Ученики на параллели Тодороки ни капли не изменились с младшей школы. Были все те же ребята с теми же характерами, теми же привычками и тараканами в голове. Нельзя, конечно, сказать, что он знал каждого своего одноклассника (нынешнего или прошлого) как свои пять пальцев, но, по крайней мере, Шото понимал, что от каждого из них можно было ожидать, да и в принципе за шесть лет совместной учебы, занятий спортом и музыкой сложилась какая-то иерархия. Конечно, какие-то ребята переезжали, на их место приходили новички, но новоприбывшие быстро вливались в коллектив, и школьная субординация снова возвращалась в привычные границы и оставалась в них, словно незыблемая глыба. Но в среднюю школу ребята перешли тем же составом, и мальчик уже было успокоился, что даже на новой ступеньке его жизни никаких изменений, кроме обязательного ношения черного школьного костюма и рубашек с галстуком, не произошло.
И тут — это недоразумение с зеленым кустом на голове, появившееся на пороге спустя неделю после начала семестра. Он так выбивался из общей массы класса, где ребята носили классическую униформу, в своем слишком пушистом и объемном желтом свитере, с торчащими во все стороны прядями волос, в которых, наверное, расческа просто-напросто застревала, и тем более — с этой его огромной тетрадью. Наравне с ним так выделялся лишь Бакуго, отвергающий необходимость ношения школьной формы в принципе, хотя учителя за несколько дней учебы уже сделали ему кучу предупреждений. Кстати, о предупреждениях...
Сегодня сосед по парте выглядел вполне прилично. Парень сидел на стуле, откинувшись назад и скрестив руки на груди. Мятый форменный пиджак был расстегнут на все пуговицы, и под ним виднелась белая футболка, школьные черные брюки он тоже надел, а вот кроссовки на ногах остались неизменными. По сравнению с предыдущими его нарядами — рваными джинсами, яркими футболками, толстовками с кричащими надписями — это еще выглядело вполне сносно. «Может быть, сегодня Аизава оставит его в покое» — подумал уж было Шото, как вдруг Бакуго изменил положение рук, и взгляду Тодороки представилась броская надпись на футболке, явно написанная черным маркером и отправляющая прочитавшего во вполне недвусмысленное место. Судя по всему, эта деталь не ускользнула и от глаз Сотриголовы, когда он мельком оглядывал класс, потому что тот задержался взглядом на Кацуки, а затем с явным нажимом произнес:
— Бакуго, я делаю тебе последнее предупреждение. Завтра ты приходишь в школьной форме, как подобает ученику, или же характеристика, максимально точно передающая мое отношение к тебе, окажется в твоем личном деле, и вряд ли ты с ней попадешь даже в самую захудалую старшую школу. А теперь, будь добр, застегни форменный пиджак и сядь так, как подобает ученику средней школы, а не деревенскому пьянице.
Бакуго зло запыхтел, привел форму в должный вид и уселся, облокотившись на руки, со злой миной на лице.
Аизава похлопал новенького по плечу, как бы приглашая присесть, и тот приземлился на новенькую парту аккурат перед Кацуки. Затем преподаватель кивнул коренастому лысеющему историку, и тот начал рассказывать что-то про эпоху Мейдзи.
Бакуго подпер ладонями щеки и просипел: «Все из-за тебя, беспричудный», — прожигая взглядом спину Изуку, который будто бы внимал каждому слову учителя и что-то лихорадочно царапал в блокноте. «Смотрите-ка, как строчит», — злился подросток, — «Будто весь в слух обратился, которого у него нет. Может, ты и вовсе притворяешься, что ничего не слышишь? А ну-ка, проверим!»
Кацуки вырвал из тетради листок, смял его и прицелился в ухо. Заведя руку назад, парень сделал сильный рывок, и шарик направился вперед, по пути к своей цели, но встретил на своем пути преграду из облака локонов. Бакуго чертыхнулся, сделал еще один комок и направил его с большим импульсом, но тот постигла аналогичная участь. «Эти два шарика в его волосах выглядят как овечки на пастбище» — подумал Шото и подавил смешок.
— Чем это вы там занимаетесь? — строго спросил историк, отвернувшись от доски, видимо, заслышав хихиканье Тодороки.
Класс сидел неподвижно, лишь Мидория выпрямился, встряхнул головой, и два белоснежных снаряда свалились ему на парту. Мальчик вопросительно посмотрел на них, а потом аккуратно, держа лишь двумя пальцами, отложил на край стола и продолжил свою писанину.
— Странный он какой-то! — наклонившись к соседу, прошептал Бакуго.
Да уж, не то слово.
Как только урок закончился, вокруг Изуку мгновенно возникла огромная галдящая толпа из девчонок, горящих желанием узнать, что он вообще за человек. Тодороки отошел в конец класса, где Тсую листала какой-то очередной томик, взятый из библиотеки.
— Эй, ты как? — с участием спросил мальчик.
Девочка отложила книгу и легла на парту, положив руки под голову.
Шото проследил за ее взглядом, направленным в сторону веснушчатого новичка. Девочки пускали по рукам тетрадь, записывая в ней свои вопросы, а Мидория будто метался между ними, не понимая, с кем должен вести "разговор".
— Они переехали из небольшой деревеньки на севере Японии, — сказала Асуи, будто отвечая на немой вопрос собеседника. — Его маме подвернулась недавно неплохая работа в нашем городе, и она решила, что, если они согласится на новую долность, Изуку удастся получить лучшее образование и медицинскую помощь. Он сказал, что до этого его обучали дома, так как с его заболеванием сложно было добираться до школы. Та находилась за несколько десятков километров, а рабочий график его мамы не позволял ей провожать сына до школы.
Изуку наконец-то заполучил свою тетрадь обратно и что-то энергично в ней писал.
— Он выглядит таким маленьким и потерянным. Судя по его истории, он вообще никогда не взаимодействовал со сверстниками в таком количестве, лишь с мамой да разными ребятами, которых он периодически встречал на улице. Надеюсь, в нашем классе у него все сложится хорошо...
Тем временем Бакуго, который все это время сидел, уткнувшись в телефон посреди творящегося бедлама, резко встал, хлопнул кулаками по столу и заорал:
— МОЖЕТЕ ВЫ, ЧТОБ ВАС, ОТОЙТИ ОТ МОЕЙ ПАРТЫ!
Галдящая толпа резко замолчала и уставилась на Кацуки. Даже Мидория обернулся и с вопросительно-испуганным выражением лица посмотрел на своего соседа сзади.
— ТЫ! — отчеканил школьник, подойдя вплотную к Изуку, который был ниже его по крайней мере на полголовы, и наставил свой указывающий палец Мидории на грудь. —СОБИРАЙ СВОЙ ФАН-КЛУБ ГДЕ-ТО В ДРУГОМ, МАТЬ ЕГО, МЕСТЕ!
Взгляд задиры упал на то место, куда указывал его палец.
— Боже ты мой! — громко рассмеялся парень. — Тебе что, пять лет? Даже третьеклашки сейчас такое не носят!
Изуку быстро написал что-то в тетради и поднял ее, показав Бакуго. «О чем ты говоришь?»
— О чем я говорю? — усмехнулся тот, сделав захватывающее движение пальцами и сжав в кулаке нечто маленькое. — В средней школе не носят такие штуковины! Эй, Киришима, лови!
И, высоко подбросив, отправил предмет к красноволосому пареньку.
Тот оторопел на секунду, затем рассмеялся:
— А мне-то оно на что? Нейто, лови!
Маленькая штуковина так и продолжал перелетать между одноклассниками, пока Шото не заметил, что она направляется ему прямо в лицо.
На автомате словив ее, мальчик на секунду открыл кулак, чтобы посмотреть, что же оказалось у него в руках. То темное нечто, сначала показавшееся парню дырой на свитере Мидории, оказалось простеньким самодельным значком на булавке, сделанным из какой-то купленной в киоске фишки. На кругляше из картона был изображен Всемогущий, уперевший руки в бока и с уверенностью смотрящий вперед.
— ТОДОРОКИ!
Парень вздрогнул, и, повинуясь сработавшей реакции "бей или беги", перекинул значок в направлении первого же движения.
Этим движением оказался Иида, заходивший в класс из коридора. Значок прилетел ему точно в переносицу.
— АЙ!
— Тенья! — закричал Бакуго, указывая на старосту.
Тот поднял упавший на пол снаряд, и, замахнувшись, кинул его в Кацуки.
— Убери от меня эту штуковину!
Бакуго поймал значок, вытянув руку точно вверх, и улыбнулся своей косой усмешкой.
— Убрать, говоришь?..
Парень подбросил фишку и, разомкнув кулак, пальнул в нее пламенем, и та улетела куда-то в угол класса.
Мидория, до этого мотавший головой из стороны в сторону, быстро нацарапал что-то на бумаге и показал классу.
На листочке крупным почерком было написано: «Простите, что своим поведением вызывал у вас злость. Теперь я понимаю, что то, что я совершил, было неправильно. Как я могу загладить свою вину?»
Бакуго обернулся через плечо, посмотрел на написанное, а потом, полным отвращения голосом, сказал:
— Ты что, черт возьми, придурочный?!
Уходя после уборки в классе вечером, Тодороки, закрывая дверь, бросил взгляд на пустой кабинет — проверить, все ли они помыли, как вдруг заметил, что в лучах вечернего солнца за шкафом что-то блестит.
Это оказался многострадальный значок, конечно, обгоревший, но все еще вполне узнаваемый.
Парень уставился на него. Вроде бы, где-то дома у него лежали такие же фишки со Всемогущим, даже несколько штук... Пусть носить такие вещи в седьмом классе и глупо, но Бакуго поступил совсем уж грубо.
И парень сунул обгоревший кусок картона в карман школьных брюк.
Эй, Асуи, привет. Как там дела с задачами по физике? Совсем не идут?
Привет! Да что-то совсем никак :( А ты уже делал?
Ага. Слушай, давай услуга за услугу? Ты не знаешь почту новенького? Мне надо отдать ему его вещь.
Агась. izuku.m_besthero1@wahoo.com. C тебя задачи 105-120 ;P
***
Тодороки потушил сигарету и зашел в почтовый клиент.
Почти все ребята из его списка контактов с начала средней школы уже успели поменять почту. Как бы то ни было, попытка не пытка...
От кого: shoto.todoroki_1101@wahoo.com
Кому: izuku.m_besthero1@wahoo.com
Привет! Не знаю, помнишь ли ты меня, но... Я Шото Тодороки, мы с тобой какое-то время вместе учились в седьмом классе. Я сейчас разбирал старые вещи и наткнулся на твой ежедневник. Он, наверное, тебе дорог. Где и когда я могу тебе его отдать?
Надеюсь, скоро увидимся. Хорошего тебе вечера!
*ОТПРАВИТЬ*
