Наследница Лестрейндж

Глава 10 Запретный лес

      Запретный лес днем и ночью два совершенно разных места. При свете дня он смотрится мирным и спокойным. Днем совершенно не ясно от чего это место называется Запретным и чем отличается от лесов маглов. Но как только сгущаются сумерки сразу становится ясно, что от леса лучше держаться подальше. Он словно монстр, пробуждающийся после заката. Манит к себе магнитом и в то же время отталкивает своей мрачной жутью. Темные кроны деревьев в сумерках будто бы оживали, шумя от ветра, которого нет. Ночью этот лес пугал.       Друэлла не отдавая себе отчета шла практически вплотную к Квирреллу. Маг успокаивал своей непоколебимой уверенностью и столь же неизменным спокойствием. Рядом с ним было не так жутко шагать по освещаемой всего одним Люмосом тропинке. Страх лишь усугублялся от мысли, что у нее нет волшебной палочки. « Во избежание новых глупостей», — так сказал профессор, оставляя ее палочку на своем письменном столе. И ей даже не пришло в голову возразить, с такой усмешкой и вызовом он смотрел на нее в тот момент. Однажды она уже воспротивилась воли этого мага и повторения совершенно не хотелось. Слишком свежи были воспоминания об утренней экзекуции. Но сейчас девочка предпочла бы пережить еще три секунды личного ада, лишь бы сжимать в руке теплую рукоять волшебной палочки. Все же, это всего три секунды.       Темный маг едва заметно насмехался над ее ужасом. А быть может ему просто не нравилось, когда из-за любого шороха, она хватала его за руку. Шорохов в ночном лесу было предостаточно. И Лестрейндж то и дело сжимала запястье мужчины. Возможно, он не любил, когда нарушали его личное пространство. Сама Друэлла терпеть не могла прикосновений посторонних людей. Даже слизеринцы, за неделю заслужившие статус своих, могли получить полный недовольства взгляд за руку на плече. Если бы ее дергали за рукав каждые две минуты, она бы не остановилась на многозначительных улыбках, насмешливом фырканье и едких комментариях. Она бы просто попросила не трогать ее. И Квиррелл вполне мог это сделать. Одна его фраза и из островка спокойствия он бы превратился в часть этого пугающего леса. Наиболее опасную, а потому самую жуткую. Просто потому, что у него палочка есть, а у нее нет. Все это волшебник знал и старался не пугать ее еще больше. Девочка его понимала — у Квиррелла хватало забот и без того, чтобы успокаивать ее. Им еще единорогов искать.       С верхушки ближайшего дерева с громким хлопаньем крыльев сорвалось несколько пташек. Друэлла отшатнулась от источника звука, испуганно вглядываясь в заросли. — Хватит пугаться каждого шороха. Это глупо.       Лестрейндж лишь тихо шмыгнула носом. Вот что ей делать, если страшно? — Мы уже это обсуждали. Просто держись позади меня и не сходи с тропы. — А если меня это не успокаивает?       Может и глупо сейчас задавать такие вопросы, но все лучше чем молчать. — Слово «храбрость» ничего не говорит? — То самое, которое синоним к «безрассудности»? — тихо спросила девочка, пытаясь согреть дыханием замерзшие пальцы.       Маг едва заметно улыбнулся, на этот раз почти естественно. Кажется, она его забавляла. —Почти. Запомни, никогда нельзя поддаваться страху. Это нерационально. Боясь каждого шороха ты рискуешь пропустить нечто важное. И действительно опасное.       Квиррелл оглянулся и заметив как она дрожит наложил на нее согревающие чары. — Спасибо. — Не стоит, с вашей стороны было бы разумно наложить их еще в Хогвартсе, мисс Лестрейндж. И все же увидь Басти как ты сейчас трясешься он был бы очень разочарован. — Вы уже говорили, — раздраженно ответила девочка, вновь чувствуя обиду. — Правды это не меняет. — Мне одиннадцать лет. Я «гуляю» ночью, в Запретном Лесу, в полнолуние, с самым опасным магом столетия. У меня есть причины бояться. — Это больше похоже на причины для гордости. И все же ваш отец… — Давайте не будем. Я его даже не помню. Отец, дядя, тетя они все для меня лишь горстка писем в Гринготтсе. У меня даже колдографий нормальных нет. Так, пару дурацких снимков из «Ежедневного Пророка». Того самого, где статья об их поимке. Аргус говорит, что в сейфе альбом должен быть. А я не нашла. И спросить ни у кого не могу. Раньше, по крайней мере, не могла. И потому не надо мне рассказывать о том стыдились бы они меня или нет. Их все равно нет. Рядом. И уже не будет.       Так и хотелось продолжить, что это все по вине Квиррелла. Что он по сути предал всех своих подчиненных, исчезнув десять лет назад. Но сил продолжать не было. Она задохнулась, на глаза вновь навернулись слезы. Да что же это за день такой?! Лестрейндж затормозила, понимая что сейчас откровенно расплачется в голос. — Ну хватит. Сколько же можно плакать? Самой не надоело?       В голосе профессора ЗОТИ не было злости, лишь раздражение пополам с усталостью. Мужчина протягивал ей носовой платок с вензелем из двух переплетающихся «К». Друэлла слабо покачала головой, вытаскивая из глубокого кармана мантии собственный. — У тебя есть семья, запомни это. Они все живы. И однажды снова обретут свободу. Я умею быть благодарным. Тебе надо всего лишь сделать все, чтобы оправдать их надежды.       Они вновь шли по едва видимой тропинке. Сейчас Квиррелл сам удерживал ее подле себя. Девочка не знала, что можно ответить на его последние слова. Но в глубине души совершенно точно поселилась надежда. На то что она однажды сможет увидеть своего отца. Живого. Обнять его, узнать его характер и привычки. Понять будет ли он гордиться ей или обольет презрением. И если для этого нужно было помочь Квирреллу, она поможет. Невелика цена. — Мы пришли.       Эта фраза мага выдернула ее из мыслей. Они стояли на краю небольшой поляны, скрытые за сенью деревьев. А на прогалине чуть жухлой травы стоял единорог. От вида этого волшебного животного у Лестрейндж перехватило дыхание. Единорог подавлял своим величием даже отсюда. Волшебное существо безошибочно обнаружило их и уставилось в заросли. Глаза животного были серебристо-синими, абсолютно нереальными по цвету. Само животное едва заметно светилось в темноте. У Друэллы ушло несколько секунд для того чтобы понять, что это всего лишь лунный свет так причудливо освещает единорога. Животное было прекрасным. И тем ужасней было то, что она собиралась совершить. —Иди. Тебя он не тронет.       Девочка поймала себя на том, что скептически хмыкнула. Ей бы хоть каплю уверенности профессора.       Первые два шага к единорогу были самыми тяжелыми. Ей было страшно. И совершенно не хотелось ранить прекрасное создание. Единорог пристально разглядывал ее, словно решая что-то. Лестрейндж не шевелилась, смотря в глаза волшебного существа. Действуя чисто по наитию, она ждала когда тот сам приблизится. Ждать пришлось довольно долго. Или это ей только казалось? Скорее всего, так и было. Квиррелл не стал бы ждать долго.       На встречу друг другу они двинулись одновременно. Единорог приближался быстрее. И чем ближе он был, тем спокойнее становилось на душе. Успокаивало, кажется, одно присутствие единорога. Девочка невольно протянула руку, желая прикоснуться к прекрасному созданию. Он склонил голову, сам касаясь мордой ладошки. Шерсть единорога была мягкой, совсем не колючей. И удивительно теплой. Друэлла зачарованно провела рукой по гриве. Тихое ржание послужило ответом. Мысли исчезли, а голове замелькали картинки прошедшей недели. Шутливые переругивания с однокурсниками, скучные уроки, письма Аргусу и Квиррелл, Квиррелл, Квиррелл. Мага было слишком много. Каждая встреча с ним прокручивалась в голове по нескольку раз. Даже самая первая, которую девочка помнила урывками, промелькнула в сознании трижды. И всюду ее преследовало ощущение пристального взгляда, будто бы кто-то следил за ее воспоминаниями. Это было удивительно.       Водоворот воспоминаний прервался неожиданно резко. Лестрейндж даже слегка покачнулась от возвращения в настоящее. Ночной лес внезапно оказался слишком реальным. Ветер забирался под одежду, словно бы сдирая кожу, будто бы и не было никаких согревающих чар. Шелест листвы казался зловещим, подобно тихому рыку монстра в ночи. Друэлла неожиданно осознала, что раньше она не боялась. Это был не страх, а так, легкое самовнушение за которое она уцепилась, сбегая от настоящего ужаса. Сейчас девочке безумно захотелось убежать отсюда, как можно быстрее. Из леса, Хогвартса, Шотландии, Англии. Хотелось в одночасье забыть историю своего рода и сам род. Начать с чистого листа, не тратя время на оправдания фамилии Лестрейндж.       Эти мысли неприятно покоробили Друэллу. Она не могла так думать, не должна. « Fidelis per saecula » всплыл внезапно в голове девиз рода. Преданный навсегда. Верный своим идеям, людям, роду. Верный, а не трусливо поджимающий хвост лишь потому, что кого-то не устраивает ее род. Внезапно разболелась голова. До тошноты и белесых мушек перед глазами. Зато исчезли мысли. Лестрейндж безумно хотелось осесть на землю, спрятать лицо в коленях, обнять себя руками и посидеть так немного, спрятавшись от всего и всех. Единорог о котором она, вот уж смех, успела забыть вновь заржал. А волшебница неожиданно поняла, что теперь можно брать кровь. До этого странного во всех смыслах эпизода совершенно точно было нельзя. Девочка вновь погладила единорога одной рукой, неуверенно поднося нож к подставленной шее. Нанести разрез было страшно. Она не умела причинять боль. И не хотела. Единорог дернулся сам, едва касаясь шеей лезвья. Тонкий порез появился мгновенно, серебристая кровь потекла вниз вдоль раны. Лестрейндж суетливо вынула из кармана мантии флаконы, которые ей вручил профессор. Всего три. Интересно, три это много или мало? Друэлла думала об этом совершенно отстраненно, набирая флакон за флаконом. Единорог стоял спокойно, словно бы так нужно. Вот уже третий флакон, а кровь вдоль пореза текла все также. Девочка обеспокоенно оглядела рану. Кровь надо было остановить, но как она не знала. Тем более без палочки. Единорог тряхнул головой, громко заржав. Друэлла испуганно отшатнулась, но несмотря на свой страх оставить животное в таком состоянии просто не могла. Вновь несколько шагов навстречу животному. Руки дрожат, но она все же поглаживает гриву единорога, пытаясь успокоить животное. С изумлением Лестрейндж разглядывает порез, который уже начал затягиваться. Уже через пару минут на месте глубокой царапины осталась лишь тонкая полоска-шрам, которая на глазах бледнела. Волшебница наблюдала за этим с живым интересом, мысленно восхищаясь регенерации животного. Вскоре от раны не осталось ни единого следа, это радовало. Девочка прижалась лицом к шее единорога, пальцами поглаживая гриву. Она успокоилась, растворились в этом спокойствии эмоции, мысли, страхи. Стало до безумия хорошо и спокойно. Лестрейндж с трудом заставила себя отойти от волшебного существа, сейчас лес казался безопасным и даже красивым.       Квиррелл нашелся быстро, просто перехватив ее за запястье, как только она вернулась на тропинку. Он легко удерживал ее за руку, а в голове внезапно появилась мысль, послужившая холодным ведром воды вылитым на голову. Она ему больше не нужна. И палочки у нее нет. На этот раз ужас сковал тело, заставляя оставаться на месте. Лестрейндж ощущала себя жертвой, загнанной в угол и абсолютно беззащитной. Ей некуда было бежать, вокруг один лишь лес, темный и опасный. Без палочки ни единого шанса. Не убьет Квиринус — постараются лесные обитатели. Друэлла сама загнала себя в ловушку.       Маг подошел со спины, едва заметно сжал плечи. — Тебе нечего бояться. Я не трону тебя. И нам пора в Хогвартс. Странно, на самом деле, что Северус тебя еще не ищет.       Квиррел был спокоен и она ему поверила. Скорее всего потому, что отчаянно хотела верить. Обратно к школе они почти бежали, девочка едва поспевала за магом. Тусклого светового шарика было недостаточно, дабы разглядеть все ямы, кочки и корни, что изобиловали под ногами. К счастью, вскоре вдали показались смутные очертания древнего замка. Хогвартс. При виде школы слизеринка окончательно успокоилась. Ее не убьют, совершенно точно.       В школу они попали сквозь незнакомый ей тайный проход, начинающийся недалеко от квиддичной площадки и заканчивающийся в коридоре, где располагался в кабинет ЗОТИ. Если бы не волшебная палочка, Друэлла уже была бы в собственной спальне. Но боевую подругу нужно было забрать. Обязательно. А после можно и в родные подземелья.       Квиррелл явно видел ее желания и даже не стал препятствовать. Лишь напоил чаем, дал инструкции по поводу того, что ей врать и даже проводил в гостиную. Шли они очередным тайным ходом и Друэлла впервые задумалась зачем школе такое количество потайных ходов. В Истории что-то упоминалось про быструю и безопасную эвакуацию, но что точно девочка не помнила. Усталость навалилась на Лестрейндж неожиданно и размышлять о секретах Хогвартс получалось плохо. Хорошо хоть, в гостиной никого не было, это отодвинуло обязательный допрос на утро воскресенья. Быстрый теплый душ, мягкая пижама пахнущая травами и уютная постель, на которой нагло устроился книззл. Друэлла пережила этот сумасшедший день. Тихий плеск заставил девочку слабо улыбнуться, перед тем как заснуть.