Feelings of suicide

*** — Даже не думай, сбежать я тебе не дам, — на эти слова блондин раздражённо фыркнул. — Больно надо. — Я вижу, тебе больше всех, — Мэтт устало потёр переносицу, — в любом случае, это очень важно и для тебя, и для Чары. — Мне откровенно плевать на то, что ей надо. Я просто хочу нормально жить. — Она тоже хочет, но, как я понял, тебя это не особо волнует, — мужчина громко выдохнул, — прости, но тебе придётся это сделать. *** Совсем не приметные, облезлые белые стены, треснувшая бетонная плитка, запах хлорки, абсолютно противоречащий полной антисанитарии сего места. И это далеко не полное описание больницы, в которую на чёрной лаковой машине направлялись двое недругов. В качестве поддержки для обеих сторон и контроля над каждым с ними поехали их друзья. У Санса это были Андайн и Меттатон, а за Чару вступился Мэтт. Мужчина, как единственный друг девочки и опекун, должен был присутствовать на психологическом осмотре, чтобы, не дай Бог, успокоить чей-либо приступ. — Здравствуйте, — громкий скрип дряхлой двери предвозвестил о приходе в кабинет новых людей, — Мы звонили вам по поводу приёма. Вы назначили его на это время. — Здравствуйте, да, я помню, — доктор приятно улыбнулся, показывая свои прелестные зубки, — прошу, присаживайтесь, — он указал на два стула, стоящие перед его столом. Мэтт взглядом намекнул Сансу присесть, проводив Чару на её место. Парень не особо горел желанием, но все же повиновался. — Отлично, — доктор вновь улыбнулся, — а теперь, развернитесь так, чтобы видеть друг друга, — говорил он медленно, но чётко, будто бы оказывая этим психологическое влияние. Чара поспешно развернулась в пол оборота, Санс же помедлил. Но грозный взгляд Мэтта, сидящего сзади девочки, вернул его в прежнее русло. Выбора не оставалось, и он повернулся к Чаре, избегая с ней зрительного контакта. — Итак, мои дорогие, в чем заключается ваша проблема? — психолог в миг развёл повисшее молчание. — Они из приюта, и с самого первого дня их отношения незаладились, — ответил Мэтт, — мне показалось нужным прийти к вам на осмотр, чтобы вы, как профессионал, нашли решение этого вечного конфликта. — Это вы правильно, — протянул врач, достав из маленького футлярчика очки, — думаю, каждый из вас должен сначала рассказать, почему он ненавидит другого. Хорошо, ребятки? Доктор обращался к подросткам там тепло и вежливо, что Чара не могла не заметить странное ощущение в сердце, которое приятно трепетало. Этот 50-летний мужчина вызывал у неё чувства доверия, и она без проблем начала разговор: — У меня есть много причин ненавидеть Санса, — тихо, но серьёзно молвила она, — но в тоже время их нет. Более того, сейчас я не испытываю к нему ничего, кроме апатии. Ведь все мои попытки подружиться оборачивались провалом. — Так-с, — мужчина сложил руки в замок, облокотившись всем телом на свои локти, — а вы, мистер Санс, расскажите о ваших чувствах? Парень молчал, уставившись на белый паркет. Его мысли путались, а тело подрагивало, таких мест он боялся больше всего. — Мистер Санс? — немного взволнованный голос доктора вывел его из раздумий. — Я ненавижу слабых женщин, — строго сказал он. Последовали удивлённые вздохи. — А как же ваша подружка, которая пришла с вами? — психолог протёр очки подолом рубашки и вновь надел их, прижав перегородку указательным пальцем к носу. — Она не слабая, — Санс нахмурился, сжав кулаки, его взгляд пал на крссноволосую, — иначе я бы давно стер её в пыль. — хорошо, мистер Санс, будь по-вашему, — он неловко улыбнулся, — но, я думаю, и у Чары есть свои причины, из-за которых ее характер стал слегка… нежен, — он посмотрел на девочку, что нервно теребила рукав зеленоватой кофты, — Санс, прошу, расскажите как вы оказались в приюте. Расскажите о себе. Простите, если эта тема слишком болезненна, но она очень важна для выяснения корня проблемы. Повисло тягучее молчание. Виндигс долго мешкался, взвешивая все «за» и «против», но в итоге сдался, так как не был намерен больше это терпеть. — В приют я попал не так давно, чуть больше двух лет назад, — нерешительно заговорил он, — место было приветливым, я сразу же нашёл здесь хороших друзей… — А можете рассказать как вы попали в приют, — в глазах психолога горело любопытство, — это очень поможет нашему следствию. Санс, недобро покосившись на Мэтта, нахмурился, но все же продолжил: — Я рос в благоприятной среде, мои родители любили меня и моего маленького брата, они всегда уделяли нам много внимания. Отец был крупным предпринимателем, а мать уважаемой женщиной. Вместе они вели процветающий бизнес и были счастливы, — видно, что все слова давались ему через боль, — но, — он резко выдохнул, — однажды в один из будних дней в семье произошла трагедия. Мой брат умер неизвестно от чего, — на этих словах Чара вздрогнула, — тогда родители были сломлены горем. Они перестали обращать на меня внимания, плевали мне в душу, но я старался терпеть. Отец совсем загнулся, начал пить. Я также был сломлен. Всё сидящие слушали, затаив дыхание. Никому раньше блондин не рассказывал таких откровенность в таких подробностях, скрывал. Даже своим друзьям он рассказал не все, а лишь, то, что сам мог осознать и произнести. Но теперь будто бы все те эмоции, что тогда пережил маленький мальчик, в раз вылились из него необратимой бурей. Тело Санса подрагивало, а сам он время от времени сжимал кулаки и напрягал руки. Пальцы беспорядочно теребили одежду, стучали по столу. Было непривычно видеть парня таким беззащитным. — Дело близилось к суду, проводились различные экспертизы, но следователи не могли найти признаков убийства. А я точно знал, что мой брат был самым здоровым человеком на свете, поэтому сильно сомневался, что он умер своей смертью. Но никто не мог этого доказать. Суд отменили, отец уже совсем стал плох. И однажды, когда я вернулся со школы, я увидел на столе записку… Его последнее послание. *** «Сын, прости, я оказался слишком слабым, чтобы справиться с этим горем. Береги мать, я очень тебя люблю». *** На глазах Санса выступили слезы, он крепко сжал кулаки и нахмурился, чтобы успокоить эмоциональный порыв. Было трудно. Эта атмосфера угнетала, навеивала ужас и волнение, а помутневший от воспоминаний ум Санса, отказывался адекватно мыслить и связывать все события в одно целое. — Мистер Санс, все в порядке? Мы поймём, если вы не захотите про- Его резко прервали. — Я быстро схватил бумажку в руки, смяв её, и побежал вглубь квартиры. Я искал отца по всем комнатам, сначала не заметив, что в ванной был включён свет. Когда я это обнаружил, то сразу же ринулся в помещение. В глаза ударил свет, а слезы не дали видеть картинку полностью. Когда я собрался с мыслями, увидел, что отец лежит в ванной, полной крови, его руки изрезаны, из них сочится кровь, по всей видимости ещё свежая. Я тотчас вызвал скорую и принялся останавливать кровь, но внутренняя истерика не дала мне контролировать свои действия. Скорая приехала быстро, но отец уже был мёртв. Вновь тягучее молчание, которое давило на уши. Было неприятно слушать такие откровения в мельчайших подробностях, но друзья держались, внутренне сопереживав их другу. — В итоге после этого мать спилась. Вскоре её лишили родительских прав и меня отдали в этот приют. Здесь было жить намного лучше, но я скучаю по родителям… Сейчас Санс был похож на маленького ребенка, скрывавшегося под маской сильного, властного и беспощадного человека. Он не хотел рассказывать об этом друзьям, не хотел терять авторитет. Но было уже поздно что-то менять. Он замолк. — Мистер, Стоунхэдж, — обратилась Андайн к доктору, — могу я задать вопрос Сансу? — А? да… да, конечно, — оправившись от шока, психолог несмело ответил ей. — Санс, а что случилось с твоим братом. И как вас с Чарой связывает эта игрушка?..