Наше бесконечное лето

      Утро для меня тогда было ранним, ибо Катя разбудила моё величество в шесть. Издавая нечеловеческие звуки и перебирая весь мат в русском языке, я свалилась в коконе из одеяла на пол. — Наташ, нам уже через полчаса на линейку, собирайся давай. А я пока пойду прогуляюсь до умывальников. — А можно я не пойду сегодня никуда? — Нельзя. Вожатая.       Я невнятно прокляла этот мир и принялась собирать себя на линейку. Кое-как я вспомнила порядок завязывания пионерского галстука, а потом решила заплести себе косу. Открыла дверцу шкафа, чтобы найти зеркало, но тут же завизжала… — Какого черта я подстрижена?!       Мои волосы теперь были чуть ниже плеч да и пострижены под каре. И как я не заметила этого раньше? Как бы то ни было, ни о какой косичке уже не могло идти и речи. Я печально перебрала волосы, а после достала расческу и просто причесалась. Перебрав свой рюкзак, я, к сожалению не нашла ни одной заколочки. А с длинной челкой, которая то и дело лезет на глаза, ходить было весьма неудобно. Ладно, может у Кати найдется. А может надо просто наконец нормально разобрать рюкзак…       Через пять минут в дверь раздался робкий стук. Недолго думая, я побежала открывать своему утреннему визитеру дверь. Точнее, визитерам, ибо обнаружилось, что стучались Лена и Мику. — Эй, доброе утро, Наташ! А где Катя? Можешь дать нам мыло? — сказала Мику скороговоркой. — А, — я слегка растерялась, — да, конечно. Сейчас…       Порывшись в своем бездонном саквояже, я нащупала небольшой огрызок, который именовался мылом. Кстати, надо бы и мне умыться пойти… — Ой, спасибо большое! Меня Мику, кстати, зовут. Лена про вас с Катей рассказывала! — Да-да, я знаю… — Откуда ты знаешь? Ого, ты экстрасенс? Слушай, а ты можешь предсказать мое будущее?       Вот я влипла… И что мне ей отвечать? Если скажу, что я экстрасенс, то она наверняка растрещит об этом всему лагерю и тогда я уже влипну по-полной. Если нет, то скажет, что я за ними следила, и может даже испугается. А это уже грозит понижением репутации, падением в глазах Ольги Дмитриевны. — Ой, извини, наверное напугала… Просто не выспалась, вот и несу всякую чушь, — я строила из себя примерную пионерку, коей не являлась. — Ничего, не переживай. В первые дни всегда такое, — наконец заговорила Лена. — Потом привыкнешь…       К чему, извините за такой вопрос, я должна привыкать?! Я здесь тусоваться буду как минимум три недели, а потом все — сайонара, пионеры!       Я через силу улыбнулась и попрощалась с девочками. — Пронесло… — я выдохнула. — Где там Катя?       Выглянув в окно и не обнаружив свою соседку, я вышла из дома и направилась в сторону площади. Солнце уже было видно над верхушками деревьев. На месте сбора пионеров уже было многолюдно. И каждый занимался тем, чем хотел. Кто-то спокойно читал книжку на скамейке, кто-то разговаривал, кто-то баловался, игрался и бегал по площади, как Ульяна, например. Правда, вскоре она прямо рядом со мной упала и расшибла коленку. Недолго думая, я решила помочь. Чисто по зову морали. — Убьешься же, надо аккуратно бегать, — начала читать нравоучения я, когда подняла Ульяну с земли. — И лучше постоять некоторое время, пока линейка не начнётся. — Ну, не будь скучной! Я бегать хочу! — обиженно сказала она. — Но всё равно спасибо. Ты в этом лагере в первый раз? — Д-да, а что? — Галстук неаккуратно завязала. А ещё ты вчера терялась, пока искала домик. — Ты следила за мной? — А что — страшно? — Фикрайтеры ничего не боятся. — Кто?       Вот это я влипла… Второй раз за день. У них же, чёрт возьми, Советский Союз, восьмидесятые года! А культ фанфикшена развиваться начал где-то в конце двухтысячных. Просто шикарно. Вообще не понимаю, как я получаю хорошие оценки по истории с таким халатным отношением к культуре разных поколений… — Это… долгая история, вычитала в одном иностранном журнале. — А-а, — проговорила Ульяна. — Знакомый спекулянт? — Ну…       Не успела я придумать подходящий вариант ответа, как тут же раздался голос Ольги Дмитриевны: — Становись!       Не прошло и минуты, как перед нашей вожатой предстала ровная шеренга пионеров. По счастью, я смогла найти своё место в ряду и встала между Леной и Катей, которая непонятным образом и в неизвестное время материализовалась на площади. Ну, или я просто не заметила её прихода. — Итак, детишки, как я и обещала, сегодня у нас обход. Вы должны быть осмотрены у медсестры, занесены в список библиотекаря и записаны в один из кружков, список которых вывешен на двери кружкового здания.       В моей голове тут же возник вопрос: «А как добраться до всех этих пунктов моего увлекательнейшего квеста?» Ладно, допустим, разберусь на месте… Пусть и поброжу на полчаса дольше, зато везде осмотрюсь и побываю.       Немного погодя, Ольга Дмитриевна раздала нам обходные. Я поглядела на него и тут же словила фрустрацию: мне было невероятно лень таскаться из одного края лагеря в другой. Но делать нечего. — Когда завершите обход, принесите листочки мне в домик.       Звук трубы раздавался из динамика, призывая всех пионеров на завтрак. Мы дружной толпой ринулись в сторону столовой. И уже через считанные минуты я оказалась в огромном зале столовой, который заполнил запах хлорки и чего-то молочного.       Постояв некоторое время в очереди, я получила стандартный набор блюд: кашу на воде, тёплый чай и бутерброд с сыром и маслом. Причём, как мне в тот момент показалось, этот завтрак был покруче всего того, что нам когда-либо давали в школе. Поэтому, недолго думая, я принялась за трапезу. За столом, к счастью, я сидела одна, поэтому меня ничто и никто не смущало и не отвлекало. Пока я «трапезничала», я оглядывалась на остальных пионеров. Катя сидела за одним столом с Леной и Мику и о чём-то с ними активно дискутировала, Славя с Женей сидели напротив меня, но так же были заняты своими делами. Странно, что нас вчера ужинать не позвали… Чёрт, я же ещё умыться забыла. С ума сойти с этой новой реальностью…       Через минут пятнадцать я покинула столовую и направилась на площадь. Придя туда, я заметила посреди деревьев, где-то в нескольких десятках метров, здание, отдалённо напоминавшее медпункт. Поэтому я незамедлительно направилась в его сторону, чтобы расправиться с первым пунктом в обходном листе.       Пройдя по тенистой аллее по дорожке, я оказалась возле деревянного домишки, напоминавшего избушку. Я поднялась по ступенькам на крыльцо и уж было открыла дверь нараспашку, как увидела, что внутри домика какая-то пионерка начала расстёгивать рубашку. — Ой, извините, — вспыхнув, пробормотала я неясно и захлопнула дверь.       Да что же это такое со мной сегодня?! Почему я опять попадаю в неловкие ситуации? Боже, как же я ненавижу себя…       Из дверей показалась покрасневшая от стыда пионерка, которая прошмыгнула мимо меня и спешным шагом устремилась ретироваться. Я же постучалась и, услышав «Войдите!», прошла внутрь. Осмотрев бегло интерьер помещения, я встретилась взглядом с местной медсестрой — Виолой. Выглядела она достаточно откровенно, и меня этот её вид весьма смутил. — Здравствуйте, — через силу сказала я и присела на стул рядом со столом медсестры. Она попросила у меня обходной, и я, замешкавшись, протянула ей сложенный вчетверо лист. — На что-нибудь жалуемся? — спросила медсестра весьма равнодушно. — Н-нет. Вроде. — Хорошо. Давай осмотрю.       Она с помощью специальной штуки (в тот момент я не знала, как она называется) прослушала мне лёгкие, проверила мою голову на наличие различной живности в волосах и со спокойной совестью подписала обходной. — Держи, — медсестра протянула мне лист. — Ты в первый раз здесь?       Даже больше скажу: я вообще не из этой эпохи! — Да… — Тогда ладно… Меня, если что, Виолеттой Андреевной зовут. — Рада познакомиться, — как всегда односложно ответила я и попятилась к выходу. — Я… пойду. Идти надо. До свидания. — Бывай…       Я вышла из медпункта и выдохнула весь тот воздух, который накопился во мне во время этих неловких и напряжённых ответов. Что ж, с первым пунктом покончено… Дальше у нас библиотека. Правда… где она находится?       Я снова ступила на ту дорожку, по которой шла к медпункту, и огляделась по сторонам. Видно мне было лишь чьи-то домики, туалеты и пару-тройку пионеров, которые стояли под деревом и что-то высматривали. По всей видимости, они изучали свои обходные листы. Мне же в то время захотелось спросить у них про библиотеку, однако я, по своей натуре интроверта, тут же испугалась и открестилась от них. — Ну их в пень, они меня и так, может быть, пошлют, — подумала я и тут же вспомнила, что пионерами грубые ребята вряд ли становятся. — Да ну можно не надо? Меня и так скоро все странной считать начнут…       За спиной послышались шаги, на которые я, нервная и взвинченная до невозможности, тут же обернулась. В мою сторону шагала Катя. — О, Наташка, и ты здесь! Уже сходила к Виолетте Андреевне? — спросила она. — Да, но… откуда ты её знаешь? — Так я сюда с пятого класса езжу. Виолетта Андреевна знает меня ещё маленькой девчонкой. — Что ж, превосходно. А… ты не подскажешь, где здесь библиотека? — Так это прямо вперёд идти. Справа от тебя будет библиотека, а слева увидишь сцену. — Спасибо, — я натянуто улыбнулась Кате и пошла по дороге, как она меня направляла.       Библиотека оказалась одноэтажным зданием, похожим больше на маленькое подобие спортивного зала в нашей школе. Позади меня невдалеке оставалась сцена, которая пока пустовала. А справа от меня был уже конец лагеря: там рос лес высоких, красивых сосенок.       Что ж, вот и то самое местечко, в котором я смогу спрятаться от скуки пионерского житья-бытья. Я зашла внутрь этой тихой обители и тут же чихнула от пыли, концентрация которой в воздухе была больше, чем количество книг на полках. За столом библиотекаря дремала наша Женя, которая ну совершенно не заметила посетителя, то есть меня. Пользуясь этим, я решила пройтись между стеллажами и просмотреть, какие книги были в наличии. Однако была крайне разочарована. Коммунистическое чтиво, немецкая философия, классика русской литературы — вот что мне удалось найти на полках лагерной библиотеки. Сдохнуть — не встать от скуки… — Извините, а тут не найдё… — уж было начала свой вопрос я, как меня перебила быстро проснувшаяся Женя. — Тишина в библиотеке! — сказала она. — Простите, я просто хотела спросить о наличии… — Так называемых комиксов у нас нет, любитель контрабанды.       Мой мозг выдал ошибку обработки информации. — Стоп, что? — переспросила я. — Я не попугай, чтобы повторять по два раза. — Почему я любитель контрабанды? — Ты ещё и глупой притворяешься? Если у тебя есть возможность приобретать всякие штучки у спекулянтов, то это не значит, что ты можешь вот так вот спокойно разгуливать в своих новомодных вещичках.       Я в недоумении оглядела себя и тут же поняла, в чём дело — в кроссовках на моих ногах. Вот почему на меня так взъелись… — А… — я замялась. — Простите, — а за что, чёрт возьми? — Ты с обходным сюда пришла? — спросила Женя, глядя на меня с этаким чувством превосходства. — Ну, да, так-то… — я пожала плечами и сделала спину колесом от неловкости. — Так давай его сюда.       Я положила лист перед библиотекарем. Женя размашисто подписала его и чуть ли не бросила его мне. — С-спасибо, — ответила я. — А… у вас есть что-нибудь интересненькое из художественной литературы? — Ну ты и странный вопрос мне задала. Откуда ж я знаю, что для тебя интересно. Лично мне исторические трактаты нравятся. Для себя смотри сама, ничем помочь не могу.       Н-да, в сфере обслуживания и гостеприимства Женю наверняка ждал бы облом… — Оке-ей, — я тут же опешила от своих слов, а Женя округлила глаза. — Ой-ой, я пошла… До свидания.       Не оглядываясь и не обращая внимания ни на что, я выскочила за дверь библиотеки и спешным шагом направилась на площадь, чтобы от неё уже подойти к зданию общих кружков. По пути я много раз оглядывалась в надежде на то, что за мной никто не погонится. По счастью, меня никто не нагонял.       Я неплохо запомнила дорогу, по которой мы день назад шли к площади от автобусной остановки, поэтому быстро сориентировалась и поспешила к зданию кружков, чтобы уже наконец отделаться от всего этого. И спрятаться от мира. Ну, и ещё найти где-нибудь нормальную обувь.       По пути я снова обернулась и очень зря. Навстречу мне бежал какой-то парень, который сшиб меня с ног, задев плечом. Я упала прямо на спину и, не стесняясь абсолютно никого, чертыхнулась от души. Уже сидя на каменной плитке, я обернулась, чтобы посмотреть на убегающего парня, и заметила, что он был в джинсах. Или это всё-таки были синие штаны? Чёрт, второй день в СССР, а уже мерещатся люди из моего времени…       Однако вскоре я встала на ноги и продолжила свой путь. И уже через минуту-две я оказалась у дверей общего здания кружков, на которых был вывешен список всех, так сказать, активностей. Их было всего ничего, четыре штуки: кружок кибернетиков, музыкальный, спортивный и политический кружки. Разнообразно, конечно, но выбрать надо хоть что-то. И больше всего меня привлёк музыкальный, ибо я не была сильна ни в науке, ни в спорте. А в политическом я бы наверняка наговорила столько всего, что меня бы из лагеря повезли прямо в дурку. А в музыкальном… ну, хотя бы какое-то творчество.       Я заглянула внутрь здания. — Здравствуйте. Есть кто? — спросила я, и из-за дверей в подсобку показался голубоглазый белобрысый парень — Электроник. — Привет, — он улыбнулся мне и с некоторой неловкостью пожал плечами. — Хочешь записаться в наш кружок кибернетиков? — Нет, нет, что вы… простите, я просто не сильна в науке, поэтому я искала музыкальный кружок. Ума не приложу… где он находится. — А, так ты туда… Тут недалеко. Справа от кружка есть дорога. Иди по ней до конца. — Ясненько. Спасибо большое. До встречи! — я всунулась обратно на улицу и слишком громко захлопнула дверь за собой.       Я зашла в абсолютно тихий музыкальный кружок и огляделась. Всюду были инструменты и другие намёки на музыкальность: пара гитар, барабаны, нотный стан на грифельной доске, а посреди комнаты — фортепьяно. За ним как раз сидела девочка с голубыми хвостиками — Мику. Она листала тетрадку с гаммами и что-то тихо напевала. Я кашлянула, чтобы обратить на себя внимание. Отвлечённая от своего дела музыкантка тут же всполошилась и закрыла тетрадь. — Ого, первый посетитель за день! — сказала она и взглянула на меня. — Наташа! Не знала, что ты увлекаешься музыкой! — Да нет, что ты. Я просто… — Как здорово, что ты пришла! Я пока одна в кружке, но с тобой мы сможем привлечь больше ребят заниматься музыкой! На чём ты играешь? Гитара? Скрипка? Фортепьяно? А может барабаны? А может ты классно поёшь? — Я ни на чём не играю и не пою. Я вообще не музыкальная личность и пришла сюда, чтобы… — Что? — Чтобы… научиться играть на чём-нибудь.       Мику промолчала несколько секунд и тут же возобновила свою пулемётную очередь из слов. — О, здорово! Учиться новому — это же хорошо! На чём ты хочешь научиться играть? Я умею играть на всём и научу на всём! — Стой, стой. На всём мы не успеем. А вот на… — я изучила комнату взглядом. — Да хотя бы на фортепьяно? — Ну, на фортепьяно очень сложно учиться. Это требует большого мастерства. А… на гитаре хочешь? Тебе обязательно понравится!       Лично мне было всё равно, на чём учиться. Лишь бы был предлог остаться в этом кружке. — Ну, раз ты так предлагаешь, то давай… Только распишись у меня в обходном… пожалуйста, — я подала ей листок. — Да, да, конечно! Я так рада, что ты будешь у меня в кружке. А то одной как-то не очень…       Подписав мой обходной, Мику уже было готовилась снова атаковать меня своей риторикой, как вдруг я вспомнила, что надо пойти бы и сдать лист. — Мику, мне надо идти, к Ольге Дмитриевне, — сказала я и попятилась к выходу. — Да, хорошо! Приходи тогда ко мне после обеда. Мы с тобой начнём заниматься. Ты ведь придёшь? — Приду, — ответила я лениво и открыла дверь. — До скорого.       Не без потерь во времени я отыскала домик Ольги Дмитриевны. Она сама сидела прямо на одной из ступенек возле двери и читала какую-то маленькую карманную книжку. И, по всей видимости, ей было абсолютно не до своих подопечных и обязанностей вожатой. — Ольга Дмитриевна, я принесла обходной, — сказала я как можно более тихо (что с моим весьма высоким голосом было трудно). — Куда класть? — Что? — переспросила она, вернувшись в реальность. — А, Атарина… Уже всех обошла? Зайди в домик и положи обходной мне на тумбочку.       Внутри домика вожатой стояла приятная прохлада и пахло сиренью, которая цвела под окнами. Я осторожно, чтобы из-за своей неловкой натуры ничего не сломать, подошла к столику и сложила рядом с чистыми обходными листами свой заполненный. Всё… наконец-то я с этими похождениями закончила…       Я покинула домик. — Ну что, в какой кружок записалась? — спросила меня Ольга Дмитриевна, как только я вышла. — В музыкальный, — ответила я. — А… Ольга Дмитриевна, а дальше что делаем? Ну, когда уже с обходными закончили? — Вообще-то пока можешь отдыхать. Но можешь и Славе с другими ребятами помочь прибраться на площади. — Ладно… Спасибо, до свидания.       Я снова дала так называемого стрекача прочь от домика Ольги Дмитриевны и пошла в свой домик, чтобы скрыться от глаз других пионеров и жары, которая к тому часу поднялась весьма жуткая. Однако… когда я подошла к своему «жилищу», я обнаружила удивительное и неприятное: дверь была заперта, а ключ я оставила внутри. Вот дела… Надо срочно отыскать Катю, чтобы она мне дверь открыла. Только где вот? — Грёбаный чайник! — ругнулась я, стукнув кулаком по двери. — Да будь оно всё проклято!       Боковым зрением я увидела какого-то человека рядом со мной и повернулась к нему. Это был тот самый парень, который сшиб меня на пути к зданию общих кружков. И он упорно смотрел на меня, почему-то. Я тогда была на нервах и шибко злая из-за жары, усталости и жажды. А ещё из-за вот такой моей оплошности. — Чего уставился? — спросила я этого парня весьма сердито. — Интересно, блин, смотреть, как я дверь избиваю?!       К слову, парень был примерно моих (на тот момент) годов. На нём, всё-таки, были джинсы… А ещё белая футболка со странным принтом, серая ветровка и кроссовки. Его тёмно-русые волосы были подстрижены достаточно странно для советской моды, ибо у него были выбриты только виски. Я сщурилась и повнимательнее присмотрелась к нему, чтобы убедиться, что у меня нет никаких галлюцинаций от солнечного удара. — Ты тоже на меня смотришь, между прочим, — он как-то странно усмехнулся.       Я тут же отвела свой взгляд от него и прорычала от досады на весь мир. А после развернулась и устремилась от домика прочь, не обращая внимания на этого странного парня. Хотя мне в голову уже закрадывались подозрения, что он — не из этой эпохи.       До обеда я отсиделась на площади на скамейке под деревом. И уже в столовой смогла встретиться с Катей, которая поугорала над моей забывчивостью и сказала, что сходит со мной до домика немного погодя. А после мы сели обедать вместе. И во время обеда я не раз замечала того самого парня в джинсах, который был уже переодет в пионерскую форму. И он глядел в мою сторону. Как и я, впрочем. И от этого взгляда мне было не по себе. И здесь ещё играло роль то, что я продолжала чувствовать себя на четырнадцать лет, когда формально мне было семнадцать. А быть во внимании у семнадцатилетнего… это не кайф, скажу я вам. — Чего не ешь? — спросила Катя, заметив моё замешательство. — Да так, отвлеклась…       Пару часов мы с Мику занимались музыкой. Она учила меня правильно держать гитару и показала несколько приёмов игры, от которых на моих пальцах потом были мозоли. А ведь мне казалось, что играть на каком-либо музыкальном инструменте — легче лёгкого… Поворот из поворотищ, однако.       Уже под конец наших занятий к нам забежала Катя, которая позвала нас двоих купаться на реку. Мику с радостью согласилась, а я вот не знала, в чём мне идти. Однако вот когда Катя привела меня в наш домик и показала на закрытый купальник, который лежал прямо наверху в моём рюкзаке, этот вопрос сразу отпал. И уже вчетвером мы, Мику, Лена, Катя и я, отправились на пляж. Там мы за кустами переоделись (что было ну очень уж стрёмно) и сразу же побежали к воде. Она, к слову, за день достаточно прогрелась и была чистая. Мне в тот момент почему-то вспомнились далёкие детские поездки на море… Однако вот моё умиротворение от воспоминаний, купания и загорания постоянно нарушал взгляд (опять же!) того парня, с которым я зачастила пересекаться…       Побыв на пляже какое-то время, мы с девчонками, по просьбе Ольги Дмитриевны, отправились убираться в библиотеке. Ну и жутко мне было туда заходить после того разговора с Женей… Но она вроде бы не стала обращать на меня никакого внимания и даже забыла про мою «оплошность». Мы набрали воды в вёдра и сначала помыли полы, а затем приступили к книжным полкам. За каждой из нас было по стеллажу и кое-какие ещё предметы интерьера библиотеки. Я начала с уборки книжек на пол, чтобы потом уже свободные полки протереть от пыли. И вот уж где, но не за книгами я ожидала встретить пару тех любопытных тёмно-карих глаз, на которые я уже в который раз глядела в тот день.       «Чур меня, чур», — в тот момент подумала я.       Пытаясь не обращать на этого парня внимания, я начала ещё спешнее убирать книги, а затем протирать полки. Я тогда думала, что если не буду никак на этого «неприкаянного» реагировать, то ему это равнодушие наскучит и он уйдёт по своим делам. Однако он всё никак не покидал своего места и с насмешливой улыбкой глядел на меня. Я же, тем временем, чувствовала, что краснею до самых кончиков ушей, и сердилась не на шутку. И в конце концов не выдержала: соскочила с табуретки (полки для меня были высоко) и пошла за стеллаж к этому наблюдателю мылить шею и мозги. Но только вот я туда посмотрела, как заметила, что этого парня уже нет. — Ну попадись мне, наблюдатель хренов, — сказала я про себя.       День подходил к концу. Вот мы уже стоим все на линейке на площади. Того парня, которого я видела сегодня, почему-то нет. Но от этого мне было даже легче. На линейке Ольга Дмитриевна рассказала нам о планах на неделю. У нас планировались всякие конкурсы, спортигры, уборка территории и даже одна дискотека. Звучали эти намётки достаточно солидно. Хотя ни в одном из перечисленных мероприятий я участвовать ну никак не хотела. Поэтому решила для себя на каждый день придумывать отмазки… так, что-то это уже на меня не похоже.       С линейки мы с Катей направились к нашему домику. Но по пути Катя сказала мне, что идёт к своим друзьям играть в карты. Поэтому до домика я дошла одна, прихватила свои мыльнорыльные принадлежности и сбегала умылась перед сном. Ну а после мне делать было нечего, так что я решила всё-таки улечься спать. Пусть на улице ещё было светло. Зато высплюсь, надеюсь.