Наследница Лестрейндж

Глава 6 Распределяющая Шляпа

      Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одежах. Выражение лица ее было очень строгим и Друэлла сразу решила, что такой лучше не попадаться на глаза. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей полувеликан. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему ведьма. — Я их забираю.       Она отвернулась от лесника и приказала детям следовать за ней. — Она декан Гриффиндора, преподает трансфигурацию. И помешана на лидерстве своего факультета всегда и во всем. Но вот уже шесть лет верховодит Слизерин. Она нас недолюбливает.       Под тихую лекцию Драко они пересекли просторный холл, прошли мимо дверей Большого Зала и оказались в крохотной пустой комнате. Слишком крохотной. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно переглядываясь. Друэлла с компанией оказались прижатыми к стене. По кривой усмешке Драко и поджатым губам Блейза девочка догадалась, что раздражает такое положение дел не только ее. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец вспомнила о приветствии профессор трансфигурации. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас распределят на факультеты. Отбор это очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй Когтевран и Слизерин. У каждого из них своя древняя история и из каждого выходили выдающиеся Волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет набравший большее количество очков, побеждает в соревнованиях между факультетами это огромная честь. — Вот видишь. Я же говорил: «огромная честь, огромная честь». набрать побольше баллов тупой зубрежкой. Лучше бы вспомнила о звании лучшего ученика курса…       МакГонагалл покинула зал, оставив их без надзора. Тут же комната, где недавно стояла почти мертвая тишина, наполнилась гулом. Дети обсуждали распределение. Прислонившиеся к стене будущие слизеринцы с одинаковыми кривыми усмешками наблюдали за этим цирком. Большинство первокурсников молчало, но знакомая Друэлле Гермиона Грейнджер вслух перечисляла все заклинания, которые выучила и гадала какие из них ей пригодятся. — Лучше бы «Историю Хогвартса» читала, — не выдержала Лестрейндж. — Как вообще можно не знать в чем заключается Распределение? — недоумевающим голосом спросила ни к кому конкретно не обращаясь девочка со светлыми волосами.       Друэлла вспомнила ее — видела на платформе с матерью и сестрой. — Не знаю, Дафна, — ответила ей другая девочка с темными волосами и курносым носом, — Разве это такой большой секрет?       Внезапное ощущение погружения в лед заставило Лестрейндж истошно вскрикнуть. Рядом так же взвизгнули Малфой и Забини. Через стену, к которой они прислонились, просачивались призраки. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, старательно не замечая первокурсников. Хотя казалось бы как можно не заметить, что прошел сквозь кого-то? Вообще творился какой-то форменный бедлам. Призрак похожий на маленького толстого монаха призывал призрака в трико и круглом пышном воротнике дать некоему Пивзу ещё один шанс, а тот категорично не желал этого делать. В конечном итоге «заметив» учеников Проповедник стал зазывать их всех на Пуффендуй.       Вернувшаяся профессор МакГонагалл выгнала привидений и, построив детей в шеренгу, очередной раз повела за собой. Друэлла чувствовала как волнение постепенно захватывает сознание. Что будет если она не попадет на Слизерин? И главный вопрос — а куда она тогда попадёт. Неужели Гриффиндор? Нет, это просто невозможно. Все Лестрейнджи учились на Слизерине. Хотя нет, было пару выпускников Когтеврана. Но у Годрика никто из ее семьи не учился. А вот у Блеков был прецедент. Сириус Блек, старший брат Регулуса Блека, сын Ориона и Вальпурги. Наверное, единственный Пожиратель смерти, чье задержание гремело в газетах не меньше, чем задержание Лестрейнджей. А как иначе — двенадцать мертвых маглов и волшебник, от которого остался только кончик пальца. Как он там интересно в Азкабане? Жив ли? Ветви родового дерева Блеков на их гобелене почти не отражались. Были видны только самые близкие родственники Беллы — родители, две ее сестры и их мужья. Даже Драко на гобелене уже не отражался. Возможно, все дело было в том, что пока у Друэллы был доступ лишь к копии гобелена в Гринготтсе.       Пока Лестрейндж размышляла они успели пересечь зал, который уже проходили при входе в замок и, пройдя через двойные двери, оказаться в Большом зале. Друэлла была потомственной волшебницей. Ей с детства Аргус рассказывал о красоте Хогвартса, о его величественности и тайнах. Но увидеть все своими глазами было куда интересней. Девочка даже представить себе не могла насколько красив Большой Зал. Первым, что привлекало к себе внимание, был потолок. Бархатно черный с россыпью звезд он имитировал открытое небо. Создавалось полное ощущение, что Большой зал находится под открытом небом. Зачарованные свечи парили под потолком, освещая пять длинных столов. Четыре из них принадлежали факультетам, за ними сейчас сидели старшие ученики. Пятый стол стоял перпендикулярно остальным и за ним сидели профессора, деканы и директор Хогвартса. Их вели именно к этому столу, в какой-то момент остановив и заставив развернуться лицом к ученикам. Первокурсников с интересом рассматривали все без исключения. Внимание было слишком много и Лестрейндж невольно подумалось, что она мечтает чтобы этот весь фарс побыстрее закончился. Но себе Друэлла могла признаться честно — она боялась. Слова дяди о том, что страх неизвестности хуже всего сейчас были близки ей как никогда. Девочке на миг даже стало жаль маглокровок ведь их этот страх сопровождал с самого утра. Стоящие рядом мальчишки тоже притихли. На самом деле из всей толпы первокурсников говорила лишь Грейнджер. Сейчас она громким шепотом рассказывала всем о том, что потолок Большого зала зачарован. Можно подумать, это не было очевидно с первого взгляда. Гермиона раздражала, но заставить ее замолчать не было никакой возможности. Хотелось выть от бессильной злости.       Профессор МакГонагалл вынесла и установила перед первокурсниками табурет. Еще одно мгновение и Распределяющая Шляпа заняла свое место. Друэлла поймала себя на том, что неотрывно смотрит на древний артефакт. Рядом рвано выдохнул Драко. Блейз нервно облизнул губы. Ни одна только Лестрейндж была восхищена столь сильной магией.       Шляпа запела, разрушив хрупкий момент молчаливого восхищения. — Я все понимаю, — тихо сказала та самая курносая девочка, что удивилась незнанию многих о ходе Распределения, — но нельзя ли ее постирать? — А говоришь, что понимаешь, — хмыкнул Малфой. — Большинство артефактов нельзя очищать магически. — Так то магически, — не осталась в долгу девочка, — а без волшебства никак?       Драко не ответил, растерянно глядя на оппонентку. Идея почистить древний артефакт как маглы явно не приходила ему в голову. — Но ведь… — Да замолчите вы оба, — не выдержал Забини, — дайте послушать.       На заднем плане Распределяющая Шляпа как раз пела про слизеринцев, что идут к своей цели не стесняясь никаких путей.       Остаток песни первокурсники простояли молча, хотя по виду одного юного блондина было понятно, что дается ему это с большим трудом. — Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — зашептал какой-то рыжий мальчишка. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем.       Друэлла хихикнула, у незнакомого Фреда было отличное чувство юмора. — Это и есть Уизли, — подсказал Малфой, — а очкарик рядом — Поттер.       Внимание Лестрейндж тут же переключилось на указанного мальчишку. На одиннадцать лет Мальчик-Который-Выжил никак не выглядел. На первый взгляд ему можно было дать лет восемь-девять. Мантия на нем была новой, но явно не выглаженной. Волосы больше походили на разоренное птичье гнездо, чем на приличную прическу. Да и подстрижены были по дурацки. Поттер робко улыбался, но страх был заметен. Может и правда рос у маглов?       Пока она разглядывала Гарри, распределение началось. Ханна Аббот и Сьюзен Боунс отправились на Пуффендуй, Терри Бут и Мэнди Броклхерст оказались на Когтевране, Лаванда Браун пополнила Гриффиндор, а Миллисента Булстроуд оказалась первой на Слизерине. Тишина среди первокурсников стала абсолютной. Волновались все.       Когда вызвали Гермиону Грейнджер девочка рывком сорвалась с места, почти бегом пересекла расстояние до табурета и в мгновение ока надела на голову Шляпу. Вердикт Шляпы был столь же стремительным. Лестрейндж он не удивил — бесцеремонности Грейнджер на других факультетах места не было. Стон Уизли заставил усмехнуться. По видимому, не только Друэллу Гермиона успела достать за время поездки Хогвартс-экспрессе. А Гриффиндор для Уизли был даже большей традицией, чем Слизерин для Малфоев.       Все шло своим чередом. Грегори и Винсент гордо заняли свое место за изумрудно-серебряным столом. Скоро должна была прозвучать ее фамилия. — Удачи, — шепнул за секунду до этого Блейз.       Драко едва ощутимо сжал ладонь в знак поддержки. Друэлла улыбнулась. Девочка не ожидала от своего распределения ничего не обычного. Но голос профессора дрогнул на ее фамилии, а несколько учеников со старших курсов едва не вскочили из-за стола. Стол Слизерина, что показательно, остался невозмутим.       Волшебница шла к табурету, чувствуя на спине чей-то тяжелый, злой взгляд. Выглядеть уверенно и горда оказалось тяжелей, чем она думала. Удерживать на лице маску абсолютного спокойствия оказалось сложнее, чем в Гринготтсе. Хорошо хоть в вердикте шляпы она не сомневалась. Как только ткань артефакта коснулась волос, над головой разнеслось громкое «Слизерин».       С облегчением вернув Шляпу профессору МакГонагалл, девочка стараясь не поменяться в лице отправилась за стол своего факультета. Тишина стояла почти полная, если не считать жидких аплодисментов Слизерина. Как только она села на свое место, Распределение продолжилось. — Лонгботтом Невилл.       Друэлла забыла как дышать. Как могла она забыть об этом мальчике, чьих родителей запытала до безумия ее семья? Но факт оставался фактом, она забыла. И от этого на душе было особенно мерзко. — Лонгботтом Невилл — была вынуждена повторить МакГонагалл, когда на первый раз никто не отозвался.       На этот раз тот самый пухлый мальчик, которому Хагрид вернул жабу, неуверенно заковылял к табурету. Выражение лица у него было потерянным. Шляпа надолго застыла на его голове, пока не выкрикнула на весь зал факультет Годрика. Невилл поднялся с табурета и, так и не сняв Шляпы, отправился за стол Гриффиндора. — Распределяющая Шляпа, — почти шепотом подсказала декан львиного факультета, — верните ее, мистер Лонгботтом.       Невилл вернул. Никто не смеялся. Чувства Лонгботтома понимало большинство студентов в зале.       Лестрейндж невидящим взглядом смотрела сквозь первокурсников. Мыслей в голове не было. Очнулась Друэлла лишь тогда, когда рядом с ней сел Малфой. — Ты отлично держалась, Друэлла.       Она благодарно кивнула и продолжила следить за распределением. Вежливо похлопала Пэнси Паркинсон, той самой курносой девочке, что спорила с Драко. Впрочем, сама Пэнси о своем споре явно забыла. Заняв место за столом Слизерина она первым делом склонилась к Дафне Гринграсс и девочки оживленно о чем-то зашептались. Признаться честно ждала Друэлла не ее. Блейз оказался в списке последним, зато аплодировали ему слизеринцы от души. Уж первокурсники то точно. — Я снова с вами, дети мои, — шутливо поприветствовал их Забини, заметивший нетерпение ребят.       Первокурсники Слизерина дружно улыбнулись. — Но кто сказал тебе, отец наш, что ожидаем мы тебя? Я жду лишь только праздничного пира, — поддержал игру Малфой, отчего дети уже почти рассмеялись. —Тише вы, мелкие. Дамблдор говорить будет, — прикрикнул на них староста.       Мелкие понимающе кивнули и перевели взгляд на директора, что как раз в этот момент взял слово. Старик встал с позолоченного трона и широко развёл руки, словно пытаясь обнять учеников. На его лице игра лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем ученики его школы. — Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!       Директор вновь занял место за преподавательским столом. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. — Он нормальный или нет?       В почти абсолютной тишине слизеринского стола вопрос Пэнси прозвучал удивительно громко. Несколько старшекурсников весело рассмеялись, а парень со значком старосты снизошел до объяснений. — Это он таким образом дает понять домовым эльфам, что пора подавать праздничный ужин. Четыре факультета — четыре слова. В последнее время он все более оригинален. На моем первом курсе слова были: лев, орел, барсук и змея. Ешьте давайте лучше, чем глупые вопросы задавать.       На последних словах слизеринец кивнул на тарелки заполнившиеся самой разнообразной едой. Чего здесь только не было. Ростбиф, жаренный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон, стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг и еще много чего. Лишь оглядев все это великолепие Друэлла поняла как сильно проголодалась. Другие ученики уже принялись раскладывать еду по тарелкам. Лестрейндж поторопилась последовать их примеру, пока всё самое вкусное не разобрали. Выбрав из мясного великолепия стейк, на гарнир она предпочла тушенные овощи. В какой-то момент взгляд девочки не скользнул на стол факультета Гриффиндор. Увидев, как младший Уизли пытается откусить сразу от двух куриных ножек юная волшебница скривилась. — Ни манер, ни воспитания. — Вынуждена согласиться, — согласно кивнула Друэлла, переводя взгляд на говорившего.       Неожиданным собеседником оказался Кровавый Барон, призрак их факультета. Лестрейндж, как и любой потомственный ученик этого факультета, многое знала о нем. Барона боялись и ученики и другие призраки. Хотя, казалось бы, чего бояться после смерти? Но внешность Барона, всего испачканного кровью, создавала отталкивающую репутацию и без поступков. Лишь только слизеринцы знали, что скрыто за внешней маской.       А Барон страдал, как и любой умерший, но не ушедший. История любви Барона и Серой Дамы передавалась из уст в уста, лишь бы оба этих призрака были приняты младшекурсниками. Когтеврану было проще. Постоянное молчание Елены Когтевран казалось скорее печальным, чем ужасающим. И принять ее такую тихую и красивую было легко. Слизеринцы же поступали как истинные наследники своего факультета. Правдивая история Серпенса Слизерина открывалась лишь тем, кто совершенно точно должен был попасть на его факультет. И после нее вопросов не оставалось.       Друэлла помнила как буквально выпросила мистера Прайцепта, ее преподавателя истории и этикета, рассказать об этом потомке Основателя. Ей было семь и она проплакала в тайне полночи.       Все жалели Серую Даму, которая украла артефакт, создаваемый матерью всю жизнь и сбежала. Но никто не жалел ее возлюбленного, что нашел ее даже в далеких лесах Албании. Нашел уже пораженную проклятьем, полубезумную, умирающую от боли. Когдида Когтевран всегда умела защищать свою собственность. Не пожалели ее чары и родную дочь.       Серпенс долго пытался найти способ побороть силу заклятья. Обращался даже к старшей Когтевран, но та не желала даже слышать о дочери воровке. Салазар, видящий горе среднего и любимого сына, просил подругу сменить гнев на милость. Но та была непреклонна, ее поддержал и Годрик непреемлющий воровства. Возможно, встань Пенелопа на сторону Слизерина, история сложилась бы по другому. Но Пуффендуй предпочла остаться в стороне, избегая любых конфликтов среди своих друзей. Елене же становилось все хуже, в редких приступах прояснения сознания она умоляла Серпенса убить ее. Но он не мог. Вместо этого он продолжая искать способы снятия проклятья. Не успел.       В один печальный день Елена Когтевран, единственная дочь Когдиды, заколола себя ножом, не выдержав больше мук. Серпенс нашел ее уже после. Пытался спасти, но лишь испачкался весь в ее крови. И принял решение. Возможно, будь рядом отец или кто-то из братьев, Слизерин не сделал бы того что сделал. Но он был в Албании совершенно один, с трупом своей возлюбленной, погибшей от чар собственной матери. Талант в зельеварении и нежная любовь к ядам любого вида, позволила Серпенсу умереть в тот же день.       Салазар, первый узнавший о случившемся, своей властью Основателя позволил призракам пары вернуться в Хогвартс. Это дало новый виток старому конфликту. Увидев призрак дочери в школе Когтевран пришла в ярость. Она не желала видеть Елену ни живой, ни мертвой. Салазара на этот раз ругали все. Когдида за излишнюю любовь к сыну, Годрик за необдуманное решение, Пенелопа за то, что он причинил боль ее подруге. И никто из трех Основателей не задумывался каково самому мужчине видеть призрак сына, которого не уберег, не защитил, не спас. В итоге, Салазар Слизерин покинул Хогвартс и больше в школу никогда не возвращался.       Друэлла передернула плечами, возвращаясь из воспоминаний о прошлом к реальному праздничному ужину. Кровавый Барон давно уже отплыл к другому краю стола и смотрел в сторону стола Когтеврана. За столом Слизерина большинство уже поело и успело завести беседу. Мальчишки обсуждали квиддич, попутно пытаясь решить, какая метла на данный момент лучшая. Они спорили довольно яро и Друэлла решила не вмешиваться, хотя волшебный спорт и уважала. Девочки-первокурсницы спорили о том, что интересней — чары или трансфигурация. Как-то плавно они втянули в этот разговор Лестрейндж, которая стойко стояла на том, что чары лучше. Просто потому, что в отличие от трансфигурации всеобъемлющи и повсеместны. — Но трансфигурация очень полезная наука. Она позволяет превращать одно в другое, — яро вещала чуть покрасневшая Дафна. — Но при этом для этого обязателен исходный предмет и трансфигурировать те же продукты питания нельзя, — не уступала ей Миллисента. — Зато их можно приманить или увеличить в размере. И используются для этого как раз таки чары, — справедливо заметила Паркинсон. — И к тому же не каждый способен трансфигурировать хоть что-то, когда как чары доступны всем, — добавила Друэлла.       Гринграсс отчаянно покачала головой, явно не соглашаясь, но и не желая спорить дальше. Тем временем еда на столах сменилась десертами. Мороженное всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры, пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги…       Друэлла слегка осоловело покачала головой. Десерта не хотелось абсолютно. Увидев, как Грегори наполняет свою тарелку разными сладостями, она неосознанно покачала головой. Нет, с едой этим вечером совершенно точно покончено. А вот горячий крепкий зеленый чай был как никогда кстати. Большинство первокурсников как и она уже наелись и просто сидели откинувшись на спинки стульев. И здесь Друэлла вспомнила кой о чем. —Драко, — позвала она, с трудом сдерживая зевоту, — ты говорил, зчто твой крестный работает в Хогвартсе?       Малфой-младший, до этого с какой-то неясной тоской взиравший на шоколадный торт, перевел взгляд на нее. — Да, — устало кивнул мальчик— Вон он, разговаривает с магом в тюрбане.       Девочка быстро нашла указанного мага. Зельевара в нем видно было сразу. Наметанный взгляд той, что росла рядом с профессиональным зельеделом, мгновенно вычислил причину сальных волос волшебника. Бальзам от авторства того самого Дагворта-Грейнджера про которого она вспоминала в поезде. Отличный способ защитить волосы от попадания в котел. Правда выглядят они при этом мягко говоря несколько неопрятно. Зато достаточно было нанести его на волосы раз в неделю. Аргус от этого способа отказался лишь потому, что слишком часто общался с людьми. Многочисленные заказчики, учителя Друэллы, просто друзья заскочившие на чашку чая… Редко случался день, когда у них не было посетителей. Снейпу, а точнее для нее уже профессору и декану Снейпу, до людей вокруг дела явно не было. — А что за чудик с ним говорит? — спросила девочка, только сейчас обратив внимание на собеседника Снейпа.       Драко перевел взгляд на волшебника в лиловом тюрбане. Осмысленности, правда, во взгляде не прибавилось. — Откуда мне знать? Я тоже первокурсник. — Это профессор Квиррелл. Раньше преподавал магловедение. Но с этого года будет вести защиту от темных искусств.       В этот момент Квиррелл посмотрел на них. Друэлла напряглась. Пристальный холодный взгляд голубых глаз никак не вязался с общим видом. Но вот новоявленный профессор улыбнулся и это ощущение исчезло. Лестрейндж же мысленно отдернула себя. Видеть нечто подозрительное во всем есть первый признак паранойи. А она итак иногда слишком дерганная. Особенно после Гринготтса.       Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок. Они снова засияли первозданной чистотой, отражая блики свечей. Директор вновь поднялся из-за своего места. —Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.       Несколько человек в зале рассмеялось, по видимому решив, что это глупая шутка. Но слизеринцы лишь настороженно переглядывались. — Это нормально? В смысле, раньше такое случалось? — Запрещал ли директор что-нибудь без объяснения причин? Да никогда. При мне по крайней мере, — не скрывая удивления ответил один из семикурсников со значком старосты школы на груди, — но если увижу кого у этой части коридора, мало никому не покажется.       Большинство слизеринцев передернули плечами, некоторые откровенно поежились. Судя по всему, старосту здесь уважали. Да и сложно было бы такого не уважать. Рослый, широкоплечий, с серьезным прищуром пронзительных серых глаз он смотрелся внушительно даже сидя за столом. — А вы? — с неожиданной робостью спросила Друэлла. — Димитрий Сконтенс, — едва заметным кивком обозначил он приветствие, — староста школы. Если возникнут серьезные, подчеркиваю серьезные, проблемы можете обращаться. С мелочами к Акэлю или Джульетте.       Тот самый староста, что рассказал о профессоре Квиррелле и чудачествах директора по отношению к домовикам, приветственно поднял руку. Сидящая через пару мест от него девушка с красивым глубоким рыжим цветом волос лишь мимолетно кивнула, тут же возвращаясь к прерванной беседе. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн.       Лестрейндж заметила, как переменились профессора. На всех лицах появились одинаковые натянутые улыбки. Выражения лиц профессора Квиррелла и декана Снейпа были особенно выразительными. — Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!       И все запели. Уж тут-то девочка поняла отчего преподаватели так напряглись. У нее никогда не было музыкального слуха, что с некой грустью отметил на самом первом (и последнем) занятии ее учитель музыки. Но даже для нее это было слишком. Пели все кто пел по-разному. Кто громко, кто тихо, кто медленно, кто быстро. Все это сливалось в безумную какофонию звуков от которой болела голова. За столом Слизерина молчали почти все. У Когтеврана дела обстояли немногим лучше, пело от силы человек пятнадцать. Пуффендуй мог похвастаться половиной, а Гриффиндор пел весь. Дамблдор под конец прослезился и Лестрейндж готова была к нему присоединиться. Только если директор плакал от умиления, то Друэлле хотелось плакать от облегчения. — К Мордреду мотив, — неожиданно высказался Забини— но текст никому не кажется морально устаревшим?       Этот вопрос факультет Слизерин единогласно посчитал риторическим и не отвечая отправился спать. Они спускались в подземелья под четким руководством Акэля и Джульетты. И если девушка следила за тем, чтобы никто из первокурсников не отстал, то парень старательно демонстрировал легко запоминающееся ориентиры на пути в гостиную. Друэлла слушала в пол уха — большинство из примет ей описал в своем письме крестный. Но вот наконец знакомый по рассказам тупиковый коридор, где Акэль и его напарница остановились. — Запомните: именно здесь находится вход в нашу гостиную. Из-за обострившейся в последние годы, по известным причинам, межфакультетской розни гостей с других факультетов сюда не приглашают. Впрочем, насколько мне известно, и до этого в гостиной Слизерина могли бывать лишь избранные. И за последние семь веков таких не нашлось.       Гостиная факультета Друэлле понравилась. Выполненная в холодных зелено-черных тонах она успокаивала. Так и хотелось свернуться клубком в глубоком кресле где-нибудь в полумраке и зачитаться каким-нибудь древним талмудом о Темной Магии. А к слегка зеленоватому свету можно было легко привыкнуть.        Джульетта толкнула традиционную речь о величии их факультета, Акэль продемонстрировал согревающие чары. Димитрий проследил за тем, чтобы они легко выходили у всех. А забежавший на пару минут декан представился и кратко рассказал о правилах поведения на факультете. Ничего сверхнеобычного от них не требовалось. Учиться, поддерживать друг друга, не нарушать правил, а если и нарушать то так, чтобы никто и ничего не узнал. И наконец после всего этого занудства им разрешили отправиться спать.       Спальня первокурсниц девочек находилась в самом начале коридора ведущего в женские спальни их факультета. Сам коридор прятался за гобеленом с изображением герба Слизерина. Напротив за таким же гобеленом скрывался коридор в мальчишечьи спальни. Но это Друэллу совершенно не интересовало. Она хотела только спать. Их спальня было А уютной и даже огромное окно выходящее на дно озеро не смогло испортить настроение Лестрейндж. Она даже согласилась на кровать у самого подоконника. Зато никто из девочек не возмущался лотку мистера Рейна, который Друэлла с их разрешения поставила в душевой под умывальниками. А корзинка и миска легко поместились рядом с кроватью. Выпустив самого Рейна из переноски Друэлла облегченно выдохнула. Книззл походив по спальне пару минут и насладившись девчачьим восхищением его красотой свернулся клубком на своей подстилке явно собираясь спать. Несколько кусочков варенной говядины в миске его не заинтересовали. Убрав еду (не хватало еще крыс завести), Лестрейндж переоделась и вскоре уже устраивалась поудобней под зеленым с серебряной нитью покрывалом. А плеск воды за зачарованным стеклом действительно убаюкивал лучше любой колыбельной.