивого знакомого переночевать. Выуженные из кармана тёмных джинс ключи были быстро вставлены в замок, и спустя пару движений рукой дверь была открыта. Перед взором шатена предстала уже знакомая уютная веранда с выстроенными в ряд цветочными горшками на подоконнике и старой, уже явно отжившей своё, этажеркой. Чуя уверенно сделал несколько шагов в темноту, освещаемую лишь тусклым светом, падающим из открытой двери, и, пошарив рукой по стене, включил свет. К такой яркости, естественно, не привыкли оба, из-за чего ближайшие минуты полторы стояли и тупили в пол, пытаясь продрать глаза, при этом не ослепнув. Когда всё же глаза привыкли к свету, парни сняли обувь и прошли в кухню. Только нога кареглазого ступила на священную территорию кухни, живот яростно забурчал, требуя что-нибудь похавать. Этот звук был как гром посреди ясного неба, и по этой причине повисла неловкая пауза. — Чем подчивать будешь, хозяюшка? — вдруг выдал Дазай, с весёлыми искорками в глазах глянув на омегу.