Особенные

Юнги падает на свою постель вниз лицом и тихо матерится. — Хо, у меня первое свидание. — Ну а че ты лежишь тогда? Ты думаешь, люди по щелчку пальца собираются? Поднимай свою тощую сраку и вали в душ, а я что-нибудь подберу, — суетится Хосок, открывая дверцы общего шкафа. — Ещё питоны нужны. — Че? Какие питоны? — старший альфа с недоумением в голосе оборачивается на Юна, который сползает с постели и хватает полотенце. — Ну эти... — Змеи, что ли? — Какие, блять, змеи? — Ну а какие питоны ещё тебе, блять? — Розовые... или белые. Хосок представляет в голове розовых и белых питонов, заходится в истеричном гоготе и пинает Юнги в сторону ванной комнаты. — Пионы, что ли? — О! Точно. Чон ржёт и под звуки воды из ванной комнаты выуживает одежду из шкафа. Поприличнее футболок и рваных джинсов у Юна не было, потому пришлось искать в своих вещах. Чёрная длинная рубашка и чёрные брюки семь/восьмых с кожаным ремнём Хосок считает идеальным луком, потому укладывает те на кровать Мина и хмурится, думая, что чего-то не хватает. Наверное, не хватает чёрного плаща или кардигана, но на улице такая жарень, потому старший альфа щадит Юнги и оставляет все как есть. Юн крутится перед зеркалом и поправляет светлые волосы. — А питоны? — Пионы, блять. — Хосок хлопает Мина по лбу и показывает в телефоне заранее найденную картинку цветов. — Ты в магазине питонов-то не попроси. — Пошёл нахуй. — И тебе удачного свидания. — Спасибо, — фыркает Юнги и покидает квартирку, проверяя наличие денег, ключей и мобильного по карманам. Чимин бежит в квартиру, начиная марафон «успеть собраться до его прихода». Первым делом душ, где Чим яростно смывает с себя природный запах. Потом фен + плойка + расческа +кофе -пару прядей волос - нервы = прическа. Затем шкаф был выпотрошен, и со дна поднят пакет с новой одеждой, что была на «всякий случай». Зачем-то Пак ещё и белье новое надевает. Попутно омега скачет и открывает дверь, забирая у курьера небольшой чёрный пакетик. — Спасибо, всего доброго. Пак заваливается в кухню и вяжет на пакетик бант. Юн приобретает розовые пионы и спешит к подъезду Чимина. Первое свидание, действительно, событие для него волнующее. Альфа стучит в железные двери и выжидает. Хосок помог другу невероятно и образ у Юнги был суровый и дерзкий. И какого было удивление студента, когда Чимин открыл дверь и предстал перед ним в подобном образе... Правда, личико младшего всего равно было невероятно милым и даже чёрный лук не давал ему выглядеть сурово. — Привет, — выдыхает Юнги, получая визуальный экстаз при виде Чимина и протягивая тому огромный букет пионов. — Это тебе. — Спасибо! — Пак принимает цветы и расплывается в улыбке. — А это тебе! — Пак протягивает тот самый серый пакетик с небольшим подарком термокружкой. — О... Чимин, не стоило... Но спасибо. — Юнги смущенно принимает подарок и с любопытством распаковывает. В пакете оказалась металлическая термокружка. Презент очень полезный и Юну пришёлся по вкусу. — Спасибо, Чимин. Д-давай оставим подарки и цветы у тебя и налегке пойдём в кафе? Хочу ещё раз посмотреть, как ты вымазываешься в креме пирожного. Юнги хрипло смеется, наблюдая, как Чимин в темпе выставляет пионы в вазу и укладывает вместе с ними на стол подаренную кружку. — Я попытаюсь быть аккуратнее. Чимин выходит из квартиры и блокирует замок. — Пойдём. Почему... почему ты пахнешь так... приглушенно? — почему-то спрашивает Юнги. Утром, как только ребята пробудились, Чимин источал природный аромат невероятно сильно, а сейчас в нос Юнги бил запах духов и, наверное, грушевого геля для душа. Понятно, что душ принимать надо, но... обычно запах так сильно не глушат. — Он мне не нравится, — говорит Пак, поспевая за Мином. — Возможно, немного позже я смогу тебе сказать почему, но пока рано... — аккуратно говорит омега, нервно ковыряя собственные руки. — Ладно. Извини, — тихо произносит Юнги и тянется рукой к руке Чимина. Он ещё не знает, почему хочет взять младшего за руку: то ли потому что его тянет к нему, то ли потому что сейчас Чимин выглядит подавлено. Альфа переплетает пухлые пальцы со своими и замечает мост впереди себя. — Хочешь посмотреть на закат? — Юнги пытается перевести тему и нежно сжимает в ладони пальцы омеги. — Давай. — Чимин сразу улыбается и спешит к мосту, смотреть на солнце. — Хён... Скажи, ты сильно огорчился, когда понял... Что я... ну... что мы истинные? Юнги опирается ладонями на металлическое ограждение и любуется закатом. Под мостом плывут небольшие лодки, а вода на горизонте окрашивается в малиновый цвет. Вопрос Чимина удивляет. — Почему я должен был огорчиться? —Ну... Не думаю, что я понравился тебе в нашу первую встречу, — объясняет Пак, перетирая кожу Мина. — Когда я тебя впервые увидел, в первую очередь я обратил внимание на твои губы, — честно признается Юн, переводя взгляд на то, как Чимин растирает ему кожу тыльной стороны ладони. Видимо, младший, когда переживает, обязательно что-то теребит в руках. Чимин заливается краской и прячет взгляд. — С ними что-то не так? — Нет. Они охуенные. — Юн тоже отводит взгляд, опуская тот куда-то вниз и любуется прозрачной водой, через которую будто бы видно дно. — Спасибо, — младший сжато толкает его в бок и тихо смеётся. — А у тебя такие губки розовые. — Эй, ничего подобного. Обычные губы, — недовольно, но по-доброму ворчит Юн, тоже хрипло посмеиваясь. Солнце полностью проседает в водную гладь и оставляет за собой малиновое небо. — Они красивые. Чимин и не замечает солнца, хен намного интересней и красивее. Юн поднимает голову и поворачивается к Чимину в пол оборота. Он смело тянет омегу к себе и заключает в объятия. — Ты красивый. — Ты тоже. Пак устраивает голову на плече Юна и прикрывает глаза. И Юн готов стоять так очень долго. Слышать размеренное дыхание Чимина и знать, что тот в полной безопасности. Альфа убирает одну из рук с поясницы Пака и тянется к голове. В сантиметрах от неё пальцы Юна застывают, но потом зарываются в пряди и утопают, путаясь в рыжих волосах. Интересно, а у Чимина он — первый альфа? Пак улыбается в чужую шею и прикрывает глаза. — Хён... Думаю, ты самый лучший альфа, хотя, я тебя почти не знаю... — Самый лучший? Значит, было с кем сравнить? — Юн нервно улыбается, но силы спросить в себе все же находит. Если у Чимина был опыт — ничего в этом страшного нет, уж точно. Будет забавно, если учить альфу будет омега. Как целоваться, например. Потому что губы Мина до сих пор оставались девственными. — Да, есть, — хихикает Пак, понимая о чем Мин. — У меня брат альфа, он невыносим. — Нет, Чимин, я... я про отношения. У тебя ведь были отношения? — терпеливо спрашивает Юнги, отмечая тот факт, что у Пака есть брат. — Да, Юнги... Но... Но я тогда был почти ребёнком, — краснеет Пак. — Ясно. Надеюсь, это был не тот альфа, что огрел тебя по голове? — тихо спрашивает Мин, откровенно злясь. Ну как вообще можно было бить такую маленькую плюшку? Дети все же очень жестокие. Так Чимин ещё щедро получал и в студенческие годы от придурка-Чонгука. Хорошо, что теперь он не тронет Пака. — Нет-Нет... Ты вообще-то знаешь его... и... Это было немного странно. Я встречался с омегой. Пак окончательно краснеет и прячет взгляд, он ещё никому такое не рассказывал. — С омегой? — Юнги удивлённо хлопает глазами и немного отстраняется, заставляя Чимина посмотреть ему в глаза. Это, конечно, не самая лучшая тема для разговора на первом свидании, но ведь они должны знать о друг друге абсолютно все. Ведь так? — Знаю? Я много омег знаю, Чимин, — пожимает плечами Юн, но любопытство просто пожирает податливый разум альфы. Как можно встречаться с омегой? Это че такое вообще? — Кто этот омега? И... ну и как это вообще? — Это... Тэхён. Истинный Чонгука. Чимин стесняется и становится уже не красный, а бордовый. — Ну... То же самое, только забеременеть невозможно. — Ам... Прости, даже представить в голове не могу двух омег вместе, — честно признается расстерянный Юнги. Свидание какое-то у них... как собеседование с деликатными вопросами и темами. — Идём, Чимин. Пора перекусить. — Мин отлипает от Пака, выпуская того из объятий, и ведёт через мост в сторону шикарного ресторана. «Перекусить» как-то не особо вяжется с этим классным местом, но Юнги может себе это позволить. Не зря же он почти всю жизнь проводил с гусями и не мешал родителям, чтобы они так здорово поднялись в бизнесе? — А ты, хён? У тебя были омеги? Чимин мельтешит за Мином, стараясь не отстать. Юн берет Чимина за руку, переплетая пальцы; так, наверное, правильно. — Нет, Чимин. Из-за состоятельности моих родителей много было желающих, но я знаю, что из-за отсутствия запаха меня считали инвалидом. Альфа притормаживает около дорожной полосы и придерживает Чимина за руку, чтобы осторожно перевести через проезжую часть. Так всегда с ним поступала бабушка. Младший не удерживает улыбку: слишком мило. — Юнги, ты совсем не инвалид. Думаю, это совсем не главное. — Я понимаю, что важнее между людьми душевный баланс, но когда ты не представляешь никакой интерес среди омег... как-то не очень здорово. Ты бы даже внимание на меня не обратил, будь у тебя обоняние, — грустно вздыхает Юнги, ослабляя хватку, когда проезжая часть осталась позади. Чимин не даёт отпустить свою руку и держится за альфу. — Ты очень красивый и самое главное добрый. Это намного важнее запаха. Мой запах многим не нравится, так что... — Как твой запах может не нравиться? — искренне удивляется альфа, минуя фигуры людей и придерживая пухленькую ладошку младшего. — У тебя терпкий сладковатый запах. Ну... кофе имеет достаточно приятный аромат. — Он сильный. Это из-за гормонов и всего такого. Многих это раздражает. Я рад, что тебе не противно. Чимин чувствует себя, как под защитой, когда его (?) альфа рядом. — Да, запах у тебя слишком сладкий. С этим я спорить не буду. — соглашается Юнги. — У тебя в квартире меня вообще разворотило... Мин открывает двери ресторана и пропускает Чимина вперёд: — Прошу. Так обычно делали в фильмах, которые смотрел Хосок. Пак смеётся и вежливо благодарит Мина, заходя в ресторан. — О, хён, тут очень красиво. — омега восхищённо осматривает зал, заворожённо открыв ротик. Юн смущенно кивает, будто это ресторан его, и ведёт по мраморному полу Чимина к столу, застеленному идеально выглаженной белой скатертью. На этот стол им указала вежливая управляющая с бейджем «Сиа». Юн делает все как в сопливых фильмах Хосока и осторожно отодвигает стул, чтобы младший мог присесть, а потом и сам садится напротив. Вежливая официантка приносит им меню в кожаном переплете и уносится по своим официантским делам, пока ребята вчитываются в меню. — Что ты хочешь, Чимин? — Не... знаю, — теряется Чимин, рассматривая крупные цены в меню, — думаю, я буду то, что и ты... — Что ты любишь? — терпеливо спрашивает Юн, отрывая взгляд от меню. Чимин растерянно изучал меню и, видимо, сейчас увидел кусающиеся цифры. — Твоё любимое блюдо? — Я... Люблю грибы и... Не знаю. — Пак мнётся и не может ничего вспомнить слишком волнуется. — Чимин, расслабься. — Юнги укладывает своё меню на стол, разворачивая вполоборота. — Смотри, вот эти блюда имеют в составе грибы. Что ты ещё любишь? Мин укладывает на руку младшего свою и мягко поглаживает, чтобы тот расслабился. Тонсен кивает и они вместе выбирают блюда и напитки. — Хён, — начинает Пак, после того как официант уходит, — расскажи ещё что-нибудь мне. — Что ты хочешь узнать? Спрашивай. Юнги откладывает меню и перечисляет заказ подбежавшей официантке, которая тут же уносится на кухню к поварам. — Ну, на кого ты учишься? Кем хочешь стать? Какую семью хочешь? Что ожидаешь от меня? Чимин вытаскивает салфетку и старательно складывает из неё сердечко. Юн с интересом наблюдает за ловкими пальцами Чимина и замирает. — Для первого свидания, Чимин... слишком глубокие вопросы. Учусь на музыкального продюсера, стану, видимо, им же. Насчёт семьи я, правда, не задумывался, потому что... не верил, что однажды встречу истинного. И не верил, что, даже если встречу, он обратит на меня внимание. Я не тороплю тебя, сам видишь, для меня важна хронологическая последовательность и чтобы все было... как в фильмах, что ли. — наивно лепечет Юн, смущенно растягивая губы в улыбке. И куда делся Юнги, который на каждом шагу матерится? Чимин хихикает и улыбается. — Хорошо, давай как в фильмах. «Только... В фильмах люди любят друг друга, а у нас просто нет выбора... Я смогу тебя полюбить, но вот ты...» — Давай будем чаще общаться, думаю нам надо привыкать друг к другу. Я надеюсь, ты не очень обременён мною. — Думаю, мы познаём ту, — Юн заминается и сжимает пальцы Чимина в ледяной ладони, — ту любовь, что в фильмах. И как вовремя Юнги произносит эту фразу, давая очень большую надежду на искреннюю любовь, а не на отсутствие выбора. Чимин сжимает его руку в ответ и протягивает сердечко. — Я буду пытаться не разочаровать тебя. Ты достоин лучшего омеги. — Оу... спасибо, Чимин. — Юнги аккуратно принимает из пальцев младшего бумажное сердце и укладывает рядом со своей рукой, чтобы не помять. — Если я достоин лучшего омеги, тогда и ты достоин лучшего альфы. Я не опытен, но мне что-то подсказывает, что я пока все делаю правильно. Мин негромко хрипло смеется и поджимает губы, когда им приносят дорогое красное полусладкое вино. При виде вина Чимин теряется. — Юнги, мне ещё нельзя... — Чимин, мы ведь немного... Нельзя? А когда будет можно? — удивлённо спрашивает Юнги. — Тебе ведь уже двадцать два. — Мне будет двадцать два через месяц... Ну и я никогда не пил, вдруг что-то не так пойдёт? — смущается Пак, ковыряя ручки. — Ладно, я, в принципе, не настаиваю, но уступи мне хотя бы один бокал. — расстроенно просит Юнги, поднимая глаза. Прыткая девушка приносит красивые блюда на белой посуде и кланяется. Еда выглядит потрясающе, что даже есть ее можно постесняться, чтобы не портить такую красоту. — Хорошо, я просто не хочу опозориться перед тобой. Когда приносят еду, глаза младшего расширяются. — Ух ты! Все так красиво! Юнги смущенно улыбается и наливает в широкие бокалы на тонких ножках немного вина. Ребята наслаждаются чарующей музыкой и невероятной атмосферой, они медленно поглощают пищу и тихо переговариваются, изредка, неосторожно касаясь руками. Чимин под конец вечера чувствует что-то новое. Молодой организм под действием даже небольшого количества алкоголя пьянеет. Чимин начинает постоянно смеяться, щечки покрываются румянцем, а зрачки расширяются. — Юнги, ты такой классный. — пьяно хихикает Пак. — Ты тоже классный, Чимин. Румянец на щеках Пака придаёт ему еще больше невинности и обаятельности. — Пойдём? Я провожу тебя домой. — ласково говорит Юн. И правда, немного вина разбавило слегка напряженную обстановку и расслабило двух людей, что пытались наладить между собой отношения. На улице Чимина кроет по полной. Он видит голубя и несётся за ним, пытаясь поймать несчастную птицу. Погоня длится не долго и вскоре Пак наворачивается, ударяясь ладошками. Парень поднимается на ноги и хныкает. — Дурацкий голубь! Юнги тихо посмеивается и спешит на помощь неуклюжему Чимину, которому градус придаёт только обаятельности. — Чимин-ни, ты не ушибся? Не плачь. — Мин помогает Чимину отряхнуться и берет того под руку. — Давай оставим голубя в покое и заведём потом какое-нибудь другое животное. — Но я хочу этого! — хныкает Пак, надувая губки и смотря вдаль улетающей птицы. — Я бы назвал его... Гуля! — Голубь — это дикая птица, — терпеливо поясняет старший; удивительно, любому другому он бы уже нагрубил и не терпел ничего подобного. — Чимин, идём домой, хорошо? Смотри, там самолёт летит. Юнги отвлекает Чимина как маленького ребёнка и показывает пальцем в небо, где, действительно, оставляя ровную белую полосу, летит самолёт. Когда Мин тычет в самолёт, Чимин как маленький ведётся и поворачивает голову. — Где? Юнги ликует внутри себя и провожает младшего до подъезда, но боится, что в подъезде Чимин либо упадет, либо распугает соседей, потому доводит до самых дверей и останавливается. — Все же вина тебе нужно было меньше наливать. — хихикает старший и честно признается. — Чимин... это было самое классное свидание в моей жизни. — А я хочу ещё вина. — буянит Чимин и виснет на шее Юнги. — Хён, я хочу на ручки! — Давай зайдём в квартиру и я тебя возьму на ручки. — соглашается Юнги. Но на самом деле хитрый хён решает уложить младшего в кровать. Пусть пьяный Чимин утонет в объятиях Морфея, а Юн со спокойной душой уснёт где-нибудь на кресле. Ну или на диване. — Нет, я тут хочу! — капризничает Пак и дует щеки, заглядывая в глаза Мина. Ох, хорошо Юн не знает, откуда ему придётся доставать ключи от квартиры младшего; любит же Пак в задние карманы все класть. — Чимин, здесь нельзя, тут грязно. Согласись, на диване будет же приятнее сидеть у меня на ручках? — спрашивает Юнги необычно спокойно; пьяному Хосоку он бы уже проломил жбан за такое поведение. — Где ключи? Юн обыскивает карманы шаловливо хихикающего ребёнка и находит те в заднем кармане. Неосознанно старшекурсник трогает упругие ягодичные мышцы и офигивает от их офигенности. Встряхивая головой, Мин открывает квартиру и затаскивает Чимина в прихожую. — Ну хён! — вопит Пак на весь подъезд детским скандальным голоском. — Я не хочу домой! Я хочу ещё гулять! Хочу гулять на ручках! — Чш, разбойник! — возмущается Юн, прикрывая ладонью пухловатые губы младшего. — Завтра будем гулять, сегодня уже поздно. Юнги закрывает дверь и щёлкает ту на замок, усаживая Чимина на комод. Младший хмурится и тянет к нему руки. — На ручки! На ручки! Хочу к Юнги-хёну на ручки! Юнги хрипло смеется: ведь посмотрите до какой глупости доходит... В Чимине прячется естество ребёнка, который готов шалить день и ночь и просить ласку у взрослых. Мин вообще-то не любит детей, но вот такую сущность этой плюшки готов полюбить безоговорочно. Старший подхватывает младшего под бёдра и поднимает на руки, заставляя Чимина обнять себя за шею руками, а торс обвить ногами. — Ура! — Чимин жмётся к Юнги и тычется в шею парня носом, проводя по ней его кончиком. — Хён, не уходи, ладно? Мне так грустно одному. ФиФи всегда спал со мной, а теперь мне одному холодно. Ты поспишь со мной как ФиФи? Юнги чувствует, как щемит в груди, и понимает, что младшему теперь опять грустно, потому сразу соглашается. — Да, Чимин, конечно. Мин относит лёгкую тушку в комнату и усаживает на край постели, аккуратно ту расстилая. — Где твоя пижамка? — Под подушкой. — бубнит Пак, качая ножками в воздухе. Под подушкой и вправду лежит большая растянутая майка, в которой Чимин спит. Юнги достаёт из-под подушки растянутую розовую майку и сдерживает умилительный смешок. — Надевай. Или помочь? — Помочь. Чимин, как в детстве, поднимает руки вверх и ждёт. Мин закатывает глаза и снимает с Чимина чёрную рубашку, осторожно развешивая ту на спинке стула. Он надевает на хрупкий торс розовую майку и устанавливает руки в боки. — С брюками сам разберёшься? — Да. — Чимин пытается стянуть брюки, забывая их расстегнуть и чуть ли не падает с кровати. — Ай! — Чимин, ну как маленький. — сетует Мин, не давая пьяному упасть. Старший укладывает того на постельку и снимает брюки с ног, перевешивая те через плечо. Он укрывает поддатую тушку тёплым одеялом и поправляет подушку под темной макушкой. — Иди ко мне. Мне холодно. — обижается Пак, и вновь тянется к старшему — Потерпи немного, Чимин-ни. Юнги прибирает брюки Пака на стул и укладывается к младшему, но поверх одеяла. Кто бы мог подумать, что вечно раскидывающий вещи брюзжащий Мин Юнги будет сюсюкаться с пьяным тонсеном и убирать за тем вещи, аккуратно развешивая на стульях? Вот, значит, что делает с людьми истинность и новые непонятные чувства. Чимин заталкивает стоящего под одеяло и обнимает его. — Хён хороший. Хён-хён-хён. — поёт Пак, шагая пальчиками по груди Мина. — Чимин, пора баиньки. Смотри сколько времени уже. — тяжело выдыхает Юнги, кивая на настенные часы в комнате младшего. Мин, конечно, не совсем тактильный, но и обижать Чимина не хочет, потому подставляет грудь под шагающие пухленькие пальчики. — Сказку! Хочу сказку! — парень выскакивает из кровати и бежит за книгой. Вернувшись, он плюхается и протягивает ее Мину. — Вот! «О здоровье омег» гласит название этой «сказки». — Ч-чимин, я... плохой чтец, — честно признается старший, растерянно сжимая в тонких пальцах книгу со, скорее, биологическим названием, чем со сказочным. И слова там, наверное, по-страшному длинные. — Давай без сказки?.. — Нет! Хочу! Почитай мне! Чимин хлопает глазками и открывает первую страницу, на которой изображены органы малого таза. Юнги терпеливо выдыхает и рассматривает картинки в книге. Блин, кому в голову пришло так подробно писюны вырисовывать с жопами? Выхода у Мина нет, потому он, заикаясь, начинает вполголоса читать «сказку», моля о том, чтобы Чимин скорее уснул и не вспомнил на следующий день позорного чтеца. — Органы о-омег по с-с-структу-ре от-отличаются от органов а-альф. О-омеги яв-вля-ют-ся живо-родя-щи-ми. Чимин хихикает и тыкает его пальцем в бок. — Эй, ты, походу, не любишь читать. Пак забирает у Юнги книгу и кидает ту на пол. — Я, по-моему, это говорил... — недовольно ворчит Юн, приобнимая Чимина. — Тогда обнимай меня и спой колыбельную. Спеть для него было слишком легкой задачей, потому как это он любил. Всякие книжки ему были не нужны, когда он мог свободно читать ноты. Это намного полезнее для музыкального продюсера. Юнги откашливается и тихо запевает спокойную песню, которую пела ему бабушка перед сном. Чимин забирается на альфу целиком и прикрывает глаза. Пьяный разум быстро отключается и только маленькие ручки все ещё стискивают Мина в своих объятиях. Наконец-то Юнги ликует внутри себя: уложить несносного шаловливого разбойника наконец-то получилось. Мин завершает песню на втором куплете, все тише и тише произнося ее слова, и замолкает. Тёплое пьяное тело омеги греет грудную клетку и неприкосновенному Юну не хочется сталкивать младшего с себя. Поглаживая Чимина по голове, Юнги закрывает глаза и, кусая губы, вскоре тоже засыпает.