***
–… Он прижал её крепко к себе И сказал: «Я люблю тебя». А она оттолкнула парнишку, Рассмеялась ему в ответ: «Докажи, что меня ты любишь, Что дороже на свете нет»… Габби сидела на бревне, прямо напротив дерева, под которым развалилившись, пела песню Хорошенко. Недалеко сидели пара ребят, которые были темнее тучи, потому что в пустыне погибло много людей, из которых были их друзья, служившие с ними, совсем молодые мальчики, что и жизни то ещё не видели толком. Саша и Ники сидели напротив друг друга, периодически играя в гляделки. Рядом с рыжей сидела девчонка из мед. части, с которой они подружились, когда умер Руслан. –… Обвела она поляну взглядом, Посмотрела вверх и вниз. И увидев огромную яму, Приказала: «А ну, прыгай вниз!»… «Руслан. До сих пор не набралась смелости, написать письмо его отцу. Как я должна это сказать? Вина грызёт изнутри. Это я уговорила его приехать сюда. Новости важные, люди должны знать, а мы репортаж сделаем правдивый, показав всё, что скрывают власти. Тьфу. Кто же знал, что так получится?» — Разбежался парнишка и прыгнул, Словно ястреб крылатый вниз. И девчонка услышала ясно, Как из ямы раздался взрыв. Разметались по ветру косы, И шарфик на плечи сполз, На глазах появились слёзы. Над обрывом подснежник рос… Саша заметил, что в их сторону идёт Пуся. Тоже увидев его, Катя на секунду перестала играть на гитаре, думая, что он по поручению. Сержант сделал неопределённый жест рукой и кивнул головой, призывая продолжить. –… И так стало обидно и больно, Что любовь оборвалась весной. «Я люблю тебя» — сказала девчонка И сорвала подснежник лесной. Доиграв, Хорошенко посмотрела на мужчину. — Сержант, вы по поручению? — озвучила мысли всех Вероника. — Нет, просто там в штаб письма пришли, скоро у нас будут. На этих словах все очень обрадовались, особенно те, кто был в пустыне. Там не было возможности переписываться с родными, а сюда почта приходила два раза в месяц. Ребята уже давно её ждали. Катя в прошлом своём письме очень просила сестру распечатать несколько фотографий её семьи, а также друзей, и прислать ей. Очень хотелось снова посмотреть на них, пусть даже и так. — Наконец-то, — сказал Саша. Парень рассказывал, что у него не было родителей, но была тётя, которая растила его. Он очень её любит. — Ребят, давайте все сфоткаемся, — крикнула Ники, доставая фотоаппарат, который она всегда носила с собой, боясь «потерять память». Отдав фотик одному из парней, сидевших рядом, они все стали в кучу и улыбнулись. — А много ещё кадров? — спросил Саша. — Да хватает, штук сорок точно ещё есть, — ответила брюнетка, забирая аппарат у мальчишки. — Давайте ещё по отдельности. Если б ещё где-то проявить можно было. — Домой вернёшься – проявишь, и нам всем передашь, — улыбнулась Катя. — Обязательно, — сказала Ники, настраивая объектив на Сашу, который уже «принял позу».***
«Кать, привет. У нас всё нормально, работаем, отдыхаем, учимся. Недавно в гости приезжала Мэри из Москвы. Мы ходили в парк, катались на аттракционах. Ты б видела, как она верещала там прямо на ухо бедной Гоге. Та взамен прозвала её «визглявой блядюгой». Маша с нами тоже была, но сейчас опять уехала работать. Их шоу продлили ещё почти на год. До следующего лета, прикинь. Она передавала тебе привет и нарисованный поцелуйчик 💋. Честно, я уже давно не видела маму. Она закрылась в себе, но Даня часто к ней ездит. Ты не переживай только. Всё будет хорошо. Я распечатала и положила фотки, как ты просила. Там даже Мэри есть, у неё такие волосы прикольные. Олег тоже передавал привет, он сейчас загружен учёбой, да и, кажись, какая-то дама у него там появилась. Так что мы стараемся не унывать здесь. Только выживи там, Кать. Я боюсь думать о том, что там с тобой происходит. Поскорее возвращайся домой. Мы тебя очень ждём и скучаем.Люблю. Полина.»
Под листом с посланием лежало несколько фотографий, которые Хорошенко долго рассматривала с улыбкой. На первой было семейное фото, на второй стояли друзья, а на третьей только Поля с Катей. Посидев ещё немного и поразмышляв, девушка пошла курить на улицу. Шама курила и смотрела на небо. Её друзья вместе с Пусей поехали в главный штаб по какому-то поручению. Она осталась, потому что очень ждала письмо от сестры, особенно фотографий. А у них итак там нормальный отряд собрался. От мыслей Катю отвлёк звук приближающихся шагов. Из-за угла вышла незнакомка и направилась к ней. Очень красивая девушка. Волосы у неё были длинными и ухоженными, наверное недавно в Афганистане. Катя улыбнулась, вспомнив, как они с Ники вчера устроили парикмахерскую у себя в комнате. С длинными волосами ходить неудобно, а они уже заметно отрасли, да и краска кое-где сползала уже. Но волосы Кати всё равно остались светлыми, выгорели на солнце, да и, к большому сожалению, на висках некоторые волосинки поседели. Девушка чуть истерику из-за этого не словила. А Ники ведь вечно орала: "Не ходи без фуражки, дубина!", хотя у самой волосы на оттенок светлее стали. — Извините, вы ведь русская, да? — спросила незнакомка, подойдя к Хорошенко. — Как вы догадались? — Вы блондинка, и глаза у вас зелёные, — ну что за странные стереотипы такие. — Явно не кореная жительница Афганистана. — Вы правы, я из России. — У вас не будет ещё закурить? Наша часть вообще сейчас в бедствии. — Вот, возьмите, — Катя протянула портсигар ей. — По вам и не скажешь, что вы курите. — Благодарю вас. Раньше ведь и не курила. До того, как оказалась здесь. — и ушла. «Ну что ж, это было интересно, но мне наверное уже тоже пора идти. Интересно, откуда она здесь взялась?» В этот же момент откуда-то слева раздался взрыв. Местность заволокло туманом из песка, а из бараков начали появляться люди, держа в руках оружие, и крича проклятия. — Чёрт, вот тебе и отдохнула, написала письма друзьям. Главное – не умереть, а там прорвёмся. — выбросив окурок, она со скоростью света достала автомат, и побежала вслед за толпой, мгновенно забыв о незнакомке.***
— Катя, какого х… Ой. Здравия желаю, лейтенант! — Вероника залетела в лазарет, подобно вихрю, но вовремя себя остановила, заметив присутствующих. — Савицкая, ты хочешь, чтобы я тебе рот с мылом промыл? И не ори здесь. Это лазарет, а не поле боя, ясно? — Владимир отчитывал девушку, в то время, как Хорошенко пыталась незаметно почесать глаз. — Так точно, лейтенант! — брюнетка стояла по стойке смирно, незаметно поглядывая на подругу. — Ой, вольно. Одна головная боль от вас, — мужчина встал и направился к выходу, попутно ещё ругаясь себе под нос. — Что за день? Ники проводила его взглядом и посмотрела на Катю, которая как-то подозрительно чесала левый глаз. Увидев это, медсестра подбежала и дала ей хорошую такую затрещину. — Ты что делаешь? Тебе было сказано не трогать! Или ты хочешь, чтобы я повязку наложила? Будешь тогда полуслепой. — Да блин, чешется жутко. Я не могу прям, — девушка расстроено вздохнула и опустила руки. — Хорошенко, рассказывай давай, что случилось. Что за погром на улице? — спросила брюнетка. — Короче, вы когда в штаб поехали, через минут десять письма пришли. Я почитала и пошла курить, а потом бах! — начала Катя, активно жестикулируя. — Смотрю, все бегут в сторону взрыва, ну и я туда, благо автомат с собой был. Эти бессмертные как-то подобрались к лагерю. Их было немного, по сравнению с нами, но получили мы всё равно знатно. Да теперь ещё придётся лагерь в порядок приводить. — А с глазом что? — спросила Ники, разглядывая красный опухший глаз подруги и её лицо в порезах. — Да песка от взрыва много залетело. Хорошо, что хоть не осколки в глаз. Повезло блин. — Ясно, — девушка вздохнула. — Только я с утра радовалась, что такой день спокойный, так на тебе. — Слушай, Ники, к нам же никаких новеньких уже больше месяца не поступало, да? — задумчиво спросила Катя. — Ничего такого не слышала. Да и всех вроде на Джелалабад посылают сейчас. Там ещё покруче, чем у нас. Здесь хотя бы ИГИЛовцев нет, а то вообще мясо было бы. А что? — Да перед тем, как это всё началось, когда я курила около бараков, ко мне подошла девушка. Она явно не из нашего лагеря. И форма немного странная, вроде, как у нас, но с какими-то дополнительными вышивками. — И что она хотела? — заинтересованно спросила брюнетка. — Сигарету. — Не знаю, я не видела абсолютно никаких новеньких, но могу спросить у лейтенанта. Тебя когда отпустят? — Медсестра сказала, как только доктор освободится, они ещё раз промоют мне глаз и отпустят. — Ну отлично, я пойду пока разузнаю что-нибудь. — Давай.***
— Савицкая, отвали от меня, я сказал. У меня и без тебя дел по горло. А то щас отправлю разгребать завалы и подметать на местах взрывов. — Подметать песок? — озадаченно уточнила девушка. — Да! — Ну Владимир Сергеевич, ну скажите. Вы же точно знаете что-то. Как-то это подозрительно, что появилась какая-то новая девушка, и сразу нападение. Такого же не было никогда. — Ой. Как я устал, — видно было, что лейтенант сегодня явно не в духе. — Не знаю я. Если хочешь, иди к майору, ему мозги компостируй. Всё, отстань. Проводив мужчину взглядом, Вероника осмотрела убирающихся вокруг солдат, и решила, что идти к майору опасно. Если уже обычно понимающий и относительно добрый лейтенант был на взводе, страшно представить, каким злым был Павел Александрович. — Ты чего тут ворон считаешь? — на плечи девушки легли руки. — Нашла Шаму? — Тьфу. Ты что? Напугал, — брюнетка развернулась к парню. — Она в лазарете. Ничего серьёзного, пару царапин на лице и опухший глаз. Но он скоро должен пройти. — Ясно. Я, когда от Пуси выходил, видел отъезжающую от лагеря машину. Сержант сказал, что это медико-санитарная часть, они у нас проездом. Куда направились, неизвестно, — поделился Саша своими знаниями. — Вот оно что. А где Габриэлла? — Сказала, что пойдёт в комнату, посмотреть свои письма. Боится, что отцу Руслана уже сообщили о его смерти. Она хотела бы сама ему сказать. — Это страшно. Я не представляю, что будет с родителями, если я умру здесь. Я единственный ребёнок в семье. — Не умрёшь! — строго сказал парень. — Мы все вернёмся домой. Вот увидишь, когда-нибудь я познакомлю тебя со своей тётей. Она у меня просто золото. — Ладно, ловлю на слове, — улыбнувшись, сказала девушка. — Пошли в лазарет опять сходим. Мне надо кое-что сказать Кате.