Темное наследие

      Лаверта, приморье; 30 алгаура (IХ), вечер       Ночь путники решили провести в старом, но все еще крепком доме, в котором, похоже, жили работники во время сезонных работ. Сейчас весь урожай на местных полях был давно убран, и дом уже не менее декады стоял пустым. Фьёрт обошла домик, похмыкала, а потом очень быстро, буднично вскрыла замок.       — Дешевая поделка? — понимающе уточнила Латисия.       — Да. Да и замок тут больше, похоже, чтобы какое-нибудь зверье не шастало, да ветер не задувал. Его дернешь — развалится.       Охранять внутри и впрямь было нечего — в домике не оказалось даже матрасов, хотя нашелся небольшой запас дрянного угля, керосина и котелок, в котором приготовили похлебку. И старый сельскохозяйственный автоматон, к которому мгновенно прилипла Латисия, измаявшаяся в долгом пути без любимого занятия. Весь комфорт в доме составляли четыре двухярусные щелястые лавки и широкая табуретка, исполнявшая обязанности стола. Даже одеяла на зиму утащили. Спать, однако, на таких лавках было куда приятнее, чем на холодной земле в чистом поле.       Кор стряпал, Латисия с блаженной улыбкой копалась в сломанной технике. Кристиан в очередной раз осмотрелся по сторонам и вздохнул. Делать здесь было совершенно нечего. Парень сел на табурет возле окна и принялся за зарядку гиров для мобиля. Расправившись с одним, он глянул в окно и вдруг замер, разглядев сквозь мутное слюдяное стекло Фьёрт и Дерека. Первый что-то говорил, и вид у него был возмущенно-встревоженный. Но ищейка вдруг ухмыльнулась и успокаивающе подняла ладонь. Дерек еще пытался что-то сказать, но все его слова разбивались об эту снисходительную ухмылку. Фьёрт вдруг положила руку ему на плечо, заставив Криса напрячься. Но парень тут же расслабился. Ищейка произнесла что-то успокаивающее, о’Двайер досадливо покачал головой и вернулся в домик. Не взглянув на соученика, он устроился напротив и взялся за свой кристалл.       Глаза Кабрерры довольно сверкнули. Не все ладно было у парочки, а значит, для него еще не всё потеряно.       Дерек, уловив его взгляд, нахмурился.       — Она не высыпается, — вполголоса процедил он. — При такой тряске это вообще невозможно! Я не хочу, чтобы она жертвовала своим здоровьем, когда я могу накидать вокруг защитных заклинаний и дать ей, наконец, отдохнуть!       — Мне кажется, что в последнюю очередь ей нужна нянька, — осклабился Кристиан, тоже не повышая голоса. Агенту и Рыжей ни к чему лишний раз слушать все это. Да и в способности Первого удерживать больше одного хорошего заклятья всю ночь после перезарядки гиров он тоже крепко сомневался.       — Ей нужна забота, — с жалостью, будто слабоумному, ответил Дерек.       — Ну уж точно не такая. Или не сейчас. Или не от тебя, — возразил Второй.       — Да неужели.       — Иначе бы ее не передергивало каждый раз, когда ты тянешься поправить ей плед, — ударил Крис и мрачно ухмыльнулся.       Он давно подметил, что Фьёрт неизменно вздрагивала, когда Дерек внезапно пытался к ней прикоснуться. Она делала вид, что просто на взводе и не ожидала, что кто-то приблизится, но Крис явственно ощущал, что дело не только в этом. Да, ищейка уже не воспринимала их четверых, как угрозу, но поползновения Первого болвана точно не были для нее чем-то желанным. Когда тот приближался, она сначала колючим взглядом проверяла, что вокруг все в порядке, а это всего лишь о'Двайер, и только потом словно вспоминала, что надо хотя бы улыбнуться. Получалось вымученно и натянуто. Сам Кабрерра теперь всегда окликал девушку, прежде чем приблизиться. И видел, как теплеют ее глаза. Это казалось ему важнее и драгоценнее тысячи искусственных улыбок.       — И она не мерзла бы сейчас там, на улице, якобы пытаясь высмотреть незнамо что, а на самом деле — стараясь держаться подальше от тебя.       Дерек хотел было резко ответить что-то, но не успел.       — Кстати, господа маги, давно хотел спросить, — вдруг раздался голос от очага. — Вы оба уроженцы Аппарео, а фамилии у вас не местные. Как так?       — Так мы и внешне не очень похожи, если не заметил, — проворчал Второй, взглядом дав соученику понять, что разговор еще совсем не закончен.       — Давно заметил, — сказал Хордан, не отвлекаясь от котла. — Потому и спрашиваю. Строго из личного интереса.       — Моя семья из Гаэйлджа, маленький остров такой в Северном море, — охотно сказал Дерек. — Там фамилии так и образуются, от местности, из которой род вышел. Двайр — это местечко на востоке, прямо на побережье.       — А мои предки с Ибрани, — ответил Крис, но добавлять ничего не стал.       Если к собственному происхождению у парня всегда имелись вопросы, то принадлежность его к конкретной народности сомнений не вызывала — результат был, что называется, налицо. Особенно когда сожженная в поезде кожа окончательно отшелушилась. Но рассказывать свою историю ему не хотелось. В конце концов, досье на обоих магов собиралось особенно тщательно после того, как Ингвар Гвиделлин взял их в ученики, в этом Крис был абсолютно уверен. Как и в том, что вся эта информация имелась в архивах как ищеек, так и Кордона, и Хордан должен был все знать.       Должен был. Но зачем-то расспрашивал. Крис украдкой исподлобья глянул на агента. Ему просто поболтать захотелось, чтобы скоротать время за монотонной работой? Или решил на чем-то подловить? Зачем только… Крис был уверен, что он, с его простой и однообразной жизнью кабацкого пьяницы и дебошира, и без того открытая книга для обоих агентов королевских спецслужб.       — А в Аппарео как оказались? — спросил Хордан, не отвлекаясь от котла.       — Дед переехал, — пожал плечами о’Двайер. — Отец его, прадед мой, занимал на Гаэйлдже не последнее место в правлении общины…       — А предпоследнее, — тихо проговорил Крис, осторожно направляя магические потоки в гир.       Дерек метнул на него гневный взгляд, однако отвечать на шпильку не стал, и продолжил:       — Семья была очень зажиточная, разводили овец, которые в том суровом климате дают чудесную шерсть. И все шло хорошо, пока деда не собрались женить на дочери одного богатого кораблевладельца, что позволило бы сэкономить на перевозке товаров, и вообще расширить дело. Дед не согласился, потому что хотел жениться на бедной девушке-рыбачке. Зато по любви. Слово за слово, дед с прадедом рассорились, и прадед от деда отрекся… Тот был четвертым сыном, у корабельщика тоже имелся наследник, так что семейное дело дед все равно не унаследовал, остался бы максимум старшим над рядовыми пастухами, так что он не шибко жалел. Уехал в Аппарео с невестой-бесприданницей, сумел подняться и стал нуворишем… Ну, а отец всю жизнь приумножает его богатство, и теперь вполне вхож в высшее общество. Вот с тех пор и живем.       — А, так вот в кого наш Первый такой восторженный балбес, — смешливо заметил Крис и глянул на Дерека с широкой улыбкой. — Влюбчивый романтик… Зато трудолюбивый.       Дерек только сощурился на этот выпад, даже не подняв на соперника глаз. Кабрерра подождал несколько секунд и вздохнул, вернувшись к своему делу. Маг хотел подцепить Дерека, да не вышло. Но чувство разочарованности стремительно умчалось прочь, потому что о’Двайер спросил, обернувшись к агенту:       — А у тебя что за история?       Неожиданно для себя Крис ощутил нечто вроде благодарности. Мимолетно, едва заметно. Волей-неволей соученик избавил его от необходимости напоказ ковыряться в собственном прошлом.       — Кор ведь тоже не аппарейская фамилия, — пояснил Дерек.       — А это не фамилия, — Хордан усмехнулся. — Отцовское погоняло, которое он еще в детстве получил. А потом в документах так и записался.       — А настоящая какая? — спросил Дерек.       Хордан помолчал. Он не спеша помешивал варево, глядя, как тяжело движется за половником густая масса из овощей и мяса. Тиса оглянулась и посмотрела на агента.       — Не помню, — наконец, ответил тот.       Кабрерра не позволил себе и взгляда в его сторону, ведь это могло разрушить тончайшее плетение. Хордан хотя бы знал своего отца. И, возможно, мать. У Криса и того не было. Сколько парень себя помнил, его опекали чужие люди — проститутки да побирушки. А позже — уже серьезные бандиты, и платить за такую «заботу» пришлось очень дорого. Когда пришло время получать идентификационный лист, фамилию он вписал из числа тех, что на неведомой родине считалась аристократической. Крис горько усмехнулся воспоминанию. Грустная ирония… Но желания вернуться в Ибрани и выяснить, как получилось, что двухгодовалый мальчишка, едва способный назвать собственное имя, оказался без родных посреди крупного города, не возникало уже очень давно. В конце концов, что случилось с его родителями и им самим четверть века назад — погибли ли они, похитили ли у них малыша, — уже не узнать. Но если что и удивляло Криса, так это реакция Гвиделлина, который ни разу на эту тему не заговаривал и даже не предложил выправить указанную наобум дату рождения в идентификаторе.       Дерек меж тем взял кристалл, взвесил на ладони и скептически качнул головой. Вернув камень на контур, он вновь сосредоточился, и между ладоней возникло голубоватое свечение, которому ответил теплый бледно-желтый отблеск медного контура. Пока маг возился с первым, Крис зарядил уже третий. Энергия так и хлестала из него.       Прошло еще немного времени в молчании. Когда ужин был почти готов, раздалось пыхтение, заскрипели старые шестерни, и автоматон тяжело поднялся на трех ногах. Четвертая так и осталась согнута в колене.       — О! — радостно воскликнула Тиса, но улыбка тут же сошла с лица. — Да все равно не годен уже никуда, разве что силос скошенный с полей уносить.       — Но все равно починила же, — подбодрил ее Дерек, поднимаясь. — Раз уж задвигался… Я схожу, мисс Тагн позову…       — Не, — махнула рукой девушка. — Я ему только механику поставила, а будет ли работать, пока сказать нельзя. Движок-то, вон, пустой. Пусть работяги потом сами его заряжают и проверяют.       Крис исподлобья глянул на механизм и вернулся к кристаллу, который не спеша заполнялся энергией. За тот вечер он успешно зарядил десяток, пока Кор не счел, что его варево вполне готово.       После ужина, закончив работать ложкой, Крис забрался на верхнюю койку и прикрыл лицо шляпой, пытаясь начать неглубокую медитацию. Покуда не хотелось спать, можно было разобраться в глубинных причинах своего гнева, поработать над самоконтролем… Хотя парень понимал, что здесь и так все ясно. Его бесило, что Дерек был прилежным учеником, послушным и удобным, за что его все так ценили. Кристиан терпеть не мог зубрежку. Но это было на поверхности. Фьёрт ясно намекнула, что нужно копать глубже…       Кор тоже лег дремать, а Дерек меж тем не обращал на своих соседей никакого внимания, погрузившись в изучение какого-то учебника, пока Фьёрт в свою очередь ковырялась с посудой.       Тиса полировала каким-то составом непонятную детальку, невидящим взглядом смотрела вперед. Мысли ее были далеко.       — Почему отец так опасался огласки и ищеек и никому не позволял себе помочь? — наконец осторожно спросила она, глянув на ищейку. — Он же Верховный маг!       Фьёрт вздохнула, ответив не сразу, но Крис сразу навострил уши. Механик задала серьезный вопрос, на который нельзя ответить односложно. То есть, ищейка сейчас заговорит… может быть, развернуто… И это мгновенно повысило настроение молодого мага. Даже просто слушать ее голос было невыразимо приятно.       — Понимаете, мисс Рэдхейл, Верховный маг ведь не обязательно самый-самый сильный, умелый и знающий чародей королевства, — сказала ищейка, осторожно подбирая слова, и села обратно за стол, напротив Тисы. — Нет, конечно, слабосилок на эту должность не залезет, их выбирают из числа Высших магов. А это не хухры-мухры. Этот ранг надо зарабатывать десятилетиями, иметь и впечатляющий уровень владения энергиями, и знать очень много, и уметь делать кучу всего… Кандидату в Верховные надо еще успеть обучить нескольких молодых чародеев и заработать серьезный авторитет. Таких магов в Аппарео сейчас всего восемнадцать, семнадцать в Лаверте, девять в Камикии и пятеро в Аме.       — Это-то я знаю, — ответила Тиса. — Отец мне рассказывал.       — Ну вот, — продолжила Фьёрт. — Теоретически, любой из них может бросить Верховному магу вызов, и даже, вполне может быть, победить, при определенных обстоятельствах в зависимости от специализации. Однако такое просто… ну… не принято. Наш, ищейковский, Первый маг или два-три других самых сильных мага Управления вполне могли бы теоретически одержать над Гвидделином верх, это не проблема. В Кордоне та же ситуация, и в армии, и в Королевской Гвардии.       — А в жандармерии?       Фьёрт насмешливо хмыкнула. Крис улыбнулся, вспомнив крепкую, но очень короткую потасовку с таким жандармским магом. Тот уже закончил обучение, но Кабрерра, даже будучи учеником, легко уделал его.       — Там сильным делать нечего. Все равно что вам на заводе гайки вручную сортировать, — Тиса издала звук отвращения. — В общем, должность Верховного это не титул чемпиона. Это обязанность быть живой системой противовесов и сдерживания всех остальных, потому что маги, как правило — жуткие индивидуалисты.       Дерек, не поднимая головы, глянул на Фьёрт и улыбнулся. Крису нестерпимо захотелось приложить его покрепче, но он сдержался.       — Это больше похоже на какую-то администраторскую деятельность, — нахмурилась Тиса.       — Да, вы правы. В первую очередь, Верховный чародей — администратор и политик. Его обязанность — создавать и разрушать союзы, прямо и опосредованно, лавировать, усилять, ослаблять, сдерживать и подталкивать тех или иных, чтобы вся гильдия не перебила друг друга в результате какого-нибудь конфликта.       Тиса нахмурилась.       — Про это он мне не рассказывал…       — Так и не должен был, наверное. Это обычно неафишируемые особенности деятельности. Чем важнее должность, тем больше таких вот неизвестных большинству деталей. В общем, если бы против него выступили широким фронтом, то он бы отступил. А Орден за своих держится… Пока они не прокалываются.       — Я думала, что сдерживать гильдию магов должны ищейки.       Фьёрт, вскинув брови, глянула на Тису.       — С чего бы?       — Магоборцы же… — растерянно протянула девушка.       Фьёрт усмехнулась. А Крису вдруг подумалось, что историю магии Гвиделлин спрашивал нещадно, но почему-то именно о появлении ищеек он помнит преступно мало. Парень вытащил из-под наруча свой неизменный свиток пергамента с конспектами, снял скрывающее записи заклятье, быстро нашел нужное место и углубился в торопливое чтение.       «Эпоха Битв — ок.1350 — 991 до п.Л.       Магократический период раздробленности и многочисленных маговоенных конфликтов. Границы стран часто менялись в ходе заключения и разрушения союзов. Население сконцентрировано вокруг нескольких десятков городов-государств под управлением магов. Во главе вставал самый могущественный чародей, не-маги находились на положении рабов. Маги-правители как правило, старались превзойти соседа: по силе, мастерству, власти, богатству. Заключались и разрывались союзы, предательство недавних партнеров и объединение вчерашних врагов против общего противника было в порядке вещей.»       Крис тряхнул головой. Слишком уж отчетливо звучали знакомые интонации. Порой парень ловил себя на мысли, как же ему теперь их не хватает… Раньше он совершенно не ценил Гвиделлина. Но на несколько лет старый маг стал символом спокойствия для своего непутевого ученика, спасением от банд.       — Так вы что же, совсем не вмешиваетесь? — рискнула нарушить затянувшееся молчание Латисия.       — Нет, мы вступаем в дело, только если маг становится ренегатом или ярхиссаром. Ненавязчиво присматриваем за молодняком. А так обычно в Синклите и сами справляются.       «Годы, когда не случалось большого боестолкновения, были редки. Попавшие под площадные заклятья люди вымирали целыми селениями. В какой-то момент начался хаос, когда все начали сражаться против всех и борьба за власть достигла невероятных высот: маг против мага, за власть, земли, ресурсы, редкие артефакты. Когда число чародеев было значительно уменьшено в ходе боестолкновений и остались только самые сильные, хитрые и умелые, прямое противостояние стало крайне опасно…»       Крис искоса глянул на Дерека. В голове вдруг появилась мысль, что будь он более усерден в учебе, возможно, сумел бы разобраться с этим зазнайкой гораздо раньше.       «Вскоре в среде магов созрело понимание, что в прямых дуэлях не остается победителей, и они просто истребят друг друга. Поэтому правители начали прибегать к посредничеству отдельных простых людей, которых они подвергали жестокому отбору и суровым тренировкам, а также защищали чарами и артефактами. Из них делали элитных убийц, целью которых было подобраться к вражескому магу и прикончить его ценой даже собственной жизни, и они считались ценным ресурсом. Время армий и магических дуэлей постепенно ушло. Такая тактика очень быстро дала свои плоды, и количество магов еще уменьшилось. Некоторые предпочли отказаться от борьбы и в какой-то момент начали скрываться, отказавшись от правления. Охотившихся на них магоборцев начали называть ищейками».       Крис усмехнулся. Когда речь заходила об ищейках, в голосе Учителя появлялись некие снисходительные нотки. Сам Кабрерра пока ничего особо плохого про них сказать не мог. Не считая привычки отдельных представительниц этой конторы запихивать подозреваемых в темные подземелья в артумных наручниках.       «В ходе столкновений чародеи не сразу распознали первое появление ярхиссаров, которые воспользовались общим ослаблением магических сил, сумели раскрыть врата Бездны и впустить демонов в наш мир. Люди были слабы и разобщены, и поначалу не могли оказать серьезного отпора, но те маги, кто остался, самые осмотрительные и не жаждущие крови, сумели объединиться и дать отпор армии Ярхисса. Отдельные исследователи считают, что Темный бог тоже явился лично, однако большинство историков придерживаются версии, что это была не масштабная война Света и Тьмы, а просто серия боевых конфликтов между магами с участием отдельных демонов. Летописи тех времен не сохранились, отдельные факты известны исключительно по упоминаниям в более поздних исторических трудах».       — Почему маги вообще… падают? — тихо спросила Латисия.       — Ну, кто-то во Тьме защиту ищет, кто-то знания, кто-то мести или еще чего…       Крису показалось, что Фьёрт что-то недоговаривает, уж слишком странно она нахмурилась, но может, просто в комнатке было слишком сумрачно, ведь старая, закопченая керосинка не могла все как следует осветить.       «Первая волна нашествия ярхиссаров была быстро отброшена и уничтожена, ее участники объявлены вне закона. После многовековой борьбы земли были опустошены и обезлюдели, и восстановить их, используя старую систему общества, невозможно. Поэтому оставшиеся в живых маги провели глобальную переоценку своих ценностей, и в 991 г до п.Л. был создан первый Синклит, совет магов. На нем были достигнуты соглашения о том, что маги больше не могут править. Даже если чародеем окажется единственный наследник монарха, он отречется от трона, передаст власть другому правителю и будет служить ему и своей стране советником, воином, артефактором и т.п., но не правителем. Всех оставшихся ищеек собрали в одну организацию, чтобы та боролась с чародеями, которые снова пожелают власти и чужих жизней. Потом, когда выделились страны, в каждой появились свои ищейки».       Крис позволил свитку свернуться и замер, обдумывая информацию. Внезапно ему подумалось, что ищейки тысячелетиями стояли на страже общества, а получали только презрение. Даже от Верховного мага, который лучше всех должен был понимать ситуацию.       — Когда я маленькая была, я думала, что ярхиссары — это народ такой, племя отдельное, — вдруг поделилась Латисия.       — Нет, ярхиссаром может любой маг стать, — едва заметно улыбнулась Фьёрт. — Это такая же секта, как и любое другое магическое сообщество.       — Они только структурированы интереснее, со своими гнездами и ячейками, — подал голос Хордан.       Фьёрт только молча поморщилась.       Тиса замолчала. Каждое упоминание об отце все еще кололо ей душу, Крис чувствовал. Но все-таки она спросила:       — Получается, деятельность отца заключалась не в развитии магии, а в самом обычном администрировании и расстановке кадров?       — Нет, конечно, — улыбнулась Фьёрт. — Это лишь одна из основных обязанностей. Неизбежное зло при такой должности, так сказать. Главной его задачей было соблюдение баланса в отношениях людей и магов. Простыми словами, делать все возможное, чтобы мнение обычных людей о магии оставалось положительным или хотя бы нейтральным. А самый верный способ сделать это — поставить магию на службу обществу. И при этом одергивать тех чародеев, кто считает такую работу выше своего достоинства. Так что он все-таки занимался магией, ее развитием и изобретениями, которые должны были помогать людям в быту и в работе.       — А Белый орден как же? Судя по его наличию, помогать обществу у отца получалось не очень…       Тагн замялась, и на помощь ей поспешил прийти Хордан.       — Белый орден организация не общественная, а политическая, — сказал он. — Таких всегда было много, в том числе, которые выступают за ограничение магии. Хотя такой организованной структуры не было уже давно… Очень организованной, при этом настолько скрытной, что ни ищейки, ни Кордон, ни даже королевская внутренняя разведка, Багряная палата, оказались не в курсе истинной подоплеки дела до самого последнего момента.       — Мне кто-то говорил, что все службы наоборот в курсе, но ничего не делают, потому что боятся…       — Нет, не боятся, — довольно жестко отрезала Фьёрт, и Крис снова мысленно хмыкнул. Ему было сложно представить, чтобы Фьёрт хоть чего-то боялась. — Просто тут… Хм…       — Гениальность главы Белого Ордена в том, что он сумел убедить всех, будто Орден — это просто такой закрытый клуб для знати, — снова заговорил Кор. — Чисто потрепаться. Тут все организовано просто шикарно: в Орден принимают практически всех, разделяющих их основные идеи, подряд, согласно происхождению либо имущественному цензу, но большинство членов даже понятия не имеют об истинном значении этой организации. Они собираются на свои шумные сборища, устраивают пирушки, заседания какие-то… Но все это, по большому счету, просто веселое времяпрепровождение аристократии. Как в театр или на поэтический вечер сходить. Таких клубов разной степени элитарности у нас пруд пруди. В конце концов дошло до того, что стать членом Белого Ордена у многих в высшем свете стало своего рода вопросом чести. Только магов ругай. И вот вся эта компания, это… Что-то типа дымной завесы, за которой не видно верхушку. Какая-то более-менее стоящая информация, которая заставила присмотреться к Ордену, просочилась незадолго до убийства твоего отца. И по сути, именно Гвиделлин стал первым, до кого эта информация дошла.       — Из-за этой Машины… — протянула Латисия.       — Да, из-за нее. Если бы они сумели держать свои поиски в строжайшем секрете, то все бы получилось. Но… — Фьёрт пожала плечами.       — Но отец узнал. И они… его…       — Так часто бывает. А кроме того... Ваш отец, мисс Рэдхейл, хорошо заводил союзников, а вот с друзьями у него было туговато. В первую очередь из-за довольно неуживчивого характера, во-вторую, как раз из-за этой своей должности. Гвиделлин был одновременно и в центре, и наособицу. А Де Вилаж единственный из тех, кого я знаю, кто себя к этой категории друзей причислял. Остальные для него были... ресурсами. Проектами. И сторонились его тоже. Поэтому Верховный просто не рискнул кому-то довериться. Ну, я так считаю.       В комнате воцарилось молчание.       — Я все-таки не совсем поняла, — наконец произнесла Тиса. — Неужели Белый Орден в самом деле хочет полностью уничтожить магию? Это же невозможно, магия ведь в самой природе мира. Зачем они противодействуют тому, что составляет основу всей жизни?       — Противодействие магии для них — лишь инструмент для достижения своих целей.       — А цель — власть?       — Цель — власть. И власть очень жесткая, авторитарная, судя по их нынешним действиям. Но вряд ли орденцы сами являются убежденными противниками магии.       — Они и не являются, — отозвался Хордан. — Просто в народе такие вот настроения используют.       Тиса развернулась к нему.       — А если они не собираются уничтожить магов, то как они планируют потом убедить людей, что… В смысле, сначала убедят всех, что магию надо отменять, а когда придут к власти, то сохранят ее… Народ же не поймет. Это будет очень жестокий обман, и все это поймут.       — Политики… — неопределенно протянул Кор, не поднимая шляпы. — Обычное дело для них.       — Демон знает, как они потом хотят действовать, — сказала Фьёрт. — Может, вообще никак, на самотек пустят. Но я не собираюсь это узнавать. Наша задача — не допустить ничего подобного.       — Когда мы с Себастьяном… — Тиса на мгновение запнулась. — С Де Вилажем шли в Белую башню, он говорил мне, что Орден хочет поставить магию на службу людям, чтобы маги были верными слугами общества. Я так поняла, что на низшей ступени. Тогда им позволят жить. А кто будет отказываться, тех в расход.       — Вполне возможно, — Фьёрт глубоко вздохнула. — Среди магов хватает таких, кто безоговорочно примет такие условия. Тех, кто понимает, что отбиться не сумеет. Но очень многих действительно придется уничтожать. А еще придется уничтожать тех не-магов, кого это уничтожение тоже не устроит. И в итоге гражданская война.       Некоторое время они опять сидели в молчании. Тисе было неуютно. Крис приподнял шляпу и глянул на девушку. Он чувствовал ее состояние и понимал, что не дает ей покоя. Ему хотелось подняться и обнять ее, но он решил, что на виду у всех это будет воспринято совершенно неправильно.       — Мисс Тагн, — подала голос Тиса. — Вы сказали, что политики… такие вот… И мой отец при этом тоже был политиком. Он что, тоже был таким же?       — Лицемером, вы хотите сказать?       — Ну… Да, наверное.       Фьёрт ответила не сразу, похоже, соображая, что вообще можно выложить девушке. Кристиан не сомневался, что накопать она успела немало.       — Вряд ли, — наконец ответила ищейка. — Он же полезными делами занимался. Видите ли, мисс Рэдхейл, среди политиков хватает достойных. Их немного, и их не очень видно, потому что люди больше обращают внимание на тех, кто просто громче что-то обещает или ругает. Но они есть. А еще политики делятся на два типа: одни ловят волну и плывут по течению, а другие политику делают. На благо людей и Короны, или свою собственную, в данном случае не так важно. И вот ваш отец был из тех, кто ее делал.       — Орден, получается, тоже делает…       — Не сам Орден, а его верхушка. Они да, тоже влиятельные. И они с вашим отцом стали противоборствующими сторонами.       — И мой отец в этой борьбе проиграл… — на глазах Тисы все-таки выступили слезы, которые она старалась сдерживать.       — Нет, — твердо отчеканила Фьёрт. — Он проиграет, если Белый Орден заполучит машину Хильденброкка и осуществит свой план. Вот только тогда. Но Гвиделлин не зря считался одним из мудрейших. Он предусмотрел и подготовил все, даже действия на случай своей смерти.       Тиса смахнула слезу и поморгала.       — И поводок этот…       — Хм, поводок, — Фьёрт жестко усмехнулась. — Да, за этот поводок, знаете ли…       Ищейка не закончила фразу, а Крис помрачнел. Будь у него возможность спросить у учителя по поводу этого заклинания, разговор был бы крайне неприятным. Он украдкой взглянул на Дерека. Тот не поднимал головы, уткнувшись в книгу, но черты лица его посуровели. Однако Рыжая лишь вздохнула. Она и сама все понимала.       — Да, знаю… Это магия из запретных. И вы, как ищейка, вполне могли бы арестовать его за изобретение такого заклятия, да?       На этих словах маги одновременно подняли головы на Фьёрт и недовольно переглянулись, заметив движение друг друга.       — Именно самой инициировать арест? Только будучи эмиссаром, может быть… — ответила Тагн. — Не знаю. Рядовой ищейкой точно нет.       — То есть арестовать Верховного вообще нельзя?       — Можно, конечно. Более того, если Верховный в какой-то момент зарвется, то именно ищейки и должны будут его нейтрализовать. Бывали прецеденты. Не у нас, вообще. Но участвовать в таком должны будут Бульдог с нашим Первым магом, лично, и кто-то высокопоставленный либо из Кордона, либо из Алой Гвардии. Потом, с учетом имеющихся улик, вопрос о снятии главы магической гильдии с должности ставится на голосование.       — Но это просто формальность?       — Нет. Все зависит от тяжести проступка и улик. Но улики должны быть очень весомые. Для выбора Верховного из трех-четырех кандидатов победитель должен набрать только половину голосов плюс один, но для его снятия нужно, чтобы это одобрило две трети Синклита. А это не всегда получалось.       — Уже было такое, что не одобряли?       — В прошлом было.       — И следят за этим ищейки, значит…       — Да. И предотвращают проблемы, и нейтрализуют угрозу, и доставляют виновного на суд в Синклит. Иногда карают на месте. Но это, в основном, ярхиссаров касается, потому что их захватить живьем вообще сложно и потом держать под стражей тоже.       — А если бы отец не согласился с арестом? — осторожно поинтересовалась Рэдхейл.       Ищейка тяжко вздохнула, а потом все-таки явно нехотя сказала:       — В Управлении есть такое правило: для каждого мага есть группа бойцов, над чьей защитой он не работает. Не накладывает чары, не делает зелья и амулеты, не лечит… На случай, если придется с ним бороться — тогда маг не сможет обратить свои чары против носящего их, и переломить бой в свою пользу за счет этого. Как Верховный маг королевства, Гвиделлин регулярно присылал нам образцы своего мастерства. Для самых сложных случаев.       Крис помнил эти апотропеи*… О’Двайер, судя по потяжелевшему взгляду, тоже.       «Они что, настолько не доверяют даже своим?» — мимолетно мелькнула шокирующая мысль.       — Я была среди тех, кто никогда не использовал его магию, — просто закончила Фьёрт.       — Я, кстати, давно хотела понять, почему ищейки приструняют магов, а не другие маги. В смысле, ищейки же в основном люди, а не чародеи, — поторопилась перевести тему Тиса, явно пользуясь внезапной разговорчивостью Тагн.       — Так и обычных людей в тысячу раз больше, чем магов.       — Не проще ли тогда содержать небольшой отряд боевых магов, чем огромную контору?       — С одной стороны, проще. С другой — не очень. Кучка магов вряд ли уследит за всем, их банально не хватит. Помимо беготни за ярхиссарами есть еще масса работы. А еще кто-то типа Белого Ордена заявит, что маг всегда договорится с магом, скажет что волшебники стремятся к власти, и это помешает тому самому равновесию между чародеями и простыми людьми, разрушит доверие в обществе. Да и ты же точно знаешь, почему появились Ищейки. Люди без магических навыков хорошо себя показали на этом поприще и приобрели определенные знания, которые никогда не достались бы магам. Просто потому, что те мыслят совершенно по-другому. Привыкли полагаться на магию, привыкли к превосходству над теми, кто ею не владеет.       — Гораздо важнее личный внутренний ресурс, — произнес Хордан сквозь дрему, медленно и негромко. — Об этом нам в школе все ухи прожужжали…       Фьёрт скептически глянула на агента.       — Вы серьезно? Это же было невесть сколько лет назад.       — Это что такое? — спросила Тиса.       — Да ерунда. Просто некоторым слишком уж нравится ощущение того, будто они хоть в чем-то преобладают над другими.       Фьёрт с едкой ухмылкой глянула на Хордана, который тихо посмеялся из-под шляпы.       — Ну, ищейки же действительно простых людей немало превосходят… — протянула Тиса, и Кабрерра уловил нотку восхищения в ее голосе. Да уж, Фьёрт действительно можно было восхищаться. Даже нужно.       — Да, необходимо уметь хорошо сражаться, и при этом умудряться разбираться в магии, совершенно не имея к ней своих способностей. А еще нужно безоглядно доверять своему магу, который ставил защиту от колдовства. Верить, что вот этот вот летящий в тебя огненный шар будет отклонен амулетом, и тогда можно будет прорваться к магу вплотную и нейтрализовать его. И помнить, что если испугаться, увернуться, он успеет придумать что-то еще…       Крис вспомнил горелую связку амулетов на шее Фьёрт, и с некоторым трудом сглотнул. Ему один-то принудительно поставленный ожог долго причинял неудобства. Фьёрт шла на это осознанно… И ее вера в «своего» мага оправдалась. Сможет ли она когда-нибудь так же поверить в него, Криса?       — А ваш маг, выходит, не справился?       — Простите? — с прохладцей уточнила ищейка.       — С защитой, — уточнила Латисия и смущенно уточнила, поняв, что забредает не туда, но не сумев остановиться. И неуверенно, зажато показала на свою щеку, явно подразумевая шрамы Фьёрт. — Ну, что тут попало…       Ищейка ответила не сразу, молча сверля Рэдхейл взглядом. Но когда ответила, Тиса пожалела, что задала этот вопрос.       — Любые амулеты, в том числе защитные, имеют свой ресурс, — ровно и холодно произнесла Тагн.       Латисия поерзала и замолчала. Ей было не по себе, и она не рискнула дальше продолжать расспросы. Крис вздохнул, с сожалением посмотрел на механика и надвинул на глаза шляпу.       Ночью ему снова снился бег по заснеженному полю, дикая охота и горячая дымящаяся кровь на холодном белом полотнище под лапами… Крис открыл глаза, еще чувствуя солоновато-медный привкус на губах, и скосил глаза, пытаясь понять, не разбудил ли он кого.       Но Латисия мирно спала, и Крис видел отблески керосинки на ее рыжих волосах. Дерек сопел, Кор похрапывал, а Фьёрт… Фьёрт по-прежнему бдела за столом, что-то вычитывая и записывая. Парень залюбовался ею. Вот она достала поисковую доску, какой-то сверточек, и в воздухе повеяло артефактной магией. Тагн кого-то искала. Со своего места Крису было не видно, увенчались ли ее поиски успехом, когда девушка откинулась назад, глядя на то, что получилось, а сам использовать магию не рискнул — ищейка наверняка почувствовала бы это, и могли начаться ненужные расспросы. Но она была тут, рядом…       А потом он не заметил, как уснул. На этот раз без снов.

***

      Невысокий пожилой человек сидел на скамейке возле пустующего пляжа под сенью деревьев в небольшом окультуренном лесопарке, прилегаюшем к морю. После Катастрофы сохранить, а то и создавать заново подобные заповеднички стоило большого труда, особенно в крупных городах, поэтому жители Ильтеры по праву гордились своим.       Из-за пронизывающего ветра людей было маловато, но мужчине это не мешало. Он сидел и смотрел на море. Со стороны казалось, что мужчина в годах просто погрузился в думы, наслаждаясь тихим деньком в череде осенних бурь, но, присмотревшись внимательнее, можно было заметить, что мягкие черты лица застыли в неподвижную маску, а серые пытливые глаза, не мигая, уставились в одну точку. Человек прислушивался к своим внутренним ощущениям. С некоторого времени странное чувство преследовало его — чувство чужого взгляда, который постоянно направлен в его сторону, ищущего, но увидеть не способного. Пока. Старик понимал, что оно имеет прямое отношение к событиями двухнедельной давности в Аппарео, и ничем другим оно быть не могло. Это осознание наполняло его и печалью, и предвкушением. Он так долго ждал… Хотя и надеялся, что начало конца его ожидания будет менее трагичным.       Когда это чувство, легкое и ненавязчивое, появилось впервые, человек понял, что ищет его не тот, с кем его связывало столь многое, и вообще не маг. Он давно уже мог бы выйти навстречу, но не мог себе этого позволить. Слишком велик был риск. Необходимость оставить привычную территорию и его внезапное появление в этом городке уже вызвало нападение, но мужчина очень надеялся, что это было случайностью, и его защита по-прежнему безупречна.       Если он не будет осторожен, то наверняка сразу же подвергнется новой атаке. А этого он не мог допустить не только ради себя, но и ради тех, кто к нему идет. Идет слишком долго… Пришлось даже немного добавить им прыти, послав пару видений.       Старик тронул амулет на груди в виде стрелы, направленной вверх. Амулет едва заметно блеснул, отозвавшись на магическое касание, и по всему телу человека будто прошла легкая, почти незаметная рябь. Ищущие уже близко, а значит, пора приглушить возможность защитного заклинания привести их прямо к нему. Если это те, о ком он думал, пусть отыщут его сами. Он спокойно последит за ними с безопасного расстояния. Если же за ними стоит чужая злая воля, он просто собьет их с пути и разорвет эту связь. И начнет все заново.       Пусть отыщут сами…       Лаверта, побережье; 1 джоура (Х)       Утром, пока Хордан раскочегаривал топку паровика, а Фьёрт с магами упаковывали багаж, Латисия подошла к агенту и замерла рядом.       — Я все-таки не поняла про этот внутренний ресурс. Что это такое?       — Да правда ничего особенного, — отмахнулся агент, вставляя в специальный отсек свежие гиры. — Просто раньше была такая риторика, мол, Создатель наградил людей гораздо более сильным внутренним стержнем. Крепость духа, сила воли, упрямство и упертость, стремление идти напролом и всякая такая байда. Это как компенсация за отсутствие магической искры. У волшебника ведь гораздо проще все. Не хочешь, например, квартиру подметать, зачаровал швабру, и та сама весь мусор выметет. Это примитивный пример, но такие принципы порой используются и в более серьезных делах. А это расхолаживает.       Дерек оглянулся на Хордана с Тисой, посмотрел на Фьёрт и на лице его растянулась широкая добродушная улыбка человека, услышавшего очень милую, забавную глупость.       — В какой-то степени это все так, потому что людей с крепким внутренним стержнем полно… — продолжил агент.       — Но их полно и среди магов, — растерялась Тиса.       — А вот на этом акцента не делалось. Говорили только о том, что если у мага отнять его магию, то, скорее всего, мы увидим очень неуверенного в себе человечка, потому что маги полагаются на свои магические способности гораздо больше, чем на физические.       — На деле маг каждый раз рискует, что если он ошибется, собственное заклинание ему мозги через уши выдавит, — донеслось со стороны.       Тиса оглянулась. Ищейка стояла, с удовольствием потягиваясь и жмурясь на холодном осеннем солнце. Навстречу им дул крепкий, прохватистый ветер, и девушке на какой-то момент почудилась соль на губах.       — Это что же, получается, что волшебство смертельно опасно?       — Столь же опасно, как железо варить или на заводе паровым молотом орудовать. Одна ошибка может стоить как руки, так и всей жизни.       — Вот поэтому и требуется учиться, учиться и еще раз учиться, — добавил Дерек и с насмешкой посмотрел на Криса. — Без обучения останешься либо мелким колдунишкой, не способным ни к чему серьезному, либо твое же собственное заклинание тебя попросту разорвет.       — Как в любой другой профессии, в общем, — задумчиво произнесла Тиса. — То есть получается, что магия — это больше как профессиональный навык, а не природный дар?       — Нет, это природный дар, но его необходимо развивать, — ответил маг. — Человек может чему-то научиться, в конце концов, Печати ведь тоже что-то сродни волшебству. Но полноценным магом человек стать не может.       — Если провести грубую аналогию, то это похоже на талант, — сказал Хордан. — Тоже природный дар, хотя его утратить гораздо легче, чем погасить магическую искру.       — А что случится, если эту искру погасить?       Дерек задумчиво скривил губы. На этот вопрос он ответить не мог.       — Это невозможно, — снова раздался голос Тагн.       — Вообще? — усомнилась Латисия.       — Доселе никому не удавалось превратить мага в обычного человека, — подумав, сообщила Тагн. — Максимум отсечь от способностей с помощью артума, что само по себе станет пыткой. Лишить чародея магии, все равно что обычного человека лишить глаз, слуха, кожи и пальцев. В качестве временной меры еще ладно. Но на длительный срок… Если такой маг не рехнется и выживет, где-то он адаптируется, что-то другое он делать научится, может, даже лучше, чем все остальные, но всегда будет помнить, что теперь он — инвалид, и отчаянно скучать по прежним возможностям. Маг может сам растерять почти все свои навыки, если перестанет практиковать чародейство, но магом быть не перестанет. И когда снова начнет колдовать, то быстро наверстает до того уровня, на котором остановился.       — Эти детали раньше тоже не упоминали, — сказал Хордан. — И в те далекие времена это все работало как один из основных идеологических инструментов для укрепления духа, самоуверенности. А заодно воспитывало соответствующее отношение к чародеям.       — А зачем вообще об этом говорили? — недоуменно спросила Тиса. — Это же настраивает людей против магов.       — Ага, — согласился Хордан. — Но тогда для этого были все основания. Люди очень долго помнили свое положение при магократии, когда были для магов-правителей всего лишь расходным материалом и инструментом для достижения своих целей. И даже когда маги отступили и передали всю власть людям, это не устранило все барьеры. А когда человек ощущает свою власть, он, как правило, посвящает очень много времени самовозвеличиванию и уничижению прошлой власти. Отчасти в этом и кроется причина нынешнего расслоения. Сейчас на уроках истории в школах и факультативно в университете об этом рассказывают как о неком историческом курьезе. У нас в Праксеуме Кордона весьма любопытно про это дело рассказывали… Вот только курьезом это не было, а последствия ощутимы до сих пор.       — Интересно, почему магию до сих пор не отменили как противозаконную, если раньше люди были как рабы у волшебников, а потом вот такая антимагическая риторика появилась… Такой отличный повод для революции.       — Не совсем, — Хордан поправил портупею. — Если бы люди всерьез так думали, то антимагические настроения были бы куда крепче и цвели бы буйным цветом гораздо дольше и сильнее. Тут немного с другой стороны надо смотреть. Дело не в уверенности, что маги слабее, а в неосознанных ощущениях, которые не каждый может понять и выразить. Воспитанный таким образом человек подспудно ощущает себя сильнее, а использование магии воспринимает как своего рода нечестный ход. Как крапленые карты в игре. Поэтому еще со времен магократии это ощущение своего физического и духовного превосходства, помноженное на невозможность как-либо противостоять, вошло в подсознание, в саму суть человеческого сознания. Стало частью культуры, так сказать. И оно до сих пор не отмерло, даже несмотря на смену курса.       — Вот поэтому Белый Орден со своими антимагическими речевками так популярен! — догадалась Тиса. — Я-то думала, это обычные политические игрища с идеологией, рассчитанной на дураков, а оказывается, это у людей… у нас… в самой душе!       — В немалой степени поэтому. А не-маги-ищейки здесь выступают как живое знамя. Мол, простой человек вполне может противостоять чародею.       Крис мрачно зыркнул на агента, но промолчал.       «И никто из вас даже не понимает, чего им это стоит…», — подумал он, глядя на Фьёрт.       — По-моему, все это мало зависит от способностей к магии, — сказала та. — Только от личности.       — По той же теории административные вопросы гораздо лучше решают как раз-таки не-маги, — пояснил Хордан.       — Разве? — удивилась Тиса. — Но мисс Тагн говорила, что мой отец…       — Нет, я имею в виду, что способности к административному управлению есть и у тех, и у других, но людей с такими способностями гораздо больше. Это логично, потому что магам по природе своей не до того, чтобы размениваться на что-то другое, для чего магия не требуется. Пустая трата времени и личного волшебного ресурса.       — Но выходит, что отец все-таки правил… — бледно улыбнулась девушка.       — В каком-то смысле да.       Вскоре паровик отправился в путь. Место за рулем вновь занял Хордан, а Фьёрт устроилась рядом.       — В воздухе пахнет солью, и цвет неба впереди меняется, — ищейка оглянулась на магов и Тису и слегка ухмыльнулась. — Еще пара часов, и мы увидим море.       Дорога петляла между скал, порой пропадая совсем, и тогда пассажирам паровика приходилось терпеть тряску по камням и грязи, которая во время дождей превращалась в мерзкое болото. К счастью, нынче погода была хоть и малосолнечная, но сухая, поэтому машина не вязла в почве. Лишь клубы пыли поднимались из-под колес, но не в той степени, чтобы застилать вид. Впрочем, унылые каменистые пейзажи с редкой, местами еще зеленеющей, растительностью не внушали большого желания созерцать окрестности.       Вскоре дорога и впрямь вывернула на высокий обрывистый берег. Кор остановил паровик, и Тиса почти что выпихнула Криса с заднего сиденья, торопясь оказаться снаружи. Оказавшись под открытым небом, Латисия ахнула от восхищения и замерла. Бескрайнее море простиралось перед ними, отражая в своих водах солнечные лучи, пробивающиеся из-за собирающихся облаков. Далеко внизу волны разбивались о берег, оставляя на песке белые пенные следы.       Осень придавала пейзажу особую, неповторимую красоту. Пожелтевшие деревья и кусты, словно пламя, вспыхивали на фоне бледно-синего неба. Порывистый ветер доносил до них соленый запах моря, перемешанный с ароматом опавших листьев, которые срывались с ветвей деревьев.       А далеко слева виднелся крупный город.       …Паровик не спеша ехал по узкой дороге вдоль маленьких домиков и длинных бараков, в которых селилась ильтерская беднота. С первого же взгляда было очевидно, что ни один из них не подвергался даже минимальному ремонту с момента постройки, а было это не одно десятилетие назад. Исписанные и разрисованные краской стены, осыпающаяся штукатурка, давно утратившая свой оригинальный цвет, покрытые застарелой ржавчиной ограды возле домов — все это сильно контрастировало с центральными улицами Ильтеры, на полмира знаменитыми своими светлыми домами с уникальной архитектурой и остроконечными сводами черепичных крыш. При этом строительство начиналось как раз-таки отсюда, с маленького района близ океанского побережья, бывшего когда-то крохотной рыбацкой деревушкой. Теперь, когда Ильтера разрослась в один из крупнейших городов мира, этот район превратился в захудалый мирок тех, кого принято поэтично называть «обиженными судьбой».       Вдали скрипели лебедки кранов, шумно спускали пары автоматоны-грузчики, постепенно утопая в вечерних сумерках. Узкие пешеходные дорожки периодически были завалены ящиками, по пыльной улице праздно шлялись редкие прохожие, среди которых не было ни одного с ровной трезвой походкой. На скамьях возле крылец, развалившись, сидели мужики с дымящимися трубками или бутылками, возле покосившейся оградки перед складской площадкой расположилась группа молодых парней, все они с подозрением провожали взглядами незнакомый паровик. Дерек рассматривал людей, и во взгляде его тонко смешались презрение и сочувствие. Чем дальше в трущобы, тем явственнее проявляются уровень безработицы и пьянства, думал он. И, как следствие, морального разложения людей.       Он скользнул взглядом по обшарпанным кирпичным стенам, никогда не знавшим штукатурки, равно как швабры мойщика стен и окон, по крышам, крытым давно проржавевшими жестяными пластинами, горкам угля, насыпанным прямо посреди улицы, и большой куче мусора в тупике между домов, объятой огнем, медленно пожирающим старое тряпье, доски, остатки деревянных ящиков и обрывки газет, плакатов того рода, которыми были обвешаны все стены вокруг и которые носил по улицам ветер, книг, в которых можно было угадать бухгалтерские журналы и канцелярские папки. Дерек смотрел на костер, не скрывая презрения к этому месту. В бедных кварталах ему доводилось бывать, и не так уж редко, но всякий раз, оказываясь в трущобах, он никак не мог понять, как люди соглашаются жить в подобных местах и не пытаются прилагать никаких усилий, чтобы как-либо изменить свою жизнь.       Хордан оглянулся и спросил:       — Тиса, что там твой компас показывает?       Латисия уже привычно стащила наруч, глянула на руку и нахмурилась.       — Странно что-то…       — Что странно? — спросила Фьёрт.       — Странно, — повторила Латисия. — Раньше нормально указывала направление, поворачивалась туда-сюда, когда мы петляли в дороге. А сейчас вон, — Тиса показала запястье. — Просто по кругу вертится. Как будто наша цель вокруг нас летает.       Девушка помахала рукой в разные стороны, но стрелка по-прежнему вяло крутилась по кругу, как секундная на часах, не реагируя на движения.       — Это началось, когда мы Ильтеру въехали? — спросила Фьёрт.       — Наверное, да, — растерянно ответила девушка. — Я еще посмотрела, когда мы подъезжали к городу, и было все нормально. А сейчас…       — Магический заряд закончился? — бросил Хордан, не оборачиваясь, пока выруливал мимо ящиков, которыми заставили чуть ли не половину дороги. Рядом с ней яростно спорила группа крепких парней в потрепанной одежде.       — Вряд ли. Тогда эта стрелка встала бы намертво или вовсе рассеялась бы, — отозвался Дерек. — Думаю, подпитка вообще шла через Кабрерру. Когда учитель установил между ним и Тисой связь, по этой цепи ей явно стала передаваться энергия живого мага для подпитки направляющей стрелы.       Крис удивленно поднял бровь. Эта штука втихаря сосала у него силы, а он и не заметил? Парень озадаченно нахмурился, соображая, мог ли он почувствовать это, или воздействие было слишком слабым?       — И сколько еще таких открытий чудных нам предстоит познать? — ворчливо проговорил он.       Дерек в сомнении качнул головой.       — Не знаю… Я и правда боюсь, что этим поводком дело не ограничивается.       Фьёрт только фыркнула.       — А у т… вас другое мнение? — уточнил Дерек.       — Скорее всего, магический заряд был изначально заложен в заклинание. А может, если это кровная защита, механизм вообще будет другой. Эту стрелку, возможно, Флавель лично если не контролирует, то явно подпитывает. И этим же объясняется факт видений. Нас явно подгоняли.       Дерек озадаченно затих, пытаясь осознать сказанное и найти научное обоснование. А Крис с удовольствием повел затекшими плечами. Зубрила-соученик так красиво сел в лужу, и это впервые за долгое время вызвало на его лице удовлетворенную улыбку.       — А может, просто сигнал стал слишком сильным, и наш компас уже не в силах указать направление. Я с таким уже сталкивалась.       Тиса еще раз взглянула на стрелку у себя на запястье и снова поводила рукой по сторонам, но заклинание не реагировало.       — Я ничего не понимаю, — с плачущими нотками произнесла девушка. — И куда теперь ехать-то?       — Ищем ночлег, отдыхаем, утром начнем разбираться, — сухо отозвалась Тагн.       Дерек тряхнул головой, освобождаясь от неприятных мыслей. Он взял Тису за руку, накрыл ладонью компас и замер, прислушиваясь к магическим вибрациям. С другой стороны смотрел Крис. Дерек глянул на соученика и спросил:       — Определить сможешь? Что происходит?       — Чего тут определять, — проворчал Крис и вновь откинулся на спинку сиденья. — Специализированное заклинание блокирует деятельность артефакта, который направлен на выявление конкретного лица. Так же как с обычными поисковыми досками. Вот только тут артефакт специфический, значит, и блок тоже.       — Хм… — Дерек преувеличенно-удивленно вскинул брови. — Помнишь, надо же… Я не ожидал.       Крис не удостоил его ответом, но Тиса внезапно почувствовала всплеск ярости и злобы, передавшиеся по их магической цепи. Она хотела осадить Дерека, но Кабрера даже не пошевелился. Более того, Латисия ощутила, что вспышка ярости также быстро затухает, будто кто-то вытягивает огненную сердцевину из этого шара, принуждая чувства и эмоции к успокоению. И столь же явственно девушка понимала, что этим кем-то был сам Крис.       «А он… молодец…» — подумалось ей.       Тиса взглянула на Фьёрт. Та безучастно рассматривала окрестности, будто в салоне ничего не происходило. И было непонятно, ждет ли она продолжения разговора или уже позабыла о нем, погрузившись в свои мысли.       — Это что значит? — спросил Хордан.       Дерек вздохнул.       — Поисковые доски тоже создают своеобразную связь, указывая на местоположение человека, с чьей вещью или кровью они контактируют. Такое воздействие для мага достаточно заметно, и заблокировать такой щуп проблемы не составляет, как правило. Или заблокировать поиск человека, который находится рядом. Еще есть метод, когда поиск нацелен непосредственно чародеем с помощью оставленного где-то артефакта или собственной, давно привычной вещи.       — Но мы-то доской не пользовались, — заметил Хордан, скосив глаза на Тагн. — Не для поиска нашего друга.       — Тут, такое чувство, что работали два волшебника в паре: один создал притягивающую точку, а второй — нацеленный на нее артефакт. Судя по упоминанию кровной связи, да и вообще внешнему виду артефакта, метод совершенно уникальный. Такой поисковый сигнал, по идее, нельзя почувствовать никому, кроме того, под кого было создано заклинание, когда досками в состоянии пользоваться кто угодно.       — Тогда точность вообще должна быть запредельной, но наш компас все равно сбоит.       — Вероятно, это защита от возможного преследования, — подала голос Фьёрт, когда Дерек замялся. — Если мисс Рэдхейл, например, используют как живой компас против ее воли, или вовсе перехватили сигнал. Хотя, вот это он точно должен был почувствовать.       — Логично. И как нам преодолеть такое недоверие?       — Покрутиться на виду, позволить глянуть на себя украдкой и сделать выводы, что бояться нечего. Тогда Флавель позволит себя найти, — пожала плечами ищейка.       Хордан подумал.       — Как там она говорила, «пустынный переулок, поворот, поворот, тупик и подвал». Похоже на путь к каким-нибудь складским помещениям. Думаю, поиск будет лучше начать с порта и прилегающих территорий. Но сейчас — отдыхать.       …Гостиницу быстро нашли в более респектабельном районе, стоило только выехать из портового: всем было ясно, что в этой бедной окраине машину разберут на запчасти, едва аппарейцы оставят ее без присмотра.       Ближе к центру дома с потрескавшейся штукатуркой уступили место невысоким кирпичным доходным домам, и прилично выглядевшего народу вообще стало как-то побольше. Конец дня, люди завершали работу и устремлялись домой или по другим делам.       — Ура! Наконец-то приехали! — воскликнула Тиса, когда Кор припарковался, даже не дождавшись, пока топка будет погашена, а весь неизрасходованный пар — выпущен с протяжным свистом. Едва машина остановилась, как девушка выскочила из салона и с наслаждением вдохнула полной грудью соленый морской воздух, перемешанный с запахами угля и мазута. В машине слишком воняло гарью и прогорклым, застарелым маслом. Ну и пассажирами, конечно.       — Как я устала трястись в этом гробу… — прошептала Латисия.       Крис невольно залюбовался девушкой. Она стояла, подняв лицо к небу, вдыхая насыщенный морской солью воздух. Фьёрт вышла из паровика и простреляла глазами по сторонам. Хордан огляделся и зевнул.       — Приятный городишко, — проворчал он.       Ищейка достала гогглы и нацепила на голову. Пощелкав переключателем линз, она осмотрелась еще раз.       — Здесь есть ярхиссары, — сказала она ровным тоном.       — Где? — в один голос спросили Тиса и Крис.       Девушка стремительно обернулась и встревоженно уставилась на ищейку. Кабрера попытался нащупать следы темной магии с помощью своих способностей и явно преуспел.       — Да, чувствуется… — проговорил он. — Не прямо здесь, но… Не так давно поблизости творилась темная волшба.       — Да где их только нет, — сказал Хордан, невозмутимо отжимая все положенные рычаги и рукоятки. — Город-то крупный, портовый. Я бы удивился, если бы их тут не было.       Регистрация не заняла много времени. Получив ключи и оттащив Криса от стойки гостиничного кабака, агенты, Дерек и Тиса собрались в комнате, которую взяли себе механик и Фьёрт. Ищейка удобно устроилась в кресле, вытянув ноги на пуфик, и развернула купленный у мальчишки-газетчика на улице новостной лист. Крис, не снимая ботинок, рухнул на кровать, Дерек недовольно глянул на соученика и опустился на стул рядом с ищейкой. Хордан подошел к окну и осмотрелся.       — Наконец-то можно расслабиться… — прошептала Латисия, рухнув на соседнюю кровать и с наслаждением потянувшись.       — Можно-то можно, да не слишком долго, — ответил агент.       — Да ладно, один вечер можно, — сказал Крис. — Ты видел, что они продают в здешней пивнухе? Это, брат, стоит всех своих денег…       — Успеем еще. Сейчас первостепенная задача отыскать этот тупик и подвал из видения нашего рыжика.       — Да подождет старик!       — Ярхиссары тоже подождут? — Хордан оглянулся и сурово посмотрел на Криса.       Крис нахмурился, но тут его внезапно поддержал Дерек:       — А я согласен. Флавель продержался все эти дни, а нападения на него, судя по видениям, совершались на улице. Когда он где-то в зданиях, он в безопасности.       Фьёрт едва заметно хмыкнула, но не было понятно, относится ли это к речам молодого мага или к содержимому газетенки.       — Я не думаю, что у него будет резон выходить наружу, — продолжил Первый. — Да и нападения наверняка не совершались каждый день, иначе вся Ильтера бы уже кишела местными ищейками… Или кто у них тут. А главное, он уже знает, что мы здесь, и ждет.       Хордан развернулся. Фьёрт опустила газетный лист, строго глянув на Дерека.       — Откуда вы знаете?       — В смысле, откуда? — удивился маг. — Это же элементарно. Поисковое заклятие завязано на него. Неужели ты думаешь, что чародей такого уровня не почувствует приближения носителя этого заклятия? Я думаю, что они с Учителем все эти моменты проработали. И ты сама заметила, что нас явно подгоняли.       — Хм… Логично, — согласился Хордан.       — Поэтому я уверен, что мы можем дать себе вечер отдыха, а поиск начать с утра. В конце концов, если мы пойдем прямо сейчас, и случится очередное нападение, а мы окажемся в середине, то вряд ли мы сможем оказать достойное сопротивление, такие уставшие.       — «Вдруг война, а я уставши», — проворчал Хордан и глянул на Фьёрт. Та кивнула и вновь скрылась за газетой. — Ну ладно, сегодня тогда отдохнем. Граждане маги, извольте за мной. Вещи по местам, разбираем койки и, Крис, что там подают в этом кабаке?       — Вот, это другой разговор, — обрадовался Второй.       Маги и агент ушли заселяться в свой номер. Тиса проводила их несколько удивленным взглядом.       — Как у него быстро меняется настроение…       — Практичность и гибкость, адаптивность к условиям момента, — ответила Фьёрт. — Полезные свойства в нашей работе.       — А они там… это… Не нарежутся с Крисом? А то в последний раз вон как было…       Фьёрт насмешливо глянула из-за газеты, и Тиса смутилась и покраснела.       — Не волнуйтесь, — едва заметно улыбнулась ищейка. — Кабрерра будет под присмотром. А я, наверное, пока приму ванну.