Особенные

Чимин хлопает глазами, все ещё придерживаясь за горло и тяжело дыша. — У вас бывало такое раньше? — интересуется фельдшер, заполняя бумаги и посматривая на Пака, что, вроде, выглядит уже лучше и дышит сам, лишь иногда вдыхая через кислородную маску. — Да, бывало... — Но астмы нет? — Нет. — Вероятно, дело в вашем истинном. — Истинном? — смеётся Чим, откладывая медицинскую технику и беря на руки белого кота с голубыми глазами, что смотрит на него как на что-то отвратительное. — Вот мой истинный, другого не надо. Чимин смеётся, под косые взгляды врачей и целует пушистую мордочку явно недовольного кота. Врачи забирают все своё барахло, советуя купить кислородный баллон и сдерживая шутки про зоофилию. Пары Чимин пропустил из-за утреннего приступа, потому решает сходить в библиотеку — запасы книг кончались. Более-менее сносно одевшись, Пак нацепляет на кота розовую шлейку и берет недовольное животное на руки. — Ну что, Фифи, пойдём гулять? Вы когда-нибудь слышали о помешанности? Да-да, это именно то, когда люди на чём-то или ком-то помешаны до нездорового. Чимин помешан на ФиФи — и это неоспоримо. Жаль, что кот не питает взаимных чувств. Юнги просыпается от приступа астмы. Чувствуя, как в горле собирается ком, а в груди тяжелеет, альфа начинает задыхаться и ловить ртом воздух. Дурацкий препарат как назло закатился под тумбу — и достать бутылёк с клапаном помог внезапно появившийся Хосок. Аэрозольный ингалятор вновь спасает жизнь студенту и тот бесшумно выдыхает, разваливаясь на постели. — Тяжело, наверное, твоему истинному, — сочувственно лепечет Хоби, собирая по общей комнате разбросанные вещи. — О чем ты говоришь? Начитался сказок, что ли? — У всех есть истинный, Юн, — хмыкает рыжеволосый, оседая на край постели. — Ты на пары-то идёшь? Юнги отвечает невнятным мычанием на поставленный вопрос, потому что ещё не определился. Врождённая болезнь мешала спокойно жить, а весна — время аллергии, потому Мину было проще сдохнуть, чем выжить ебаной весной, когда все цветёт, а отродья из семейства крылатых напевают под окнами баллады. Больше всего Юнги ненавидел котов, потому что при виде любого пушистого сраного усатого существа он задыхался по инерции. Спасали только таблетки от аллергии и, опять же, ингалятор. Хосок энергично разминается под какую-то конченую мелодию, а Юнги лежит, заложив худощавые руки за голову. Каждый день какой-то однообразный и скучный и порой кажется, что живешь по чьему-то написанному сценарию. Универ, подработка, которой, кстати, у Юнги больше нет из-за болезни, съемная квартира, универ... и так по бесконечному жизненному кругу. У Юнги вообще-то очень тусклая жизнь, но Хосок, вот, очень играет на контрасте. Кажется, у того вообще нет проблем, он постоянно такой энергичный и беззаботный, улыбается и радуется какой-то хуйне, как, например, высший балл. — Вставай давай, первая пара у Джина, он кончит нас, если опоздаем. Над своим лицом Юнги видит лицо Хоупа, которое с интересом разглядывает знакомые черты лица. — Он кончает только под Намджуном, — шутит Юнги, поднимая тощий зад с постели и натягивая белую растянутую футболку на худощавый торс. Все знают о том, что эти двое — истинные. Намджун — учитель английского, неуклюжий альфа, который прямо на парах ломает под собой стулья, а при входе в аудиторию отрывает с корнем ебаную ручку от дверей. А вот Джин — красивый омега, учитель корейской литературы и корейского языка с блядскими пухлыми губами и невероятно широкими плечами. Кажется, Юнги не видел более блядских пухлых губ в этой жизни... До того, как посетил библиотеку, конечно. — Юн, если ты будешь плестись ещё медленнее, ты огребешь не только от Джина, но ещё и от меня, — сетует альфа постарше и тащит друга за тонкое запястье к корпусу гуманитарных наук музыкального факультета. — Что ты, блять, меня постоянно запугиваешь, мистер-вечно-улыбающаяся-рожа? Теперь Юнги проснулся и вернулся в свою ипостась: ту самую, в которой он отверженно злобный и жестокий альфа, к которому просто так не подступишь. Но от Хосока, блять, не отвяжешься — и это Мин понял ещё на первом курсе. Уже третий год идёт, а Чона ничего не берет, абсолютно ничего. Он непробиваемый и, кажется, просто смирился с характером Юнги. — Сегодня по пивку выпьем с Намом, да? — Вот теперь я точно уверен, что Джин нас кончит. Намджун и сам был недавно студентом на факультете Мина и Чона, но был старше на год. Когда «малыши» были на первом, Нам был на втором. И когда эта неуклюжесть расхуячила в слюни зеркала в вестибюле, на помощь и пришли два молодых альфы, утащив Кима за угол и спасая его задницу от нагоняя директора. Пивко, вечер, пьяные разговоры под аккомпанемент — и вот они уже два года как лучшие друзья, что подбухивают тёплыми вечерами. Пара пролетает быстро, Джин пиздит вполголоса что-то про писателя с конченой фамилией, а Хо всю пару подмигивает девушке-омежке, сидящей сбоку. Наконец, когда коридоры универа наполнились негромким гулом, Юнги вывалился из душной аудитории, сжимая в ладони ингалятор. — Идём, — откуда не возьмись появляется Чон и тащит в сторону библиотеки, — я хочу взять немного литературы, надо реферат написать. Вот самое нелюбимое после ебучих пушистых тварей для Юнги — это библиотека. Нет, молодой альфа любит тишину, но книги просто терпеть не может. И объяснить почему тоже не в силах. Просто потому что. — Пиздуй сам, что я там забыл-то? — сопротивляется Мин, сдвигая брови на переносице, но у Хоби другие планы. Ребята сидят за столом в библиотеке. Рыжеволосый увлечённо поглощает гранит науки, а Юнги злобно поглощает фигуру друга. Он сжимает губы, щурится и залипает в мобильный, листая ничем непримечательную новостную ленту в твиттере. В груди опять тяжелеет; опять сейчас случится приступ. В последнее время у Юнги постоянные тяжёлые приступы, хотя, раньше те случались реже. Ну и правильно, ведь его истинный завёл кота, который просто не даёт спокойной жизни бедному альфе. Юнги замечает темноволосого паренька у стеллажа с книгами. Парень изучает полки глазами и теребит пальцами нижнюю губу. «Ебаный ты свет, вот это вареники», — тихонечко охуевает Мин, залипая на губах первокурсника. Почему Юн решил, что тот первокурсник? Очень просто. У старших всегда получается отличать малышей от старшекурсников: поведение говорит само за себя. Альфа принюхивается: терпкий, еле уловимый аромат переслащенного латте с блядскими-блядскими губами. Джин тут даже и рядом не стоит. Все бы ничего, если взгляд старшекурсника не скользнул по фигуре и не упёрся в округлую блядскую жопу. Нет, тут рядом с этим парнем никто не стоит... На груди у Мина тяжело, но... приступа все нет. И понять причину того он не может, потому как обычно низвергается громким кашлем, а потом и приступом. А сейчас — ничего. И это очень пугает. «Я че, блять, умираю?» — Хо, слыш, отвлекись от чтения очередной «туалетной бумаги» и скажи мне, кто тот парень. Чон закатывает глаза и лениво отрывает взгляд от книги, устремляя тот туда, куда кивает Мин. — Я тебе что, всех первокурсников знать должен? Ким Чимин, вроде. Или Пак... Кажется, Нам преподаёт у него английский. — Ты видел эти блядские губы? А эту блядскую жопу? — Юнги, тебе надо научиться делать комплименты. Ты своим грязным ртом можешь оскорбить даже ангела божьего, — замечает Чон, шлепая друга по лбу прикрытой книгой. — Как можно хвалить чьи-то губы словом «блядские»? — Че доебался? — рычит Мин, раздражаясь от замечаний в свой адрес. — Тебе надо книг больше читать. Столько красивых слов, выражений, метафор и эпитетов, а ты заладил «блядские» да «охуенные». Юнги из всего вышесказанного понял только два последних слова, автором которых, в принципе, он и был. «Эпитеты» и «метафоры» вообще ему ни о чем не говорили и звучали как-то убого. — Я и без твоих... этих самых... справлюсь. Хо хмыкает и опускает взгляд обратно в книгу, что вновь приоткрыл. Юнги не тупой, нет, он очень умный. Просто ленивый дохуя. Чимин шарит на полках, ища нужную книгу и чувствуя, как ФиФи щекотно трется об него под свитером. Найдя искомый учебник по химии, парень берет тяжёлую книгу и плетётся к столам, плюхаясь рядом с какими-то парнями, что что-то обсуждают. Он аккуратно выпускает кота из плена вязаной ткани и устраивает на своих коленях. — Только тихо, ФиФи, не мешай мне заниматься и я куплю тебе что-то вкусненькое, — тихо просит Пак кота, поглаживая длинную шерстку. В груди неприятно ноет, но не сильно. Чимин ёрзает на стуле и нелепо ударяется ногой о ножку стола именно тем месивом, на котором красовался синяк от недавних побоев. Нет, Чимин не изгой. Его просто иногда бьют в туалете, иногда даже очень сильно бьют. Но это ведь не страшно? Чимин привык. Просто привык и смирился. — И вот там главный герой улетает на космическом корабле, а его омега жертвует тем, что они.. ауч! — неожиданно взвывает Юнги, хватаясь за щиколотку. — Че такое? — испуганно спрашивает Хо. Фильм, который друг ему пересказывал, он ещё не смотрел, хотелось бы послушать продолжение истории, но рассказчик почему-то взвыл от боли, хватаясь за ногу. — Не знаю, прям как будто по ноге шибануло, — недовольно ворчит Юн. На грудь будто гору камней положили; альфа ищет глазами первокурсника возле стеллажа, но замечает его в двух метрах от их с Хосоком стола. Опять эти блядские губы, которые все время кусаются обладателем. Но что-то не то... — Юн, ты только не злись, — начинает внимательный Чон, — у этого милого парниши кися на коленках. Юнги тут же кидает взгляд на колени к Чимину и чувствует, как среди всех запахов отчётливо чувствуется кошачий. — Блять-блять-блять... — причитает альфа, привставая со своего места и быстрым шагом удаляясь от стола. Ему вообще-то похуй, что это библиотека, потому он громко кидает через плечо: — Блядский кот, я щас сдохну нахуй. Пока, Хо! Старший вылетает из дверей, успевая перед ними два раза чихнуть. Ну только не это, блять. Кто вообще впустил этого блядского Ким-Пак-как-его-там-Чимина в библиотеку с ебаным котом?! Чимин чихает и чертыхается, заметив парня, что что-то материт. Слов Пак не расслышал и слышать бы не хотел. Ещё через несколько часов парень выходит из библиотеки и садится на траву, пуская ФиФи побегать по газону на длинной шлейке. Рядом сидит парень, кажется, тот что матерился в библиотеке, и что-то пишет в блокноте. Фи подбегает к нему и залезает на колени, тычась в лицо незнакомца носиком. — Черт! Фиф! Иди ко мне! Простите! — Пак быстро поднимается и подхватывает кота на руки. Как только животина попадает к Юну на колени, тот начинает задыхаться. И это, кажется, тот самый кот, что ластился на коленях у первокурсника. Парень не успевает отпихнуть от себя белоснежного уебка — его забирают худощавые руки. В глазах у Мина темнеет и он вспоминает, что у него вообще-то, блять, астма. В который раз баллончик спасает его жизнь, которую, кажется, пора уже прервать. — Держи своего ебаного кота на коротком поводке, — рычит Юн, задерживая дыхание и снимая с себя белую футболку через голову. Шерсти на ней, конечно, не видно, но дело не в том — видно или нет, альфа чувствует этот запах на себе и не хочет снова беспощно задыхаться. Блокнот где-то у корней крупного ствола дерева, ручка утерялась в траве, а все мысли о новом треке разлетелись в ебучие ебеня. — Что стоишь над душой? Забирай своего хвостатого уебка и пиздуй, пока я тебе уши не ото- — Юнги, прекрати! — Хосок как всегда вовремя. Он гладит холку белого кота и извиняется перед испуганным Чимином за друга. — Прости его, у него астма. И аллергия на котиков. Чимин пытается ответить, но заходится в кашле сразу после Юнги. Парень опускается на землю и пытается перевести дыхание. Кислородного баллона у него с собой нет, потому приходится самому. — Простите, — сипит Пак, пряча животное под свою кофту. — Он никогда раньше так не делал. — Ты тоже астматик? — удивляется Хоби, кусая губы и зарывая пальцы в свои рыжие волосы. Мин понимает, как тяжело первокурснику, потому он всучивает свой ингалятор в руки Чимина и поднимается, забывая о блокноте и ручке. Футболку он перекидывает через плечо и тянет друга к воротам универа. Кот служил каким-то оберегом... только наоборот. Из-за запаха животины Юнги не смог почувствовать тот самый аромат омеги, который, судя по всему из-за блокаторов, и так был ненавязчив. Если бы не кот сегодняшним днём, наверное, Юнги бы узнал, почему у него так тяжело в груди. Совсем не из-за астмы. Чимину лекарство не поможет, это он знает. Парень подбирает ручку Мина и семенит за ним. Но его перехватывают и за запястья тянут во внутренний двор института. — Мальчиков, что прогуливают, надо наказывать, Чимин. Противный шёпот Чонгука и удар в живот, прямо в ФиФи. Животное падает безвольной тушкой. Голова разбита, а по белой шерстке течёт кровь. Чимин рычит и чувствует боль уже в своём животе, что смешивается с болью в сердце... Пошел дождь. Чимин еле поднимается с мокрого асфальта. Сколько он так вообще пролежал? Парень берет тело любимого животного и громко всхлипывает. Чимин плачет. Нет, не из-за увечий и сильной боли. Нет, это все ерунда. Он потерял единственного близкого друга. Искалеченный парень бредёт в парк у института и бережно закапывает холодное тело ФиФи... — Ты был самым лучшим. Самым, мой ФиФи...

***

— Опять? — Джин достаёт аптечку и обрабатывает тело Пака, что смотрит пустым взглядом в никуда. — А если бы я тебя не заметил? Что ты вообще там делал? Почему твои руки в земле? — Они его убили. Убили моего ФиФи, — бормочет Пак и слезает со стола, направляясь к двери. — Оу... Позвони, как будешь дома. В аптеке Юна снова скручивает от боли в районе живота. Происходит это прямо при покупке нового баллона с кислородом. — Чувак, я, конечно, не могу знать точно, но, кажется, твой истинный совсем рядом... Прикинь, если это тот первак? — Хосок, ты меньше свои романы на ночь читай, ага? — ворчит альфа, закидывая в рюкзак приобретённое лекарство. — Что ещё нагадаешь? Что говорит созвездие льва в третьем кольце Венеры? — Что ты несёшь, идиот? У Венеры нет колец. А Юнги заливается громким гоготом, попадая под дождь. Только почему-то тут же «тухнет» на глазах. — Че? — Хосок непонимающе оглядывается по сторонам, думая, что Мин что-то заметил. — Не знаю, плохо как-то... стало. Больно, что ли. — Где? — На душе, блять, Хосок. — Это все истинный! — заверяет старший альфа, а Юну почему-то не до разговоров. Дома Юнги решает поискать этого Чимина в социальных сетях. У Нама ученик вряд ли будет, но счастливую мордочку с блядскими-блядскими губами Юн находит в друзьях у Джина. Чимин оказался Паком, а не Кимом. На душе по-прежнему гадко — и Мин не может дать этому никакого логичного объяснения. На стене у Чимина траур с прикреплёнными фотографиями кота, который сегодня днём чуть не довёл его до смерти. Хм, и что же случилось.

Мин Юнги, 21:19 [Хэй. Что с твоим хвостатым уебком котом?]

Чимин сидит на дне ванны и игнорирует то, что горячая вода обжигает его кожу. Ещё час Пак просто сидит на полу и только потом переходит в комнату, заваливаясь на кровать и фыркая от сообщения.

Пак-милашка-Чимин, 22:40 [ФиФи умер.]

«Что он там, дрочит, что ли?» — Юн проверяет уведомления каждые две минуты, но Чимин как назло умалчивает о состоянии кота. Когда ответ, наконец, приходит до адресата, Мин чуть ли не роняет из телефон.

Мин Юнги, 22:41 [Я, кажется, видел его очень даже живым. Что случилось?]

Пак-милашка-Чимин, 22:42 [Он уже мертв. Какая теперь разница?]

Чимин снова всхлипывает, обнимая подушку, на которой спал его котик. Его ФиФи, что теперь лежит в холодной земле. Юну становится ещё паршивее на душе и он стискивает зубы, потому что от чего-то хочется плакать. Альфе. Плакать. Че вообще происходит? Это, блять, из-за кота, что ли, которого он хотел задушить своими же руками под широко-сука-лиственным деревом?

Мин Юнги, 22:42 [Хэй, я понимаю, как тебе тяжело. Твой котик любит тебя. Ты знаешь, что котики попадают в кошачий рай и там у них люди — рабы?]

«Что за хуйню ты пишешь, Мин Юнги? Какой ещё нахуй кошачий рай?» Чимин улыбается сквозь всхлипы и воет на все квартиру, вспоминая разбитую головку пушистика. Но, пожалуй, от слов какого-то парня немного лучше.

Пак-милашка-Чимин, 22:43 [Спасибо]

Юнги вдруг отпускает, но потом хочется завыть на всю комнату или, к примеру, на луну, как подобает волку.

Мин Юнги, 22:44 [Не плачь, у тебя блядск очень красивые губы. Думаю, улыбка на них будет смотреться лучше.]

Пак-милашка-Чимин, 22:45 [Мы знакомы?..]

Чимин хмурится и даже думает забанить парня, но решает все-таки сначала спросить.

Мин Юнги, 22:45 [Я очень грубый парень, ингалятор которого, кажется, теперь твой]

— С кем ты там переписываешься? С каких это пор ты начал с кем-то чатиться? Хосок как гром среди ясного неба: всегда неожиданно и в самый неподходящий момент. — Пошёл нахуй. — Э! — Хосок шуточно херячит Юна по голове и ржёт, уносясь в соседнюю комнату. И этому, блять, альфе, двадцать пять. — Соси!

Пак-милашка-Чимин, 22:46 [А... Мне он не нужен, у меня нет астмы и твоя ручка у меня. Могу отдать это тебе, когда буду на учебе. Но завтра я не приду]

Чим тяжело вдохнул и поднял футболку, рассматривая огромную гематому, и ткнул в неё пальцем, скручиваясь от боли. Юнги скручивается от боли с протяжным стоном, а Хосок заглядывает в комнату. — Тебя не иначе как обрюхатили, альфа? Мин закатывает глаза и строчит сообщение.

Мин Юнги, 22:48 [Оставь себе. Что-то случилось?]

Пак-милашка-Чимин, 22:49 [Ударился животом]

Старший на секунду замирает. «Да ну, чушь какая-то. Из-за Хоса теперь всякая хрень кажется».

Мин Юнги, 22:50 [Как можно удариться животом? Тебя кто-то обижает?]

Пак-милашка-Чимин, 22:51 [Я устал. Спокойной ночи]

Юн оставляет сообщение без ответа и издаёт недобрый утробный рык. Ничего, если Мину будет надо, он обязательно все узнает. — Хо, — тихо шепчет альфа, когда свет уже был потушен и они улеглись спать, — а как понять, что ты истинный кому-то? — Ну... типа это чувствуется по внутренним ощущениям. Я не знаю, но можно спросить у Нама, думаю... Ты все же думаешь о том пацане? — Ну... есть такое. У него кот погиб, кстати. — Откуда знаешь? — Неважно. Хоби и так знает, откуда Юн все узнал. — Жалко. Ребята замолкают и слушают монотонное тиканье часов, которое бьет по ушам. Живот у Юна почему-то ноет, но парень считает, что это просто самовнушение. За такие блядские губы и не такое навыдумывать можно. С этими мыслями альфа и вырубается.