Счастье

      Слова о том, что Чимин готовился, действуют на Юнги, словно красная тряпка на быка. Протяжное и очень довольное рычанье. Юнги впивается в губы Чимина, одновременно с этим подхватывая того на руки и неся к собственной кровати. Летящие майки в стороны и двое уже обнаженных по пояс влюбленных, жмутся так близко на кровати, готовые чуть ли не съесть друг друга. Юнги нависает над младшим, медленно, но верно двигаясь дорожкой поцелуев от шеи до шорт. Чимина подкидывает от каждого действия рэпера, начинает трясти и становится жарко. А ещё в голове всплывает две мысли от которых становится немного смешно. Первая, что завтра Чимин будет двигаться, как утка, если не хуже, а вторая, что язык Юнги и вправду может довести до Гонконга. Чимин давится от смеха, а Юнги с непонимающим взглядом отрывается от такого приятного для обоих занятия, как выцеловывание тазовых косточек Пак Чимина. — Что смешного, малыш? — он подтянулся вверх, теперь нависая над мелким лицом к лицу. — Я тебя чем-то рассмешил? Захотел, чтобы папочка наказал тебя? Чимину жутко сильно покраснел, хотя куда ещё сильнее? Быстро замотав головой, он судорожно старался оправдаться. — Н…Нет-нет, я просто тут подумал… — Пак сглотнул вязкую слюну и продолжил. — Так всякие глупости в голову лезут. Папочка, не надо. Юнги чуть оскалился и наклонился к самому уху мелкого. — Ты не должен думать ни о чем кроме меня сейчас, малыш. Понял? — Чима кивнул и чуть выдохнул на грани со стоном, потому что Юнги двинул бёдрами, проходясь своим пахом по паковскому. — Д-даа… — стон в голос, сопровождаемый довольной улыбкой Юнги.       Юнги продолжил начатое, возвращаясь к низу живота Пака. Постепенно спуская шорты вниз, он выцеловывал освобождающиеся участки кожи, в то время, пока Чимин довольно поскуливал и просил не останавливаться. Кожа у мелкого горела, чувствительная в повседневной жизни, сейчас она была, как бомба замедленного действия. Ещё одна причина обожать Пак Чимина в огромной копилке обожаний у Мин Юнги.       Оставив младшего абсолютно обнаженным Юнги отстранился, чтобы стянуть одежду с себя, чем вызвал недовольный стон у Пака. Тот уже изнывал от желания и тянулся полностью к Юнги, желая, чтобы тот овладел им полностью, как это обычно у них бывает. Последние одежды сброшены, между ними нет никаких преград и Юнги придвигается вплотную, резко раздвигая ноги младшего, благо растяжка того была прекрасной.       Плавными движениями рук Юнги оглаживал бока и бёдра парня, не в силах оторвать от того взгляд. Слишком прекрасный, будто не из этого мира, красивый, нежный, податливый и отзывчивый. С Чимином никогда не бывает грустно и одиноко, он всегда здесь и его всегда много, это так нравится Юнги, он упивается этими «здесь» и «много».       Чимин в это время обхватил шею Юнги, зарываясь ладошками в его волосы и чуть сжимая, в тот момент, когда старший впился поцелуем в шею. Нежная кожа покрылась мурашками, а из горла вырвался протяжный стон нежным, прекрасным голоском Чимина. Довольная ухмылка так и не сходила с лица Шуги, а когда его рука коснулась пробки в анусе Пака, стала только шире, перерастая в хитрую.       Схватив за край, он стал проталкивать пробку глубже, вызывая судорожный вздох и стон у Пака, вместе с сжимающимися ладошками в волосах и на спине старшего. Чимин почувствовал в это мгновенье смесь боли и непередаваемого наслаждения от действий хёна. Больно было, потому что близости между этими двумя всё-таки давно не было, а наслаждение прошлось небольшим взрывом по всему телу от прикосновения пробки с простатой. Пака даже немного подкинуло и он прогнулся в спине, жалобно скуля. — Пожалуйста, хочу тебя, пожалуйста… Юнги усмехнулся и одним рывком извлек пробку из парня, отбрасывая в сторону, куда-то к вещам. — Я не слышу, малыш. Что ты хочешь? — оскал зверя, готового наброситься на свою добычу. — Тебя, папочка! Тебя хочу… — Чимин прохныкал, потираясь пятой точкой о простыни кровати, зазывно веляя ею же. — очень сильно хочу. — Хорошо. — короткий чмок в плечо и нежные поглаживания по бокам, пока Юнги пристраивался между ножек тонсена. — Потерпи, маленький.       Нащупав смазку, Юнги открыл тюбик, выдавил достаточно много на ладонь, растер по всей длине своего члена и смазал анус Чимина, на что тот простонал, контраст был бешенный. Пак весь горит, а смазка холодная и вязкая.       Проникновение было осторожным и неторопливым. Войдя на всю длину, Юнги первое время двигался медленно и размеренно, лишь постепенно набирая темп. Причинить боль своему малышу совершенно не хотелось, за что Чимин был очень благодарен, первое время… — Сильнее, папочка. — он выстанывал каждое слово, прогибаясь и насаживаясь на член Юнги, желая ускорить темп. Ему было мало, хотелось сильнее, быстрее и жёстче. Не смотря на всю свою милую внешность и саму невинность, как все думали про него, внутри Пак был безумно развратен и полон пошлых желаний. И знал об этом лишь Юнги, чем безумно сильно гордился и ценил. Никто не смел знать такого о его малыше, о его Чимине.       Юнги резко остановился, вызывая недовольный стон, и так же резко начал двигаться, быстрее и настырнее чем раньше, вызывая протяжный довольный стон. Чимин, не сдерживая эмоций, царапал спину и искусывал губы хёна в кровь, а Юнги и не был против.       Кончив практически одновременно, потные, растрепанные и раскрасневшиеся, они были безумно довольными и смотрели друг на друга влюбленными глазами. Юнги скатился на бок, притягивая к себе Чиму и целуя того в висок. Пак же в свою очередь, прижимался, словно котенок к хёну и для пущей убедительности ему не хватало только мурчать. Юнги накинул на них обоих простынь, укрывая бедра. Нежно поглаживал спину мелкого одной рукой, а вторую переплёл с чиминовой, он смотрел на макушку Пака, покоящуюся на его груди, и считал себя самым счастливым человеком на этой планете, по крайней мере, счастливей он не знал. Чимин приподнял голову, по-тигриному мило морща нос, и чуть хриплым от стонов голосом проговорил. — Хён, пойдем в душ. Я не хочу, чтобы это всё засохло на мне.       Юнги подавил смешок и приподнялся вместе с Чимином, но прежде чем направится в ванную, притянул к себе парня и поцеловал его. На этот раз это был нежный, осторожный поцелуй. Тот самый поцелуй от которого у Чимина ноги подгибаются, бабочки в животе появляются, а желание петь и танцевать возрастает в тысячу раз. Мин оторвался от губ Пака, нежно оглаживая своей холодной ладонью щёку того и смотря прямо в глаза. — Я люблю тебя, мелкий. — Я сильнее, хён. — и смеясь, вскочил с кровати, убегая в ванную.