Побочный эффект

       — Ты уже видела нового пациента своего отделения, Хеллен? — с каким-то нездоровым интересом спросила Одри Флинт, которая нагнала её на четвёртом этаже. Хеллен насторожилась от того, что бывшая однокурсница внезапно снизошла до разговора с ней. С Одри они были сверстницами, учились в Хогвартсе на одном потоке, впрочем, на разных факультетах. Хеллен закончила Хаффлпафф, а чистокровная Флинт, естественно, Слизерин. Потом оказалось, что обе они мечтали стать целителями, и после школы вновь пересеклись в больнице Святого Мунго. Впрочем, мир волшебников, в котором у Хеллен был статус полукровки, особо не баловал. По истечении трёх лет обучения и работы в Мунго Одри уже стала полноценным целителем, тогда как таким, как Хеллен, в принципе, не светило ничего выше должности стажёра, и то ещё через лет пять-шесть. И дело было даже не в законах магического мира, статусе или том, что она не слишком упорно трудится. Просто у Хеллен был «недостаточный магический потенциал» для проведения сколько-то существенных операций. Она пыталась брать знаниями, учила доступную теорию в библиотеке больницы, практиковалась в диагностике, но пока до Одри Флинт и её карьерных успехов было далеко. Ещё несколько недель назад Хеллен работала в совмещённой процедурной обоих отделений травм. Там она сутками накладывала разного рода повязки на укусы магических животных, промывала в зельях раны, полученные от взрывов котлов, и ставила компрессы на ожоги, стараясь делать всё аккуратно и отвлекать пациентов разговорами. В меру сочувствовала, узнавала очередную историю из разряда «А оно как кинется!» и пыталась быть полезной. Хеллен давно затолкала свои амбиции куда подальше и умела довольствоваться тем, что имеет. В конце концов, кому-то надо менять повязки. Будь она магглорождённой, вообще бы дальше уборки за лежачими больными не допустили. А так… Впрочем, внезапно и на улице Хеллен случился праздник. Её хорошую работу наконец заметили и оценили. Назначили помощником целителя в отделение недугов от заклятий. Здесь содержали в основном нетранспортабельных и тяжёлых больных. Тех, кому нужна постоянная помощь целителя, присмотр или уход. Волшебники отличались здоровьем и живучестью, было создано много зелий, чтобы излечить практически от любых болезней и травм. Но панацеи всё же не существовало и в магическом мире. Те немногие, которые задерживались в Мунго дольше нескольких дней или не могли лечиться на дому, содержались в их отделении. Впрочем, само по себе отделение было небольшим, всего лишь несколько палат, по сравнению с процедурной травм, работы как таковой почти и не было, тем более, что до назначения Хеллен там справлялись два целителя — дневной и ночной — без помощника, иногда, если это было необходимо, приглашая для пациентов целителей других отделений. Впрочем, поговорив со своей начальницей, Хеллен узнала, что Мириам Страут решила воспитать себе преемницу, так как через пару лет хотела уйти на заслуженный отдых. Так что это повышение давало возможность чуть больше времени посвятить учёбе и всё же стать полноценным целителем, как мечталось. — Поступил новый пациент? — удивилась Хеллен, посмотрев на отчего-то смущённую Одри Флинт, за которой такого странного поведения ранее не наблюдалось. Как и желания общаться. — В наше отделение не часто попадают новые пациенты… Вы что, знакомы? — Ну… отчасти, — гуще покраснела Одри и оторвала от груди стопку с картами пациентов. Поверх лежал прошлогодний выпуск «Ведмополитен» с подкрашенной колдографией симпатичного улыбающегося блондина. «Гилдерой Локхарт в пятый раз подряд получает приз «За самую обаятельную улыбку», — гласил анонс обложки. А ещё имелась запись, сделанная в углу от руки: «Милой Одри от Гилдероя» и витиеватый автограф, который оканчивался нарисованным сердечком. — Вроде знакомое имя, но… — пробормотала Хеллен, вглядываясь в красивое лицо, голубые глаза и аккуратные кудри, которые казались намеренно подвитыми. Колдография щеголеватого мужчины, который подмигнул ей и улыбнулся, была сделана по пояс. Он был внешне красив и модно одет: белоснежная сорочка с пышными рюшами на груди, расшитая мантия нежно-голубого цвета, оттеняющая цвет глаз. — Ну ты и курица, О’Фаррэл, — фыркнула Одри. — Не знать самого Гилдероя Локхарта! Он же очень известен! Он написал столько интереснейших книг! У меня даже есть его ответ с поздравлением на день святого Валентина! Он такой милый и хорошенький. А ещё очень сильный маг. Награждён орденом Мерлина. К тому же он самоотверженно решил принять проклятую должность в Хогвартсе и обучает студентов… Обучал… — Одри всхлипнула. — Ой, я вспомнила! — встрепенулась Хеллен, когда Одри сказала про Хогвартс. — Мой брат Фергус должен был купить учебники за авторством Гилдероя Локхарта. Я ещё удивилась, так как думала, что подойдут мои старые учебники по Защите… Хеллен задумчиво хмыкнула. Профессора Защиты от Тёмных искусств или сокращённо «ЗОТИ» в Хогвартсе не задерживались более года. Должность студенты шёпотом называли «проклятой». Во время их учёбы у них тоже была чехарда с учителями по этому предмету. — Да, он автор тех самых учебников! У меня есть полный комплект! — похвасталась Одри. — Так что, он попал в больницу? — спросила Хеллен. — Неужели проклятие должности? Вроде бы… учёба уже закончилась. Мама через камин сказала, что брат вчера вечером вернулся из школы домой. — Я думаю, Гилдерой уже успел с кем-то сразиться и пострадал от какого-то монстра. В Запретном лесу кто только не водится. А он такой смелый… — снова всхлипнула Одри, крепко прижимая к немалой груди журнал с колдографией и автографом. — Хеллен… Ты же расскажешь мне, как у него дела? — Ой, — спохватилась Хеллен, понимая, что уже минут десять как должна быть на рабочем месте и совсем скоро начнётся утренний обход. — Ты же расскажешь о нём всё-всё-всё? — с придыханием спросила Одри, ухватив за рукав. — Конечно, но сейчас я уже опаздываю, — с трудом отделавшись от бывшей однокурсницы, Хеллен забежала на пятый этаж, надела свою лаймовую рабочую мантию и пристроилась к Мириам Страут и Гиппократу Сметвику, который был дежурным целителем, прибывшим на их этаж явно ради знаменитости и чтобы поставить диагноз.

* * *

Обход начался с палаты имени Януса Тики. Там содержались магически помешанные больные. Хеллен заметила, что её начальница, как и Одри совсем недавно, была возбуждена и торопилась, лишь вскользь проверив чету Лонгботтомов, которые содержались в этой палате уже более десяти лет. В отделении имелась отдельная комната, которую использовали как для новичков, так и слишком буйных или опасных для других больных пациентов. Например, в случаях бесконтрольных магических выбросов или если не подействуют успокоительные зелья. Иногда отдельную палату отдавали богатым чистокровным пациентам, которые по какой-то причине решали болеть в Мунго. — Сегодня ночью к нам поступил Гилдерой Локхарт, тот самый, — перед дверью отдельной палаты негромко сообщила Мириам Страут, как будто невзначай поправив волосы. — Его доставили из Хогвартса. Поппи Помфри написала в анамнезе, что его нашли в подземельях и он долгое время не приходил в себя, поэтому директор Дамблдор решил отправить его в Мунго на обследование. К тому же в школе начались каникулы. — И как долго он был без сознания? — уточнил целитель Сметвик. — Кажется, пару дней. Надеюсь, ничего серьёзного… Я слышала о «проклятье должности», но ещё никто из профессоров не попадал в наше отделение… — Что ж… Давайте посмотрим, с чем имеем дело, — хмыкнул Сметвик. — Меня тоже заинтересовало, что же это за «проклятье», с чем его едят и есть ли противоядие. Хеллен вошла следом за целителями, готовая заполнять карту нового пациента. — Вижу, вы очнулись! — с нескрываемым облегчением сказала Мириам Страут. — Гилдерой, дорогой, как вы себя чувствуете? Хеллен тоже увидела, что их пациент уже проснулся и сидит на кровати. Выглядел он помятым, лохматым и прилично обросшим. Рыжеватая щетина уже могла претендовать на «короткую бороду», которая, скорее всего, отросла, пока тот был «без чувств». Голубые глаза смотрели настороженно и удивлённо, даже рот приоткрылся, словно в немом вопросе. — Похоже, что он всё же дезориентирован, — заметил Сметвик. — Всё в порядке, мистер Локхарт, вы в больнице магических болезней и травм Святого Мунго. Это целитель Страут, я целитель Сметвик, а это наша помощница Хеллен О’Фаррэл. — Хеллен? — внимание Локхарта переключилось на неё. — Здравствуйте, мистер Локхарт, — спокойным голосом сказала Хеллен. — Вы можете сказать, что с вами случилось? — спросил Сметвик. Локхарт только переводил взгляд с него на Страут, словно вообще не понимал, о чём они говорят. — Вы понимаете, где находитесь? — уточнил Сметвик, доставая палочку. — Я должен вас продиагностировать. Целитель только взмахнул, отправив на их нового пациента первое диагностическое заклинание, как Локхарт буквально выпрыгнул из кровати, сверкая голыми ногами, так как был в одной длинной больничной сорочке, пошатнулся и грохнулся на пол, словно его остановили заклинанием ватных ног. — Гилдерой! — Страут чуть не схватилась за сердце. — Что с ним?! Внезапно Локхарт снова вскочил, ощерился на палочку, которой Сметвик хотел повторить диагностику, и заговорил на каком-то иностранном языке. По интонации было похоже на заклинания, но Хеллен не смогла бы повторить такие странные лающие звуки. Было видно, что Локхарту как будто сложно держать равновесие. Его шатало. Затем тот вообще начал оглядываться за спину и внезапно завыл на одной ноте так, что по спине пробежали стылые мурашки. — Так, спокойно, спокойно, — осторожно, по шажкам, начал отходить к двери Сметвик. — Кажется, у него помутнение рассудка. Навестим его позже. Они втроём покинули палату Локхарта, а целитель Сметвик ещё и запечатал дверь. — Н-да… интересный случай, — вынес он многозначительный вердикт. — Что ж, Хеллен, — помолчав, выдохнула Страут. — Похоже, работы в отделении прибавилось. Теперь это ваш пациент. Он отреагировал лишь на вас, а нас с Гиппократом испугался. Вы будете за ним ухаживать, носить еду и успокаивать. Он должен привыкнуть к вам. Говорите с ним. Попытайтесь что-нибудь узнать. Всё записывайте в журнал наблюдения. Нужно понять, что с ним. Может быть, он нашёл в Хогвартсе какое-то древнее проклятие. Или чего-то сильно испугался. Возможно, это даже какая-то шутка учеников: дети могут быть очень жестоки. Сейчас у многих студентов нет пиетета к учителям. Чтобы понять, что с ним произошло и чем мы можем помочь, требуется хотя бы продиагностировать его, взять кровь на анализы… или хотя бы не кровь. Но, пока он не будет доверять целителям, ничего не выйдет. — Это может занять дни и даже недели, но целитель Хардвин говорил, что вы девушка целеустремлённая, — согласно кивнул Сметвик, ссылаясь на заведующего отделением бытовых травм. — Похоже, что он боится палочек. Так что я ставлю на какое-то проклятие. — Найти бы того мерзавца, кто посмел проклясть такого душку! — сжала кулаки Мириам Страут. — Наверное, это сделал кто-то из зависти! У него было столько поклонниц! — Я сделаю всё, чтобы ему смогли поставить диагноз, — пообещала Хеллен. — Тогда начните с завтрака, дорогуша, — посоветовал Сметвик. — Пожалуй, пока не стоит никому рассказывать о состоянии Гилдероя, — спохватилась Страут. — Слухи могут быть так жестоки, а у него такая ранимая душа. Он же очень творческий человек! Так что, Хеллен… — Я поняла, — кивнула она. — Но… что мне сказать, если кто-то спросит?.. Честно говоря, у меня уже спрашивали… — Значит, стоит сказать, что Гилдерой Локхарт действительно был в больнице, но оказалось, что с ним ничего серьёзного и его уже выписали, — решила Страут. — Надеюсь, Хеллен, вы осознаёте всю ответственность, которая легла на ваши плечи? От этого может зависеть ваша карьера в Мунго. Нам совершенно не нужно, чтобы отделение осаждали фанатки. И тем более не нужно, чтобы милого Гилдероя видели таким… беспомощным и уязвимым. — Да, конечно, — кивнула Хеллен. — Я всё поняла.