Красный — хит сезона

      — Да и не так стар еще… Всё в рабочем состоянии, раз Питер не жаловался.       — Мне сорок пять, спасибо, идиот, — оскорбление Тони произносит еле слышно, не прекращая отступать назад, пока спиной не наталкивается на стену. Хреново, что их четыре. И деваться вечно некуда.       Он предлагал сделать перепланировку дома, убрать к чертовой бабушке все стены и превратить первый этаж в комнату студию. Триста квадратных метров легко можно было бы превратить в поле для гольфа или для игры в футбол.       Идею хозяина особняка не приняли. Видите ли, не осталось бы укромных уголков, а на второй этаж идти долго, когда вдруг приспичит. На вопрос, кого стесняться, ни Питер, ни Уэйд не ответили. Романтика заиграла у обоих в задницах. Им хотелось оставить иллюзию скрытности, этой судорожной возни в тесном, душном и неосвещенном помещении. Старк ребячеством давно переболел. Захотел — взял. Плевать, где и на чем именно.       — Есть на что посмотреть, — завороженно тянет Уэйд, скользя взглядом с искаженного от отвращения лица Тони на ширинку. — Сравним, у кого больше?       — Я знаю, но не скажу, — откровенно смеется Питер над двумя самыми привлекательными в мире любовниками.       Вот уж повезло ему, так повезло. Сказочно!       — Смелее, — возбужденно шепчет парень, жалея, что поблизости нет ведерка с попкорном. Хотя он не прочь занять руки кое-чем другим. — Это всего лишь поцелуй. Ну что вы как маленькие? Мне вас подтолкнуть друг к другу? Я не против.       — Подожди, Пит. Я справлюсь с ним, — Уилсон плотоядно облизывает губы, с приятным удивлением отмечая про себя, как он раньше не замечал рядом такой лакомый кусочек?       Тони Старк выглядит как синоним к слову секс. Неудивительно, что Питера постоянно неудержимо влечет к нему, как пчелу на мед. Наемник без тени сомнения сорвал бы сейчас с мужчины дорогой костюм-тройку, порвал пуговицы на белоснежной рубашке, затем спустил брюки вместе с боксерами до колен.       О да, перед ним добровольно захочешь встать на колени. Теперь он понимает Питера.       — Уйди по-хорошему, пока я тебе не навалял, Уэйд, — предупреждает Тони.       — Попробуй, папочка.       — Господи, дай терпения, — причитает мужчина, закатывая глаза.       Питер подходит к нему сзади и обнимает за талию, отрубая любые попытки сбежать. Он трется о его шею носом, пытаясь успокоить расшатанные нервы. Не каждый день Старку предлагают целоваться с соперником. Они делят Питера и не лезут на чужую территорию. До этого момента всех всё устраивало.       — Дьяволенок, — цедит сквозь зубы Тони, прикрывая глаза от соприкосновения спины с грудью. Куда приятнее, чем со стеной. Ловкие пальцы парнишки вытаскивают заправленную рубашку из брюк, и мужчина резко выдыхает через ноздри. — Этому не бывать.       — Вы даже не пробовали, мистер Старк.       — В постели он так же тебя называет? Типичный папочка, — фыркает Уилсон, становясь напротив Тони. Их разделяют жалкие сантиметры. — Закрой глаза и представь, что я — это Питер.       — Ты точно ебанутый на всю голову. Как будто я не смогу отличить, где чьи губы.       — А член сможешь? — Уилсон хватает мужчину за подбородок, крепко удерживая голову в одном положении. — Даже если они одинаковой длины и толщины? Я серьезно спрашиваю. Мне пиздец как интересно.       Питер утыкается лицом в плечо любовника, сдерживая громкий смех. Он-то в курсе, что Тони не приходилось так «унижаться» ни с кем. Он не желал менять доминирующую позицию и ни для кого не сделал бы исключение.       Но его прелестный мальчик бывает очень убедителен.       — Хватит разглагольствовать, — рычит Уэйд.       Усмешка — последнее, что видит Старк, потому что глаза инстинктивно закрываются во время поцелуя. Он пытается вырваться из плена нежеланных губ, но «голодные волки» атаковали со всех сторон. Мычание в знак протеста не спасает Железного человека.       Язык настойчиво рвется в рот, давит на губы, а пальцы, сжимающие челюсть, опускаются к шее.       — Впусти, Тони, — ласково просит Питер. От звука своего имени из груди мужчины вырывается стон, и язык Уэйда легко забирается ему в рот.       Старк терпит первый поцелуй, затем второй; терпит, когда его раздевают в четыре руки.       — Сука, — выдыхает он, глядя на невозмутимого Уэйда.       — Нельзя так обращаться к тому, кто собирается сделать тебе приятно, Тони, — удрученно качает головой Дэдпул. — А то укушу.       С тобой, Питер, я разберусь позже.