Мистер и миссис Холмс

Шерлок держит Стивена. Он словно положил мальчика животиком себе на грудь, придерживая обеими руками. Стивен Холмс кажется таким маленьким на руках у отца! Большие ладони Шерлока нежно, бережно и аккуратно, но в то же время крепко и надежно держат хныкающего сына. Мальчик привередничает, и папа пытается его успокоить, качая и напевая мотив колыбельной. Длинные паучьи пальцы Шерлока поддерживают спинку и головку малыша. Его маленькое хрупкое тельце спрятанное в нелепую белую шапочку, голубой боди и белые носочки. Стивен дергает ручками и ножками и хныкает, но больше не переходит на плач. Шерлок улыбнулся, когда его сын попытался поднять голову, но за секунду снова опустился на папино плечо. — Спи, Стивен. Все хорошо, — раздался глубокий, но тихий баритон. Я обращаю внимание на обручальное кольцо на его безымянном пальце. Он никогда его не снимает. Никогда и ни за что. Мне все еще непривычно видеть Шерлока с обручальным кольцом, хотя я уже столько лет в браке с ним! А ему очень даже идет. Шерлок в любимой белой рубашке и черном костюме. Ему так идет эта одежда! Светлая кожа, тёмные кудри и проницательные зеленые глаза. Его глаза — это восьмое чудо света. Виктория и Стивен унаследовали папин цвет глаз. Я уже давно пытаюсь назвать цвет его глаз. Агат, оливка, изумруд, малахит, морской зеленый… Он каждый раз другой. Я склоняюсь к тому, что его глаза малахитового цвета, когда он спокоен, умиротворен, в хорошем настроении. Они становятся оливковыми, когда их владелец грустит. Приобретают насыщенный темно-зеленый цвет, цвет сосновой хвои тогда, когда Шерлок возбужден… Я могу думать о его глазах часами напролет, и даже не замечать. Также Шерлоку идет быть отцом. Напевать колыбельную новорожденному сыну, обнимать его, пытаться успокоить… Он многим пожертвовал ради этого. Нормальным сном, режимом дня, любимым занятием. Даже сейчас, уже полностью собравшись на расследование, он в последнюю секунду решил остаться дома, с почему-то неспокойным сыном. Хотя я ни слова не говорила. Шерлок и дети — отдельный вид исскуства. Он — высокий, статный мужчина. Ребенок на его руках — маленький, крохотный, я бы даже сказала, такой хрупкий и беззащитный. Такой контраст, но он так прекрасен! Я хочу нарисовать картину, изобразить на ней Шерлока с ребенком на руках, то, с каким трепетом он держит малыша, как нежно улыбается, когда смотрит на его личико… Дело, правда, в том, что я не умею рисовать. Позировать для художника Шерлок вряд ли захочет. Нужно хотя бы сфотографировать их. Или поговорить с Шерлоком, ведь я так хочу такую картину! Шерлок пытается убаюкать Стивена уже почти час. В его глазах — ни грамма злости, разочарования или раздражения. Только любовь, нежность и отцовская усталость. Но он не скажет. Никогда и ни за что. Не скажет, что устал, пусть даже двое суток будет без отдыха. Может, мне кажется, но с рождением Стивена Шерлок стал более спокойным и рассудительным. Любое дело, за которое он бы ни брался, будь то расследование или готовка, шло как по маслу. Теперь он даже думает перед тем как что-нибудь ляпнуть. Иногда, правда, но уже прогресс Во время беременности у меня был страх, что Шерлок лицемерит мне. Я боялась того, что он не хочет ребенка, а мне говорит, что дождаться не может. Я ошибалась. Он действительно хотел появления Стивена на свет. Иначе был бы ли он так счастлив? Стивен снова хнычет. Шерлок вздыхает и кладет его себе на левую руку. Он уже час не садился, наверняка его руки затекли. Хочу взять Стивена на руки, но властный голос негромко скомандовал: — Не нужно. Ляг, отдохни. Я уложу его. Его глаза приказывают. Мне всегда становится не по себе от подобного взгляда. Шерлок говорит, что не любит приказывать мне в жизни (постель не считается, тут он отпускает свои принципы и нравы), но иногда ему приходится так делать в мое же благо. Чудик кудрявый. Шерлок со Стивеном ушел в детскую. Мальчик начинал успокаиваться — магическое действие пения его отца, наконец-то, подействовало. Я сама засыпаю, когда он поет колыбельную, что уже сказать про ребенка. Я чувствую, что мне нужно смотреть на них. Шерлок, такой длиннорукий и длинноногий, стоит возле колыбели, которую мы временно перенесли в нашу спальню, так как Стивен две ночи не хочет нормально спать. Мы пойдем завтра к доктору — ребенок ведь не должен большую часть своего бодрствования хныкать. Боже, пусть с ним будет все хорошо! Пусть моего малыша ничто не тревожит! Я сажусь на кровать и снова смотрю на Шерлока и Стивена. Мальчик успокаивается. Шерлок, казалось, не устает убаюкивать сына, но я-то знаю, что он тоже человек, который имеет чувства и потребности. Он нарезает круги по комнате, прижав Стивена лобиком к своим губам. — Эй, малыш, — шепнул мужчина. — Спи. Все хорошо. Ты в безопасности. Мы не дадим тебя в обиду. Спи, маленький. Стивен успокоился, хотя спать еще и не думал. Он на несколько секунд поднял голову и ударился о папин подбородок. Шерлок улыбнулся и положил мальчика себе на правую руку. Засмотревшись на длинные пальцы Шерлока, я невольно опускаю голову на подушки. Его руки идеальные. Он умеет творить ими что угодно — от мастерского перебирания струн на скрипке до оргазмов. Ах, как давно мы не имели близости! Шерлок явно устал. Он по-особенному хмурится, когда его силы на исходе. Сейчас у него было именно такое выражение лица. Он думает, я не замечаю. Или же он попросту сам не знает о том, что хмурится, когда устал. Я вот, например, раньше (пока Шерлок не сказал) не знала, что у меня дергается уголок губы, когда я зла, потому что я этого не чувствовала. Стивен уснул. Наверное, снова ненадолго. Нужно быть предельно тихими, чтобы не разбудить его. Хотя малыш все еще не особо реагирует на посторонние звуки, но я уже привыкла быть тихой, когда он спит. И Шерлок тоже привык. Я смотрю на стройную фигуру Шерлока, что склонился над колыбелью. Я знаю, что под этой красивой выглаженной одеждой и светлой кожей сексуально перекатываются мышцы. Только я знаю, что скрывают слои одежды, какое красивое подтянутое тело прячется под ней. Я знаю наизусть каждую его родинку или шрам, знаю, где прячутся его эрогенные зоны. Обожаю его родинки и шрамы. И эрогенные зоны. Приласкать внутреннюю сторону бедра, под коленками, сгиб локтя, прикусить ключицы, поцеловать соски, обнять голову и погладить по затылку — и он будет дрожать и умолять. Нет, не думай об этом! Не сейчас, по крайней мере, пока секс все еще под запретом для тебя! Стивен, наконец-то, уснул. Шерлок укрывает его пледом и смотрит на сына. Что-то зажгло глаза. Я на минуточку закрываю их. Открыв глаза, я вижу, что уже вечер. Стивен все так же мирно спит в кроватке. Шерлока рядом нет. Я укрыта пледом. Я что, уснула?! Тихонечко выхожу из спальни и спускаюсь в гостиную. Вижу мужа. Шерлок спит на диване, с ноутбуком на животе. Видимо, уснул, бедолага, во время расследования. И правда — на экране его почтовый ящик и переписка с Лестрейдом: «Это садовник. Вы не взяли во внимание размер его ботинок». Я аккуратно забираю ноутбук с его живота. Шерлок поворачивается на бок. Я беру плед, что лежит на кресле, укрываю Шерлока и не могу устоять от соблазна, чтобы погладить его по волосам. Спи, милый. Ты и не подозреваешь, какой ты красивый, когда спишь. Ты такой… умиротворенный… Спи, Шерлок. Спи столько, сколько захочешь, сколько потребует твой организм. Я не стану будить тебя. И Стивен не станет. Я буду в спальне, и сразу убаюкаю нашего сына, едва он захныкает. И знай, милый, одну вещь. Я люблю тебя. Всегда любила. И всегда буду любить. Хотя, ты и так это знаешь.