Излом судьбы или когда Королева ошибается

С перевода Усаги в отделение реабилитации прошло чуть больше двух недель. Девушка стремительно шла на поправку, ведь ей до жути надоела вся эта больничная обстановка. Поэтому все предписания врача она старалась выполнять досконально. Сейя, как и обещал, приходил к ней практически каждый день. Исключением стали лишь те моменты, когда у «Трех Звезд» была насыщенная программа, и он просто не успевал до конца часов, отведенных для посещения пациентов. И в таком случае они просто переписывались. В один из дней к Усаги в первый раз с визитом пришла Рей. Вид у нее был весьма недовольный. Она, конечно, была рада тому, что мучения подруги закончились, и вскоре она вновь сможет радоваться жизни за пределами больничных стен; но одна мысль никак не давала ей покоя: Будущее. — Здравствуй, Усаги. — сказала она в пустоту, войдя в палату девушки. — Рей? Привет! Я так рада тебе! — Озорно ответила блондинка и уже поспешила скорее обнять подругу, но остановилась в двух шагах от нее, увидев, какой серьезной была Рей. — Мы с тобой даже толком не поговорили на празднике. Словно тебя там и не было — пришла и ушла почти сразу. — Усаги. Ты действительно ничего не понимаешь? Или ты и впрямь такая дура? — в глазах брюнетки плясал огонь, — я пришла с тобой поговорить сейчас не только как подруга, но и как воин. — Давай поговорим. Я ведь не против. — Уса села на кровать и придвинула ноги к груди. — Ты пришла, чтобы отчитать меня, верно? — Ей не хотелось смотреть брюнетке в глаза, и поэтому свой взгляд она старательно фокусировала на проплывающих за окном облаках. — Я ведь тебе не враг. Я лишь хочу понять, что происходит в твоей голове. Минако молчит, ссылаясь на твой запрет. И я уже не знаю, что и думать. Скажи мне, ты подумала о будущем? Каким оно теперь будет? — Рей, послушай… — Нет, — перебила её Рей, выставив ладонь вперед, — это ты меня послушай. Ты еще помнишь о Хрустальном Токио, Усаги? Блондинка ощутила, как слова подруги подобно разряду молнии пронзают ее тело, сжигая изнутри. Диафрагму будто сдавило стальными тисками, и дышать стало тяжело. Она уже знала, каким будет следующий вопрос и не хотела его слышать. «Малышка…» тихим шепотом мыслей пронеслось в ее голове, и вздох сожаления о еще не произошедшем, но уже потерянном знакомстве с этой милой девчушкой, сорвался с ее губ. — Я просто хочу быть счастлива… Почему, скажи мне, Рей? — ее голос был очень тихим и дрожал, как осенние листья на ветру, — почему я должна подчиниться року, а не строить свою судьбу с тем, кого люблю всем сердцем?! Почему должна слепо и неуверенно двигаться к тому, чего от меня ждут другие? Рей смотрела на Усаги как на совершенно незнакомого человек — таких слов она никак не ожидала услышать. Она подошла к окну, скрестив руки на груди, и смотрела вдаль, словно выискивая ответы на то, что происходило с ее подругой. — Ты уверена в том, что чувствуешь, Усаги? Ты ведь так любила Мамору. Ты ждала свадьбы с ним с того самого момента, как вы обрели друг друга. Или ты скажешь, что я не права, хм?! — Я не могу любить только потому, что якобы должна. Это неправильно. И если уж совсем начистоту, то если бы мы не видели будущего, то ты, Рей, и слова бы мне поперек не сказала про расставание с Мамору! — Усаги! Опомнись! Что за чушь ты несешь? — Чушь? Я несу чушь?! — Усаги еле сдерживалась, чтобы не перейти на крик. Все чувства что она испытала перед тем, как замкнуться, накрыли ее с головой, подобно снежной лавине. — Да ты хоть знаешь, каково мне было? Так я тебе расскажу! — Я не уверена, что хочу это слушать. Ты сейчас не отдаешь себе отчета в том, что говоришь. Я не спорю, Сейя очень привлекателен, и к нему тянет как магнитом; но это же не значит, что из-за этой увлеченности надо рушить будущее. — Нет. Рей. — Внезапно голос Усаги стал тяжелым и размеренно-стальным — в нем ясно чувствовалась суть принцессы Луны. — Ты выслушаешь меня. И не будешь перебивать. А если и после будешь думать, что ты вправе решать за меня, кого мне любить, а про кого забыть, то общаться я с тобой буду лишь, как ты сама того сегодня и хотела, как с сейлор воином. — Хорошо. — сказала твердым голосом Рей и поудобнее уселась в кресле, закинув ногу на ногу. — Я внимательно тебя слушаю. Усаги поведала ей о своих переживаниях после отлета старлайтов, о том, как к ней относился Мамору все это время — в общем, до последней капли излила подруге свою истерзанную душу. Выслушав ее, Рей долго молчала, а потом наконец спросила: — Почему? Почему ты молчала обо всем этом? — По-моему, ты сама прекрасно знаешь ответ. — Послушай, Усаги. Прости меня, ладно? Я была тебе плохой подругой. — Все хорошо, Рей. Тебя тоже можно понять. — Усаги широко улыбнулась подруге. — Мир? — Ну конечно! И еще раз, прости меня. Еще какое-то время они сидели, общаясь на отстраненные темы, пока, взглянув на часы, Рей не обнаружила, что ей давно пора возвращаться в храм. Она попрощалась с Усаги и покинула клинику, теперь уже окончательно приняв ситуацию и решив больше не вмешиваться. Чем лучше себя чувствовала Усаги, тем все более невыносимо ей было находиться в клинике. Дни тянулись, казалось, неимоверно долго. И вот за окнами уже был февраль. Первый концерт Трех Звезд она смотрела по телевизору, искренне сожалея, что не может присутствовать на нем лично. На сцене Сейя был еще более неотразим, чем раньше. Его счастливый, полный чувств взгляд, обращенный в толпу зрителей, будто излучал некий теплый свет и проникал в самую душу, заставляя в полной мере ощутить все эмоции, что переполняли юношу. Усаги чувствовала, что теперь он поет именно для нее, и от осознания этого в душе разливалось нежное, теплое чувство, дарящее покой и радость. Она была счастлива, по-настоящему и целиком. Теперь, когда он был рядом, ей больше ничего не было нужно — лишь быть рядом с ним и дарить ему всю свою любовь и нежность, что томились в ее душе в долгом ожидании их встречи, разрывая сердце на части. И вот настал день выписки Усаги из клиники. Сейя сам лично забрал ее и привез в дом Цукино, где ее ждал небольшой сюрприз. Всю дорогу до дома Усаги ерзала на пассажирском сидении в его машине, разглядывая все, что они проезжали по пути. За время, проведенное в четырех стенах, она жутко соскучилась по этим оживленным улицам, людям и природе. Хотелось наконец полной грудью вдохнуть свободу и радоваться каждому новому дню. Когда они приехали, Сейя первым вышел из машины, а после помог Усаги. Они подошли к двери, и тут же дверь им открыла Икуко. Войдя в прихожую, Усаги изумилась количеству стоявшей там обуви, но сразу поняла, что происходит. Едва войдя в гостиную, она увидела, что друзья решили устроить вечеринку в честь ее возвращения домой. Макото вместе с Икуко приготовили целую гору всяческой вкуснятины; Минако вместе с Ами и Рей украсили гостиную. Через два часа Икуко подошла к дочери и сообщила, что они с папой и Шинго уезжают на несколько дней к родственникам. Ей было жаль, что приходиться оставлять Усаги одну в первый ее день дома, но обстоятельства диктовали свои условия. Оповестив дочь о том, что дом остается под ее присмотром, Икуко обняла Усаги и пошла к машине. А это означало, что после вечеринки убираться придется ей — но даже эта мысль не омрачила ей настроение. Через полтора часа после отъезда родителей Ами позвонила мама, и она тоже ушла, а с ней ушел и Тайки, вызвавшись проводить девушку, чтобы побыть с ней наедине. Но все спокойно отнеслись к раннему уходу девушки, зная о том, какая Ами ответственная. За это время Усаги успела заметить, что Харука и Мичиру пришли без Сецуны. Её это взволновало, и она решила выяснить причину. — Харука, а почему Сецуна не пришла? Я бы хотела увидеть всех своих друзей. — Не грусти, Котенок. — Хару взглянула на Усаги, и, улыбнувшись, положила руки ей на плечи, — Она бы хотела быть здесь, но не может, так как теперь живет очень далеко. — А насколько это очень? — вскинув брови, спросила блондинка. — Ну. Видишь ли… — Харука пытается сказать, что Сецуна уехала в Америку, — поспешила на помощь любимой Мичиру. — В Америку? — удивилась Усаги, — и что все находят в этой Америке? И почему у вас такие лица, будто это не все новости? — Ты права. Мамору... Он улетел вместе с ней. Поэтому нас они попросили передать тебе это, как только ты выпишешься. — Открыв свой изящный клатч Мичиру, протянула девушке запечатанный конверт. — Спасибо, я обязательно прочту. Просто скажите, у него все хорошо? — ее несколько удивило, что Мамору вот так легко уехал, не потребовав с нее объяснений. — Да, Котенок. Все хорошо. И у него, и у Сецуны. — Щеки до этого невозмутимой Харуки чуть зарозовели, что вновь удивило и без того ошарашенную Усаги. — Извини, Усаги. Нам тоже пора. Хотару сейчас с няней, но и ей нужен отдых. Так что до встречи. Рады были тебя увидеть. — Мичиру уже застегивала пальто, пока Харука ждала ее в дверях, игриво подмигнув проходившей мимо них Минако, вызвав тем самым дикое смущение на ее лице, и та скорее ретировалась в гостиную. Усаги же попрощалась с с ними и направилась следом за Минако. Обнаружила она подругу возле стола за поеданием пирожного. — Минако, — внезапно появилась она из-за спины подруги с хитрым выражением на лице, — а что происходит у вас с Харукой, м? Мина тут же поперхнулась куском сладости, откушенной в момент вопроса, уронив при этом весь десерт себе на юбку. — Кхм, Усаги! — откашлялась она, — нельзя же так подкрадываться! — Тогда почему ты снова покраснела? Минако, я не отстану. Лучше скажи сразу. — Черт, Усаги! Ну что с тебя взять, слушай. — она склонилась к уху блондинки и вкратце обрисовала тот неловкий момент в доме аутеров. — Но я не думала, что они меня заметили. А оказалось, наоборот. — Нашла из-за чего переживать! Лучше расскажи как у вас с Ятеном дела? — взглянув на счастливого блондина, говорящего о чем-то с Сейей, решила спросить Усаги, но заметила на одежде подруги пятно от упавшего десерта. — Пойдем в мою комнату, я дам тебе свою юбку на смену, а ты расскажешь мне все наедине. Минако согласно кивнула, залившись краской еще сильнее чем до этого, вспоминая их время с Ятеном наедине, и пошла вслед за подругой. Через какое-то время к ним поднялась Рей. — Усаги, извини, я совсем забыла, завтра в храме будет много посетителей, и мне нужно столько всего сделать. Я бы хотела остаться дольше, но не могу. И Макото вызвалась мне завтра помочь, так что мы уже уходим. И еще раз с выпиской тебя! — Спасибо, Рей. Не беспокойся, — улыбнулась девушка, — теперь мы будем видеться чаще! Я вас провожу. Пойдем, Минако. Оставшись вчетвером, они навели порядок, убрав в гостиной, и сидели на кухне за игрой в карты, как и в тот раз, когда в дом к Усаги нагрянуло телешоу. Только теперь им никто не мешал, и они наслаждались обществом друг друга. — Я что-то сегодня так устала, — сказала вдруг Минако, слегка пиная Ятена под столом. Он понял намек и ответил: — Я могу тебя проводить прямо сейчас. Усаги, ты не против, если мы уйдем сейчас? — Что? Уже? — удивлялась блондинка, — Еще совсем рано, и десяти нет. — Ладно тебе, Усаги! Сама ведь сказала — теперь будем видеться чаще. Усаги лишь выдохнула в челку, не найдя, что возразить на собственный аргумент. Ребята простились с подругой и ушли в обнимку, что-то увлеченно обсуждая и хихикая. Усаги как раз закрыла за ними дверь, когда сзади к ней подошел Сейя и нежно обнял за талию одной рукой, а второй поправил ей за ухо выбившийся локон и мягко поцеловал в щеку. Осознание того, что они остались с Сейей наедине, пришло не сразу. Когда они оба были на диване в гостиной и неотрывно целовались, наслаждаясь каждым мгновением, вот уже полчаса, Сейя нехотя отстранился от Усаги на пару сантиметров. — Оданго, нам стоит сейчас притормозить, — он смотрел ей прямо в глаза, гладя пальцами нежную кожу на щеке, — иначе ты меня окончательно сведешь с ума. Сейя встал с дивана и пошел на кухню, чтобы попить воды. А Усаги, все еще красневшая от его последних слов, предложила посмотреть кино, когда парень, чуть успокоив гормоны, вернулся назад. — Сейя, — тихонько позвала его Усаги, смущаясь и не зная, как он отреагирует на ее следующие слова, — ты не мог бы сегодня ночью остаться тут, со мной? Мне не хочется быть одной… — Оданго, — на щеках брюнета тоже выступил румянец. Он обнял ее покрепче, — конечно, я останусь… — Спасибо тебе, Сейя. Я знала, что ты меня поймешь. — Усаги прижалась к нему, положив голову на его плечо. Фильм уже почти кончился, когда парень заметил, что Усаги мирно посапывала все в той же позе, и выглядела очень мило. Не желая разбудить девушку, он аккуратно поднялся и, взяв ее на руки и бережно прижав к груди, направился в ее спальню. Зайдя в комнату девушки, он не включая свет, прошел вперед, стараясь ничего не задеть. Уложив Усаги на постель, Сейя присел рядом и любовался на нее какое-то время, а потом, осторожно убрав с лица непослушную прядь, он легко, почти невесомо коснулся губами ее щеки. — Спи сладко, мой златовласый ангел. — едва слышно произнес он, вставая с постели, но почувствовал, как она взяла его за руку. — Побудь со мной, пожалуйста…- сквозь сон прошептала Усаги. Сейя не мог отказать ей в этом, поэтому он чуть улыбнулся, лег рядом с ней и обнял, окутав девушку своим теплом. Он был несказанно счастлив в этот момент, но сон к нему идти не спешил. Чувства накрыли его с головой, ведь он так долго жил, надеясь что однажды сможет быть с любимой. А сейчас, лежа рядом с ней, он будто вновь очутился в мире своей мечты, но уже четко ощущая, что ее тепло так же стремится быть рядом с ним. Нечто подобное он уже испытывал когда-то очень давно, в далеком прошлом. Когда Усаги окончательно уснула, Сейя спустился вниз. Эмоции переполняли его и требовали физического выражения, поэтому, недолго думая, он взял в руки свою гитару, оставшуюся в гостиной еще днем после праздника, и начал тихонько наигрывать мелодию, льющуюся из самого сердца. Усаги сладко спала в своей постели, когда странное ощущение магнетизма заставило ее открыть глаза. В тишине полумрака спальни она услышала мелодию, ту самую. Встав с постели, блондинка направилась в сторону источника, и, выйдя из спальни, поняла, что звучит мелодия чуть иначе потому, что исходила она от гитарных струн. Сейя так увлеченно играл, что не сразу заметил, как в дверях застыла изумленная Усаги. — Извини, я разбудил тебя! — сказал он, отложив гитару на диван, — мне не спалось, и вот… — Нет. Нет, что ты! Но… скажи — откуда ты знаешь эту мелодию? — Я точно не уверен, но сегодня она просто вспыхнула в моей голове, хотя чувство такое, будто я всегда ее знал. Не знаю, как еще объяснить. — Пойдем со мной. — Нежно взяв его руку, сказала Усаги и потянула Сейю назад в свою комнату. Она мигом впорхнула в помещение и включила свет, и Сейя смог разглядеть помещение целиком, хоть он и помнил эту комнату в мельчайших деталях с того самого дня, как маленькая Чиби-Чиби прервала его попытку объясниться с Усаги, размазав ему по лицу кусок торта. Он улыбнулся, вспомнив как нелепо все тогда получилось. Однако некоторые изменения все же произошли. На тумбочке на привычном месте стояла уже другая рамка с фотографией Усаги и Минако. На стене красовался плакат группы Три Звезды, а рядом с магнитолой ровной стопкой красовались диски с их альбомами, включая тот, что он подписал только для Усаги. — Вот, смотри! — вдруг услышал он голос Усаги, вырвавший его из мыслей, и Сейя взглянул на протянутые к нему руки блондинки. — Этот медальон был со мной всегда, ещё с тех времен, когда я жила в лунном дворце. Но откуда он у меня появился, вспомнить не могла, лишь только чувствовала сердцем, что он очень мне дорог. На нежных ладонях покоилась золотая блестящая звезда. Руки брюнета сами потянулись к медальону, сердце замерло в предвкушении. Он нажал на кнопочку, и крышка медальона распахнулась — и изнутри заструилась та самая мелодия. Нежный белый свет стал окутывать их руки, распространяясь все шире и становясь все ярче, пока не поглотил их в себе целиком. Они очутились в своих воспоминаниях о днях, проведённых на Терре, их первую встречу и бал, качели и каждый миг наедине друг с другом. Поцелуй в беседке и чувство полного единства душ и сердец. А в следующий миг они перенеслись дальше, на Кинмоку, вспоминая те две невероятные недели, проведенные вместе на одном дыхании, их прощание перед разлукой с обещанием вечной любви и надежды. И лунный медальон, оставленный им Серенити, как частица его самого, чтобы быть рядом в разлуке тел, но не сердец. Происходившее далее видели так же оба. Она своими глазами лицезрела, как пал ее любимый, защищая родную мать. А он видел ее нестерпимые муки, отчаяние и боль от осознания его потери. Увидел он и то, как королева Селена использовала серебряный кристалл, чтобы помочь дочери. Все, что происходило далее, он также смог теперь понять и иначе взглянуть на ситуацию. Затем свет исчез, а они стояли, держа медальон и смотря в глаза друг друга. В глазах Усаги плясала влага — забытая боль потери окатила ее ледяной волной, но Сейя заметил это и прижал ее ближе к себе, в свои объятия, даря тепло, нежность и спокойствие. — Вот видишь, — улыбнулся он сам себе, — даже смерть не смогла остановить меня на пути к тебе, Луна моей жизни. — Я счастлива, что ты теперь со мной, мой нежный звездный свет. Мой Сейя. — Ответила Усаги и нежно поцеловала брюнета, встав на цыпочки. Он так же ласково ответил на поцелуй, обнимая и прижимая ее ближе к себе. За окном с балконных перил в ночное небо взмыл большой черный ворон, казалось, наблюдавший за ними все это время.