Довести до конца

— Весенняя роза из сада Мухибби перед вами, мой повелитель, — произнесла она с лёгкой дрожью в голосе. Султанша молча подошла к падишаху, наклонилась, поцеловала подол его одежды и наклонила голову, ожидая ответа Сулеймана. Мягко говоря, он был не рад её приходу. Мужчина ожидал увидеть перед собой другую. Падишах молча коснулся ладонью щеки Махидевран, взглянул на неё. Поначалу ему хотелось отчитать султаншу за вторжение и прогнать. Но она же ни в чём не виновата. Сулейман, несмотря на свои годы, был мудрым человеком и прекрасно понимал: если он сейчас выставит женщину из своих покоев и примет другую наложницу вместо неё, Махидевран увенчается позором. А султан не хотел, чтобы мать его шехзаде испытала это. Поэтому, из уважения к ней, решил оставить здесь. Он смотрел ей прямо в глаза: такие счастливые, радостные — видно было, она ждала этого момента. Любил ли он её сейчас? Сулейман пытался найти ответ на свой вопрос.   Султан проводил девушку к кровати, а сам отошёл на террасу. Ему нужно было подумать. «Махидевран…весенняя роза. Её глаза, наполненные любовью к тебе. Глаза — зеркало души. В них ничего не скроешь. А ты, любишь ли ты ее, Сулейман?» — задавал себе тот же вопрос падишах, заранее зная на него ответ. Но, всё-таки, он всячески отвергал его. Всё, что он чувствовал к ней — уважение и чувство долга. «Сулейман, ты должен быть справедливым. Подари ей то, чего она желает, о чём мечтает», — приняв решение, он направился к Махидевран. *** Настя была в нескольких шагах от султанских покоев, и от этого приятно отдавало теплом внутри. Ей хотелось как можно скорее оказаться лицом к лицу с падишахом, чтобы, наконец, стать ближе к своей цели. Интересно, чем сейчас занята Махидевран. Наверняка, тихо плакала в своих покоях в надежде, что никто не увидит её слабости. Каково это знать, что её муж проведёт ночь с другой женщиной? Знала ли она, что той, с кем собирался разделить ночь Сулейман, будет Анастасия? Скорее всего. Проклинала ли она её? Сюмбюль сделал резкий жест рукой, отчего слуги, сопровождавшие их, остановились. Причиной беспокойства для главного евнуха стала Гюльшах, служанка Махидевран. Что она здесь делала и почему стояла возле покоев султана, ещё и такая радостная? Желая узнать ответ на свой вопрос, мужчина подошел к ней.  Гюльшах поклонилась с нарочитой учтивостью, на что Сюмбюль прошипел что-то невнятное. Улыбка служанки и пониклое лицо евнуха не предвещали ничего хорошего. Мужчина в спешке возвратился к Насте и приказал идти обратно. — Не стой, давай, скорее возвращаемся! — Что случилось? — Султан сейчас с матерью шехзаде и не сможет принять тебя, поняла? Девушка почувствовала обиду, ей вновь не удалось поквитаться с Махидевран. Значит, вот как поступила султанша. Она не принимала свою судьбу, а боролась за счастье до последнего. Женщине вновь удалось одержать победу над ней.  — Никуда я не пойду! — сказала Анастасия и направилась к султанским покоям. Охрана заградила ей путь, а евнух схватил непослушную наложницу за запястье.  — С ума сошла? Я же сказал: он не примет тебя. Пойдем отсюда, а то из-за тебя у меня голова полетит!  — Нет! Я не пойду, — упёрлась она. Сюмбюль приказал слугам отвести девушку в гарем. Больше Анастасия не сопротивлялась. Она разбита, а её гордость и самолюбие повержено. Султан не услышит её, он сейчас с Махидевран. Настю вновь втоптали в грязь. Глаза её загорелись с новой силой от ненависти, чувства, которое сопровождало девушку в начале пути. Ненависть — отныне её лучший друг. Кроме неё у Насти ничего не осталось. Оказавшись у входа в гарем, всё тело охватила дрожь. Девушка не могла явиться обратно, да ещё в такое время. Больше всего она боялась быть осмеянной. Это было главной причиной, почему Настя не желала возвращаться. И её опасения оправдались: как только она направилась к своей постели, наложницы тут же поднялись и стали расспрашивать обо всем.  — Наверное, султан не принял, да? — усмехнулась Айше. — Думала, сразу в султанские покои попадешь? Настя пыталась сдержаться, но злость оказалась сильнее и начала овладевать ею. Мария заметила это и попыталась успокоить подругу, пока не случилось чего.  — Замолчи, Айше! — она вскипела от ярости. — Иначе пожалеешь об этом. Фаворитка с презрением взглянула на неё и засмеялась, сказав, что та ничего не сможет сделать, поскольку Анастасия была никем в этом месте, в отличие от неё. Несмотря на старания Марии, девушки сцепились друг с другом. В самый разгар схватки вошла Дайе-хатун.  — Что за шум в гареме? Почему не спите? — она взглянула на потрепанных девушек. — Что с вами? Дайе-хатун приказала всем ложиться спать, пригрозив выгоном из гарема. Настя и Айше по её указанию лишены завтрака за нарушение спокойствия в гареме. Все покорно начали укладываться в постели. Мария, видя в каком состоянии подруга, решила не беспокоить её. К утру подождать можно, чтобы узнать, в чём же дело. Анастасия молча легла, пытаясь успокоиться и сосредоточиться, прикрыла глаза. Ей нужно забыть обиду. Но, как не пытайся, это невозможно. Задето самолюбие. Девушка так этого не оставит. Хотя она и простая наложница, у неё тоже есть гордость. Рыжая прекрасно понимала: рождена она для большего, не быть ей рабыней. Те, кто смеялись над ней, пожалеют. Они будут лежать у её в ног, прося прощения за грехи. Скоро, очень скоро она добьется всего. Девушка знала это, ничто не остановит её. Даже Махидевран. Что Настя знала о ней? Она султанша, жена Сулеймана и мать шехзаде. Ещё у нее есть служанка. Говорят, она приехала с ней, везде следует за ней. Махидевран во всем доверяет ей. Но Насте она не понравилась. Что-то в ней отталкивало. А Махидевран? За что её не любила Анастасия? Естественно, за то, что она привязана к Сулейману. Именно из-за Махидевран рыжая ночевала в гареме вместо султанских покоев. Она ещё поквитается с ней. Возможно, бой проигран, но не война. Не зря же девушка получила фиолетовый платок в подарок. Рано или поздно добьется своего. Главное, чтобы из гарема раньше не выслали. Но всё же ей не давали покоя мысли. Не о Сулеймане думала она, а о его жене. Почему им суждено стать врагами? Ненависть охватила их сердца, не дав узнать побольше друг о друге. Солнечные лучи били прямо в глаза, оповещая, что солнце взошло и пора вставать. Настя так и не смогла уснуть, мысли не покидали её ни на миг. Так и пролежала всю ночь, смотря в одну точку. Вот калфа оживлённо бегала по гарему и будила всех, зовя на завтрак. Конечно, ей он не светил из-за вчерашнего происшествия. Постель была тёплой, и девушка не проявляла желания покидать её, но всё-таки она поднялась, пошла приводить себя в порядок. Девушка знала, что если не сделает этого, остальные посчитают её слабой. Но нет, она не такая. Настя сильная, сильнее всех их. *** Махидевран проснулась в султанских покоях и обнаружила, что в постели она одна. Переведя взгляд на стол, увидела сидящего Сулеймана, который был чем-то занят. Мужчина с утра уже на ногах — государственная служба. Увидев, что Махидевран проснулась, султан учтиво поздоровался с ней. Султанша грустно улыбнулась. Вежливость — всё, что осталось от их былой страсти. Этой ночью он был так холоден с ней, несмотря на все ласки. Неужели падишах больше не любил свою Весеннюю розу? Подойдя поближе к столу, султанша заметила кольцо. Женщина не смогла удержаться, чтобы не спросить, не для неё ли это красивое украшение, на что Сулейман нехотя ответил, что да. Кольцо изначально предназначалось ей, но затем у султана появились сомнения. А теперь он уж точно всё решил. Кольцо было не для его жены, а для зеленоглазой украинской наложницы, которой, в отличие от Махидевран, украшение отлично подходило.  — Можно примерить? Это было страшной ошибкой. Махидевран знала, что ей не стоило говорить этого.  — Нет, нет. Оно ещё не закончено, — отказался султан. — Может, позавтракаем вместе? — с надеждой спросила султанша. Падишах отказался, сославшись на занятость и то, что её ждёт Мустафа. Махидевран лишь грустно улыбнулась, поклонилась и принялась собираться. И всё-таки, Сулейман больше не любил её. А любил ли когда-нибудь? Сулейман всё так же сидел за столом, в очередной раз перебирая важные бумаги. Конечно, дела могли бы и подождать, но таким образом он пытался избежать близости с Махидевран. Иногда он посматривал в сторону султанши, но лишь для того, чтобы убедиться, что она ушла. Тогда ему не пришлось бы лгать, хотя, она, наверное, и сама всё прекрасно поняла. Мужчина был зол на себя. Он хотел быть справедливым, но так и не сумел осчастливить султаншу, не имея больше чувств к ней. *** Махидевран осознала, что мужчина был с ней этой ночью лишь из уважения, как к матери шехзаде и только. Сулейман не любил её. Она больше ничего для него не значила. Вернувшись к себе, султанша заплакала. Служанка подбежала к госпоже и усадила её на тахту.  — Султан был разочарован моим приходом, — смахивая слёзы с глаз, произнесла она.  — Но ведь падишах не отправил вас обратно, хотя и мог, — утешала растерянная Гюльшах. — В гареме думают, что султан не принял наложницу ради вас.  — Так он ждал кого-то? Настя. Её сердце вдруг дрогнуло, то ли от обиды, то ли от разочарования.  — Видели бы вы лицо девчонки, когда её отправляли обратно! — улыбаясь, воскликнула Гюльшах. — Она закатила истерику. Слава Аллаху, её успокоили. Султанша полностью погрузилась в свои мысли. Почему-то, когда Гюльшах упомянула её, сердце стало биться чаще, забило в висках. Наверное, будь на её месте другая девушка, не было бы так больно. Махидевран чувствовала некую близость с ней и, возможно, они могли бы быть подругами, но судьба распорядилась так, что им суждено стать соперницами в борьбе за падишаха. Она вспомнила их первую встречу. Настя предстала в её глазах то ли смелой, то ли излишне самоуверенной. Бунтарка, не желающая следовать законам гарема. Её темно-рыжие волосы подобны огню, что разгорается с новой силой, привлекали к себе, выделяли среди прочих девушек — не каждая могла похвалиться таким оттенком. Настя сама подобна огню, она обжигала всё сильнее и сильнее с каждым разом. Сложно сопротивляться, когда уже чувствуешь, что сгораешь дотла. Но, как же прекрасно сгорать от такого пламени. Боль, которая пронзает насквозь, кажется сладкой. Не удивительно, что выбор падишаха пал на неё. Махидевран не забудет тот таинственный огонек, сверкающий во взгляде наложницы. Хотя она и увидела в ней гордую девицу, желающую овладеть миром, к ней тянуло, как к магниту. Несмотря на то, что костёр обжигает, к нему идут, чтобы получить тепло. Махидевран отличалась от Насти. Она, в отличие от неё, была наивной и верила в то, что сможет получить тепло и не обжечься.  — С вами всё в порядке, госпожа? — спросила Гюльшах, заметив, что та совершенно не слушает её. — Не желаете пойти к Валиде?  — Всё хорошо, Гюльшах, просто задумалась, — оправдывалась султанша. — Позже. У меня есть другие дела. ***  — Значит, мой сын провел эту ночь с украинской наложницей? — поинтересовалась мать султана.  — Валиде… — сделав паузу, Дайе продолжила. — Султан не был этой ночью с Настей. Девушку отправили назад возле покоев султана. Он в то время принимал Махидевран.  — Почему я об этом ничего не знала? Чувствую, не к добру это, — обеспокоено сказала мать султана. — И что? Она осталась?  — Да, падишах провел ночь с ней.  — Хорошо, что он не выпроводил её. Отворились двери в покои, и вошёл султан.  — Оставьте нас с валиде наедине! — грозно приказал падишах. Все покорно вышли, оставив их. Невооруженным взглядом можно было заметить, что он не в настроении.  — Сулейман, что случилось? Чем обязана столь раннему визиту?  — Это вы мне объясните, в чем дело, валиде, — женщина сказала, что понятия не имеет, о чём он говорит, и султан продолжил: — Я о Махидевран. Как она без приглашения соизволила прийти ко мне?  — Я сама только сегодня узнала об этом, сын мой, — оправдывалась она. — Я не причастна к этому.  — Хочу верить в это, валиде. Но, имейте в виду: следите внимательней за всем, что происходит в гареме, иначе я вынужден буду сам взяться за его управление. И, знайте, я быстро наведу порядок, — сказав это, он развернулся и ушёл. Служанки вошли в покои. Валиде имела настороженный вид.  — Ох, нет мне покоя. Сын очень зол на меня, Дайе. Думает, что я причастна к вчерашнему приходу Махидевран. Ещё никогда не видела его таким злым… ***  — Настя, ты так и не рассказала, в чём дело. Почему ты пришла назад вчера? — пытаясь утолить любопытство, спрашивала Мария.  — Так надо было, — коротко ответила она.  — И все-таки? — девушка была явно недовольна таким ответом. — Может, там уже кто-то был?  — Да. Меня опередили. Она, — Настя взглянула в сторону второго этажа, где стояли Гюльшах и Махидевран, рассматривающая их с ног до головы.  — М-махидевран султан?  — Именно. Сейчас пришла посмотреть на меня. Думает, что победила, но рано радуется. Пусть я и проиграла бой, но не войну. Посмотри, как она смотрит на меня. Как на ничего не стоящую рабыню.  — Как ты можешь такое говорить? Ты даже не знаешь её достаточно хорошо, чтобы судить.  — Я лишь говорю то, что вижу в её глазах, — ответила девушка. — Она спит и видит, как бы от меня избавиться. Во время нашей первой встречи я взглянула в них и увидела презрение.  — Ясное дело. Ты не должна была вообще смотреть на неё, да ещё и в глаза. Это неуважение. Она вообще не слышала Марию. Все её внимание приковано к султанше, наблюдающей за ней. Анастасия не хотела, чтобы женщина так нагло рассматривала её. Она не любила этого. Ей хотелось как-то насолить Махидевран, чтобы она чувствовала себя неловко. Анастасии нравилось спускать людей с небес на землю. Гарем начал по-своему влиять на неё. Пылкий взгляд — вот что Настя бросила в сторону Махидевран. Но султанша, похоже, была готова к подобному раскладу событий. Взгляд султанши был спокойным, уверенным, но в то же время и упрямым. Она явно не желала проигрывать, так же, как и её соперница. Настя слегка улыбнулась. Ей начинали нравится подобные «поединки». Зелёные глаза загорелись неким азартом, как и глаза Махидевран. Вдруг султанша резко отвернулась. Анастасия довольствовалась победой, её самолюбие утолено.  — Настя, ты меня слышишь? — хватая девушку за руку, спрашивала Мария. — Почему ты так смотрела на Махидевран султан?  — Хотела спустить с небес на землю. И, похоже, у меня получилось. *** Султанша ни в коем случае не хотела проигрывать этой наложнице. После их последней встречи она чуть изменилась, и взгляд стал другим. И правда, ветер имеет некое преимущество перед огнём. Победа близка, Махидевран чувствует её вкус. О, как как будет прекрасно, когда Анастасия потерпит поражение. Тогда уж она не будет столь самоуверенной. Султанша улыбалась своим мыслям и всё упрямей смотрела в глаза оппоненту Гюльшах что-то говорила, но она ничего не слышала. Всё как в тумане. Просто не хотелось отводить глаз.  — Махидевран султан, вас Валиде зовёт, — позвала в который раз Гюльшах. — Она приказала срочно явиться к ней.  — Хорошо, сейчас иду, — ответила она, бросив взгляд на самодовольную Анастасию. — Пойдем, Гюльшах. ***  — Валиде, мое почтение, — сказала Махидевран, низко поклонившись. — Простите за задержку. — Почему я ничего не знала о твоем приходе к султану? Мой сын приходил и сделал замечание по этому поводу. Ты не должна была ходить туда вчера.  — Я не знала об этом.  — Что ты не знала, Махидевран? Как ребенок! Как ты могла пойти к нему без приглашения? В гареме есть законы, которые нельзя нарушать.  — Простите. Такого не повторится, — словно ребенок, лепетала Махидевран.  — Конечно, не повторится. Теперь я беру тебя под свой контроль, чтобы ты не наделала глупостей.  — Хорошо. Как скажете, Валиде, — покорно ответила Махидевран.  — У султана есть гарем, он обязан проводить там время. Не смей вмешиваться, Махидевран.  — Да, Валиде. Как же тяжело дались ей эти слова. Больно слышать подобное в свой адрес. Как султанша может делить своего любимого с другими?  — Махидевран, — взяв небольшую паузу, Валиде продолжила. — Сегодня султан позвал к себе на ночь наложницу.  — Зачем вы мне это говорите?  — Лишь для того, чтобы ты не наделала глупостей. Он зовёт Анастасию, — она вздрогнула. В последний раз ей удалось помешать сопернице пробраться в покои повелителя, но сейчас её руки связаны. Махидевран поклонилась и ушла, покинув покои. Слезы стекали по её щекам. Интересно, когда она смотрела в глаза Насти, та уже знала, что идёт к султану? Скорее всего, да. Вот почему так самодовольно улыбалась. Ей хотелось утолить свою боль, но она не знала как. Лучше было бы вырвать из своего сердца эти проклятые чувства и выбросить в море. Видимо, такова её судьба — терпеть, терпеть и ещё раз терпеть, но когда-нибудь этому придёт конец, и она перейдёт к решительным действиям. Тогда ничто не сможет устоять на её пути.