Просыпается Чимин уже под утро в объятиях альфы. Пак приоткрывает глаза и с любопытством разглядывает Мина.
«Красивый»
Юн некрепко приобнимает Чимина за поясницу и сопит в подушку. Утром его очень сложно поднять, но пары никто не отменял, потому Чимину придётся постараться. Если Хосок с этим справлялся хорошо — наловчился, то Пак предстанет перед таким впервые. Чимин поднимается и начинает тормошить альфу.
— Юнги-хён, просыпайся. Пожалуйста. Нам надо на пары. — понимая, что ни к чему не приведёт, Пак седлает бёдра парня и начинает щекотать его.
— Чимин, прекращай, иначе получишь!
Утренние щекотки смеха не вызывают, а лишь бесят, но Чимин, видимо, сдаваться даже не думает. Сдаётся парень тогда, когда Юнги заходится в хрипящем кашле и задыхается. Удивительно, но свой старый ингалятор Мин нашёл глазами быстро: тот покоился на прикроватной тумбе и ждал своего часа. Лёгкие снова наполняются воздухом и Юнги может дышать спокойно, но, как беременную омежку, альфу начинает тошнить. В голове стучит противный маятник, отбивая заодно и ушные перепонки.
— Твой
блядский запах... — на выдохе стонет Юн, снова делая комплимент излюбленным словом.
Хосок бы сейчас влепил Мину затрещину и сказал бы, что пора учить эпитеты и метафоры... Но запах Чимина сводит с ума и заставляет чуть ли не в конвульсиях биться по ламинату и объебанно стонать. Неужели это испытывал и Намджун? Неделю? Ебаный свет...
— Что? Ой, прости... Я.. Я могу использовать духи. Сейчас. — Чимин пытается выбраться из груды одеял, боясь, что альфе плохо.
— Не надо, Чимин. — сипло шепчет Юн, растирая кожу на шее. — Я... это комплимент, в общем. Оставь... Нам сказал, что это через неделю пройдёт и я смогу реагировать на твой запах более-менее спокойно.
Монстр, 7:58
[Юн, ты ведь знаешь, что бывает с истинными, которые по каким-то причинами не смогли быть вместе?]
[Они медленно умирают]
[В прямом смысле этого слова]
[А чтобы прошло недомогание, вам нужно сблизиться. Так оно не уйдёт само]
Юнги читает сообщения от учителя по английскому и мучительно выдыхает, кусая губы.
— Чимин. Ты знаешь про... ну... как у истинных все происходит?
—Нет. — качает головой Чимин, рассматривая альфу, все ещё восседая на нем.
Пак ручками упирается в широкую грудь и с интересом смотрит на старшего. Юнги блокирует телефон и закусывает нижнюю губу изнутри. Он лежит под совершенно незнакомым ему омегой, который является ему истинным, и это нравится. Молчание становится слишком напряженным, потому альфа, ломаясь от взгляда Чимина, говорит:
— Если по каким-то причинам истинные не будут вместе после встречи, они начнут медленно умирать. Я... Да, знаю, звучит как прямой подкат, но то, что я говорю, правда. И... Чимин, ты совсем не чувствуешь того, что я — твоё второе «я»? Если да, то я хочу позвать тебя на свидание... Я не знаю как это происходит. У меня не было опыта в отношениях, — честно признается Мин и прикрывает глаза, зарываясь в свои волосы пальцами обеих рук.
— Хорошо, Юнги-хён. Конечно, мы сходим. Надо попробовать. Не хочу, чтобы ещё и ты умер. — Пак укладывается на широкую грудь альфы и обнимает его. — Ты очень хороший, плевать на запах.
— А сейчас нам надо на пары. Ну и мне... кое-куда. — Юнги осторожно спихивает с себя Чимина и потом вдогонку извиняется. — Прости, я не очень тактильный. Не люблю, когда меня трогают... Я понимаю, что ты мой истинный и... твои прикосновения, правда, приятные, но давай отложим это на первое свидание.
—Ладно. Я не буду.
Чимин тоже вылезает из кровати и заправляет ее. Парень отправляется в душ, отставив Мину кружку свежего кофе. В душе Пак пытается смыть природный запах, и как жаль, что это невозможно. Чимин бы все за это отдал. Юнги хрустит шеей и у зеркала поправляет ладонью растрепанные светлые волосы.
Мин сидит на чужой кухне, пьёт чужой кофе и вдыхает чужой такой полюбившийся аромат. Пусть от него, блять, иногда выворачивает пока, но Мин даже готов проблеваться, если этот запах заменит ему кислород... если уже не заменил. Вкуса кофе Юнги не чувствует; кажется, сладкий латте даже на губах и языке. К первой паре ребята уже не успевают. А когда Юнги вообще успевал к первой паре?..
Солнечный, 8:27
[Ты на пары придёшь? Не задерживай Чимина, он первокурсник!]
[Ну че? Как он тебе в постели?]
Юнги закатывает глаза и цокает языком, представляя сгорающее от любопытства ебало Хосока.
Дедуля, 08:32
[Классный! Спит звездой]
Солнечный, 08:32
[Придурок]
Чимин быстро одевается, потом бежит на кухню, одновременно подкрашивая глаза и готовя завтрак. Они как раз успевают быстро перекусить и добежать до института к началу второй пары.
— П-пока. — Чимин опускает взгляд на свою обувь и мнётся перед Мином: что он должен делать?
— Пока... Встретимся в обед в столовой, хочешь?.. — неловко, как первоклассник, предлагает Юнги и, погладив тыльную сторону ладони младшего, уносится на пары.
Добросовестно он отсиживает только одну пару, до обеда у него есть ещё время, потому Мин слетает по лестнице на первый этаж к расписанию и ищет нужный ему факультет и аудиторию. Главное, блять, держать себя в руках, тогда сломанных носов и крови можно избежать. Юнги слишком дерзко распахивает двери в аудиторию физико-математических наук и взглядом просит Чонгука выйти. Чонгук на год младше, но понтов больше, чем денег у него в бумажнике. Чёрная кожаная куртка, блядские (в плохом смысле этого слова) кожаные брюки, обтягивающие жопу, подведённые глаза чёрным карандашом, зализанная назад челка, жвачка за щекой — да, на дерзкого альфу он походит определённо.
— Че?
— Ты же не хочешь повторить то, что было в прошлом году? — заходя издалека, Юнги облокачивается тощей задницей о подоконник и внимательно смотрит в тёмные глаза младшего.
— Не понял. Я же не трогал никого, че за наезды без аргументации?
— Я сейчас тебе аргументирую, — рычит Юн, — что за мода, блять, обижать первокурсников?
— Тебя ебет, что ли, больше всех? — Чон подхватывает тон Мина и хмурит брови. — Что за благодетельность?
— Что тебе сделал Пак Чимин? — вопросом на вопрос отвечает старший альфа и тоже хмурится. Кажется, до драки все же дойдёт.
— Если это твоя сучка, тогда я не буду его больше трогать. — Чонгук даже отстраняется, пугаясь, что обижал «сучку» Юнги.
— Сучка — твой Тэхён, захлопнись. Будь добр, не трогай мальчика, иначе пожалеешь, как в прошлый раз.
Чонгук отзывается рыком за оскорбление в сторону своего соулмейта, но молча кивает, сжимая кулаки.
— Окей.
— Что «окей», блять? Вы убили его кота! Ты своей башкой совсем не соображаешь, что ли?!
Юнги наполнился ненавистью до самого «горлышка» и как кола, щедро потрясенная в воздухе, взорвался, поливая гневом и яростью сжавшуюся тушку Чонгука.
— В обеденное время, в столовой, ты принесёшь свои пиздецки глубочайшие извинения перед Чимином. На колени, так уж и быть, вставать не надо. Я проконтролирую, потому что буду рядом с ним.
Мин не ждет ответа, отлипает от подоконника и удаляется в противоположную сторону. А Чонгук с хмурым лицом принимает своё поражение снова.
Чимин закрывает уши руками и гневно сморит на Джина.
— Может, ты начнёшь вести пару, а не меня допрашивать будешь?! — взвывает младший.
Джин, откладывая книгу, продолжая полушепотом забрасывать бедного мальчика вопросами:
— Вы же переспали? Хоть целовались? Он нежный с тобой? Он тебя не обидел? Чимин, ты помнишь о «защите»?
Пак не выдерживает и выходит из аудитории, направляясь в столовую. Ему можно прогуливать, он же Пак Чимин. На лестничном пролете, спотыкаясь о свою ногу, Чим падает с лестницы, разбивая коленку и надрывая новые джинсы.
—
Блять! Вот как так?
Юнги на входе в столовую чуть ли не падает, потому что одна из ног прогибается в коленном суставе и начинает ныть. Мин чертыхается и, как по зову сердца, идёт по интуиции в соседний корпус и на лестнице на первом этаже находит Чимина с разбитой коленкой. Сначала он, конечно, думает, что это постарался Чонгук, но решает вежливо спросить, усаживаясь перед Паком на корточки.
— Эй, ты в порядке? Что случилось?
Юн ведёт младшего к раковине, отмывает кровь с его колена совсем осторожно, чувствуя ноющую боль в своём коленном суставе.
— Как можно было, блять, навернуться на лестнице, Чимин?
— Прости, — пищит Чимин, рассматривая кровь на своих ладошках. Пак вздыхает и позволяет смывать с себя красную жидкость. — Юнги, спасибо.
— Все хорошо. Идём, тебя кое-кто ждёт в столовой, — произносит Юн, кусая губу.
Он замечает, что кровь ещё попала и на запястье, но осталась незамеченной Чимином, потому аккуратно смывает ее оттуда и закрывает воду в кране. Юнги тащит Пака в столовую и усаживает за стол, сам уходит к кассе и выбирает то, чем сегодня они пообедают вместе. Выбор падает на рамен и пирожные. Парень расставляет посуду на стол и усаживается напротив, беря палочки в правую руку. Альфа все время смотрит на двери в столовую и ждёт самого главного «гостя». Он же зароет Чона, если тот не придёт. Чимин ничего не понимает, но благодарит за обед и послушно кушает, пережёвывая вкусную еду.
Рот открыть Юн не успевает, потому что в столовую заходит Чонгук со своим омегой и плетётся к столу. Неужели этот полоумный додумался, чтобы и тот извинился? Юнги видит испуг в глазах младшего, потому осторожно накрывает тыльную сторону его руки пальцами и кивает, мол, все в порядке. Чонгук недовольно поджимает губы и складывает руки на груди, останавливаясь перед столом.
— Чимин. Прости нас за то, что обижали тебя. Я прошу прощения за... за кота. Я не хотел убивать животное. — Чон переводит взгляд на Юнги, но старший альфа все ещё недоволен. — И... я выпишу чек на твоё имя и отправлю курьером. Деньги не компенсируют, конечно, любовь твоего питомца, но мне, правда, жаль.
Да, Чонгук постарался, выжав из себя все слова сожаления, потому Юн умиротворённо кивнул. Чимин сначала пугается, а потом не может поймать челюсть, что стремительно летит на пол.
— Х-хорошо... Не надо денег. Все в порядке. — когда ребята уходят, Чимин поворачивается к Юнги и вежливо кланяется. — Спасибо, хён.
— Альфа без запаха тоже кое-что может, — произносит Юнги, опуская глаза в тарелку и смущенно улыбаясь.
— Хён... Расскажи что-нибудь про себя.
Мин цокает языком и поднимает голову, скользя взглядом по нежному лицу омеги. Чимин очень красивый. Слово «блядски» куда-то исчезает и теперь Юнги кажется, что это слово, действительно, неуместно.
— Я вырос в деревне. У меня был мотоцикл и гуси, — говорит Юн и хрипло смеется. Его родители были слишком заняты и воспитанием занимались бабушка с дедом в одной из деревушек Кореи. Чимин тоже возвращается к еде, с интересом слушая и тихо смеясь.
— Гуси? Настоящие?
— Да, очень даже настоящие, Чимин. Мне доверяли только гусей, потому что остальное хозяйство было на дедушке и бабушке. — Юн вообще-то о таком никому не рассказывал и считал это постыдным, но почему-то с Чимином очень хотелось поделиться этим. И слова будто сами стремительно пытались сорваться с губ. Может, потому они и родственные души? — А ты с рождения потерял обоняние?
— Круто! — искренне радуется Пак, восхищаясь гусями. — Нет, когда мне было лет шесть. Меня ударили по голове и теперь я плохо чувствую запахи, — честно рассказывает Чимин, запихивая в рот пирожное.
— К-кто тебя ударил? — Юнги щурит глаза и с интересом наблюдает за тем, как Чимин неаккуратно поглощает пирожное, пачкаясь в крем.
— Ну... Один альфа. Я не знаю его. — пожимает плечами Чим, растирая крем по щекам. — Точнее не помню.
— Я бы ему шею сломал, — ворчит Юнги, вынимая из держателя салфетку и, перегибаясь через весь стол, вытирает губки и щеки младшего от крема. — Ты всегда так неаккуратно ешь?
— Да. — краснеет Пак, пытаясь помочь альфе вытереть перепачканное лицо. — Видимо, у меня ещё что-то в мозгу отбило.
— Нет, нет, все хорошо. Это очень мило, Чимин.
Юнги сминает салфетку в кулаке и тупит взгляд. Краснеющий Чимин — адская смесь милоты; на такое спокойно смотреть вряд ли получится. Чимин еще больше краснеет и выбирает за собой крошки со стола.
— У тебя ещё есть пары?
— Есть... Чимин, — вкрадчиво зовёт Юнги и пристально смотрит в глаза младшего, — если тебя будет кто-то обижать, говори мне сразу. Я не позволю, чтобы
тебя обижали. И... сам знаешь, скрыть ничего не получится.
Мин хмыкает, зная, какая между ними связь. Кстати, коленка все ещё ноет и напоминает о себе. Чимин кивает и потягивается.
— У меня нет больше пар, но я хотел в библиотеку. Я... Я могу тебя там подождать.
— Я не люблю библиотеки, — недовольно ворчит Юн, но потом быстро соглашается, — но я приду.
Столовая пустеет, но в дверях появляется Хосок, который присвистывает и несется к столу.
— Воркуете, голубки? — усмехается парень, щёлкая Юна по носу, а у Чимина стаскивая пирожное из тарелки. Он откусывает от пирожного здоровенный кусок и мычит, продолжая с набитым ртом. — Пофли на пару, у наф Джин.
Мин закатывает глаза и кивает Чимину, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу.
— В библиотеке через два часа, Чим.
— А?! — кричит Хосок, будто бы не расслышав. — Где?! В библиотеке?
— Закрой рот и пиздуй молча, — рычит Юнги, толкая товарища в спину. Хосок кривит морду лица и с высоко задранным носом покидает столовую, а Юн ещё раз машет Чимину, который посмеивается со взаимоотношений друзей.
Чимин убирает посуду, причитая на Мина, и скачет к библиотеке. По пути он покупает цветы и возлагает их на могилу котика. После Пак берет пару книг и занимает любимый подоконник в самом дальнем углу за стеллажами. За книгой время летит незаметно, а усталость накрывает с головой, и Чимин засыпает. Юнги входит в ненавистную им библиотеку и плетётся вдоль стеллажей. За столами Мин младшего не находит и теряется: что, не дождался, что ли? Глазами Юн натыкается на широкий подоконник и выдыхает: Чимин уснул за книгой в руках, приложившись лбом к оконному стеклу.
— Чимин.
Юнги аккуратно трясёт плечо первокурсника, убирая с его коленей книгу и бесшумно ее прикрывая. Чимин просыпается и сонно хлопает глазками.
— О, хён. Ты уже пришёл?
— Прости, что заставил ждать... Ты часто спишь на подоконниках в библиотеке? — Юн пихает книгу подмышку и ссаживает Чимина с высокого подоконника, ставя того на ноги.
Чимин смеётся и мотает головой.
— Нет, это первый раз. Просто не выспался. А куда мы пойдем?
— Хм... Давай я провожу тебя домой, а через пару часиков зайду и пойдём гулять. Сходим в кафе... Приглашаю тебя на свидание. — мнётся Юн как школьник. — В столовой ведь как-то не так. Не та атмосфера.
И кто бы мог подумать, что суровый и грубый Юн так неопытен во всей этой кутерьме отношений и любви? Хорошо, что Хосок не видит, иначе бы поугарал точно.
— Хорошо, договорились.
Чимин радуется, что у него будет время собраться и привести себя в божеский вид. Юн улыбается и склоняет голову набок, из-под челки наблюдая за Чимином.
— Ты любишь цветы? И какие?
— Я? — Чимин хмурится и пытается вспомнить. — Пионы, мне нравятся розовые и белые.
Юнги кивает, пытаясь запомнить незамысловатое название, но в голове пусто: он не имел понятия, как выглядят эти цветы.
«Пионы, пионы, пионы».
У входа в подъезд Юн замирает и тянет к себе Чимина за поясницу. Наверное, младшему показалось, что это тот самый момент первого поцелуя, но нет. Юнги утыкается носом в шею Пака и втягивает носом приятный природный аромат. Чимин пугается сначала, но потом расплывается в улыбке, смущённо обнимая Юнги.
— Ты вкусно пахнешь.
— С-спасибо. Тебя больше не тошнит от него?
— Пока нет, не тошнит. Меня тошнит от того, что он... ну слишком... слишком б...классный, — выдыхает Юн в шею Чимина и отстраняется. Все же некрасиво так близко стоять и так интимно трогать. Пока ещё рано. — Увидимся.
