Венок из моих вен

Тамара давно думала, кто же написал записку с венком. Красные цветы действительно кого-то, да напоминали ей. Думать ей долго не пришлось. Такие же цветы, со слов Тори, она собирала, когда гуляла. Цвет этих цветов был похож на свежую кровь, а стебельки имели синеватый цвет. Риджуэлл давно не ровно дышала к ней, еще до того, как она получила от неё записку. Проявлять заботу она начала только тогда, когда состояние Тори в разы ухудшилось, и та начала её избегать. Сколько не спорь, а коммунистка действительно была обладательницей красивой внешности и, конечно, своеродного характера. Длинные, карамельного цвета волосы. Серебряная радужка больших глаз. Розовая кожа, и всегда румяные щёки. Красивое, с аккуратной талией и стройными ногами тело. Только один взгляд Тори в сторону Тамары заставлял её смутиться. Но, она хорошо умела это скрывать. Характер был у Тори такой-же сложный, как и у Тамары, больше никак не скажешь. Смотря на такую милую парочку, как Элл и Матильда, чёрноглазая готова была заплакать. На душе всегда скребли кошки, когда она могла накричать на свою возлюбленную. Но сегодня Тамара отважилась признаться в любви Тори. Конечно, вначале она хотела отрепетировать монолог, что-бы всё прокатило. Элл и Матильда что-то бурно обсуждали сидя на диване. Элл захихикала со слов Матильды, и смущённо отвернулась. Матильда начала её уговаривать в чём то, на что, в итоге, Элл одобрительно кивнула. Элл громким голом проговорила: — Тори, Тамара, подойдите сюда! Первая из комнаты вышла Тамара. В это время Тори быстро вытирала салфетками и платками кровь с рук, после своих собственных порезов ножом, и быстро натягивала рукава обратно. Хоть она уже была на пределе, и могла скоро умереть, она выскочила из комнаты, спустилась по лестнице и села на диван слева от Матильды, в то время как справа от неё сидела Тамара. Элл же стоя перед ними всеми начала говорить: — Тори, Тамара, мы с Матильдой решили, что мы должны познакомить друг-друга со своими родителями, поэтому, нас не будет дома неделю. Для Тамары это был шанс уединиться с Тори. Ну, а для Тори ещё одна причина сдохнуть. Матильда добавила: — И уезжаем мы сейчас! На её лице читалось счастье и восторг. В то время, как Элл чуть волновалась. Конечно, они обе переживали, так как знакомство с родителями — ответственный этап отношений. Спустя некоторое время Матильда и Элл собрали вещи и уехали, оставив Тори и Тамару одних дома. Тамара пока сидела на разных форумах и читала, как правильно признаться в любви. Практически везде были действительно глупые советы, что подбесило Риджуэлл. Не найдя нигде нужной информации, она решила действовать самостоятельно. — Почему кажется, что это легко сделать, но когда надо идти и признаваться, трясёшся как ненормальный? — с ноткой иронии спросила сама у себя Риджуэлл. Подойдя к двери комнаты Тори, она постучала и вошла, закрыв за собой дверь. Перед ней на полу сидела Тори, сидящая в телефоне и читая какую-то статью. Как только девушка в красной худи увидела Тамару, она быстро выключила телефон и отвернулась. Тамара присела перед ней и осмелилась заговорить: — Тори, послушай, я знаю, мы враги и всё такое, но я думаю нам обоим с такими ярлыками находится не очень удобно. Я, конечно, ничего не утверждаю, но сейчас я буду говорить то, что я чувствую. От меня не несёт метафорами и длинными предложениями, так как люблю говорить напрямую. Но, вначале, я спрошу, Тори, скажи, почему ты в депрессии? Тори сводил с ума этот голос. Но в этом случае, у неё ничего так сильно не болело. Она начала чувствовать, что она может доверять Тамаре. — Тамара, я думаю, если я просто покажу, как я выгляжу, ты всё сама поймёшь. Тори повернулась к Тамаре и медленно, чтобы не доставлять себе ещё больше боли, сняла худи. Всё тело было в синяках и порезах, даже на лице красовался один шрам на глазу. На руках были цветы. Тамара поняла, что это Тори принесла ей цветы и записку. И то, что у неё была Ханахаки. Риджуэлл в самый неподходящий момент спросила: — Кого ты любишь?.. Тори не знала, что ответить. Но, решив, что всё равно скоро убьет себя, отважилась сказать. — Т… те… тебя… Глаза Тамары округлились. Для неё это была неописуемая радость. Глаза Ларссон наполнились слезами и она тихонько, как котёнок, начала плакать. Чёрноглазая присела к Тори и обняла её за плечи. — Не плачь… пожалуйста… Я… тоже тебя люблю… Тори встала с пола и посмотрела на неё. — П-правда? — Да Смущённо водя своим взглядом по знакомой комнате, Тори всё же остановилась на Тамаре, когда та опять начала говорить: — Я очень сильно люблю тебя, Тори. — Я тоже, — курильщица выдавила из себя слабую улыбку. К ней подошла русоволосая. Тамара с особой осторожностью отодвинула карамельную прядь волос Тори, и влюблённым взглядом уставилась на её милое личико. Серебряные глаза восхищённо смотрели на полуоткрытые чёрные глазки напротив. Медленно пробегаясь взглядом по всем очертаниям лица Риджуэлл, Ларссон остановилась на пухлых губках. Тамара любовалась ей, при этом аккуратно поглаживая её щёки большими пальцами. Такие движения сводили Тори с ума, её сердце билось в бешенном ритме.Не удержавшись, она первая потянулась к губам Тамары. Их губы соприкоснулись, и девушки закрыли глаза. Пальцы Риджуэлл аккуратно поглаживали длинные волосы своей партнёрши. Поддавшись чувствам, она положила свои ледяные руки на её бёдра и притянула к себе её хрупкое тельце. Дыхание Тори участилось, а ноги стали будто бы ватными. Аккуратно отстранившись от Тамары, она выдавив из себя слабую улыбку посмотрев в её чарующие глаза. К горлу подкатывал ком. Веки Ларссон стали тяжелее, дышать стало трудно. Горло пекло. Очень пекло. Девушка начала сильно кашлять, на пол падали лепестки различных цветов с каплями крови. На глаза сами накатывались слёзы, которые пекли не только глаза, но и всё её тело. У Тори была последняя стадия Ханахаки, которая, к сожалению, уже не лечилась. Её голова опустилась на плечи Тамары. — Я люблю тебя, Тамара Риджуэлл… Влажные от слёз глаза Тори закрылись, и её последний выдох обпёк ключицы своей любимой. — Я тоже тебя люблю, Тори Ларссон…