***
SYML — Where’s My Love.
Люди, с которыми ты общаешься считают, что знают тебя от и до. Каждый считает, что раз ты улыбаешься — значит у тебя все прекрасно. Но никто не знает, что приходя домой ты отбрасываешь маску, которую носишь в течение дня, в угол. Что стоит двери в твою комнату закрыться, как все твои демоны всплывают наружу. Никто не знает, что ты делаешь, когда один; что ты смотришь, когда один. И конечно, никто не знает, что от всего этого одиночества единственное, чего ты действительно желаешь — это плакать или кричать. Кто из всех твоих друзей в курсе того, что происходит в твоей голове? Это ни в коем случае не обвинение в их сторону. Они просто напросто не знают. И не потому, что не хотят знать, — а потому, что ты молчишь. Почему ты притворяешься и кричишь на каждом углу о том, что ты в порядке, когда на самом деле все совсем не так? Грусть, вина и гнев. Весь этот ошеломляющий коктейль из эмоций, что перемешались в твоей голове. Почему ты молчишь об этом? Когда жизнь превращается в сплошную рутину из боли и страданий, и ты уже не знаешь, как выбираться из этого дерьма, должен же появиться кто-то, кто сможет разделить твою боль напополам? Как в любом сопливом романе? Вот только Чимин совсем не главный герой романа. Да даже если и так, то автор явно решил над ним поиздеваться. Ведь какой нормальный человек заставит его проходить сквозь этот Ад?***
«Если юность пахнет так паршиво, то как же отвратительно пахнет старость» — первое, о чем думает Чимин когда только-только открывает глаза. Сигаретами, которые он тайком стащил у отца, дешевым пивом, купленным за углом дома, раменом, мятной жвачкой, которую он вчера соскребал с подошвы кроссовка и невыносимой скорбью.Ещё немного домом. Но это скорее не дом, а мамины дорогие духи вперемешку с кофе со сливками. — Чимин! — слышится крик снизу. — Завтракать! Раньше все было как-то иначе. Все выглядело по другому. В доме было тепло и пахло любовью и ещё чем-то пряным. Сейчас же либо Чимин повзрослел и стал все воспринимать более консервативно, либо мир начал гнить прямо у него на глазах. Либо просто исчез один очень важный аспект жизни Чимина, что делал ее более менее приемлемой. Смотря на мать, что бегает по кухне и пытается сообразить впервые за долгое время нормальный завтрак, Чимин уже начинает чувствовать запах взросления. И он ни капельки не лучше юности. Пак не так часто контактирует с кем-то из взрослых, но все они пахнут одинаково: сигаретами, дорогим виски, усталостью, стрессами и одиночеством. — Как дела в университете? — спрашивает отец и Чимин готов блевать от того, как родители пытаются создать иллюзию нормальной семьи. — Нормально. — Надеюсь ты не позоришь мое имя. «Ты сам его позоришь и без моей помощи» — Ага. — Милый, — начала счастливо мама. — Мы с отцом тут решили… — Без меня. — Что, прости? — Я сказал, играйте в этот спектакль сами. Без меня. — Ты как с матерью разговариваешь?! — вскакивает со своего места отец, ударяя кулаком по столу. — А что я должен сказать? — Чимин со спокойным видом поднимает убийственный взгляд на отца. — «Ох, да, мама, давай напару нацепим розовые очки и с мнимыми надеждами на то, что после папиной измены и смерти Джехена переезд в Сеул поможет семье вернуться в прежнее русло», так?! — Прошло достаточно времени, чтобы смириться и с утратой и с… Кхм, остальным, — наиграно-спокойно проговаривает отец. — Нет! — кричит Чимин. — Никогда не пройдёт достаточно времени для того, чтобы забыть того, кто был мне и матерью и отцом, пока одна занималась собой, а второй своей личной жизнью! — Закрой свой рот! — нервы отца сдают и он уже гневно начинает надвигаться на сына. — Я прошу вас, перестаньте! Джон, сядь! Чимин, тебе кажется пора в университет. Удачи на тесте по экономике. — Знаете, — с усмешкой начинает Чимин. — Теперь я понимаю, почему Джехен жил с бабушкой. Потому что в этом доме воняет гнилью! Это были последние слова, что произнёс Чимин перед тем, как покинуть дом.***
Чимин сидит за своей партой и читает Оскара Уальда, вернее, перечитывает. И если быть точнее, то в пятый раз. В аудиторию потихоньку заползают одногруппники и все разбредаются по своим компаниям, чтобы обсудить что-то своё. Не то, чтобы Чимин был не общителен, просто какой-то ублюдок увидел его шрамы и растрепал об этом всему универу. Теперь от него шарахаются, как от огня. Кроме Тэхена. С ним Чимин дружит со школы. Только тот учится на другом факультете и у них редко совпадают пары. Паку только девятнадцать, но его уже задолбал этот прогнивший насквозь мир.***
Чонгук сидит в столовой на обеде и листает новостную ленту в интернете, попивая горячий кофе, пока Тэхен с Юнги что-то активно обсуждают. При каждом активном и резком взмахе руки Кима, Мин ловил его ладонь и переплетал пальцы их рук, продолжая внимательно слушать своего парня. Тэхен активно рассказывал о новом фильме, который «полнейшая бомбезность, мы должны его посмотреть, милый», а Чон просто наблюдал. Позади послышался хохот и какой-то шепот. Развернувшись он увидел до боли знакомую макушку. Чимин, опустив голову, направляется в сторону буфета, где его уже ждала женщина средних лет с яркой улыбкой. Приподняв уголки губ, Чимин что-то говорит и та передает ему чай и булочку. Когда все оказывается на подносе, Пак благодарно кивает и направляется за самый дальний столик, поправляя сползшую лямку портфеля. Чонгук проводив его взглядом до стола мотает головой, отгоняя ненужные мысли, смотрит на уставившихся на него друзей и вопросительно вздёргивает одну бровь, скача взглядом с одного на другого. — Что? — И сколько ты ещё будешь его взглядом прожигать? — интересуется Тэхен. — Не прожигал я его взглядом, — какое интересное пятно на кружке. — Просто задумался. — Как маленький, ей богу. — Тэ, — обратился к своему парню Юнги. — Оставь Чона в покое. А ты, — говорит он уже Чонгуку. — Поменьше бы за психами наблюдал. — Мин! — возмущается Тэхен. — Ну, а что? У всего должно быть своё имя. — Вот именно! Его имя — Чимин, а твоё — мудак! — парень обижено надув губы, берет поднос и поднимается из-за стола. — Ты куда? — хватает его за локоть Юнги. — К психу, — на последнем слове Тэхен делает особое ударение. Он фыркает и вырывает локоть из хватки, продолжая свой путь. Юнги тяжко вздыхает и поворачивает голову обратно к Чонгуку. — Почему все зовут его психом? — Вроде ты с ним год провстречался, но всю информацию про него почему-то знаю я. — Это было ещё в школе. — Ты школу год с небольшим как закончил! — Все равно давно это было, — тихо бормочет он и поворачивает голову в сторону Пака, который слегка улыбается, когда видит Тэхена и убирает портфель со стула, уступая место. И ведь их отношения совсем не так давно закончились, как сказал Чонгук. И даже причину их завершения он до сих пор помнит и тот злополучный день в памяти прокручивает. Все может показаться до боли в зубах логичным, но расстались они потому что Чонгук решил, что школьные отношения никак не смогут перерасти во что-то серьезное. И как же он об этом пожалел, когда через год Чимин поступил в тот же университет, что и Чон, и чувства, затихшие за этот год, новой волной накрыли его. Когда Чонгук уезжал из Пусана, он стопроцентно был уверен, что вся его прошлая жизнь останется там, но как же он ошибся. И как ему было больно, когда Чимин зашёл в здание и даже не взглянув на него — прошёл мимо. Сначала Чонгук думал, что Пак просто напросто его не заметил, но позже Тэхен ему рассказал, что Чимин намеренно его избегает и не хочет вообще как-то контактировать. И с одной стороны это справедливо, ведь Чон бросил его с разбитым сердцем в самый тяжелый период его жизни и уехал в столицу; но с другой, что за детский сад? Долго думая, Чонгук все же поднимается следом за Тэхеном и вопросительно смотрит на Юнги. Мин кряхтя и нехотя поднимается, подхватывая рюкзак и медленной, вольяжной походкой направляется в сторону парней. — Привет, — Юнги останавливается около их столика и слабо улыбается на улыбку своего парня, присаживаясь на соседний стул. — Давно не виделись. — Со школы ещё, — улыбается Чимин. Пак медленно переводит взгляд за спину Юнги, и на секунду может показаться, что Чимин перестает дышать. Он ошарашенно распахивает глаза и с удивлением, а после с недовольством смотрит на приближающегося Чонгука. Чон отвечает взглядом и с интересом осматривает парня, растягивая губы в дружелюбной улыбке. Только он хочет поприветствовать, как ему не дают даже рта открыть: — Ладно, ребят, я пойду. Был рад встрече, — он быстро собирает вещи и так же, как в первый день, пролетает мимо Чона, не посмотрев на него. Чонгук удивленно смотрит ему вслед и с выдохом грохается за стол. — Вот ты придурок, Чонгук, — Тэхен фыркает и так же собирает свои вещи, чмокая Юнги в щеку, убегает за Чимином.***
На улице промозглая осень. Диск солнца не греет, висит равнодушно в заполненном пышными облаками небе. Ветер дует холодный, но пока игривый, подхватывает уже пожелтевшие листья с иссохших веток, забирая в безудержный танец, а после с равнодушием бросает в широких лужах. Чимин наблюдает, как желтый листок с красными вкраплениями носится по луже, кружится плавно и медленно утопает в грязной, не раз за день протоптанной воде. Как весь мир, который нас окружает. Все начиналось так же славно и весело, но чем закончилось? Грязью. Пак смотрит на погибель листка и видит в нем смерть любых чувств. Как драматично. Обычно в это время в университете никого нет, но домой не хочется совершенно. Не хочется смотреть на эти безнадежные попытки счастья. Так что он шляется по пустынным коридорам, глядя по сторонам и что-то выискивая на подсознательном уровне, желая укрыться или найти в чём-то себя. Небо хмурится, готовится вновь к попытке очистить грязный город, тонувший в похоти и корысти, а Чимин хмурясь, всматривается в его смазанные черты. Интересно, а небо, если бы оно могло говорить, поняло бы безнадежность, сковывающую Чимина? Ему очень хочется, чтобы кто-нибудь смог понять всю ту неподдающуюся словам тоску и печаль, которая сейчас не столько от осени, сколько от самой жизни. Плечи оседают под внезапно согревающей тяжестью, и Пак вздрагивая оборачивается. Почти испуганным взглядом он замирает на тонких розовых губах и, лишь спустя как мед тянущееся мгновение, поднимает глаза. — Ты замерзнешь в одной футболке, — почему-то тихо произносит Чонгук, незаметно улыбаясь и стряхивая невидимые пылинки с толстовки. Толстовки, которая одуряюще пахнет чем-то свежим, ужасно ностальгическим, и согревает его плечи. Чимин пытается определить, но только теряется в нотках ароматов. Когда до него доходит кто перед ним стоит и наконец справляется с потерянным выражением лица, то вновь начинает хмуриться. Чонгук тут же убирает руку и виновато поджимает губы. Молчит. — Это лишнее, — угрюмо буркает Чимин. Как можно быстрее снимает с себя чужую вещь и протягивает ее хозяину, тут же ощутив пробирающий до костей сквозняк. Не гордость сейчас не позволяет ему со скромным «спасибо» принять толстовку да хоть немного спастись от ливня, а знание. Знание того, что Чон пытается все вернуть. Об этом ему рассказал в порыве радости Тэхен, а когда понял, что выдал, извинился и рассказал о том, что дал его номер Чонгуку. — Чимин, пожалуйста, давай прекратим этот детский сад, — вымученно стонет Чонгук, с тоской и мольбой глядя на Пака, сжимая в руке отданную вещь. — Я не понимаю о чем ты, — Чимин начинает рыться в портфеле в поиске зонта и попытке деть куда-то взгляд, но когда не находит там ничего, выдаёт обреченное «черт». Из них двоих только у Чонгука в ладони зажата пластмассовая ручка ярко-желтого зонта. — Тебя проводить? — и в его голосе столько трепетной надежды, что Чимин зажмуривается и теряется в собственных мыслях. Воспоминания захлёстывают парня, с головой окуная во времена, когда он был на грани. Вновь напоминают испытанные чувства предательства, одиночества и безысходности. — Нет, — выдыхает Чимин и выбегает из здания, чувствуя разбивающиеся капли дождя о лицо.Они разбиваются так же, как и все надежды на лучшее.