21 ноября 2018 г.
«Я уже долго ничего не писала, потому что очень занята была, да и уставала сильно. За прошедший месяц произошло много всего. После нападения на наш лагерь, начали происходить не совсем приятные события. Мы, как прежде, пытались освободить Кандагар, что с трудом, но всё же потихоньку удавалось. Но тем не менее, на лагерь стали совершаться нападения. Происходит непонятно что. Подслушав разговор начальства, Саша сделал вывод, что это боевики «Аль-Каиды» пытаются помочь своим союзникам. Откуда они берутся, до сих пор непонятно. Из-за их наличия, все превратились в параноиков, невозможно расслабиться ни на минуту. Постоянный страх нападения выматывает все нервы. Одно дело, когда ты целенаправленно отправляешься на поле боя, хоть примерно представляя в голове, что там будет, а другое – эффект неожиданности. Очень легко растеряться. Радует только то, что похоже, они не слишком хорошо оснащены, и наша разведка и дежурные очень внимательны. Боевики походу играют роль пушечного мяса в этой истории, потому что их всегда мало, и оружие так себе, у некоторых даже нет огнестрельного. Первое нападение было куда мощнее, хоть из наших ни один человек не умер. Но своими этими набегами, они выматывают нас, держат в постоянном психологическом напряжении. Это очень сложно. Из-за всей ситуации, в провинцию запретили въезд. В итоге, нам не поставляют никаких предметов быта, личной гигиены, провизию, и нет почты. Если с первыми тремя пунктами можно разобраться, так как практически каждый день наши отряды ездят за всем сами, то почта вообще пропала с радаров. Последнее письмо от Полины пришло мне в октябре, когда было первое нападение. На следующий день после этого я отправила ответ и письмо маме. Больше почта не приезжала. Это ещё один моральный удар по нашему лагерю. Отдушиной были только поездки за провизией и нужными вещами, и то, иногда и по дороге бывали случаи единичных нападений. Время превратилось в какой-то один бесконечный день, который никак не хочет заканчиваться. Находясь на горячих точках, мы не спали по трое, а то и по четверо суток. Возвращаясь в лагерь, мы забывались коротким, беспокойным сном, который не приносил полноценного отдыха, боясь очередного нападения. Такое ощущение, что я попала в какую-то временную воронку. Информация воспринимается как-то заторможенно. Ничего на радует, ни алкоголь, ни сладости, которые мы в прошлый раз привозили в лагерь, ни свободное время. Я как-будто стою на месте, а вокруг меня, как в кино, сменяются картинки: места, события, люди. Всё в одном направлении, потом короткий сон, а после, всё по новой. В Джелалабаде ситуация вообще плачевная. Вчера, на вечернем собрании, нас проинформировали, что нужно готовить людей, для отправки туда. Правительство запросило поддержку всех, кого можно. Как говорят, город в полной власти террористов, которые ещё и между собой к тому же воюют. Америка не справляется. Мы все вошли в этот отряд. Не знаю, радоваться, или расстраиваться. С одной стороны – смена обстановки, с другой – страх неизвестности. Среди солдат ходят слухи, что Джелалабад – это преисподня, из которой мы уже не вернёмся. Завтра утром поедем туда. Все ребята, вошедшие в отряд, ходят, как в воду опущенные. Я слышу даже сейчас, как некоторые наши соседи беспрерывно читают молитвы. Надо бы хорошо поспать сегодня, но чувствую, что не смогу. Никогда не верила в бога, но сейчас, я невольно сама повторяю за парнем за тонкой стеной слева: спаси, сохрани».***
Катя стояла около входа в барак и курила, глядя на луну. Над лагерем стояла оглушающая тишина, которая, в свете последних событий, казалась ещё страшнее звуков стрельбы и взрывов. Из-за угла выскочили два силуэта, и стали направляться ко входу. — Не спишь, — парень сказал это утвердительно. — Как и вы, — в той же манере ответила девушка. — Завтра для нас всё изменится, — тихо проговорила Ники. — Мандраж. Нет спокойствия. И сон пропал. — Надо попытаться, а то нас убьют по приезду в город, — Саша пропустил девушек внутрь, и зашёл следом. — Не хотелось бы умереть из-за рассеянности. — Точно, — выдавила из себя улыбку Катя. — Давай тогда, доброй ночи. — И вам, — он пошёл в сторону своей комнаты. Зайдя внутрь, девушки увидели развалившуюся на раскладушке Габби, которая тоже не спала. Она кивнула им и продолжила дальше что-то писать в своём блокноте. — А вы заметили, что мы, как группа Виа Гра, все разноцветные? — сказала брюнетка, плюхнувшись на матрас. — Ники, что за странные ассоциации приходят тебе в голову? — спросила Катя, садясь за стол. — Что? Я пытаюсь разрядить обстановку, — возмущённо ответила девушка. — Ну сейчас мы на них точно мало чем похожи, — улыбнулась рыжая. — Эх… — вздохнула Вероника. — Я бы хотела быть знаменитостью. — О, поверь, в этом не так много хорошего, как тебе кажется, — расстёгивая куртку, сказала Хорошенко. — А ты откуда знаешь? — Да так. — Шам, иногда ты бываешь очень загадочной, — Катя была рада, что её здесь никто не знал. — Стой, там, в аэропорту, с тобой же была съёмочная группа. Ты какая-то звезда? — Нееет, — посмеялась девушка. — Всё, хватит болтовни. Нужно отдохнуть. — Ой, как скажешь, мам, — Вероника отвернулась к стенке, а Габби лишь улыбнулась, покачав головой.***
Машину, как всегда сильно трясло. Дорога до Джелалабада была не близкой. Катя рассматривала фотографию друзей. Ребята молодцы, собрались вместе. Гога стояла, как всегда со своим лицом «богини»; рядом улыбался Олег; с другого края стояла, как всегда яркая Мэри со своими косичками на голове; рядом с ней улыбались Захар с Машей; Мел, Гела и Дяп стояли в обнимку, положив руки друг другу на плечи. Шама тоже улыбнулась, улавливая исходящий солнечный позитив от фото. Она положила его во внутренний карман, впервые за всё это время вспоминая Таню. Сейчас ей казалась смешной и глупой вся ситуация, произошедшая у них. Слова, сказанные ей, больше не казались такими грубыми и серьёзными, какие-либо действия в её сторону уже не казались раздражающими, а сама девушка уже не казалась такой привлекательной. И тогда Катя поняла: её наконец отпустил весь тот негатив. Она тихонько засмеялась. «Ну и детский сад мы развели. Чтож, кажется теперь я знаю, что такое любовь. Любовь – это акт бесконечного прощения. И я прощаю тебя, Таня Бурая. Надеюсь, ты тоже простишь меня за всё». Рация, как всегда, о чём-то там шумела. Несколько ребят сидели переговаривались между собой. Сидящая напротив Габби толкнула Катю ногой, активно показывая глазами куда-то вниз. Шама вопросительно подняла бровь в ответ, но всё же посмотрела в ту сторону. Она заметила, что Ники и Саша, сидящие рядом с ней, держатся за руки. Девушка улыбнулась и вновь посмотрела на рыжую, которая ей подмигнула. Вот чем себя занять в пути? Разве что мыслями, от которых уже тошно. Катя вновь полезла во внутренний карман куртки, на этот раз достав фотографию с Полей. — Это твоя сестра? — спросила Ники, тоже глядя на изображение. — Да, её зовут Полина. — Где? Покажи, — Саша перегнулся через брюнетку. — Вы похожи. — Ну есть такое, — пожала плечами Хорошенко. Машину сильно тряхнуло на какой-то калдобине, отчего задремавшая рыжая девушка стукнулась головой об крышу, и мгновенно подскочила, оглядывая всех глазами по пять копеек. Ребята посмеялись с её нелепого вида, а потом тоже решили немного подремать, хоть удавалось это далеко не всем. Ещё через несколько часов, Катя заметила, что они опять в какой-то пустыне. Вокруг были песчаные равнины. Машина вдруг остановилась, и сержант, сидевший рядом с водителем, развернувшись сказал: — Ребят, идите-ка покурите, да ноги разомните. У нас небольшая проблема возникла, поэтому прогуляйтесь немного. Выпрыгнув наружу, Хорошенко заметила остальную часть их отряда. Несколько машин стояли в ряд, образуя пробку. Перед ними ехали майор и лейтенант, которые сейчас что-то бурно обсуждали. Решив отойти вбок, ребята подкурили сигареты и развернулись в противоположную сторону. В этот момент у Саши выпала сигарета, Вероника схватила его за руку, а Катя с Габби просто застыли с открытыми ртами. — Боже мой, — пробормотала Риччи. — Это же… — Что, нравится? — спросил подошедший Пуся. — Когда они были целыми, наверняка производили ещё большее впечатление. Мы находимся в Бамианской долине. Правда, красота? Сейчас все парни и девушки из отряда, не отрываясь смотрели на скалу с двумя огромными отверстиями, в которых раньше находились статуи большого и малого Будды, разрушенные талибами в 2001 году. Вокруг скалы расстилался песок, а сама она была настолько большой и величественной, что у некоторых аж дыхание перехватило. — Невероятно. Я читала об этом, очень хотела посмотреть своими глазами, — переведя дух, сказала Габби. — Я не представляю, как у людей поднялись руки, разрушить такую историческую ценность. — Ну, проект реконструкции был отменён, так как на него нужна огромная сумма средств, да и не хотят они осквернять оригинал новыми материалами, — сказал мужчина. Очнувшись от транса, Ники достала свой фотоаппарат и, всучив его Пусе, схватила друзей за шкирки и потащила за собой. — Дядь Жень, сфоткай! — Хаха, станьте поближе друг к другу, — выбрав удачный ракурс, сержант сделал фото. — Знаете что, пока это самое впечатляющее, что я видел в своей жизни, — сказал Макс, один из парней, ехавших с ними в одной машине. — А почему мы находимся в Бамианской долине? — спросил Саша у сержанта. — Мы поехали в объезд, сейчас на Кабул, а оттуда уже до точки назначения совсем ничего, — ответил мужчина, увидев, что майор садится в машину, а лейтенант подаёт всем знак. — Всё, насмотрелись? Пора ехать, давайте. Сев в свою машину, ребята ещё очень долго обсуждали увиденное и делились впечатлениями. — Вы знаете, я как-то ездила в Дубаи, и видела светящиеся фонтаны там, это было так красиво, но они не вызвали у меня того замирания сердца, как эта скала, даже с пустующими отверстиями на местах Будд, — задумчиво сказала Катя, сравнивая свои ощущения в душе. — Наверное всё дело в атмосфере древности и величия. Представляю, что там было до разрушения. — В интернете есть несколько фотографий и зарисовок, я их видела. А сейчас могу в своей голове восстановить это. Статуя большого Будды в высоту составляла 55 метров, вы представьте, — возбуждённо начала рассказывать Габби. — Не понимаю, почему эта скала не входила в список чудес света. — Мне кажется, нам специально это показали, чтоб, так сказать, «надышаться перед смертью», — тихо сказал Сергей, который был Сашиным соседом в лагере. — Так! Ну-ка не нагнетай! С таким настроем вы точно пулю словите, — прикрикнул сержант спереди. И ребята вновь замолчали, думая каждый о своём, настраивая себя к дальнейшим событиям. Ещё через несколько часов строй машин наконец въехал в Кабул. После всего увиденного, этот город уже не казался таким удручающим. — Понял, — ответил сержант по рации, после чего повернулся к ребятам. — Так, сейчас едем к дальней черте города, там нас ждёт ещё один взвод. С солдатами других стран не конфликтовать. Ведите себя прилично. Поняли? — Да! — Вот и славно, — сказал Пуся, отворачиваясь.***
— Внимание, въезжаем в провинцию Нангархар. Скоро будем в городе, — передал по рации майор. — Всё слышали? — спросил Женя. — Будьте наготове, на всякий случай. Сейчас по местности ехала огромная вереница машин, так как на границе отряд столкнулся со взводом израильской армии, после чего они продолжили путь вместе. Плюс к этому, сверху их сопровождали американские вертолёты с ракетными установками. С большим количеством союзников, было уже не так страшно, но руки всё равно тряслись, а мысли путались. Через некоторое время, снова произошла остановка. Ребята повытягивали шеи, пытаясь узнать, в чём дело. На самой границе Джелалабада стояло несколько машин армии США, а напротив них было очень много террористов. Повсюду гремели взрывы, слышались выстрелы и крики. — Готовьтесь! — бросил им Женя, настраивая рацию. Сердце мгновенно начало ускоренный ритм, ладони, державшие оружие, вспотели, а от бешеного шума начала раскалываться голова. Но не время жаловаться. Израильские солдаты стали выпрыгивать из машин, вертолёты полетели ближе к действующей перестрелке, а рация сообщила, что террористы не хотят впускать войска в город. Посмотрев друг на друга, ребята кивнули, и попытались максимально сосредоточиться. Увидев, как Павел Александрович машет всем, солдаты быстренько подтянулись к нему. — Значит так, мы должны прорваться в город, как хотите. Мы наступаем с левого фланга. Справа пойдут евреи, а в середине будут американцы, — осведомил всех командир. — И не геройствуйте там, прикрывайте друг друга. Потери должны быть минимальными. Приказ ясен? — Так точно! — послышался рой голосов русской армии. — Начинаем! — видя, что евреи уже двинулись к эпицентру событий, прокричал майор.***
Это было ужасно. С таким количеством одновременно атакующих боевиков большинство ребят ещё не сталкивались. Они, как медуза-горгона: убиваешь, а из нор выползает ещё больше. Даже ракетные установки американских вертолётов не особо помогали. Два из них, кстати, арабам уже удалось сбить. Кажется, что боевики ИГИЛа и «Талибана» на время заключили мирный договор, против объединённых военных властей. У них есть информаторы везде, неудивительно, что они были прекрасно осведомлены о приближающемся международном подкреплении, и ждали их. С горем пополам, почти через сутки, боевиков удалось прижать, после чего они отступили, и попрятались обратно в свои норы. Значительно помогла подоспевшая Афганская армия, которая напала на террористов сзади, со стороны города. Сейчас машины, наконец, въехали в город, и двигались в сторону главного штаба, для получения дальнейших распоряжений. Катя тяжело дышала и накладывала жгут из ремня на бедро Максима, которому очень сильно порезало осколком ногу, и кровотечение никак не прекращалось. У девушки и самой жутко болела нога – во время взрыва, произошедшего совсем близко от неё, отпрыгнув, она сильно ударилась своим больным коленом. К тому же, разбила бровь, под которой теперь виднелся кровоподтёк. — Терпи, — сжав зубы сказала Габби, порвав свою майку и перевязывая порез на руке Ники. — Это действительно настоящий ад, — прошептал Сергей, рассматривая свою цепочку с крестиком. По дороге на конвой периодически совершались нападения, и летели гранаты. В самом городе и правда творился настоящий хаос. Джелалабад окружали горы практически со всех сторон, здесь, в отличие от других городов, в которых побывали ребята, было много растительности, по меркам Афганистана конечно. Стояли очень красивые здания, практически на всей земной поверхности присутствовал газон, либо блочный асфальт. В общем — горный оазис. Ребята даже не могли представить себе, что здесь так красиво. Ну кроме тех, кто ездил сюда на разведку в начале сентября. Но, несмотря на прекрасный внешний вид, город вселял ужас и панику, так как всюду не прекращались взрывы, стрельба и крики. Атмосфера давила. Конвой подъехал в центр города к штабу, который находился рядом с местом, на котором стоял, когда-то величественный, но ныне разрушенный дворец Серадж-Уль-Эморат. Перед зданием стояли три человека с погонами в разной форме, и представитель власти Афганистана. Когда машины остановились, и те, кто мог, стали выходить наружу, генералы разошлись к своим армиям, а афганец терпеливо ждал на месте. — Итак, вы знаете, что название города буквально переводится, как обитель великолепия? — внимательно осмотрев всех, громко проговорил уже не молодой мужчина. — Так вот, добро пожаловать на фронт Джелалабад! — Вот и началось, — прошептал Саша на ухо Кате, поддерживая её перекинутую руку на своём плече.