Всё ещё будет

      «Чёрт!» — Катя резко пригнулась за металлический контейнер, облокачиваясь об него спиной. Свиду он был крепким, но когда с огромной силой от него рикошетили пули, отчего его даже потрясывало, ей становилось страшно. Дыхание участилось, как и пульс. По вискам уже давно катились градины холодного пота. Вытерев рукавом лоб, Катя аккуратно выглянула из-за своего укрытия, сразу же спрятавшись обратно.       «Да чтоб вас всех!» Впереди стояло здание, которое служило одним из укрытий талибов. Перед ним расположились боевики, прячась за бетонными оградами и ведя перестрелку с солдатами. Они, как муравьи, бегали туда-сюда без остановки, сбивая с толку и не прекращая стрельбу. Ещё и в окнах «висели», твари такие. У кого-то из них был пулемёт, который периодически пускал свои «очереди». «И кто их только снабжает?»       Несколько раз глубоко вздохнув, она опять высунулась из-за укрытия, услышав, что пулемётная очередь прекратилась, и стала стрелять в того, кто за ним стоял. Пока он перезаряжался, был не особо внимательным, поэтому Кате удалось убить мужчину, место которого сразу же занял другой. «Нет. Так не пойдёт».       К ней подползла Габби, которая сзади сидела за бетонными блоками. Взглянув на неё, Хорошенко еле заметно улыбнулась. Если бы не сложившаяся ситуация, блондинка бы даже посмеялась, так как рыжая ползла на локтях, в двух руках держа автомат, периодически поправляя каску, которая закрывала обзор, а в зубах у неё висела сигарета. Габби напоминала волка из «Ну, погоди!».       — Ты, конечно, нашла время курить, — усмехнулась Катя, снова пытаясь аккуратно осмотреть периметр.       — Ну так я специально. Мало ли, вдруг это моя последняя сигарета, — сказала рыжая, тоже облокачиваясь спиной на контейнер.       — Что так пессиместично? — Хорошенко перезарядила свой калаш, тоже прикуривая. — Блядь. Патроны заканчиваются.       — Да просто реалистка я, а наслаждаться люблю всем, — Габби сняла свой «пояс», на котором висели снаряды, и протянула Кате. — Я тебе притащила, вижу же, что всё.       — РИЧЧИ! ХОРОШЕНКО! — послышался крик Пуси. — ОТСТАВИТЬ РАЗГОВОРЫ ТАМ! ВЫ У МЕНЯ ОТХВАТИТЕ!       — Какие все нервные в последнее время, — сплюнула рыжая, на что блондинка лишь усмехнулась. — У меня, кстати, граната есть.       — Так чё ты молчала-то? Давай сюда, — Катя выбросила свою сигарету, и снова осмотрела периметр, думая, куда лучше бросить снаряд.       — Вон туда давай. Где пулемёт этот сраный стоит. Там как раз их много собралось. Только добрось, — Габби тоже тихонечко смотрела в ту сторону.       — Доброшу, — буркнула Катя, быстро вытаскивая чеку. — ГРАНАТА!       Все спрятались, попадав на землю и прикрыв голову руками. В разные стороны полетела земля и песок, вместе с ошмётками террористов, которые не успели среагировать.       — Прям в яблочко, — Габби выглянула сбоку контейнера. — Давай быстрей стрелять, пока они дезориентированы.       — Раскомандовалась тут, — недовольно пробормотала Катя, открывая огонь.       — Ой, ну не бурчи. Я же любя, — рыжая стала перезаряжать свой автомат, глядя на союзников, прятавшихся сзади и с боков. — О, щас пиздюлина будет.       — М? — Хорошенко пригнулась, смотря, куда указывает подруга.       К девушкам тихонько подбирался нынешний лейтенант, периодически останавливаясь и прикрывая голову. Недалеко от их машин остановился танк, подъехавший к этой точке по запросу Пуси.       — Молодец, я насчитал семь убитых, — сказал мужчина, присоединяясь к девушкам. — Но ещё раз увижу, что вы всякой дурнёй во время боя занимаетесь, будете вокруг лагеря у меня весь день бегать, как только вернёмся. Покурить можно и после, а поболтать тоже ещё успеете.       — Так точно, лейтенант! — прокричали девушки, посматривая друг на друга и усмехаясь.       — Я серьёзно! Вы должны быть максимально сосредоточенны и не отвлекаться на посторонние вещи, иначе быстро пулю словите, и тогда я вам уже никак не помогу, — мужчина свёл брови к переносице, хмуро оглядев этих двоих.       — Мы поняли, дядь Жень. Больше не повторится, — Катя опять высунулась, стреляя.       Танк подъехал ещё ближе, прикрывая солдат и готовясь начать огонь. Через какое-то время талибов, находящихся на улице, не осталось. Отряд готовился ко входу в само здание, слушая стратегию лейтенанта и внимательно поглядывая на окна, из которых прекратилась стрельба.       Ребята разделились на несколько групп, направляясь к разным входам. Танк поехал на следующую точку, так как здесь в его присутствии уже не было необходимости.       — Так, следующая группа, вы пойдёте с чёрного хода. Осмотрите четвёртый этаж и расчистите его. Хорошенко, будешь старшей, — давал наставления лейтенант. — Все встречаетесь на пятом этаже, после того, как справитесь с заданием, когда будет чисто, выходите наружу.       — Так точно! — в один голос проскандировал отряд, состоящий из двадцати одного человека.       — Начинаем, — сам лейтенант остался снаружи, внимательно наблюдая за зданием и прячась за бетонными блоками.       Катя со своей группой, состоящей из пяти человек, отправилась обходить здание, пробираясь к чёрному входу. Около него стояло два боевика, которых ребята быстро расстреляли, выйдя из-за угла.       — Так, нам нужно найти лестницу и сразу подняться на четвёртый этаж, — тихо сказала Хорошенко, войдя в здание и внимательно осмотрев всё перед собой.       Лестница оказалась сразу же за первым поворотом. Катя, как старшина, пошла первая, прикрывая своих товарищей. Следом за ней шёл Максим, внимательно посматривая вверх, в полной готовности сразу начать огонь. За ним шагал парень, с которым они уже не раз воевали плечом к плечу, по имени Андрей. После него была девушка, с которой раньше никто из них не контактировал, так как она всегда была в других отрядах. Её звали Наташа, и настроена она была решительно. Завершала строй Габби, которая следила за тылом и шагала спиной вперёд, аккуратно поглядывая через плечо на ступеньки.       На лестнице ребятам никто не попался, к счастью. На четвёртом этаже стояла подозрительная тишина. Катя аккуратно выглянула из-за угла лестничной площадки и, поняв, что пока чисто, дала знак рукой остальным. Здание было спланировано не жилым образом. Оно было чем-то похоже на учебное заведение, так как было множество комнат, с одинаковыми старыми потрёпанными дверьми.       Осмотрев коридор вокруг себя, ребята решили начать заходить в комнаты. В первых четырёх никого не было, кроме царившего беспорядка. Аккуратно открыв следующую дверь, Катя получила в нос автоматом и, быстро отскочив, выстрелила в голову стоящего на пороге мужчины, быстро прячась за стеной, так как в комнате было ещё двое. Ребята начали перестрелку. На шум выбежали ещё четыре человека из другой комнаты. Отряду пришлось отбежать назад, к лестничной площадке, чтобы не быть на виду беззащитными.       Перестрелка продолжилась. Катя вытерла капающую из носа кровь, шёлковым платком, который был завязан на запястье. После, быстро открыв аптечку, запихала в ноздрю вату. Закончив, она тоже присоединилась к сражению. Это продолжалось некоторое время, но им удалось перестрелять талибов. Наташу ранили, поэтому пришлось ещё немного задержаться, оказывая ей помощь. Несмотря на это, девушка, сжав зубы, встала и пошла дальше.       В комнате, из которой выскочило четыре боевика, находился большой стол, на котором стояли чашечные весы, различные колбы и пробирки, какие-то коробочки с тёмным целофановым покрытием, а также большая коробка, полная белого порошка. От него везде были следы.       — Героин, — сказал Макс, запуская туда палец и облизывая его.       — Похоже, они занимались здесь фасовкой, — предположила Катя, внимательно осматривая эту коробку. — Не трогайте.       — И что делать? — спросила Габби, пиная ногами коробки, стоявшие на полу.       — Ничего. Пусе скажем, пусть он даст координаты афганской полиции. Сами хай разбираются с этим дерьмом, — ответила Хорошенко, нахмурившись. — Всё, идём дальше.       В остальных комнатах никого не было. Только в одной из них тоже стояли непонятные приборы, видимо для разработки порошка, и возле окна валялось два подстреленных боевика. Наверное, когда на улице был бой, кто-то всё же попал в них. На одной из полок какого-то старого стеллажа лежало несколько блоков обычных сигарет, и большой портсигар с несколькими «кубинками». Ребята, конечно же, забрали это с собой.       Осмотрев лестничную клетку с другой стороны коридора, они, наконец, поднялись на пятый этаж, на котором со второй лестницы вышла ещё одна группа. Дав знак рукой старшему другого отряда, Хорошенко кивнула головой своим в сторону дверей.       На пятом этаже людей не было. По крайней мере живых, поэтому ребята дождались остальных и пошли вниз. Встретившись с лейтенантом на улице, каждая группа отчиталась о том, что они обнаружили, и, выслушав план дальнейших действий, отряд отправился на следующую точку, где могла понадобиться их помощь.       Сидя в машине, Катя вытащила ватки из носа, убедившись в том, что кровь больше не идёт. Потом она достала маленький шёлковый платок, который в спешке заснула в карман, и, осмотрев пятна крови, вздохнула и повязала его на левое запястье, где он и находился до этого.       — Ты постоянно носишь его с собой. Откуда он у тебя? — спросил Максим, заметив действия подруги.       — Да так… — Катя перевела взгляд в маленькое окно на задних дверях машины.

Flashback

      Катя стояла во дворе лагеря и провожала взглядом повозку, которая собирала письма.       — Хорошенко, — услышала она сзади и повернулась. Сразу же ей в руки прилетел кусочек шоколадного батончика в упаковке. — Не угостишь меня сигаретой?       — А это твоя плата? — улыбнулась блондинка, показывая глазами на свои руки, в которых лежал недавно прилетевший презент.       — Типа того, — ответила девушка, улыбнувшись. — Пойдём посидим.       Они подошли к лавке, стоящей теперь под сухим деревом, и, усевшись на неё, закурили.       — Через час ты едешь в город? — спросила брюнетка, глядя на лагерь.       — Да. Отдохнули уже, пора и на штурм теперь.       — Понятно. Вы надолго?       — Не знаю, как пойдёт. По плану у нас несколько горячих точек, но там же редко всё проходит по плану, — усмехнулась Катя, пожав плечами и вставая с лавки. — Мне надо собраться.       — А мне пора в лазарет. Нужно навести порядок, провести инвентаризацию всего, что нам на днях привезли, разложить всё это. Короче дел куча, — сказала Саира, тоже поднимаясь.       — Скучновато у вас там сейчас. Ну правильно, готовьтесь, скоро у вас будет много раненых, так что занимайтесь порядками пока, — усмехнулась Хорошенко, глядя на собеседницу.       Саира безэмоционально смотрела на неё в ответ, а после крепко обняла.       — Я надеюсь, ты не себя имеешь в виду, — утвердительно сказала она и отпустила Катю.       — Может и себя. Кто знает, как там получится.       Брюнетка вдруг достала из-за пазухи какой-то небольшой платок сиреневого цвета и, взяв Хорошенко за руку, начала завязывать его ей на запястье.       — На удачу, — пояснила она, всё ещё держа Катю за руку. — Пожалуйста, вернись живой и невредимой.       — Я постараюсь, — Катя потрепала Саиру по голове. — Надень кепку, а то перегреешься.       — Надену.

End of flashback

      — Хорошенко, приём! — гаркнула Габби, видя, что на неё не обращают внимания. — Ты в каких мечтах там летаешь? Приехали.       — Иду, — пробормотала Катя, выпрыгивая из машины и оглядывая новое поле боя.

***

      «Здравствуй, Полина. Надеюсь, что вы уже в курсе, что со мной всё нормально. Не знаю, передал ли Владимир Сергеевич то, что я просила, но думаю, передал. Он хороший человек. Много для нас сделал. Думаю, что он объяснил, почему так долго не было писем. Если нет, то знай, это не из-за того, что я не хотела писать, если в ваших головах проскользнула такая мысль. По некоторым причинам, почта не доставлялась нам, соответственно и мы не могли ничего отправить. После мы уехали в другой город, в котором её тоже не собирали, так что прости меня, за то, что заставила поволноваться. Сейчас мы вернулись в наш лагерь под Кандагаром. Почту восстановили, так что можете отправлять письма на прежний адрес. Я скучаю, Поль. Передавай всем привет от меня. Я очень хочу вас увидеть. Надеюсь, что у вас всё хорошо, и вы продолжаете жить дальше, не впадайте в депрессию. Просто верьте в меня. Не знаю, что ещё сказать. Моя служба по сроку заканчивается в январе. В феврале уже приеду. Увидимся в 2020-м.

Катя»

      Полина сидела за столом и перечитывала письмо, которое пришло пару дней назад. Она очень обрадовалась, когда увидела его в ящике. В конверте было два листка, сложенных вчетверо, на которых были написаны адресаты. Лист, предназначавшийся маме, она уже передала, обрадовав женщину новостями. Она не читала, что там было написано, лишь своё письмо уже чуть ли не до дыр стёрла.       Девушка вздохнула, поднимаясь и ставя чайник. «2020. Это ещё так долго. Скорее бы всё закончилось».

***

… Ты зайдёшь опять ко мне в дом, Но меня давно нет в нём. Правда — неправда. Вкусна как балланда. Я ушёл, закрой за мной дверь И забудь меня скорей. Кони в погоню, Но где вам, удалой я…*

      Брюнетка стояла под нужной ей дверью, набираясь смелости позвонить в звонок и думая, что сказать. Тяжело вздохнув, она всё же решилась, но опустила руку, так и не нажав кнопочку.       «Так. Соберись давай! Ничего страшного не случится».       Она ещё раз вздохнула и вытерла вспотевшие от волнения ладошки об штаны.       «Всё. Давай!»       Из квартиры послышался приглушённый звук трели. Девушка перевела дух, ожидая, пока ей откроют. Через минуту раздался щелчок, оповещающий о том, что дверь открывается, а после него, знакомый брюнетке голос.       — Что-то быстро ты верну… — Полина резко замолчала, удивлённо уставившись на гостью, которая заметно нервничала, отводя глаза и прикусывая губу. — Ты пришла туда, куда хотела придти?       — Привет… — Таня посмотрела на девушку, которая встала в проходе, сложив руки на груди.       — Если ты к Олегу, то он на учёбе. А если к Маше, придётся подождать, она вышла в магазин, — безразлично сказала блондинка.       — Поль, я… Мне нужно поговорить с Катей, — Таня всё же взглянула в глаза собеседнице. Сейчас на неё неожиданно напала какая-то робость, и ей было неловко находиться с Хорошенко младшей.       — Мммм. С той Катей, которая лицемерка? С той Катей, которая тебе «жизнь испортила»? С той Катей, которую ты ненавидишь? С той Катей, которая тебе нахуй не нужна? Я правильно поняла, какую Катю ты имеешь в виду?! — с каждым новым вопросом Бурая всё сильнее начинала нервничать, понимая, что милости от Полины ждать не стоит. — Если да, то Кати нет дома. Можешь уходить.       — А где она? — робко спросила Таня, не желая ругаться ещё и с младшей Хорошенко, тем более в такой ситуации.       — Не твоё дело, — сказала блондинка, собираясь закрыть дверь.       — Поль… А можно… Можно я тогда Машу подожду? — брюнетка очень надеялась, что девушка впустит её.       — Знаешь, если бы не наши некоторые общие друзья, я бы даже не стала с тобой разговаривать, — тяжело вздохнув, сказала Полина, и, немного подумав, всё же пустила Бурую внутрь. — В гостиную иди и жди.       — Спасибо.       Таня, разувшись, осторожно прошла в гостиную, понимая, что кроме Поли, в доме и правда никого нет. Робко сев на диван, она посмотрела на блондинку, которая разместилась за столом и читала что-то на листке бумаги. Бурая хотела так много вопросов задать Хорошенко младшей, но понимала, что та не даст ей никаких ответов, поэтому продолжала молчать, разглядывая квартиру, в которой она так давно не была.       Когда девушка посмотрела на пианино, её взгляд привлекла стоящая там фоторамка. Катю она узнала не сразу. Нахмурив брови, Таня напрягла зрение, рассматривая человека, с которым так давно хотела поговорить, совершенно ничего не понимая.       «Теперь ясно, про какую форму говорила Маша, но не ясно, почему в ней Катя. Может это и есть её работа? Может они снимают фильм или сериал на эту тему?»       Девушке никак не могло прийти в голову то, что Катя где-то служит. Оно и неудивительно, с какого ведь перепугу? Таня всё размышляла, иногда переводя взгляд на Полину, а после возвращая его на фотографию. Блондинка же уже раз в третий перечитала полученное письмо, внимательно следя за гостьей. Заметив, куда смотрит Бурая, Поля тяжело вздохнула и поднялась, снова ставя чайник, так как он уже остыл, а кофе она так и не сделала.       — Чай хочешь? Или может кофе? — спросила она у Тани, отвлекая её от фотографии. Полина не хотела, чтобы брюнетка что-то знала о её сестре. Она не хотела, чтобы их что-то связывало.       — Чай. Если можно, — пролепетала Бурая, глядя на блондинку.       Через несколько минут входная дверь начала открываться. Таня облегчённо вздохнула, понимая, что это скорее всего Маша, которая разрядит обстановку. Находиться наедине с сестрой своей бывшей девушки, к тому же недружелюбно настроенной, было крайне неловко. В воздухе было такое напряжение, что оно практически осязалось.       Через пару минут в гостиной показалась недовольная физиономия Кузьминой, с пакетами в руках.       — В следующий раз ты идёшь! Отправила меня одну, хоть помогла бы, блин… — тут она заметила Бурую, сидящую на диване и сложившую руки на коленях. — Таня? Ты что здесь делаешь?       Брюнетка мельком глянула на Полину, которая поставила кружку с чаем на стол, а потом снова посмотрела на подругу, чувствуя себя ещё более неловко, чем раньше. Она не хотела начинать разговор в присутствии Хорошенко. Поля это заметила и, цокнув языком и закатив глаза, пошла к себе в комнату.       — Привет, — тихо сказала Таня, после ухода блондинки, всё же подходя ближе к заинтересовавшей её фотографии.       Маша заметила это, нахмурив брови, а потом прошла к столу, ставя туда пакеты и начиная их разбирать.       — Так ты мне расскажешь, как ты здесь оказалась?       — Что это за фотография? — спросила Бурая, беря рамку в руки.       — Это Катя, — вздохнула Кузьмина.       — Я вижу, что это Катя! — резко сказала брюнетка, снова начиная раздражаться. — Почему она в таком виде?       — Ну… — Маша пока колебалась. — Сядь чай попей, а то остынет.       — Ну и что? Всё-равно жарко сегодня, — но всё же послушала подругу и присела за стол. — Ну скажи мне, Маш. Пожалуйста. Где Катя? Что с ней?       — Тань… Понимаешь, Катя, она… — Кузьмина уже придумывала оправдание, но не смогла соврать, глядя в такие жалобные глаза подруги. — Она сейчас в Афганистане.       — В смысле? — не поняла девушка. — Что она там делает?       — Она на войне. Служит там.       Маха решила, что говорить правду нужно всю и сразу, поэтому минут через двадцать Таня была уже в курсе всех событий и растерянно хлопала глазами, не понимая, как так могло получиться.       — То есть, получается, что она уже год на войне? — заторможенно поинтересовалась брюнетка.       — Ну официально на службу её зачислили где-то в самом конце июля, а попала она туда да, год назад. Уже даже чуть больше, — сказала Маха, вздыхая. — А ты то что здесь делаешь?       — Да я переезжаю сюда. Ну, в смысле не сюда, а в Питер. Поступаю, вот, — задумчиво сказала Таня.       — Ух ты, это неожиданно. А где жить будешь? — удивлённо спросила Маша.       — Да я уже нашла квартиру, недалеко от вас, кстати. Уже и договорилась, и вещи перевезла, так что такие дела.       — Ясно. Скоро Олег придёт, подождёшь?       — Не, я пойду. Мне надо всё разобрать и порядок навести. Скажи ему, чтобы позвонил, — Таня поднялась из-за стола и пошла в коридор обуваться.       — Ну ладно. Удачи тогда, — облокотившись об косяк и наблюдая за подругой, сказала Кузьмина.       — Спасибо. Пока, если что, звони, я же здесь теперь. Полина, пока, — крикнула брюнетка, открывая дверь и выходя наружу.       Уже находясь на улице, Таня подкурила сигарету и пошла в сторону своего нового места обитания. Девушка находилась в смятении от поступившей в её голову информации. Раньше она была в непонятках, но и теперь не знала, что ей думать.       «Блядь. Неужели она правда может там умереть? Не дай бог. Я конечно хотела, чтобы больше мы никогда не встретились, но я передумала. Возможно тогда, когда у нас всё ещё было хорошо, я видела её в последний раз. Нет. Нужно просто потерпеть. Маша сказала, что Катя обязательно вернётся. Мы ещё увидимся и поговорим».

***

      Сидя на пустыре, облокотившись спиной на одну из бетонных оград, Катя чихнула уже, наверное, раз в десятый.       — Да бляха-муха! Кто ж там меня так вспоминает-то?       — Наверное Саира твоя, — рассмеялась Габби, подходя к девушке и присаживаясь рядом.       — Ты опять начинаешь? — возмутилась Хорошенко, снова чихнув.       — Да не. Может ты заболела вообще? — рыжая забрала флягу, которую Хорошенко крутила в руках, и сделала глоток, поморщившись. — Ооо, так ты уже лечишься.       — Мг. На вот, — Катя достала из-за пазухи кусочек шоколадного батончика и протянула половинку подруге.       — Откуда у тебя? — удивилась Габби, возвращая флягу хозяйке и откусывая шоколадку.       — Саира дала, — сказала блондинка, делая ещё один глоток.       — А я и говорю, что у неё особое отношение к тебе, — весело сказала рыжая, подкуривая сигарету.       — Да перестань уже, — Катя недовольно на неё посмотрела.       Только что отряд освободил ещё одно здание в Кандагаре. Сейчас Евгений Владимирович дал ребятам отдохнуть, так как они уже почти двое суток вели бои, переезжая из одной точки в другую. Кандагар реально был оккупирован. Мирные жители не ходили по улицам, а если и ходили, то очень быстро и в сопровождении солдат. Все здания, относящиеся к муниципальной собственности, были захвачены террористами. Здесь конечно не было такой жести, которая была в Джелалабаде, но город тоже был в беспорядке. «Талибан» производил наркотики и поставлял их в разные части Афганистана, а также, караванами, это всё отправлялось на соседние территории.       Ребята находились в Кандагаре уже практически неделю. За это время, конкретно их отряду, удалось освободить четыре здания. Не без потерь, конечно, но с большими усилиями солдатам потихоньку удавалось отбивать мелкие территории.       До крупных объектов, находящихся в расположении боевиков, ребята пока не добрались, да и сил было недостаточно. Пока дали приказ не спеша, аккуратно двигаться к центру города, а потом, когда у душманов не останется поддержки на окраинах, бросить все свои силы на главные места расположения группировки.       — Я уже что-то спать хочу, знаешь, — зевнула Габби.       — Я тоже, — Катя убрала флягу за пазуху и встала. — Пошли новости узнаем.       Девушки подошли к главной машине, у которой стоял лейтенант и говорил с кем-то по рации. Там же ошивался и Максим с той самой Наташей, у которой на руке была огромная, сочащаяся кровью, повязка.       — Ну как ты? — спросила Катя, подойдя к ним       — Жить буду, — угрюмо сказала девушка, нахмурив брови.       — Ничего он не говорил? — поинтересовалась Габби, кивнув головой в сторону Пуси.       — Пока нет. С майором что-то решают, — Макс достал свой портсигар. — Вы видели, сколько там денег было?       В одной из комнат здания, которое они недавно отбили, солдаты обнаружили несколько больших чёрных сумок, которые были заполнены пачками долларовых купюр. Ясное дело, что это «чёрные» деньги. Кажется, часть группировки, которая засела здесь, занималась финансовыми вопросами.       — Да видели, видели, — сказала Габби, в очередной раз зевая и потягиваясь.       — Мг. Я столько в жизни не видела, — пробормотала Наташа, поддерживая раненую руку.       — Вон, пошлите послушаем, — сказала Хорошенко, гладя, как лейтенант даёт всем знак.       Солдаты подтянулись ближе, окружив мужчину и приготовившись слушать его речь.       — Значит так! Сейчас несколько часов можете поспать. Можете занять это здание, — Пуся показал рукой вперёд. — Разделитесь на две группы. Одни будут отдыхать, другие дежурить, потом поменяетесь. Завтра утром поедем к отряду Лима, на юг. Всё ясно?!       — Так точно! — в один голос прокричали солдаты и пошли делиться на группы.