Luminous

Существа света. Тёмная сторона - это жажда запретного. Оби-Ван никогда не учил меня этому важному факту, поэтому мне был нужен новый Мастер. Помню, что Палпатин впервые коснулся меня сразу после того, как меня попросили его предать. Я стоял у большого окна в его офисе, уставившись на серые и грязно-белые цвета Корускантского горизонта, но на самом деле ничего не видел. Разговор между мной и Оби-Ваном, в котором он рассказал мне о пожеланиях Совета, снова и снова повторялся у меня в голове. Я был разъярён им и Советом - разве они не видели, насколько нелепым было их беспокойство? -Анакин? - сказал канцлер. Его рука на моём плече ощущалась тяжелой. -Они не дали мне звания Мастера, - повторял я. Гнев от этой несправедливости кипел во мне. - Это... - оскорбительно, вот как это было. Гнев был словно живое существо в моей груди, которое не хотело успокаиваться и быть прирученным. Он повернул меня своей тяжелой рукой. Я смотрел на его ботинки, но когда он сжал мои руки, поднял взгляд. В то время у него было очень человеческое лицо, покрытое морщинами опыта и с глазами того же возраста, что и галактика. Я выдержал его пристальный взгляд. -Мне жаль так разочаровывать вас, канцлер. Он улыбнулся не доброжелательно, но так, как Оби-Ван улыбался, когда я поступал опрометчиво. Его улыбка смягчила мой гнев. Как бы я хотел быть таким, как он: спокойным и собранным, даже перед лицом всего, с чем ему приходилось иметь дело: с войной, Советом, Республикой, которую он пытался защитить. Внезапно я устыдился того, что пришел со своими мелочными жалобами к этому великому человеку. -Это не так, Анакин. -Извините, мне нужно идти домой, - "К Падме," - почти добавил я, но вовремя спохватился. Он сделал нейтральный и задумчивый вид и отпустил мои руки. -Идём, присядь со мной. Мы пили Коррелианский чай, ароматный и горячий. У него были молчаливые слуги, чьи ливреи наводили меня на мысли о Набу и Падме. Я беспокоился за неё во время миссии во Внешнем Кольце. Теперь это беспокойство стало ещё мрачнее и острее, как будто на нас упала тень. Я любил её очень сильно и всем сердцем, но казалось, она не понимала, каким местом становился Корускант и каким джедаем становился я. Похоже, что Совет также не понимал этого; они предложили бы мне выбирать между мной и ей, совсем как сейчас они предложили мне выбрать между их доверием и доверием канцлера. В обоих случаях это был выбор, о котором я даже не мог помышлять. Я знал, что канцлер был единственным, кто понимал. Вероятно, он понимал даже лучше, чем я сам в то время, когда хотел получить всё: власть, титул, её. Компромиссы меня не устраивали. -Желать этого естественно, Анакин. Я потер лоб, чувствуя, как отступает головная боль. Мои пальцы были теплыми от чайной чашки, но их прикосновение было жестким, так как они были из стали. -Мастер Йода... -Мастер Йода мудр, - прервал меня канцлер, - но он не понимает, как это трудно для нас, людей. - Ни ему, ни Совету не следовало наказывать тебя за то, что у тебя есть амбиции и желания. Я поставил чашку, и моя рука задрожала. То, что я согласился на запугивания Совета; что Оби-Ван уговаривал меня заняться этим неприглядным делом - шпионить за тем, кто проявлял лишь учтивость и заинтересованность в моём благополучии ... из-за этого я плохо себя чувствовал. Ндо было рассказать ему. -Они...- начал я, но слова застряли у меня в горле. - Совет должен делать так, как сочтёт нужным. -О, Совет, - сказал он, и в его голосе ясно слышалась насмешка. - При всех своих способностях, Мастера-Джедаи глупы и слепы, подчиняясь своим слабостям. Я знаю, я должен был почувствовать себя еще более оскорблённым тогда. -Не говорите так, канцлер. Его улыбка была спокойной и лукавой; он наклонился, оказавшись слишком близко ко мне. -Почему нет? В конце концов, они обидели тебя. Ты заслужил быть Мастером, Анакин. Это очевидно любому, у кого есть глаза, уши и хотя бы половина мозга. Но члены Совета ослеплены собственными амбициями и желаниями, своей глупостью. Я не был уверен насчет остальных, но Оби-Ван был одним из них. Я оскорбился за него. -Не говорите о моём Мастере, - процедил я сквозь зубы, начиная беситься, - он не дурак. -А ты точно в этом уверен, Анакин? -Мастер Кеноби мудрый человек, канцлер. Он поднял голову, всё еще улыбаясь: -Он соглашается с Советом. Вероятно, он не так мудр, как ты думаешь. -Не говорите так! -Почему? Это правда, и в глубине души ты признаёшь это. Зарычав, разочарованный, я схватил его за пиджак. Точно не помню, зачем: возможно, чтобы встряхнуть его, а может - чтобы отшвырнуть назад, но это неважно. Важно было то, что я это сделал. Через богатую парчу его одежды я чувствовал биение его сердца и нечто настолько сияющее и мощное, что я на мгновение забылся. -Что... - бормотал я, вцепившись пальцами в его рубашку, пиджак и плоть, пытаясь ухватить эту сильную связь. - О, что... Я мог чувствовать, как сила расползается по моей коже, моей руке и по всему телу. Я закрыл глаза и попытался определить, откуда приходит это чувство, игнорируя тепло, которое оно распространяло через меня в Силу. Это была сила и тьмы, и света, и всего живого во Вселенной. Это было так, будто свеча моей связи с Силой превратилась в сверхновую звезду. Я дышал этим светом и наблюдал под сомкнутыми веками, как он распространяется внутри. Только ощутив руку канцлера на своей, я снова открыл глаза. У меня кружилась голова, и, к моему удивлению, я улыбался. Этот новый взгляд на Силу, который я увидел и почувствовал, пошатнул мой разум; мне даже не приходило в голову, что я не чувствовал этого раньше не потому, что это было новым, а потому что он мне не позволял. -Анакин. Анакин, отпусти. -Что это? - спросил я, заставляя свои руки расслабиться. Сила шептала в моей голове, соблазняя и разжигая интерес словами величия. -Ничего, - ответил он. - Пусти, Анакин. Внушение Силы было его коньком, и я не сомневаюсь, что он использовал его тогда. Однако, я даже не рассматривал такую возможность - просто отпустил его и сел, глядя на него другими глазами. Я не смог бы отвести взгляда, даже если бы захотел, потому что был зачарован. Я хотел того, кем и чем он был и того, что он умел. Его. Этой абсолютной власти, которая заставила бы Совет увидеть, чего я заслужил. Он увидел всё это во мне, я уверен, потому что это было началом. Он узнал о моей жажде. * * * * * Император, мой Мастер, входит без предупреждения. Я не возражаю. Хотя я без своего костюма, он смотрит на меня, не мигая. Я неподвижно сижу, пока медицинские дроиды снимают обугленную, омертвевшую кожу с моей спины. -Лорд Вейдер, - говорит мой Мастер, - как ты? Он спрашивает не о здоровье, насколько я понимаю. Смотрю на свои новые блестящие колени и металлические каркасы рук на них; нереальное зрелище, как будто это всего лишь дурной сон. Чувствую тупую фантомную боль в конечностях, как будто они тоскуют по времени, когда были сделаны из плоти и костей, а не из блестящей стали. -Без изменений, - мой голос искажается, проходя через гипербарический дыхательный аппарат. Тембр незнаком даже моим ушам, смодулированный и полностью искусственный. Он касается меня, и если бы я помнил, что такое наслаждение, то уверен, это было бы оно. Его пальцы пересчитывают мои ребра, старые и заново созданные, его другая рука лежит, прохладная, на моем лбу. Воспоминание о нем, сидящем передо мной на коленях на адской, огненной планете, которая сделала из меня получеловека, наполнено покоем и утешением чистой, неподдельной ярости. -Лучше, - исправляюсь я. Он кладет руку над моим сердцем, и его сила обнадеживает. Я попытался заплакать, но похоже, что слёз не осталось; единственное, чего я теперь боюсь - это неизбежные воспоминания о смерти Падме. Её лицо становится размытым, а звук голоса всё менее различим, и я никак не могу замедлить этот процесс. -Падме всегда будет с тобой, мой друг. Здесь и в Силе. Я кладу свою руку поверх его: -Это не одно и то же. Сквозь дни, полные боли и ярости, с помощью этого нового тела и Темной Стороны, я пришел к пониманию, что джедаи позволили ей умереть. Я знаю, что не настолько сильно ранил Падме, и со всей технологической мощью и Силой в их распоряжении, джедаи не сделали ничего. Ничего. Они просто отказались от неё и от нашего ребёнка. Они оба мертвы, потому что я оставил их в руках джедаев. -Да, полагаю, это не одно и то же, - говорит он. Пытаюсь контролировать дыхание, когда гнев расцветает во мне. -Теперь уже ничего не сделать, Мастер, кроме как отомстить за её смерть. Он кивает: - Это сложное, хоть и небоходимое задание. Мысль холодит меня изнутри: -Клоны убили всех джедаев? Он улыбается и отходит. На том месте, где его рука лежала на моей груди, кожа восстановлена. -Ты чувствуешь Силу так же, как я, разве нет? Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на ткани Силы. Щипцы медицинских дроидов, запахи медицинского отсека и низкий гул корабля вокруг меня пропадают. Ощущаю звёзды вокруг нас, давление мыслей миллиардов существ... и касание других путешественников в этом пространстве сознания. -Осталось немного, - бормочу я, неохотно открывая глаза. -Хорошо, - смотрю в глаза Мастера и вижу понимание, даже радость. -Надо покончить со всеми. С каждым из них. Их трудно обнаружить, так как они прячутся. Сила и моя воля тянут меня в нескольких направлениях, хотя в одном я чувствую слабое присутствие, которое знаю слишком хорошо. Не могу сказать, где он, только то, что он жив, заноза в силе. Я гневно зашипел и сжал руку в кулак. Медицинские дроиды рядом со мной напуганы, издавая электронный визг, когда их конечности и головы взрываются. -Оби-Ван. -О да, - мурлычет император и смотрит на меня с голодной улыбкой. - Твоя мощь в Силе возрастает с каждым днем. Но ты пока ещё недостаточно силен, чтобы ясно их увидеть. Может быть, когда-нибудь. -Скоро, - говорю я с уверенностью. -Да, рано или поздно, они все падут от твоего меча, один за другим. То, что я слышу в его голосе, не вполне является завистью или страхом. Это Тёмная Сторона и простое желание иметь то, чего у тебя нет. Мне не нужно читать его мысли, чтобы знать, что он жаждет того, чем стал я, его ученик: Лордом Ситхов с возможностью стать даже более могущественным, чем он сам. Так же, как меня когда-то влекло к его силе, его теперь влечёт к моей. Медицинский дроид, тот, который теперь хромает, надевает на меня маску и шлем, и мир снова становится кроваво-красным. Я встаю и смотрю на императора. Через фильтры моей маски его глаза имеют цвет расплавленной лавы, красной от жара. Я помню время, когда эти глаза были небесно-голубыми, оживленными другим жаром. -Я могу подождать, -отвечаю ему. Теперь, когда звук моего дыхания акцентирует слова, он успокаивает. Воздух внутри моего шлема прохладный и имеет привкус охлаждающей жидкости. Он улыбается, или, по крайней мере, это напоминает улыбку: -А, кажется, ты наконец-то научился терпению, мой друг. -Да. Это будет сделано, даже если займёт вечность. * * * * * Тёмная сторона плоти. Она и поддерживает, и развращает жизнь после смерти, формируя всё живое так, как угодно её Повелителю. Мастер Кеноби учил меня только тому, что эта сила может быть разрушительной, но никогда - тому, насколько она опьяняет; поэтому мне нужен был канцлер Палпатин и вечер в Корускантской опере. Я помню, как при словах канцлера музыка балета Мон Каламари потонула в шуме крови в моих ушах. Я мог спасти Падме - это всё, о чем я мог думать. Я мог спасти свою любовь, имея Силу в союзниках. Из объяснений канцлера я понял, что это очень просто сделать. Всё, что мне было нужно - сила. -Можно ли научиться этому? - спросил я, почти задержав дыхание. -Не у джедаев. Глубина взгляда, который бросил на меня Палпатин, заставила меня отвести глаза. Я посмотрел на свои руки и закрыл глаза. В силе мало разницы между зрением с помощью глаз и видением души. Я мог чувствовать Силу под моими пальцами, звенящую, такую мощную. Я был так уверен, что смогу это сделать - смогу научиться тому, о чем он говорил. -Если не у джедаев, то у кого, милорд? Он улыбнулся и встал: -Идем, Анакин, нам нужно многое обсудить. Транспорт канцлера ждал его снаружи. Внутри него городской шум стих до слабого шёпота. Его вооруженный охранник сидел впереди с водителем. Когда машина взлетала, я наблюдал за потоками транспорта и кроваво-красным предрассветным небом. Он предложил мне Коррелианского вина и я с умом, разгоряченным возможностями, выпил весь стакан в два глотка. Он налил мне ещё. -Расскажите мне больше о дарте Плэгасе, сэр, - сказал я. Во рту у меня пересохло от алкоголя и возбуждения. - Кто был его учеником? И как вы узнали эту историю? Он засмеялся и сел рядом со мной. -Мастер Кеноби не учил тебя, что терпение - высшая добродетель джедаев? Я так сильно хлопнул стаканом по подлокотнику, что часть вина выплеснулась мне на руку. -Я не шучу, - ответил, безжалостно подавляя мой сон о смерти прошлой ночью. Я знал, что со мной не всё в порядке, но мне было всё равно. - Мне надо знать. Пожалуйста. Хотя мои непосредственные манеры были крайне неуместны, канцлер не выглядел расстроенным или оскорбленным. Он просто сидел, откинувшись, и потягивал свое вино, глядя на меня со своей странной силой. Мне нужно было отвести взгляд на черный, рваный горизонт вокруг нас. Корускант казался ящиком с драгоценностями, холодным, тяжелым и сверкающим. -Это знание опасно и не дается дешево. Я оторвал взгляд от города и уставился на серый ковер. -Чего бы это ни стоило, Мне нужо знать, канцлер, - ответил я, испытав раздражение нотами отчаяния в моем голосе. -Но почему? И что за спешка, Анакин? Я открыл рот, чтобы ответить, но слова снова застряли у меня в горле. -Я... Извините. Могу только сказать, что мне обязательно надо научиться, - я глубоко вдохнул и повернулся к нему. - Я должен знать. Должен. Он поднял голову с задумчивым видом: -Всё имеет свою цену, Анакин. -Я заплачу любую цену. Он наклонился ближе, и я почувствовал запах вина от его дыхания, сладкий и приторный. -Любую? -Любую, - ответил я - никогда в жизни не был так уверен. Я отвернулся и уставился на затылок водителя. -Всё, что вы попросите, канцлер. С легким, почти задумчивым вздохом он схватил мой подбородок и повернул мою голову к себе. Мгновение смотрел на меня, его глаза сверкали тем, что я не мог назвать тогда. Я встретил его взгляд, не мигая; меня не удивляла эта интимность и то, как его пальцы ласкали мое лицо, потому что это казалось самым естественным на свете. -Звучит так, будто ты очень уверен, - сказал он и провел большим пальцем по моей нижней губе. Его прикосновение было электрическим. Сила истекала из него, как кровь или вода, переполняя мои чувства. Это было опьяняющее чувство, эта его провокационная, возбуждающая сила. - Но так ли это, мой юный джедай? Я должен был знать, но не только ради Падме, а главным образом для себя, как теперь понял. Я уставился канцлеру в лицо. Моя грудь вздымалась от дыхания, а кровь стала густой от вожделения. Если это была цена моего любопытства, я бы с радостью её заплатил. Я осознал, что, на самом деле, сделал бы это с удовольствием. -Да, - сказал я. Его пальцы скользнули в мои волосы, будто оставляя огненные следы на моей коже. -Водитель, - позвал он, не отрывая взгляда от меня, - во дворец, как можно быстрей, пожалуйста. * * * * * На мостике моего звездного разрушителя жизнь течет в тяжелом ритме моего дыхания. Люди в ямах для экипажа даже не осознают, что они дышат и шепчутся синхронно со сложными механизмами в моей груди, а их действия управляются импульсами мёртвых альвеол и расширением моей грудной клетки. Я не могу расслышать их слова через шум машин, но мне не нужно знать слова, чтобы ощутить страх, наполняющий атмосферу. Он так силён, что я почти могу чувствовать его запах. Они не вполне понимают, кем я являюсь теперь. Их пугает неизвестность. Эта мысль заставляет меня незаметно улыбнуться под маской. Улыбаться ещё больно, но дроид сказал, что это должно пройти, когда рубцовая ткань полностью заживет. Несколько недель, возможно, месяц. Неважно. Я касаюсь своего шлема и восхищаюсь своим новым лицом, жестким и черным. Еще до того, как услышать его голос в своей голове, ощущаю намерение императора поговорить. Присутствие разума моего Мастера внутри моего успокаивает. Оно такое надёжное и неоспоримое, что я, несомненно, растерялся бы без него. Когда он просит меня присоединиться к нему, поворачиваюсь, чтобы уйти. Проходя по мостику, чувствую взгляды, следящие за мной со смешанным чувством замешательства и любопытства. Я нахожу императора на обзорной площадке, окруженного людьми в форме. Они разбегаются при моём появлении, эти серьезные люди, которые будут строить его империю. Преклоняю колено, и предполагаемое позой подчинение также успокаивает. -Какова ваша воля, мой Мастер? - спрашиваю, глядя на его обувь. -Они будут строить нашу империю, мой друг. Нашу, - говорит он, прочтя мои мысли. В его голосе тихий, страшный смех, как шипение песчаной бури, шлифующей камни. - Идём, сядь со мной. Мы садимся на диван перед обзорными окнами. Далеко внизу, под нашими ногами, светлеет бледно-серое Корускантское утро. -Полагаешь, они смогут это сделать? Я бросаю взгляд на дверь, через которую они вышли; теперь рядом с ней расположились два высоких, молчаливых стражника в своих красных шлемах и мантиях. Они выглядят так, будто пропитаны кровью, алые даже через мои тонированные стекла. -Да, Мастер, - отвечаю, всё ещё глядя на дверь и думая о губернаторе Таркине. - Однако они не согласятся на полумеры и ограничения во власти над тем, что они построили. -То, что они опасны, полезно для нас, пока мы строим свой мир. Если они вообразят о себе слишком много, мы с ними разберёмся. Его тщательное употребление инклюзива кажется мне и ободряющим, и странным. Это его империя, которую он планировал и строил годами -- сначала за кулисами, а теперь открыто. Я смотрю вниз на Корускант, восхищаясь тем, как мирно он выглядит с этой высокой орбиты, и желаю быть достойным ответственности, предполагаемой его словами. Повернувшись к нему, я вижу, что он пристально наблюдает за мной. Сила окутывает нас, надежная и давящая, как тяжелое одеяло, когда мы оцениваем наши взаимные чувства по поводу будущего. Это будет нелегко, но я верю в его возможности и волю принести мир в галактику. Я сделаю всё, что потребуется. -Губернатор Таркин способный человек, - отваживаюсь я, - но Звезда Смерти слишком важна, чтобы полагаться на него одного. -Поедешь? Делаю паузу для дыхания; этот звук не дает мне уснуть тихими ночами. Я предпочитаю не спать, так как он вторгается даже в мои сны. -Когда выслежу джедая. -Да. Хорошо. Очень хорошо, -говорит он. Его голос тихий, и я ощущаю, как он прикасается к моему разуму. Эта интимность пробуждает во мне воспоминания о Падме. Память о ней - острая боль, которую он сглаживает, прежде чем мое дыхание успевает сбиться. Мой Мастер единственный, кто понимает, потому что он также много потерял ради этого мира: под капюшоном его лицо выщерблено Темной Стороной, как камень от непогоды. Я стараюсь не смотреть на остатки его плоти, хотя оно не более отвратительно, чем эти конечности, которые принадлежат мне, но не являются моими. Мы оба стали полумертвыми статуями тех людей, которыми мы были, но неутомимыми и бессмертными, как все Лорды Ситхов. Однако, ни один из нас не скучает по своему старому телу. Нельзя описать словами, почему наши потери приемлемы, только в мыслях, которыми мы делимся друг с другом. Он все еще смотрит на меня с любовью и желанием, и я вспоминаю, каким было наслаждение. -Жертвы не будут напрасными, - говорю я. Шипение моего дыхание как мантра, пронизывающая мои слова. - Ни одна из них. Мир наступит. Он касается острого края моего подбородка. Когда он говорит, я знаю, что он не имеет в виду мир вокруг нас: -Жаль, что всё так вышло, - произносит он тихо и задумчиво. Я хватаю его за плечо. Сила как живое существо внутри него, прямо под его кожей. Чувствую, как она звенит в каждом сервомоторе и обвитом металлом сухожилии моей руки. Это единственное, что я до сих пор могу чувствовать, и она всё ещё опьяняет, эта сила в его сером, каменном теле. Как и я, он держится только за счет Темной Стороны и чистой воли добиться триумфа над ограничениями тела. Хотя он не может видеть сквозь маску, он видит мою улыбку через связь Силы. Его ответная улыбка болезненна, покрыта шрамами и непостижима. Я смотрю на его изуродованное лицо и... как там однажды сказал Мастер Йода? А, да, теперь вспомнил: -Существами света мы являемся, Мастер, а не этой грубой материей. * * * Конец.