Побочный эффект

       — Ya prinesla vash obed, mister Lokhart, — сказало голокожее существо. Фраза означала, что существо делится пищей. — Хелена? — спросил Даймонд. — Verno, mister Lokhart, ya Hellen, — как будто обрадовался его посетитель. За прошедшую неделю Даймонд начал немного понимать местный язык. Знание шанхарского, или языка демонов, сложностям которого их обучали все четырнадцать лет в школе имени Бэйкона, в принципе, на ментальном уровне развивало способности полиглота, так что после этого легко учились и понимались как все диалекты стран родного Илуса, так и совершенно другие языковые группы материков Скаоры или того же Лаарона. Так что, когда первый шок схлынул, Даймонд попытался разобраться, что с ним случилось, а без знания языка было очень сложно общаться с аборигенами. Неприятным открытием было не только то, что он оказался в незнакомом месте, облысел, обзавёлся пятым пальцем на руках и лишился своего хвоста. Выяснилось, что строение ног у него совсем иное, ступни оказались очень странными, и ходить на этом, задействовав сдвинутую к пальцам пятку, оказалось невероятно сложным, тем более лишившись баланса, который легко ловился хвостом. Хорошо ещё, что колени не оказались как-нибудь по-хитрому вывернуты наоборот или вбок, иначе обучение ходьбе сломало бы и так весьма напряжённый мозг. Когда Даймонд догадался ощупать лицо, то выяснилось, что оно тоже по большей части лысое, волосы остались лишь на макушке, по краю подбородка, над губой. Над глазами тоже нащупывались узкие полоски волос, такие же были у других теклосов, приходящих в комнату. Даймонд мысленно назвал эту расу «теклосами», то есть «лишёнными шерсти», иногда так обозначали подвидовые классы сущностей, чаще всего похожих на гигантских слизней. У тех тоже обычно не было нормальных ушей и всегда была голая, часто маслянистая кожа. Местные урсоподобные теклосы были обладателями розовой шкуры, у них были плоские лица, из которых неприятно выдавался мягкий нос без хряща и нормального кончика и с ноздрями просто в две дырки, неудивительно, что запахи ощущались очень плохо. Ещё у них были невероятно противные и мелкие ушные отверстия за щеками. Если бы эти уши увидел Джон, то обязательно бы высказался в духе, что они выглядят так, словно их фигурно высрал демон, который предварительно сожрал чью-то кожу. Редкостная мерзость. При этом, хотя Даймонд видел всего лишь трёх теклосов, уши у всех были одинаковые, зубы тоже — мелкие и ровные, — запахи почти не выраженные, ауры похожие, одежда одного фасона и цвета, и он терялся в догадках, как они вообще отличают друг друга. Или их цивилизация — это типа структуры улья, без личностей, разделённая лишь на функции? Хотя названное в самый первый день имя теклоса, похожее на имя подруги детства, он запомнил и, когда называл его входящему, тот чаще всего реагировал, как на своё. И кажется, радовался. Определить, так ли это, без движения ушей и почти без ауры проблематично. Возможно, это на самом деле был один и тот же теклос, но без сравнения с другими сказать, так ли это, было сложно. Но самое жуткое, что понял Даймонд, это то, что его сознание в данный момент находится в теле теклоса. Что это было? Какой-то выверт реальности, персональный ад, навеянный духом смерти Такк-Ши, или он сам в своих экспериментах скользнул по паутине Вещего в другой мир? Даймонд терялся в догадках. Пока память о том, что он делал перед тем, как проснулся в этом странном месте, намертво молчала. Он помнил своё детство, учёбу в школе экзорцистов, своих друзей, работу по основанию Института в восьмидесятых и первого производства, на котором наряду с обычными урсами работали демонические сущности, свою мастерскую, в которой изготовил тысячи артефактов. Помнил, как волновался за своих друзей, когда в девяносто третьем началась Синская война, а его как лучшего экзорциста-инженера закрепили на предприятии, чтобы снабжать фронт. Помнил, как с девяносто шестого нянчился с Тамми, племянницей Джона, осиротевшей в пять лет после жуткой ночи нападения гигантского пепелита на Бэрли. А самому Джону помогал справиться с тем, что тот снова, уже навсегда, потерял сестру, с которой его разлучили в детстве. Помнил горе от потери Хелены, которая погибла в двухтысячном году в очередной стычке с демонами. Помнил, как переживал из-за серьёзных травм Джереми Сида в две тысячи шестом и одновременно втайне радовался, что его друг больше не выйдет в поле и не закончит жизнь «при исполнении», как большинство демонологов. Даймонд точно помнил, что начал работу над подарком для Тамми к окончанию второго курса Профильной школы, который хотел вручить через полгода. К весне две тысячи десятого как раз бы настоялась заготовка. Даймонд по себе знал, что дожить до выпуска каждого курса у демонологов было подвигом. Очень многих отсеивали даже и с третьего года Профиля, или сами переходили на более простые специализации. Но Тамми была вся в дядюшку, сильная и несгибаемая. К тому же девчонка собиралась стать Стражем, как Хелена, и ей пригодилось бы хорошее зачарованное оружие, которое убережёт в сложных ситуациях. Даймонд помнил, что точно находился в Институте. Где же ещё? Там его мастерская… А потом наступал непроглядный туман, словно тот день, а может и несколько, несмотря на все запреты Министерства, затёрли ментальным путём. Он смог лишь вычленить ощущение, что шею, там, где был прицеплен его защитный амулет класса «Мученик», обожгло огнём, а потом — мрак, и он очнулся в этой комнате. Из этого могло следовать всё что угодно. Начиная с того, что его «защитника Джона» каким-то образом сняли и это расплата. Он просто сошёл с ума, выдумав себе эту комнату и теклосов, одним из которых стал сам. Заканчивая тем, что хитровыверченный защитник, который был с ним, развивался и прогрессировал вот уже почти тридцать лет, защитил его от некой угрозы именно так: отправив сознание в чужое тело чужого мира. И, зная свой амулет и его способности, Даймонд предпочитал думать о втором варианте развития событий. Просто потому что этот вариант давал хоть какую-то надежду на возвращение. Вот только вопрос: как вернуться и что же делать?! Мир, в который попал Даймонд, был на удивление… стерилен. За неделю он не увидел ни одного энергопаразита, ожившего предмета или на худой конец самого простого полипа, не говоря уже о тёмных тварях, демонах или демонидах. Конечно, всё дело могло быть в какой-то особой ментальной чистоте его палаты, он уже понял, что находится в некоем аналоге госпиталя теклосов. Но обычно в госпиталях имелась куча полезных существ, помогающих идти на поправку, забирающих боль или тяжёлые сны. Целители таких разводили в своих стационарах как для простых урсов, так и для экзорцистов. Тут не было ничего похожего. Был вариант, что сбоили его способности, потому что к дару третьего зрения Даймонд обратиться не мог, хотя внутреннее энергетическое строение как будто чувствовал. Немного странное, но оно всё же было. В основном его просто кормили. Теклос «Хеллен» появлялся трижды за световой день, приносил еду, пытался с ним говорить, скалил свои крошечные зубки. Интересным было то, что в комнате не было туалета, лишь горшок под кроватью. И горшок исчезал. Если справить в него нужду. А потом появлялся снова. Чистый и благоухающий. Сколько Даймонд его ни рассматривал, он не смог найти ни одной руны или магического знака. Тайна горшка его очень заинтересовала. Так как никаких видимых повреждений на теле не было, то Даймонд сделал единственный вывод из ситуации. Скорее всего, место, в котором он находился, что-то вроде отделения ментальных заболеваний, в котором содержали тронувшихся умом или переживающих серьёзные душевные потрясения экзорцистов. Кто-то пугался инициации Дара, кто-то экспериментировал с собой, нарушая тринадцатую инструкцию, но чаще всего там находились те, кто не справился с разрывом ментальной связи с близкими. И, пожалуй, все экзорцисты хотя бы раз проходили через это отделение. В двухтысячном году Даймонд провёл там неделю, с трудом оправившись от разрыва связи с Хеленой, когда она умерла. Это было слишком больно. Из того состояния его еле вытащили, и то во многом благодаря Джону и Сиду. Неизвестно, что произошло с теклосом, в которого он попал, но очевидно, что тот вёл себя странно или аборигены заподозрили одержимость, раз поместили его в отдельную «палату». Не зная ни языка, ни местных традиций, ни норм поведения, ни даже способностей к Дару, невозможно выдать себя за теклоса. Нормального и здорового теклоса. Поэтому Даймонд решил для начала выучить их язык, чтобы понимать, что происходит вокруг.

* * *

Пока Даймонд ел то, что ему принесли, теклос Хеллен сел возле него и наблюдал за тем, как он принимает пищу. Покончив с едой, Даймонд попытался наладить контакт. За неделю пребывания в этом теле кожа начала неприятно зудеть. Скорее всего, от того, что испачкалась. Даже урсы, имея шерсть, мылись минимум раз в неделю, а такие голокожие существа, как теклосы, не могли не пачкаться, даже если особой грязи не было. Чувствуя себя глупо, Даймонд начал изображать, как умывается. Плоское лицо теклоса от его ужимок чуть вытянулось, а потом оскалилось, и Хеллен закивал и прищёлкнул пальцами. Внезапно посреди комнаты появился серый демонид, отдалённо напоминающий теклосов: тоже бесхвостый, совершенно лысый, носатый, большеглазый и мелкий, достигающий лишь половину их роста. Но зато у него были почти нормальные уши. На демониде было что-то вроде занавески в тех же жёлто-зелёных цветах, что и одежда теклосов. Выслушав речь Хеллен, в которой Даймонд разобрал слова со значением «вода», «тепло», «место» и раз за разом повторяющееся «Mister Lochart». Как подозревал Даймонд, это очень могло быть именем и фамилией теклоса, в теле которого он находился. Демонид кивнул и исчез. Без круга призыва или какого-то видимого ментального напряжения! Даймонд посмотрел на теклоса Хеллен с уважением. Он ещё в первый день увидел странный артефакт в виде короткой палки-концентратора у одного из той троицы, которая к нему пришла, и почувствовал изменение метального поля, которое его напугало. Но призыв демонида… похоже, что прирученного и условно разумного. Его Институт тоже работал над приручениями и замещениями ментальных настроек демонов и демонид. В своё время он обратил внимание на «домашнего любимца» Джона — Хрюка, который, вообще-то, относился к третьему классу опасности и никак не рекомендовался для содержания вне защитного круга. Как сказал Арлем, «Однажды я ради интереса поковырялся в ментальной природе найденного раненого кровохлёба и с помощью зачарования и матерного слова заменил ему одну питающую «жидкость тела» на другую, так что Хрюк начал любить не кровь, а молоко, ради него сделает всё что угодно. Он перестал воспринимать урсов или животных как добычу». Это в своё время подстегнуло Даймонда к очень смелым экспериментам над сущностями с перепрограммированием ментальной природы и создания живых механизмов и не просто какой-то мелочи, а целых производственных конвейеров. Его гордостью была МДГ — мартеновская демоническая гусеница, которую удалось заставить переплавлять руду в однородные сплавы, гораздо лучше и быстрее, чем это делалось в печах. Создание колоний Сортировщиков и Круглоткацких Пауков, которых можно было выращивать и даже усовершенствовать прямо на производстве. Много чего… От нахлынувших воспоминаний отвлёк вновь появившийся демонид, который как-то притащил нехилую металлическую лохань, полную воды. В комнате, в которой его содержали, не было зеркал или каких-то других отражающих поверхностей, да и Даймонд сомневался, что теклосы, так неотличимые друг от друга, вообще знают о таких приспособлениях. Чего там им высматривать? Свои мелкие уши? Он знал, что находится в теле теклоса, но всё же хотел убедиться. Поэтому склонился над водной гладью и попытался себя рассмотреть. Кажется, масть у него была точно такая же — светло-золотистая. Он уже давно срывал волосок с головы, чтобы в этом убедиться, но в целом увидеть это тоже было неплохо. Ну а лицо… Точно такой же теклос, как Хеллен. Поколебавшись, Даймонд скинул с себя длинную рубаху и забрался в ванну. Паховых сумок у теклосов тоже не имелось, гениталии были обычные, только очень беззащитные и почти не скрытые шерстью. Кроме того, они непривычно свободно болтались, создавая дополнительные неудобства при ходьбе. Скорее всего, именно поэтому теклосы носили длинную одежду, чтобы их прикрывать. Испытав настоящее удовольствие от тёплой воды, Даймонд не сразу заметил, что теклос Хеллен отвернулся от него, в ауре были странные всполохи, словно тот испытывал лёгкое смущение. Возможно, демонстрация гениталий что-то означала и на это не делали скидку даже «тронувшимся умом». Впрочем, что бы ни смутило Хеллен, тот начал помогать ему мыться, используя почти такую же щётку на ручке, какой любил пользоваться Даймонд. Хеллен что-то спросил, потрогав волосы на лице Даймонда. В речи были слова «красота» и «хорошо» и снова его имя. — Ya Mister Lokhart? — попытался составить фразу Даймонд. — Ya Hellen? — Verno, mister Lokhart, ya Hellen, — кивнул теклос. — Ne volnyites… Он медленно достал из кармана палочку-концентратор и показал ему. Даймонд наблюдал, пытаясь понять, как это работает. Теклос сказал что-то вопросительное и коснулся его лица. Спросил снова, показав взглядом на палку. Снова провёл рукой по щеке. И кивнул. Даймонд тоже на всякий случай кивнул. Он уже выяснил, что это жест согласия. — Diffindo, — негромко произнёс теклос, направляя свою палку в лицо Даймонду, и он внезапно ощутил сквозняк на щеках. Шлёпнул по лицу и понял, что волос на подбородке не стало и все они плавают в ванной. Даймонд собрал свои волосы с поверхности воды и сжал в кулаке. Лицо Хеллен было без волос внизу, так что похоже, что теклосы сбривают таким странным способом лишнюю на их взгляд растительность. Но волосы были лучшим ингредиентом для создания и метахимии. Большинство экзорцистов отращивали очень длинные волосы, чтобы в сложный момент воспользоваться ими для дела. «Самый легкодоступный и сильный ингредиент, который всегда может пригодиться», — любил поговаривать Арлем, неодобрительно относящийся к вызывающе-короткой стрижке Даймонда. А он так и не признался другу, что если волосы вырастут хотя бы ещё немного, то будут жутко виться, потому что он пошёл в кудрявую породу матери. Забавно, что и теклос, в которого он попал, обладал не только светлыми волосами, но и такой же кудрявой их структурой. Даймонд прижал кулак с волосами к груди, показывая, что расставаться с ними не намерен. И Хеллен что-то успокоительно проворковал, часто кивая и скалясь. А потом откуда-то из кармана достал мешочек и открыл, пальцем указывая «положить сюда» и что отдаст мешочек ему. Даймонд кивнул, соглашаясь: теперь он знал, что может собирать ингредиенты, чтобы попытаться сделать круг изгнания и вытащить себя из этого тела. Демонолог он или как?!