Пролог
Ноябрь 1981 года
Ночь выдалась облачной, и луна была практически не видна. Дождь лил с неба сильными косыми струями, грозя вымочить до нитки любого, кто решится выйти из дома. Тем удивительнее было появление мага, что аппарировал на крыльцо одного из домов. Высокий, темноволосый мужчина бережно прижимал к себе сверток со спящим малышом. Спустя секунду, на крыльцо аппарировал еще один волшебник, прячущий лицо под капюшоном. — Ты уверен в том, что собираешься сделать? Человек с ребенком кивнул в знак согласия и постучал в дверь. Его спутник беспокойно оглядывался вокруг. Из-за двери послышался грохот и громкая ругань. Кажется, владелец дома со сна налетел на что-то из собственной мебели. — Кого там дементоры среди ночи принесли? — Дверь открывай, Аргус. И быстро. Сдавленно охнув, владелец дома загремел уже засовами. Через несколько секунд оба гостя вошли в тесную прихожую. Хозяин дома — высокий, худощавый мужчина — первым прошел в темную гостиную. Пару взмахов волшебной палочки и под потолком вспыхнуло несколько светильников. — Чему обязан столь позднему визиту, господа? — Пришло время отдать старый долг, Аргус. — Мужчина скривил тонкие губы, в серых глазах отразилось недовольство. — Нельзя было подождать с этим до завтра, Рабастан? — Ты забываться, Смит. Ты обязан мне слишком многим, чтобы указывать. Аргус едва слышно фыркнул, а в следующую секунду в грудь Рабастана уставился кончик его волшебной палочки. Спутник мага мгновенно выхватил свою, направив ее на неприветливого хозяина. Напряжение в комнате тут же возросло. Казалось, даже воздух загустел. Абсолютную тишину нарушал лишь тихий шум ливня за окном. И здесь, словно по воле высших сил, на руках Рабастана завозился ребёнок. Еще мгновение и из свертка показалось тоненькая ручка, что попыталась ухватить мага за волосы. — Тише, Друэлла, только не сейчас, малышка. Девочка, на удивление взрослых, отца послушалась. Маги, немного успокоенные внезапным напоминанием о присутствии малышки, убрали волшебные палочки. — Мне не к кому больше обратиться, Аргус… — Я не могу спрятать вас в своём доме, Басти, не могу. Это Лютный Переулок, Лестрейндж, вас здесь будут искать в первую очередь. Ты должен это… — Я не за этим пришел, Смит. Из Аргуса словно выдернули стержень. Маг замолчал, недоумённо разглядывая старого знакомого. Он был уверен, что сейчас, когда на Пожирателей Смерти открылся сезон охоты, просить о другом у Рабастана смысла нет. — И что тогда тебе нужно? — Спаси мою дочь. Этого простого лаконичного ответа Смит тоже не ожидал. Теперь же его вниманием завладел сверток с девочкой. Какие же зелья могли понадобиться ребенку, что его потревожили в такое время? И главное, почему их не сварил этот их юный самородок Снейп? Видимо, что-то из мыслей отразилось у него на лице, но, скорее всего, младший Лестрейндж, как обычно, баловался легкой легилилименцией. Иначе как объяснить то, что не успел Смит озвучить свои вопросы, как Рабастан раздраженно бросил: — Да не нужны мне твои зелья, будь они не ладны. — Мы, кажется, надолго, — неожиданно подал голос спутник Лестрейнджа, — быть может, предложите нам чаю? Чувствуя себя потерянным, Смит перевел взгляд на второго гостя. Только сейчас он опознал в нем Барти Крауча-младшего. Он, кажется, тоже был немного растерян, но понимал явно больше владельца дома. — Я, знаете ли, предпочитаю в это время спать, а не принимать гостей. Будьте любезны, объясните уже цель вашего визита. Рабастан пристально разглядывал его некоторое время, после чего начал свой рассказ. Признаться честно, Аргус недолюбливал Лестрейнджа, как впрочем и всех Пожирателей Смерти. Но конкретно ему он был должен и должен не мало. Наверное, именно поэтому он выслушал мага молча, не перебивая и не задавая лишних вопросов. А к концу рассказа у него осталось лишь желание выпить чего-нибудь покрепче. Вместо этого мужчина лишь взъерошил волосы, как делал это всегда, когда был растерян. Едва услышав голос Басти за дверью, он был уверен, что простой эта ночь не будет, но чтобы настолько… — Значит, ты хочешь, чтобы я забрал у тебя дочь и воспитал ее, как подобает воспитывать любого юного волшебника? — Совершенно верно, Смит. У меня мало людей, которым я доверяю. Еще меньше тех, кому я могу доверить ребенка. И большинство из них носит метку на своем предплечье. Я не могу оставить им девочку. Сейчас такое время, когда в любой момент, за любым из нас могут прийти авроры. Даже доказательств не нужно, мы все и так замараны в грязи. — А я идеальный кандидат, я правильно понимаю? Рабастан сдавленно хохотнул и провел рукой по лицу. — Безумие, верно? Аргус криво ухмыльнулся. Он не мог утверждать, что поступок отчаявшегося отца — это безумие. Но не мог утверждать и обратного. Он давно уже привык, что в безумном мире магической Англии возможно все и даже больше. — Как ты себе это представляешь? Я ни разу не командный игрок. Это понял даже ваш безумный полу… Договорить Аргус не сумел. Барти Крауч с безумным взглядом держал его под прицелом своей волшебной палочки. — Не смей так говорить о Лорде, ты, наглый, самовлюбленный… — Барти, — Лестрейндж явно попытался успокоить друга. — …идиот. Ты ничего, ничего не знаешь о Темном Лорде. Ты недостоин даже говорить о нем… — Силенцио! Тебе нужно немного помолчать, друг мой. Сам знаешь, я пришел сюда не просто так. И я не уйду отсюда, пока не получу своего. — Ты так уверен, что я соглашусь? — чуть прищурился Смит, наблюдая за Барти, который пытался пересилить заклятье. — Да. Я ведь не прошу. Ты должен мне жизнь. И даже не одну, я бы сказал. Ты помнишь, сколько раз я спасал тебя? Аргус молчал, продолжая любоваться Краучем, который теперь сверлил его тяжелым, злым взглядом. По магу было заметно, что лишь только ради друга он сдерживает себя. Иначе бы совершенно точно проклял его чем-нибудь из невербальных заклятий. А Смит совершенно точно не желал отвечать. Вместо этого он прошел к своим запасам и вытащил дозу Болтливого зелья. Крауч принял ее с таким видом, будто делает зельевару великое одолжение. — Не уходи от ответа Аргус. — Я не ухожу. Просто мне показалось, что твоему другу… — Трижды. Я спасал тебе жизнь трижды. И это не считая того, что именно я уговорил так нелюбимого тобою лорда не убивать тебя, после того, как ты отказался на него работать. — Это не повод делать из меня заботливого папочку. Я не умею быть отцом, да я даже просто жить с кем-либо в одном доме не умею. Я не семейный человек. Абсолютно не семейный. — Зато ты ответственный. И я тебе доверяю. — О, это просто шикарный повод подсунуть мне своего ребенка. В приказом порядке, стоит заметить. Рабастан зло прищурился, разглядывая старого друга. Их отношения давно уже дали трещину, но маг даже не представлял насколько за это время изменился Аргус. Когда-то давно он был готов отдать свою жизнь за друга, а теперь отказывался спасти ребенка. Лестрейндж понимал как много он требует от Смита, но и столь категоричного отказа не ожидал. Видимо, люди действительно меняются. — Я не приказывал, Аргус, я договаривался. Наивно считал, что жизнь за жизнь — это справедливо. Даже документы все подготовил и деньги, глупец. Знаешь, я шел сюда, будучи готовым просить, умолять, приказывать. Но сейчас я вижу — это все пустое. От нас, старых нас, ничего не осталось. Прощай, Аргус Смит, когда-то мы были хорошими друзьями. Маг поднялся и направился к выходу, вслед за ним отправился и Барти Крауч. Аргус не сдвинулся с места. Он смотрел в спину друга и не видел его. Вместо этого перед глазами мелькали картинки прошлого. Первый курс школы и их знакомство. Семь лет дружбы, за которые они узнали друг друга лучше, чем некоторые родные братья. Помощь Басти с ученичеством у мастера зельевара, как бы на время одолженные галлеоны. Стычка в Лютном с какими-то мелкими воришками и серьезнейший порез от Секо, чуть было не ставший фатальным. Сдача экзамена на мастерство и зелья, что были сварены в лаборатории Лестрейджа. Страшная ночь в Запретном Лесу, куда он, наивный двадцати пятилетний идиот, отправился за редкими травами. Теми самыми, что найти можно было исключительно в полнолуние. С того дня он терпеть не мог оборотней. И жалости к неизлечимо больным людям больше не испытывал. А ведь спас его снова Басти, рискуя собственной жизнью. Аргус и сам не знал, как так получалось, что в самые нужные моменты Рабастан оказывался рядом. Наверное, ему везло. Как в тот раз, когда он «удачно» аппарировал прямо в гущу сражения между Орденом и Пожирателями. Он даже сообразить ничего не успел, когда его сбили на землю и прикрыли щитами. И снова это был Рабастан. Каждый раз, когда он был нужен, Басти был рядом. А сейчас… Сейчас он был нужен ему. Смит догнал Лестрейнджа уже в тот момент, когда тот был готов аппарировать. Возможно, в будущем, он будет мечтать исправить то, что натворит сейчас. Но поступить иначе сегодня он просто не мог. — Я согласен, — всего два слова и его жизнь уже никогда не будет прежде. На чай ему все же пришлось расщедриться. Стоит признать, пил его только Крауч-младший, в то время, как Рабастан напиток даже не заметил. Вместо этого он заново объяснял Смиту всю ситуацию. И чем больше Басти говорил, тем больше Аргус понимал его мотивы. А еще он понял, что его друг хороший отец. Возможно, даже лучший, чем друг. Рабастан не стеснялся рассказывать, чего именно он хочет от него. А хотел он многого. Быть может, даже слишком многого от такого отшельника, как Смит. И если просьбу о заботе мужчина ещё мог понять, то ультимативное требование переехать из Лютного было наглостью. Это был его дом, купленный за его деньги. И просьба покинуть эти места возмущала даже больше, чем просьба принять чужого ребенка. Да и дом ему друг приобрёл даже не посоветовавшись с ним. Утешало лишь наличие новейшей зельеварческой лаборатории. Ну и сейф с галлеонами. За моральный ущерб. И еще один — на воспитание девчонки. Ей самой тоже досталось два сейфа. К первому доступ открывался на момент ее одиннадцатилетия. Там находились деньги на семь лет учебы и немного литературы. Так же Рабастан хотел оставить там несколько записок для дочери. На будущее, так сказать. Чтобы девочка знала отца не только по фотографиям. Откуда у Басти была столь явная уверенность в том, что его либо посадят, либо убьют Смит не знал. Но и спрашивать тоже не стал. Уверен — значит знает что-то. Просто так Рабастан никогда ничего не делал. А поверить в простое: «Пожирателям смерти пришел конец, нас всех уничтожат» мог только полный дурак, к коим Аргус себя никогда не причислял. Второй сейф был должен открыться на совершеннолетие Друэллы. Там было все нынешнее состояние Лестрейнджей. Не было у Рудольфуса и Беллатрисы своих наследников. Да и не предвиделось. А потому, все самое ценное в будущем должно было стать собственностью дочери Рабастана. В том числе и родовая библиотека, гордость любого магического рода. Аргус не знал что и думать. Судя по всем этим приготовлениям, Лестрейнджи всей семьей собирались совершить нечто совершенно безумное. Он уже не удивился, когда вдруг выяснилось, что Крауч-младший — крестный отец девочки. И что обратиться к нему можно будет только в самом крайнем случае. Если его, конечно, не постигнет судьба самих Лестрейнджей. — Да что такого вы все собрались сделать, что творите подобное? — не выдержал Аргус в какой-то момент. Басти и Барти переглянулись. Между ними явно шел недоступный для понимания зельевара диалог. Наконец, Крауч обернулся и совершенно спокойно заявил, что это их личные дела, никоим боком Смита не касающиеся. — Вы оставляете мне своего ребенка. — Именно поэтому ты и не должен ничего знать. Никто не сможет связать тебя с нами. И никто не сможет забрать у тебя Друэллу. Мысли путались, злость на весь мир поднимала голову. Сейчас Рабастан раздражал Аргуса, как никогда. Но в тоже время было что-то, мелькающее на краю сознания, что утверждало правоту его друга. И он снова согласился. На все согласился. Даже на дементоров «Непреложный обет», который смел потребовать Барти. Он согласился на все, в память о былой дружбе и спасенной жизни. Признаться честно, мужчина не знал, отчего поступил так. Но закрывая дверь за непрошеными гостями, Смит совершенно точно знал, что поступил правильно. — Как тебе это удалось? Я был уверен, что он откажется, — тихо спросил Барти, разглядывая закрывшуюся дверь. Рабастан впервые за долгое время искренне улыбнулся. Его лицо озарила мальчишеская улыбка, казавшаяся столь неестественной на изможденным лице. — Что-что, а «Феликс фелицис» у Северуса получается просто великолепным. Крауч-младший весело рассмеялся, после чего оба мага аппарировали. Дождь лил с неба с прежней силой. Его тихий шорох был единственным шумом, что нарушал столь хрупкую тишину. Ничто не указывало на то, что в одном из обветшалых одноэтажных домов появился новый жилец. А маленькая Друэлла сладко спала в трансфигурированной кроватке, еще не зная, насколько изменилась ее жизнь.