Сама невинность

Определенно это не самое приятное пробуждение. Голова раскалывается, будто после грандиозной пьянки; в ушах слышится неприятное гудение; при открытии глаз зрение проявляется не сразу, а постепенно. Кромешная тьма плавно перетекает в легкие световые блики, а уж только потом — появляются очертания окружающей комнаты. Арнольд смаргивает несколько раз и озадаченно посматривает на насыщенный вишневый бархат балдахина. Будто не в кровати проснулся, а в оббитом тканью гробу. И откуда в его квартире взяться подобному излишеству? Выходит, что он не дома. И не в особняке у Честера. Арнольд неуверенно поднимает руку и нащупывает на голове какой-то клочок ткани. Повязка? Ах, да. Тихая ночь, горячий разговор с Эндрю и несколько увесистых ударов по лысеющему темечку. Вместо крышесносного оргазма получил банальное сотрясение головы? Значит его нашли и все-таки спасли от преждевременной гибели. Но что это за место? Явно не больница — перед глазами не маячит белый потолок реанимации, а в воздухе не витает стерильный аромат лекарств. Неужели тот больной ублюдок его похитил, а теперь будет его домогаться и требовать выкуп? Арнольд встревоженно дергается и болезненно охает. Все тело наливается свинцом, а к горлу подкатывает тошнота. На языке чувствуется неприятный привкус чего-то горького вперемешку с кислым. Что за дрянь? Титанических усилий стоит успокоить организм и заставить его подчиниться. Морроу наконец-то приподнимается и опирается спиной на изголовье кровати. Комната просторная. В интерьере всего по минимуму. Довольно аскетичненько. Даже скудненько. Будто попал в экранизацию какой-то исторической драмы. Шкаф из темного дерева в правом углу, зеркало в «огненной» оправе. У задней стены письменный стол с причудливыми ножками в форме лап животного, такой же пуфик с красным бархатным сиденьем. На правой стене два больших окна с шторами и забавными кисточками. А справа… Неужели это камин? Огромный. Из массивных серых булыжников. Да это же заветная мечта: иметь собственный дом с огромным камином. Сидеть у него вечерами, смотреть на загадочные ленты огней, будто пляски демонов. Попивать из бокала шардоне, а потом устраивать со своим бойфрендом умопомрачительный секс на звериных шкурах. Арни аккуратно стягивает одеяло, собираясь подняться и рассмотреть ближе предмет своих мечтаний, но, когда опускает глаза, резко замирает. Это ведь не его руки. Эти длинные тонкие пальцы совершенно не похожи на руки мужчины. А что это за кольцо на безымянном пальце? Обручальное? Просыпаться с незнакомыми мужиками — это привычно, но чтоб с обручальными кольцами да «новыми» руками — нечто невообразимое. — Какого черта? — удивленно восклицает и тотчас прижимает ладонь к горлу. Это что за фальцет? Морроу хмурит брови и все-таки стаскивает с мягкой кровати ноги. Такие же чужие, почти лысые, покрытые лишь небольшим пушком. Определенно не его конечности. С каждой секундой происходящее становится все более подозрительным и нереальным. Какая-то эзотерика! Мистика и черная магия! Происки масонов! Такую херню — с перемещением тел — никакое иглоукалывание не исправит. Как только Арни начинает подниматься, поясницу и задницу обдает огнем. Не сделав и шага, он шмякается на прохладный деревянный пол. Тихо шипит, вдавливает ногти в ладонь, до образования лунок, чтобы хоть как-то переметнуться от одной боли на другую. Выходит, что его (или того, в чьем теле он оказался) знатно оттрахали и хорошенько отшлепали. Да, давненько ему не было так дискомфортно, когда все ниже грудины и выше колен превращается в сплошной синяк. С Честером во время секса приходилось симулировать оргазм: всячески охать и ахать, а в мыслях мечтать об огромном резиновом члене из верхнего ящика прикроватной тумбы. Сейчас же Морроу явно понимает, что тот, кто забавлялся с этим телом ранее, является обладателем весьма королевского размера, которому даже могла бы позавидовать его взрослая игрушка антистресс. От тягостных размышлений начинается мигрень, а то посиделок на полу — подмораживание задницы. В комнате явно не хватает отопления. Какого хрена строить камин, если даже его не используешь? И что за жмот здешний хозяин? Кряхтя и охая, приходится становиться сперва на четвереньки, а уж затем, потихоньку, хватаясь за столбцы кровати, принимать положение на обеих ногах. Половинчатыми шагами Арни двигается к зеркалу. Худые и слабые ноги спотыкаются друг о дружку и всячески желают вновь повалить нового владельца тела на пол. Из зеркала на него смотрит весьма миниатюрный и хрупкий паренек. Нет, увидя свои тонкие кисти, Арнольд и так понимает, что парнишка худенький, но чтоб настолько! Казалось, что сильное дуновение ветра может его подхватить и унести к черту на кулички. Лицо кукольное, хотя нос немного длинноват. Глаза темно карие, цвета шоколада. Сделав параллель с этой вкусностью, Морроу даже в воздухе почему-то ощущает аромат горького какао порошка. На пареньке… То есть на нем, надето странное одеяние — какая-то светлая ночнушка старого фасона. Она явно была бы в фаворе королевы Англии. Морроу кривит губы и стаскивает ненужную одежду через голову, чтобы полностью увидеть свое «новое тело». Как ценители дорогих машин — осмотреть оснащение салона. Ничего нового и более шокирующего. Длинные волосы по грудь, худые конечности, плоский живот, удивительно большая и аппетитная задница с темными отпечатками чьих-то ладоней и очень, ну очень маленький член. От последнего Арнольд совсем унывает. Хотя он чаще принимает нижнюю позицию, но иногда и сам не прочь кого-то натянуть. И своим достоинством в прошлой жизни он вполне доволен, а теперь… Теперь только жопу и подставлять. Пожизненный приговор. Арни горемычно вздыхает и поворачивается к зеркалу в профиль, ставит руки на пояс. Ну хотя бы небольшой живот испарился. Это действительно приятно. В зеркале он вновь замечает кольцо, поблескивающее на пальце. Поднимает руку и изгибает кистью, чтобы посмотреть на этот нехилый булыжник. Не вычурный, а добротный перстень. К такому самоцвету и человек соответственный должен прилагаться. Наверно, какая-то красивая и (самое главное) богатая барышня. Хотя… Какая адекватная женщина подарит мужику подобное кольцо? Да кто захочет себе в мужья это недоразумение? Кроме мордашки больше ничего и нет. Даже главным инструментом не удался. Такие хилые экземпляры только и обязаны удовлетворять настоящих суровых мужчин. Было бы забавно, если бы и его суженым оказался какой-то красавец. А еще круче, если бы именно тот, который оставил прелестные следы на заднице. Вот тогда бы жизнь не казалась такой унылой. Морроу хмыкает и потихоньку подбирается к окну. На улице буйствуют все цвета зеленого. Настоящая весна, никакого намека на пожухлую листву и серый дождливый небосклон. В ста метрах на легком ветру переговаривается листвой роскошный лес, у опушки на лугу пасутся несколько вороных лошадей, у самого дома виднеются каменистые дорожки и идеально подстриженные кусты всех геометрических фигур. Какое-то огромное поместье в английском стиле, что даже ограды не видно. Арнольд в очередной раз фыркает и возвращается к любованию колечка. Ради интереса снимает его и аккуратно нашкрябывает замысловатый контур на чистой глади стекла. Она легко поддается. — И правда бриллиант, — не без удивления восклицает. Играя с камнем, Морроу даже не обращает внимание на то, что из-за двери начинают доноситься голоса. Постепенно они приближаются все ближе и становятся громче. Однако Арнольд не торопится подхватывать с пола странную сорочку, он продолжает стоять истуканом у окна. Когда же дверь распахивается приходится все-таки повернуть голову. О, да… Перед ним стоит Аполлон. Высоченный (дай бог, чтобы Арни достал макушкой до его плеч). Сильный и воинственный. Идеальный и сексуальный. Даже воздух в комнате накаляется от его пылающей ауры, а от грозного испепеляющего взгляда хочется разлиться лужицей по полу. Только смотря на этого мужчину, в мыслях Арнольд грешит раза два. Такой самец оприходует тебе разок и выбросит на мусорник, как использованный гандон. От подобных мыслей Арни невольно выдавливает смешок. — Что смешного? Вновь собираетесь сбежать, дражайший супруг? — подает голос Аполлон, делая несколько шагов навстречу и цепко хватая Арнольда за предплечье. Морроу же распахивает шире глаза, даже не обращая внимание на боль от пальцев, впивающихся в кожу, будто когти хищника в добычу. Вот это поворот… Настоящий сюрприз! Не супруга! Супруг! Да еще какой! Богатый, красивый, волевой. Немного необузданный, но ведь на таких всегда веселее кататься. — Теперь молчите? Вчера вы были более многословны. — Пытаюсь осознать, какое счастье обрушилось на мои хрупкие плечи, — наконец-то отвечает Арни. От нагрянувшего счастья ноги вновь готовы подогнуться. — Лестные речи? Похоже, этот побег действительно наградил вас не только царапиной… — хмурится красавчик, подводя Арнольда к кровати и опуская на гладкую простыню. Он оглядывает комнату в поисках чего-то, заприметив ночную сорочку, подхватывает ее с пола и передает в руки новоиспеченному муженьку. — Негоже находиться в неглиже даже в собственной спальне. — Конечно-конечно, — кивает Арни, попутно натягивая вещь. Морроу аккуратно устраивается на ложе и прикрывает себя покрывалом. Сразу же телу становится тепло и приятно. Эх, какой же хиляк был прошлый хозяин данного «салона». Не упуская мгновение, Арнольд поглядывает на собственного мужа. Вблизи тот кажется еще краше. Аристократические черты лица: высокий лоб, орлиный нос, яркие голубые глаза миндалевидной формы, острейшие скулы. Ах, а эти прекрасные смоляные кудри в хвосте, перевязанном бордовой лентой. Вся эта элегантность ничуть не портится костюмом старинного фасона. Явно добротным и дорогим с золотистыми нитками и красивыми узорами. А эта рубашка с ажурным воротом, приоткрытая на несколько пуговиц и открывающая чарующий вид на сильные грудные мышцы. — Я надеюсь, вы осознали, что не являетесь кошкой? — спрашивает Аполлон, замечая излишнее внимание к собственной персоне. Он хмуро прожигает взглядом обомлевшего Арни. Непонимание Морроу все-таки заставляет взгляд немного смягчиться. — Неподготовленный человек не может спрыгнуть со второго этажа без последствий. Держитесь подальше от окна. Мы обручены и вас уже ничего не спасет. Даже ваш дражайший батюшка. — Что вы? Я лишь хотел вырисовать наш символ великой любви, — любвеобильно выдает Арнольд. Аполлон удивленно вздергивает бровями, пытаясь отыскать на стекле тот самый символ, однако вместо сердца обнаруживает корявую задницу с непропорциональными ягодицами. Муженек явно не оценивает юмор и мрачнеет с каждой секундой еще больше. Порча имущества начинает грозить рукоприкладством. Твою ж налево, неужели все настолько плохо? Излишняя вспыльчивость и эмоциональность это, конечно, здорово, но все же нужно знать и границы. Арни совершенно не хочется обзавестись личным тюремщиком с характером доктора Джекила, который в любую секунду готов превратиться в мистера Хайда. От нарицательной тирады Морроу спасает его хилое голодающее тельце. Наконец-то в брачные дебаты вступает стонущий желудок, начинающий исполнять жалостливые серенады китов. — Любезный… А у вас тут обед по расписанию? — выдавливает смешок Арни, вырисовывая пальцем на покрывале некие круги, как внеземной разум на полях фермеров. — Слуга приносил вам пищу, почему вы отказались, Мильтон? Чтобы сейчас довести меня до исступления? — взрывается муженек. Он рывком водружает руки по обе стороны от туловища Арнольда и опускается одним коленом на кровать. Задавливает собственной аурой сильного самца и взглядом метает фейерверки. — Вам принесли ваш салат! Салат! Которого в моем поместье отродясь не водилось! — Салат?! Вы сейчас серьезно? С салатом-то я и дня не продержусь! — восклицает Морроу, подаваясь навстречу; он сощуривает глаза и с огромным трудом выдерживает взгляд холодных голубых очей. — Уж не хотите ли вы меня в могилу свести, дражайший супруг! Сперва так обласкали, что инвалидом чуть не сделали, а теперь еще и нормальную пищу решили заменить на чертов корм для травоядных! — Но… Вы ведь не питаетесь мясом… — неуверенно выговаривает Аполлон, наконец-то давай сбой и хлопая длинными ресницами. В его смазливой головешке явно решаются какие-то интегралы и дифференциалы. Даже разумное лицо начинает напоминать какого-то отсталого деревенщину. — Да это тело бы не выросло, питаясь одним салатом! — Морроу щелкает пальцами прямо у носа муженька, заставляя того отстраниться. Да простят его вегетарианцы. Уж если этот парень и был в их числе, то только что он вышел из их доблестных рядов. Упаси боже. Салат! Если только не в бургере с двойной котлетой и жирной прослойкой соуса. — Тогда… Я прикажу слугам подать вам обед. И отныне без ваших капризов, — вновь возвращает свое лицо Аполлон, поднимаясь с постели и фурией проносясь по комнате. — Эй, постойте… Я хотел бы узнать. Как вас там… Как вас величать-то? — не вовремя брякает Арнольд. Кажется, что помрачнеть еще больше просто невозможно. Думается, что от жертвы убийства в состоянии аффекта, Арни спасает лишь титаническая выдержка его мужа. Тот явно желает перекрутить его шею в трех местах и превратить в шарик, из которого клоуны мастерят забавных пуделей и дарят детям. — Гарольд Артур Уинстон Денбри. Граф Рафорд! — рявкает граф, хлопая дверьми настолько сильно, будто хочет выбить все окна в собственном поместье. — Приятно познакомиться! — вопит в ответ Арни. Он проглатывает смешок, слыша, как муж за дверью вновь взрывается неистовым рыком. А ведь неплохое знакомство получилось.