Я и Мистер Совершенство

выдался денечек непростой - но я к вам с продой небольшой :) простите за такой размер, но так уж у меня получается. Мне показалось, что внутри у меня что-то раскололось. Будто что-то лелеемое, хранимое, драгоценное разлетелось на осколки. На кухне повисла тяжелая тишина, я слышала лишь биение своего сердца. Ощущение было такое, словно после длительной игры на гитаре вдруг лопнула струна, свернув всю атмосферу. У нас троих, сидящих на кухне, были разные выражения лиц; мое – исказившееся в поражении, Дафны – с выражением вины и сожаления о сказанных словах, Билла – спокойное, лишь зло сверкающие глаза выдавали его истинные эмоции. - Я не понимаю, - страдальчески сдвинув брови, тихо сказала я, сразу обратив на себя внимание собеседников. - Мне очень жаль, что ты узнала это от меня вот в такой ситуации, Лили, - с искренним раскаянием смотрела на меня русская, и я моментально простила ее. Я, в общем-то, не обижалась на ее слова. Она – единственная, кто выдает мне настоящую правду в порывах злости и гнева. Все очень просто: хочешь узнать правду, разозли Дафну. Однако в слова «я не понимаю» я вкладывала другой смысл. Я не понимала, почему братья молчали об этом, почему Билл не сказал мне о своем переезде. - Смотри, что ты сделала, - зарычал Билл на притихшую русскую. - Она теперь явно подумала что-то не то! - Я всего лишь сказала правду! Она узнала бы об этом, и лучше, чтобы это случилось пораньше! – защищаясь, огрызнулась та в ответ. - Я бы сам ей сказал, когда пришло время. Ты все испортила, стерва!.. - Да ты сам все портишь, козел! - Ну хватит! – остановила я их, не в силах слушать их глупые препирания. - Замолчите! - Лили…. Я встала под двумя встревоженными злыми взглядами. Встала я неуклюже, опираясь о стол, словно была на последнем месяце беременности, и в другом случае почувствовала бы смущение, но не сейчас. - Дафна, выйди, пожалуйста, - сдержанно попросила я русскую. Она настороженно посмотрела на меня, кивнула и вышла плавной походкой, напоследок смерив Билла гневным взглядом, словно говоря: «Только попробуй обидеть ее – убью!». Билл остался сидеть, никак не показывая, что чувствует себя неуютно. Он смотрел в какую-то точку на холодильнике, поджав губы, и в целом выглядел вполне самоуверенно. Я смотрела на него сверху вниз, как следователь на допросе. Не хватало только яркой настольной лампы и наручников. - Значит, Америка? – просто спросила я молчащего парня. - Да, - спокойно ответил он, и я поняла, что это решение было принято близнецами уже очень давно и стало привычной мыслью. Такое бывает, когда принимаешь какое-то важное и сложное решение, и, приняв его, свыкаешься с ним. Именно так сейчас выглядел Билл: уверенно, спокойно, непоколебимо. - Это так свойственно тебе – врать до последнего, - у меня не находилось подходящих слов для выражения своих чувств. Если он уезжает, то зачем продолжал все это? Это слишком жестоко и лицемерно, даже для Билла. А Том? Почему он мне ничего не сказал? Он сказал Дафне – Дафне, мелькающей в его жизни эпизодически, - но не мне. - Неужели ты удивлена? – вдруг огрызнулся Билл, посмотрев на меня как-то насмешливо. - Я был уверен, что ты все предусматриваешь. Ты же у нас самая умная. Вот я дура! Снова возомнила себе невесть что, поверила в то, что нужна. Конечно, ведь мне хотелось верить в это. А все было так очевидно….Правильно Билл делает, над такими как я только насмехаться, такими только пользоваться да вытирать об них ноги – больше ничего, потому что я не учусь на своих ошибках. - Мне интересно: ты бы сказал мне об отъезде в самый последний момент или я узнала об этом из новостей? – заводясь, быстро проговорила я, пожалуй, даже слишком быстро. Получилось как-то неразборчиво и истерично. - А тебя волнует мое место жительства? – все так же издевательски спросил он. Я промолчала, отворачиваясь и подходя к окну, вглядываясь в чистое стекло. Так хотелось закрыть уши руками и закричать, перекрывая все звуки на свете. Мне было дико от одной мысли о том, что я снова буду страдать, но на этот раз куда сильней – ведь ребята будут на другом материке. Казалось бы, это должно быть лучше – с глаз долой, из сердца вон. Но почему-то эта мысль была невыносимой…. - Я бы сказал тебе позже, - вдруг сказал Билл уже куда более мягким тоном. - Позже, когда пришло бы время сказать. - Какая разница? Но я понимаю тебя: зачем говорить мне сейчас, пока еще можно играть мной в свое удовольствие? – хмыкнула я, не щадя себя в своих мыслях, в которых Билл продолжал смеяться надо мной. - Бред несешь, - раздраженно выдохнул Билл, оказываясь позади меня. - Меня уже достала эта твоя уверенность в моей неискренности. - О, нет, я знаю, что ты абсолютно искренен, когда играешься со мной! – воскликнула я, оборачиваясь к нему. Парень напротив меня начинал уже откровенно злиться. Он сжимал кулаки, его лицо ужесточалось, и в такие моменты он выглядел старше лет на десять. - Послушай, - относительно терпеливо сказал он. - Что бы ни было раньше, я не понимаю, почему ты продолжаешь гнуть свое. Что было – то прошло, оно в прошлом, понимаешь? Давай жить настоящим. Я не играю тобой, сколько раз повторять? Может, мне написать это на твоем лбу, чтобы ты запомнила это? - Себе лучше напиши. Татуировкой, - слабо огрызнулась я. - И почему тебя так разозлил наш переезд? – проницательно заметил Билл, вглядываясь в мое деланно безразличное лицо. - Никогда не слышал от тебя ничего плохого об Америке. Разве тебе она не нравится? - При чем тут я вообще? Мы говорим о тебе, вернее, о твоей бесконечной лжи. Если вы уезжаете, уезжайте, мне все равно. - Вижу я, как тебе все равно. Я промолчала, сцепив руки на груди и опустив голову. Снова все казалось бессмысленным: все эти переживания, мысли, надежды – глупость. Просто близнецы уезжают. Не зря Йост все болтал про эту Америку, наверняка давно у них были такие планы. Одна я, такая недальновидная, все пропустила. - Можешь объяснить мне, наконец, что именно тебя так волнует? – спросил меня парень, не приближаясь. - Если ты все продолжаешь думать о моей игре – вот это большая дурость с твоей стороны. Сама подумай, Мисс Умнее-Всех-на-Свете: нафига мне столько времени притворяться? Позволять тебе высказываться в мою сторону? Любая другая на твоем месте…. - Ну конечно, любая другая бы преклонялась перед тобой, не смея ничего сказать против твоего слова. Правильно, ты же у нас – Мистер Совершенство! – невесело усмехнулась я. - Ты допускаешь ошибки, признаешь их, но не раскаиваешься. Ты выставляешь все так, будто это естественно – прощать тебе все. Словно ты можешь крутить людьми, как тебе вздумается. - Куда уж мне до тебя. - Что ж, если вы решили уехать, я смогу вздохнуть спокойно, - продолжала я. Это было невыносимо; как, как он может уехать, улететь жить в другую страну, так отличную от нашей? Что он там будет делать? О, я знаю – там полно красивых девушек, готовых на все. Братьям там будет раздолье – выбирай, какая нравится, сегодня одна, завтра другая. Том вон порвал с Дафной и Тайрой, подготовился. А Билл…. - Я не могу с тобой разговаривать, - сказал мне он, устало проводя ладонью по лицу. - Ты никогда не слышишь меня. Ты умеешь говорить только монологами. Я пожала плечами. Возможно, так оно и есть.