Наследница Лестрейндж

Глава 2 Гринготтс

      В Косом переулке они оказались ровно в десять утра. Торговля уже разгорелась и по переулку сновали туда-сюда десятки чрезвычайно занятых магов. Друэлла, все еще оскорбленная, в лучших чувствах насуплено рассматривала улочку. И все же он видел по глазам малышки, что за показной обидой скрываются беспокойство и страх. И чем ближе они подходили к высокому белоснежному зданию банка, тем сильнее эти чувства были заметны. По ступенькам Лестрейндж поднималась чуть ли не дрожа, но в громадном мраморном зале неожиданно успокоилась. — Все хорошо? — невольно спросил Аргус у воспитанницы, которая словно надела маску безразличия.       Они пересекали холл Гринготтса. Стойки с гоблинами привлекали внимание абсолютно всех посетителей. И пусть сами гоблины не должны были удивлять девочку, — она их видела и прежде — то их работа должна была ее заинтересовать. Некоторые из работников банка писали что-то в огромных, даже по человеческим меркам, гроссбухах, другие взвешивали драгоценные камни, сортируя их. Аргус помнил, как сам впервые попал в Гринготтс. Он тогда рассматривал все вокруг с восхищением, достойным ребенка. Но вот, рядом с ним ребенок, впервые оказавшийся в банке, и он абсолютно спокоен. — Гоблины не должны видеть моей нервозности, дядя. Я пришла сюда за своим и пусть только попробуют не допустить меня к сейфам.       Девочка откинула прядь волос с лица, и Смит с удивлением отметил, что сделала она это точь в точь, как Рабастан. Раньше он не замечал за ней подобного. — Нам нужен Рагнаг, он за стойкой номер семнадцать. Это почти у входа в подземелья. — Откуда ты… — Письмо, дядя, письмо. Там написано все и даже больше.       Брюнетка улыбнулась кончиками губ, напомнив Аргусу уже его самого.       Семнадцатая стойка действительно находилась в дальнем углу зала, где посетителей было в разы меньше, чем у дверей. Стоящий за ней гоблин, такой же низкорослый и смуглый, как его сородичи, был молод. Даже очень. Это сразу смутило зельевара, но не заставило отступить. — Доброе утро, любезный. Нам нужен некий Рагнаг. — По какому вопросу, мистер…? — Смит. По поводу получения этой юной мисс доступа к ее личному сейфу.       Гоблин мимолетным взглядом осмотрел девочку, ненадолго задержавшись на лице. Наконец, его лицо озарила немного пугающая из-за частокола острых зубов улыбка. — А какую фамилию носит юная мисс? — Лестрейндж. Друэлла Беллатриса Лестрейндж. Наследница рода Лестрейндж.       Зельевар молчал, изумленно разглядывая преобразившуюся воспитанницу. Сейчас перед ним действительно стояла представительница рода аристократов. И дело было совсем не во внешности. Лишь взгляд. Взгляд, в котором причудливо смешались гордость за свою фамилию, вызов и сила. Сейчас он никак не дал бы ей одиннадцать. Стоящей рядом девчушке было гораздо больше.       Гоблина тоже сбило с толку это преображение. Вот только что перед ним стоял мелкий, потерянный щенок, а сейчас на его месте уже возвышался волчонок. — Что ж, тогда вам придётся пройти со мной, ваш поверенный слишком… — гоблин замялся подбирая слова, — важная личность, дабы стоять за стойкой в общем зале. — Раз таковы правила, то мы готовы подчиниться. И вновь гоблин, так и не назвавший свое имя, растерялся. — Мисс Лестрейндж, наследники родов, что утратили своих взрослых представителей, обязаны на первую встречу со своим поверенным прибыть в одиночку. — Но я ее магический опекун, я отвечаю за нее. — Таковы правила нашего банка, мистер Смит. Мастер Рагнаг не будет разговаривать с наследницей в присутствии посторонних. — Значит, я встречусь с мастером так, как требуют этого правила. Можно нам пару минут наедине, мастер…? — Ох, мисс, осторожнее со словами. Мастером у гоблинов считается субъект, создавший не менее десяти собственных авторских артефактов. Подмастерью требуется не меньше пяти, на звание ученика может претендовать гоблин, создавший три артефакта. А я всего лишь скромный клерк, как и все гоблины в зале. У меня нет звания, зовите меня просто по имени — Каргон. — Спасибо за пояснения, Каргон. И прошу извинить мне мою невольную бестактность. — Не стоит извинений, мисс. Сейчас уже мало кто из волшебников помнит о наличии некой градации мастерства у гоблинов. Люди предпочитают думать, что любой из нас способен на коленке собрать артефакт любой сложности, в то время как многие из нас даже не представляют как это делается. Признаться честно, помнят лишь те, кто страстно увлечен гоблинской культурой и историей, ну и, естественно, те, чьими финансовыми делами занимаются мастера. Как я понимаю, вы хотели поговорить со своим опекуном? — С вашего позволения, Каргон. — Желание клиента для нас закон.       Один хлопок длинных ладоней с узловатыми пальцами и двух магов окутывает плотная завеса магии. — Дядя? — Легкие чары сокрытия. Заглушают голоса, размывают образы и отвлекают внимание. Чисто гоблинская магия. Используется для обеспечения клиентам приватности беседы. — Следовательно, нас сейчас никто не слышит? В том числе и Каргон? — Верно. — Слава Мордреду и Моргане, — выдала девочка, облегченно выдыхая.       С нее словно бы сползла маска, являя на свет привычную Аргусу Друэллу. — Как же сложно держать лицо. — Могла бы этого и не делать. Гоблины осознают, что перед ними ребенок. Они не ждут от тебя поступков взрослого мага. — Это гоблины, дядя. Ты и сам должен все понимать. С ними нужно быть крайне внимательными. И выглядеть достойно. С самой первой встречи. Иначе потом репутацию рода уже не восстановишь.       Смит вздохнул. Ему не привычно было видеть такую Лестрейндж. Не по годам серьезную и в корне отличающуюся от привычной ему малышки. — Школьное письмо у тебя? — Да, вот оно.       Он протянул ей конверт и девочка, стараясь не смотреть на адрес, вскрыла его. Внутри оказалось два листа, которые она бегло проглядела. — Есть что-то интересное? — Ага, количество должностей и регалий нашего директора. Интересно, он пишет это все в письме школьникам для потехи собственного эга или для того, чтобы все лишний раз убедились в его величии? — Ты так обижена на адрес? — Не просто обиженна, я глубоко возмущена. «Самая маленькая комнатка» — это же надо. Такое ощущение, что я живу в какой-то каморке. — Если бы ты жила в каморке, то адрес был бы указан именно такой. Помнится, один мой друг перед получением письма повздорил с родителями и спал на лавке в сквере. На письме так и было написано. — В одиннадцать лет? И это не возмутило представителей школьного руководства? — У его отца была дурная привычка спускать злость на сыне, а его матери было на это плевать. Так что да, в одиннадцать лет и при живых родителях. А руководство… Боюсь, они даже не знали. У них там артефакт еще со времен Основателей — складываешь пачку конвертов и адреса юных магов записываются автомагически к выбранной дате. — К одиннадцатому дню рождения? — К нему самому. — Звучит нереально даже для мира магии. — А Распределяющая шляпа с ее способностью видеть характеры и предрасположенности детей? — Это просто шедевр, дядя. И то, что она работает вот уже столько лет, это просто…       Девочка восхищенно выдохнула, явно не сумев подобрать слова. — Друэлла, нам сейчас не об этом думать нужно. Как ты собираешься общаться с поверенным в одиночку? — Совершенно спокойно, дядя. Не думаю, что моему поверенному выгодно меня обманывать. — Я не был бы столь категоричен на твоем месте. Гоблины не люди. — Не люди, но выбора нет. Дядь, давай ты купишь, что сможешь по этому списку, пока я беседую с мастером Рагнагом? Так быстрее будет. — Уверена?       Девочка легко пожала плечами: — Выхода нет.       Аргус с сомнением смотрел на ребенка, мысленно решая, что делать. С одной стороны он может дождаться ее в холле, но с другой стороны, неизвестно сколько времени займет беседа с гоблином. Тратить же весь день на Косой переулок желания не было. — Я в книжный и лавку зельеваров. Если успею, зайду еще за чемоданом и писчими принадлежностями. В полдень встретимся у кафе Фортескью. Если освободишься раньше, зайди за мантиями. — К мадам Малкин? — К ней самой. Скажешь, что тебе в Хогвартс, она соберет в лучшем виде. Только имя свое лишний раз не свети. — Я знаю, дядя, — грустно усмехнулась девочка, после чего, встав на носочки, коснулась губами его щеки, — все будет хорошо.       Как только она покидает светящуюся сферу, та с легким хлопком лопается. Лестрейндж отходит к Каргону и едва заметно кивает головой, в знак прощания. Он отвечает тем же, чуть сильнее склонив голову перед гоблином. Коротышки любят, когда им выказывают уважение, пусть даже в мелочах. Еще секунда переглядываний, и работник банка увлекает за собой Друэллу. Постояв минуту, Смит отправился в другую сторону — к выходу.       Юная волшебница уверенно следовала за гоблином. Ей не терпелось уже попасть к своему наследству, а потому она мало обращала внимание на внешнее убранство коридоров. Тем более, там и смотреть-то было мало что — всюду белый мрамор и золото. Тем сильнее был перепад, когда они, пройдя сквозь высокие двустворчатые двери, оказались в каменном мешке с дубовыми полами. На секунду Друэлле даже показалось, что в комнате выключили свет. — Это приемная мастера. Вам придется чуть подождать.       Девочка нахмурилась — она отчего-то была уверена, что в этом банке новости разносятся куда быстрее. Но не успела она высказать Каргону свое недоумение, как тот шустро покинул зал. Как только захлопнулась тяжелая дверь, магические светильники под потолком потухли. Лестрейндж вскрикнула — не столько из страха, сколько от неожиданности. Что-то здесь совершенно точно было не так. Не мог простой клерк входить в кабинет мастера без стука. Не могло у него не быть секретаря. Страх липкой волной захватил девочку. И тут с потолка на нее бурным потоком хлынула вода. Она затекала в глаза, заливала уши, попадала в рот. Паника, захватившая сознание, вызвала у девочки неконтролируемый магический всплеск. Первый за долгое время. Магия ударной волной разошлась от малышки, отразив воду и заставив взвыть сирену в глубине банка. Впервые за несколько сотен лет в Гринготтсе была зафиксирована попытка кражи. Внезапная тревога мгновенно оголила многие проблемы в охранной системе гоблинов. Стражи слишком суетились, закрывая двери и перекрывая выходы, клерки, что должны были успокоить посетителей, лишь нарастили панику, а один юный гоблин, что безошибочно определил причину срабатывания сигнализации, испуганно схватился за голову. Вполне возможно, скоро он ее и вовсе лишится.       Тем временем Друэлла пугалась еще больше, видя, что вода и не собирается останавливаться. Магический всплеск, что вызвал срабатывание сигнализации, повредил управляющий контур ловушки и теперь отключить ее было попросту невозможно. Вода набралась уже по колено девчушке, когда клерк очнулся и бросился за помощью. Несколько мастеров чар одновременно устремились к зале, где была заперта наследница Лестрейндж.       Вода добралась уже до пояса волшебницы, когда гоблины добежали до комнаты. А на то, чтобы открыть двери или хотя бы остановить воду, требовалось время. Благо они смогли превратить одну из стен в прозрачную и теперь хотя бы видели до куда дошла вода. А она пребывала все теми же стремительными темпами, тогда как у мастеров ничего не получалось. Друэлла, отчаянно барахтаясь, скрылась под водой с головой, когда гоблины окончательно признали свою несостоятельность. И здесь, в установившейся гнетущей тишине, по залу гулко разнесся хриплый низкий голос, что на гоббледуке приказал двери открыться. Тяжелые створки под давлением магии владельца этих мест распахнулись. Из дверного проема хлынула вода, вынося под ноги мастеров бесчувственное детское тело. Хранители золота волшебников не сдвинулись с места. Они потрясенно взирали на директора банка, что впервые за долгое время «вышел в люди». Тишина в зале стояла абсолютная. Казалось, девочка, застывшая на полу маленькой изломанной куклой, не интересует никого вовсе. Высокий, старый гоблин оглядел подчиненных злым тяжелым взглядом.  — Чего застыли? Ребенка в Мунго. Быстро.       Мастера переглянулись и скоро изобразили бурную деятельность. На деле же большинство из них лишь играли, надеясь избежать таким образом гнева главы Гринготтса. Больше всего суетился и мешал основной виновник происшествия. Он бегал вокруг девочки, не пытаясь помочь, но и не позволяя сделать это другим. — Каргон, — не выдержал этого безобразия директор, — останься.       Юный гоблин испуганно замер, его проблемы только начинались.