***
У Гёкхана почва из-под ног ушла, когда он увидел свою жену. Связанную на стуле. С мешком на голове. В пустом заброшенном здании. Пересохшими губами она вновь и вновь шептала: «Надо было заблокировать двери». Гёкхан выкрикнул её имя, спешно подбежал и аккуратно снял мешок. Она зажмурилась, привыкая к свету и сотрясаясь от слёз, которым наконец дала волю. — Гёкхан… Надо было заблокировать двери, а я… а я… искала пистолет. Я им даже пользоваться не умею. — Тише, всё прошло. Гекхан развязал ей руки и она потерла затёкшие запястья и внезапно истерически засмеялась, задержавшись взглядом на руке. — Блин, это были часы! Господи. — Что? — Мои часы. Они громко тикают… я подумала, что это… уже неважно, — Севда зарыдала. Было так тихо и всё это время, сколько бы она не кричала, ей никто не отвечал. Это тиканье свело её с ума. — Дорогая моя, — он нежно поцеловал отметины на запястьях, — я чуть ли не расстался с рассудком, пока думал, что потерял тебя. Омрюм… знаешь ли ты, как она о тебе беспокоилась. Она тебя очень любит. Вставай, Севда. Я тебя развязал. — Это… Гёкхан. Я, кажется, ну это… — она смутилась, не договаривая и отчаянно надеясь, что он поймёт, о чём она. — Столько часов тут просидела, меня тут сразу оставили и ушли. Пускай никто не увидит. Дай свой пиджак, пожалуйста, — казалось, она была ужасно унижена, прося об этом и Гёкхан поспешил удовлетворить её просьбу, чтобы не доставлять ей больших страданий. — Конечно, всё нормально, не переживай, — он стянул с себя тёмно-синий пиджак. Девушка встала и Гёкхан замер, уставившись на стул, по-которому растеклось кровавое пятно. — Севда… Девушка оглянулась и рухнула в обморок.***
Чёрный кофе оставлял горечь на языке и лёгкую тошноту, которая преследовала Хазан второй день. На фарфоровой чашке остался след от тёмной помады. Где-то в отдалении раздавались возгласы Ниль, которая с упоением выбирала наручные часы, примеряя одни за другими, постоянно обращаясь к ним и ища одобрения в глазах старика с хитрыми кошачьими глазами. Ей хотелось убедиться, что Чамкыран действительно оплатит любую её прихоть, что он и делал на протяжении этого утра. Она-таки уговорила Хазан полететь в Милан вместе со стариком и была очень довольна собой. «Великолепный выбор!» — восхищённо изрёк Каплан и тут же отвернулся. — Интересно, знаешь что, дорогая моя? — задрав палец, проговорил Каплан, устремив на Хазан живой волевой взгляд. — Он в самом деле идиот? Его кто-то держит за идиота? Или он держит за идиотку тебя? Хазан была не здесь и не сейчас, пока Чамкыран с безжалостной пытливостью не сковырнул эту тему, унюхав загадку, стоящую размышлений. Она вообще нигде не была, словно бы погрузившись в полное онемение тела и души. Она пыталась осознать, в какой момент окончательно потеряла ощущение реальности происходящего. Когда от накатившей тошноты вцепилась в железную ограду у дома Эгеменов, вмиг окружённая обеспокоенной охраной? Севда не хотела ребёнка. Иначе стала бы она скрывать от всех? Она хотела развода и ребёнок, словно якорь, привязывал её к криминальной семье. Девушка воспримет это как знак свыше и порвёт с Гекханом, а Хазан сделает всё, чтобы она спокойно выпуталась из кровавой сети. Всё и для всех кончится хорошо, так ведь? Но ведь это не отменяет того факта, что она — тварь. Перемешать бумажки в бокале, вытянуть одну из них и радоваться, как удачно она извернулась от мук совести? Почему она в тот же момент не упала в обморок и не сломала себе шею? Была бы благодать. Тогда ей не пришлось бы бежать сломя голову к Ягызу, в надежде не увидеть ненависти в его глазах и не осознать, что ей хочется во всю глотку завопить: «Поймай меня! Почему же ты так слеп, болван ты этакий?!». Сколько можно обманываться? Она хотела быть пойманной. Нет-нет. Ещё раньше. Она сидела, отсчитывая минуты у постели Омрюм. Сжимала телефон в руках. Вызов. Долгие гудки. Обрывистые. Тупик. И так по кругу. Она срывалась к двери, останавливалась и оборачивалась, глядя на сопящую Омрюм в обнимку с плюшевым Лапой. Щенячий носик у подножия кровати приподнимался в беспокойстве каждый раз, когда девчушка вздрагивала и тихо звала Севду. Хазан не могла позволить себе её бросить. Истратив в метаниях по комнате, казалось, последние душевные силы, она получила от Я. Э. смс. В порыве облегчения она прижала телефон к груди, прежде чем прочитать: «Всё кончено. Не звони. Приёмы отменены». Казалось, это не более, чем шутка. Недоразумение. Ему быстро не отделаться! Волна страшной досады придала ей решимость найти его и обругать самыми последними на свете словами. Она сбежала по лестнице, обещая себе, что хорошенько отделает нахала, причём не только словесно, но на последней ступеньке встретилась с обеспокоенными взглядами ворвавшихся в дом Ниль и Синана, и получила обухом по голове. Севда потеряла ребёнка от пережитого стресса. Дальше было беззвучное заламывание пальцев. Открытое окно автомобиля и горячий поток воздуха. Молчаливый Тео справа от неё. Тихо переговаривающаяся охрана за её спиной, обсуждающая тяжёлую потерю семьи. Они были уверены, что их скромная невестка планировала объявить о прибавлении в семье в скором времени. У тупоголовых почему-то не возникала мысль, что девушка попросту собиралась сделать аборт и поэтому молчала. Самодовольные мужчины. Мир вечно крутится вокруг них. Автомобиль остановился у обочины и Хазан увидела Ягыза, отдающего распоряжения. В свете загорающихся уличных фонарей его фигура казалась ещё стройнее. Кажется, он совсем перестал заботиться о себе. — Сегодня с этим делом будет покончено, — громко объявил Ягыз и люди, окружавшие его тесной кучей, разошлись. Перед Хазан по привычке открыли дверцу. Ягыз бросил на неё полувзгляд и отвернулся, продолжая говорить с Эрдалом. Переминаясь с ноги на ногу, усталая и теряющая самообладание, она ждала его внимания, сжимая сумочку в руках. Он вновь заставлял ждать… И что он хочет донести таким манером? Указать ей место? Ожидает, что она примет тот единственный выбор, который он даёт? С чего взялось это высокомерное заблуждение, что он может заставить любого подчиниться? Договорив с Эрдалом, Ягыз направился к рэндж роверу. — Куда собрался?! — не выдержав, крикнула Хазан ему в спину. Он не остановился, даже не дёрнулся, продолжая размашистый шаг. Она нагнала его, грубо разворачивая за плечо. — К тебе обращаюсь! — Госпожа психолог, мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Я выразился ясно, — голубые глаза бессмысленно вперились в неё. На лице будто стало больше морщин. Глаза заволокло упрямое бездушие: «Чего же тебе не понятно, Хазан? Я не хочу, чтобы ты была рядом». — Решите развязать язык перед полицией или нашими врагами и обнаружите себя на дне глубокой земляной ямы в тёмном лесу. — Ты спятил? — Я больше не хочу видеть тебя в своем окружении, — Ягыз обжёг её колючим взглядом. — Но… — громко выдохнула Хазан. — Никаких «но». — Нет, ты подожди, — Хазан вцепилась ему в плечо. — Я понимаю, в каком ты состоянии и сейчас тобой говорят эмоции… — рука коснулась щетинистого лица, — но я всё равно не понимаю. В чём дело? Сжав губы, он увернулся от её прикосновения. — Что ты возомнила о себе, чтобы что-то понимать? — Как ты смеешь со мной так говорить? Это я. Прибежала к тебе сломя голову, потому что переживала! — На основании чего? — Ягыз. Я на грани, не надо меня злить. Ты первый начал… я из шкуры лезу… — признания в гневе слетали с её губ. — Ты знаешь, сколько раз я через себя переступила. Как это тяжело было для меня… Не надо сейчас ублюдочного поведения… скажи, объясни прямо. — Я совершил ошибку. Я строил планы там, где этого не стоит делать. Ты хорошая, красивая… но у меня была только одна любимая. Я не хочу. Выходит наигранно. Я думал, ты более проницательна, — с безжалостным укором произнёс он. А вот это больно, потому что было больше похоже на правду. Эдже… живая или мёртвая, но не забытая. Тугой комок встал поперёк горла и Хазан растерялась: ей не хотелось говорить со слезами в голосе. Мужчина сделал шаг в сторону, забивая гвозди в гроб её растерзанного самолюбия: — Пускай каждый услышит: С госпожой психологом мои контакты разорваны. Навсегда. Ягыз сел на водительское кресло, расправляя пиджак и не замечая её. Ну бред же. Никуда он не поедет, пока не извинится и не заберёт слова назад. Возьми себя в руки. Только бы обойтись без мольбы в голосе. — Я тебе не позволяю уйти! Это не серьёзно! Слышишь?! Какая-то поганая смс-ка — это не объяснение! — Нет, она его не отпустит. — Ты не смеешь! — Хазан умудрилась просунуть руку в салон, когда он захлопывал дверь. Сделав шаг от машины, она согнулась пополам. — Чёрт, — жалобно пискнула она, отворачиваясь от взглядов и пряча руку. Ягыз выпрыгнул из машины, пытаясь разглядеть, в чём дело, позабыв о том, что с секунду назад пообещал себе, что ничто не развернёт его от принятого решения. Тео с беспокойством присел рядом, разглядывая повреждение. Хазан прятала одну руку во вторую, еле дыша. Серая мятая материя, услужливо протянутая водителем, обвила её искалеченные пальцы раньше, чем Ягыз успел вытащить белый выглаженный платок из кармана. — Нужен лёд, — скомандовал водитель, но никто не шелохнулся. Все ждали реакции от Ягыза. — Не нужен, — прошептала Хазан. Не дыша, она поднялась на ноги и посмотрела на него с обидой маленького ребёнка, никак не ожидавшего, что ему сделают больно. На лице застыло неуёмное желание не показать никакой эмоции. Глаза Ягыза, наоборот, полыхали синевой. От него струилось сожаление и гнев, обращённый на себя, воздух дребезжал от эмоций. Он вот-вот было уже передумал и пожалел о своей грубости, о своих словах и о своем решении. — Совсем не больно, — по-детски и лживо пролепетала Хазан, пожимая плечом и вздёргивая подбородок. Ягыз переменился во взгляде и закивав сам себе, хлопнул дверью и рванул с места. Девушка замерла, неверяще глядя ему вслед. Чувствуя важность показать своё отношение к происходящему, она выкрикнула: — Животное! Цапля бесчувственная! — топнула ногой девушка. — А вы чего уставились?! Чёрт побери… — Хазан со злостью отбросила чуть заляпанный кровью носовой платок, наплевав на пульсирующую боль. На безымянном пальце кровоточила небольшая царапина, а рядом на пальцах наливался кровавый синяк. Эрдал хотел предложить отвезти девушку в больницу, но ослушаться приказа Неуловимого он не мог. Хазан вычеркнута из семьи. И хотя было ясно как день, что данный поступок был вызван глубокой привязанностью и заботой о девушке, Ягызу было виднее и если он решил её отдалить от себя, то этому решению должны были следовать все. Давно она не чувствовала себя столь глупо. Кто-то прятал глаза, отворачиваясь. Кто-то делал вид, что её просто нет. Недоумки. Столько сил, столько труда… Что на него нашло? Столько времени терпеть высокомерного урода, чтобы он в итоге публично унизил её? Всё будет кончено, когда она захочет. Зря он полагает, что может сорваться с крючка. Недовольный отец, торжествующий Эндер… Какая возможность, какой повод поглумиться! Нет, Ягыз Эгемен, ты слишком поздно спохватился. — Сегодня освободилось два места в моей охране. Есть желающие? — Хазан обвела свидетелей сцены решительным взглядом. — Ты? — Невестка… Я не могу ослушаться господина Ягыза. — А у тебя какие причины? — Невестка… Вы сами слышали… — Засунь свою невестку в одно место! И садись машину. У твоего патрона голова не на месте. Иногда нужно и самому думать. Если уж Аллах даровал мозги. Даровал же? Мужчина несвязно замычал, не ожидавший такого гнева от хрупкой девушки. — Госпожа Хазан, вызовите себе такси, — максимально вежливо произнес Эрдал, закрывая остальных от её агрессии. Хазан широко улыбнулась, еле сдерживаясь от нервного хохота. — Где только Ягыз понабрал таких непробиваемых тупиц? Мне искренне его жаль. Удивительно ли, что Эгемены по уши в дерьме! — Хазан тяжело вздохнула, проклиная себя за неуёмный язык. Вот же дура. Правильно Эндер твердит. — Вам лучше как можно скорее смириться с решением господина Ягыза. Начните новую жизнь. Если вам нужны деньги… — Не смей, — процедила брюнетка, тыча ему пальцем в лицо, — это уже слишком. Полагаю, что кое-что ты всё-таки понимаешь так же хорошо, как и я, Эрдал. Он остынет через пару часов и первым наедет на вас за то, что я возвращалась домой одна. — Господин Ягыз никогда не отходит от принятых решений. — Вы все будете извиняться передо мной, — девушка обвела взглядом и не думающую расходиться толпу. Хазан села в машину под всеобщее недоумение. — Тео! Одного гневного крика было достаточно, чтобы водитель вернулся на своё место. Он завел машину. Хазан подождала с минуту, но никто не присоединился. Идиоты. Глупцы. Невежды. — Хотя бы у тебя голова на месте, — проскрежетала Хазан и он повёл машину. — Очень жаль, что так вышло с госпожой Севдой, — спустя пару минут произнёс водитель. — Отчего же? Теперь у неё будет весомый повод развестись. Будет что бросить в лицо Гёкхану, чтобы его заткнуть. Или думаешь, встречаться с мафиози, большая честь? Что? — Ничего, госпожа Хазан. — Она знала, во что ввязывалась! — Конечно, госпожа Хазан. Девушка отвернулась к окну, тихо перебирая проклятия. Спокойное согласие водителя не дало девушке сыпать проклятиями и ей стало стыдно за собственную несдержанность. Грудную клетку жгло огнём, в голове творилось чёрт знает что. Казалось, Хазан вот-вот лопнет, но сама не знала, от чего именно. — Останови. — Здесь? — Тео покосился на плохо освещенную улицу и остановился, сдаваясь под устремлённым вперёд убийственным взглядом. Хазан выскочила из машины, разражаясь криками. — Плевать! В топку. В топку всё! Сука! Иступлённо сжав пальцы, она прикрыла глаза, замирая на мгновение натянутой струной. Тео подошёл к ней, протягивая бутылку с водой. — А покрепче ничего нет? — с надеждой спросила она, скользя взглядом по хлипкому пластику. — Зачем? — Головой приложиться! Господи, убереги мой разум… Выпить, Тео. — Только это, — пожал плечами паренёк. Хазан взяла бутылку и попыталась открыть неподдающуюся крышку. Сколько бы она не пыталась её открутить, не получалось, а лицо всё краснело и краснело от усилий. Какая же она жалкая! — Мать твою! — Хазан вернула ему бутылку и прикрыла глаза. — Даже бутылка не открывается! — она шмыгнула носом, отворачиваясь и пряча раскрасневшееся лицо за прядью волос. — Извините. Я забыл на мгновение, — он открыл бутылку лёгким движением руки и протянул ей. — Не хочу, — ответила она и всё же взяла бутылку. — Госпожа Хазан, — с сочувствием произнес водитель, — мне жаль вас беспокоить, особенно сейчас, но то, что я вам скажу, очень важно и не терпит отлагательств. — Что ещё? Что! — Ваш отец связался со мной. — Что ты несёшь, Тео… Бога ради. У меня нет отца. Мне не до шуток! Хазан съёжилась изнутри. Сколько фокусов ей представит сегодняшний день? Как же хочется остаться одной и, желательно, на необитаемом острове. Где-нибудь спрятаться, где её не достанет ничего и остаться там. И сдохнуть, так, на всякий случай. — Текин Немрют. — Это ещё кто? — Хазан обдало ледяной волной, в мгновение смывая всепоглощающее отчаяние. Она напряглась, впервые вглядываясь в незаметного худющего паренька. Он был примерно с ней одного роста и возраста, но усталость на лице делала его старше. Раннее облысение возраста не убавляло, но морщин почти не было. Только в уголках глаз, что было не странно, ведь он часто ей улыбался и был максимально вежливым с ней. Всегда. Такому человеку хотелось доверять. Однако то, что он сказал после, доверия у неё не вызвало. — Я человек вашего отца, госпожа Хазан. Есть новости. — О чём ты говоришь? Если это Неуловимый проверяет её, то убить этого парня она не может. Она прекрасно реагирует. Надо продолжать в том же духе… — Ягыз послал вам сообщение через Эндера. Он отпустил вашего брата, но не вашу команду. Каждый час он будет убивать по одному, пока вы не придёте. Я только что говорил с вашим отцом. Можете удостовериться, — он протянул телефон. Хазан прислонила трубку к уху и услышала голос отца, который не пожалел времени и дал крайне нелестную оценку её истерике. Оказывается, он всё это время был на связи. Чёрт. Закончив разговор, она уставилась на водителя. — Значит, единственный человек Ягыза, который последовал за мной, это… — девушка расхохоталась. — Вот же… — Я думал, вы знаете. Хазан замерла. На мгновение ей даже захотелось соврать, а иначе вырисовывался совсем жалкий портрет для дочери великого Текина Немрюта. Ну, зато можно порадоваться за Ягыза. — И как это вышло? Как ты втесался в тесный круг Эгеменов? Из тебя выйдет прекрасное подставное лицо, интересуюсь исключительно поэтому. В девушке, к её удивлению, вспыхнул недюжинный азарт. Видимо, поорав сначала на Ягыза, потом на его людей и закончив несчастной бутылкой, ей полегчало. А, может, как всегда, будучи загнанной в угол, она стала лучше соображать и времени жалеть себя не осталось.***
— Правила новые. Если учитель не объявится, один из вас будет мёртв. Потом ещё один. И ещё. И так каждый час, — Ягыз обвёл пленников пытливым взглядом. Не похоже было, что глухой подвал без окон впечатлил их или изменил настроение. Смотрели с готовностью вцепиться в глотку при первой возможности. — Есть желающие поболтать? — Зря стараешься, — обратился к нему Дженк. — В группе Учителя нет людей, которые бы предали его. Ягыз опустил взгляд, тяжело вздыхая, словно ему было лень объяснять такие простые вещи. — Валла, любой человек способен на предательство, когда речь идёт о жизни и смерти и это естественно, — заявил Ягыз. — За исключением религиозных фанатиков. Насколько же мне известно, вы всего лишь банда мелких наркодилеров. По ощетинившимся взглядам Ягыз понял, что его заявление оказалось оскорбительным. — Ну, а если вы всего лишь маленькое звено в наркоторговле, то какая вам разница, от кого получать деньги? — Ягыз прищурился, пытаясь уловить, кто первым поддастся на искушение и в кого стоит вцепиться. — За одно имя каждому из вас ваш годовой доход в десятикратном размере, как вам? Последнее мирное предложение. — Ни деньги, ни страх не позволят растоптать преданность к человеку, который помог подняться с с дна болота, — напомнил Дженк остальным и вновь посмотрел на Ягыза. — Тебе в Лондоне и задницу небось подтирали за деньги? Поэтому ты не можешь понять, как ведутся дела на улице, малыш с золотой ложкой во рту! Иди протирай кресла в офисах в своем дорогом костюмчике! Вали! Среди пленников прокатились смешки. Однако Ягыза детский лепет не впечатлил и улыбнулся он исключительно своим мыслям. — Пять минут спустя один из вас будет мертв. С этими словами он вышел.***
Хазан схватила ледяной лом и отодрала гвозди, вбитые в деревянную крышку ящика. Стащила крышку в сторону и сбросила её с грохотом, не желая тратить время на лишние действия. Стряхнула древесную стружку и достала гранатомёт. — Эй, кто умеет это собирать? — передав дело добровольцу, она начала проходить по рядам склада в поиске ящиков с винтовками. С ломом в руках она энергично вскрывала ящики, соря стружкой и набивкой вокруг. Подсветив выгравированное на оружие наименование модели, она взглянула на светловолосого парня рядом с собой и он кивнул. — На каждого по два. Нет времени проверять. Можете уже занимать позиции, всё как я объяснила. — Хорошо. Хазан вернулась в подсвеченную часть склада, с удовольствием глядя на занятых делом людей. Тео раздавал пистолеты и гранаты. Люди, великодушно выделенные отцом, натягивали идентичные спортивные чёрные костюмы. И только Эндер выбивался из общей картины, подпирая откормленным задом высокий столб ящиков, пока ребята возле него складывали автоматы в спортивные сумки. — Их же оружием, да, Хазан? Поэтично. — Хочешь присоединиться? — с сомнением высказала она. — Разве я не «бесполезный кусок дерьма и мразь тупоголовая»? — с смешком поинтересовался Эндер, напоминая о тёплом приёме, который она устроила. — Лелею надежду, что убьёшься нахер. — Тебе не стоит идти, — улыбка сползла с его лица и в глазах притаилась беспокойство, впрочем для Хазан оно осталось незамеченным, настолько невероятно оно было. — Переживаешь за меня? — Если Ягыз тебя схватит, он на тебе ох как отыграется за свои злоключения. Подстрелит — можешь сдохнуть или остаться инвалидом, а если удастся сбежать — рану на теле не скроешь, — он театрально схватился за бок и сморщился. — Узнает тебя — отец очень разозлится, а Эгемены объявят открытую войну. Сплошный риск! Ух! Не устоишь, да? — Я просто хочу их вытащить. — Ты хотела сказать испортить всё и заодно расстаться с жизнью? — горько скривил рот мужчина, поигрывая пальцами по деревянной плоскости и время от времени стуча крупным кольцом. — А чё ты не радуешься? Не лыбишься? А? — Хазан выпятила подбородок. — Признайся, ты решила избавиться от этого дела, запоров его? Не потянула? Но я отцу говорил: Хазан не сможет. — Ты знаешь, я не в состоянии говорить с тобой, — она скрестила подрагивающие от адреналина руки на груди. — Это огромный талант переворачивать всё с ног на голову и будучи, блять, тем, кто всё проебал, назначать виновных! — Сестрёнка, я хочу уберечь тебя, — спокойным тоном сообщил он, наслаждаясь тем, что вывел её из себя. — Вот и всё. Я забочусь о тебе. Уверена, что они там? Что это не ловушка? Откуда мне знать, но просто так никого не назовут Неуловимым, как думаешь? Если, конечно, в твоей дымящейся от гнева голове осталась капля рассудка. — Знаёшь, что Ягыз Эгемен сегодня сделал? Он бросил меня, — уловив весёлую ухмылочку на лице брата, Хазан добавила: — Чтобы обезопасить. Чтобы я не пострадала. — Ты больше женщина, чем я думал. Не рассматриваешь вариант, что ты надоела путаться под ногами? Как известно, выхлопа от тебя ноль. Возможно, ему не нужна женщина, как ты? Отвернувшись и отбросив неприятные мысли на потом, Хазан провозгласила: — Соберитесь все сюда. Хазан закрепила полупустой бутылкой воды скручивающийся конец карты с планом здания и окрестных строений. — Здание располагается на проезжей части, соответственно необходимо застопорить движение здесь и здесь, — она отметила точки на карте. — Воспользуемся знаками ремонта дороги. Атака будет осуществляться с двух сторон. В здание напротив уже отправлены снайперы, они будут сообщать об обстановке. Ваша задача отстреливать всех, кто будет покидать здание, когда прогремит взрыв. Людей держат, предположительно, в подвале. Поэтому правый и левый угол здания мы подорвём. Вот здесь. Это дело на мне и на Левенте. Машины должны быть наготове после взрыва. Вытащим их из разрушенной стены, они могут быть в любой части подвала, — она обвела углы здания на карте. — Начнём атаку с двух сторон и им придется разделиться. Если не получится пробить стены, будем штурмовать здание с главного входа. — Хазан, это будет очень громкое дело, ты уверена? — удивился Эндер. — Мы попадём в новости. Взрывы на окраине Стамбула… ты хочешь натравить на нас власти? — Знаю. Но оно того стоит. Настало время Эгеменам понять, что со мной шутки плохи. — После этого ни о каком соглашении, за которое ты так долго и старательно топила, речи быть не может, — удивлённо произнес Эндер. — Ошибаешься. После этого они поймут, что лучший вариант для них — это пойти на соглашение, — Хазан многозначительно замолчала. Больше никаких игр в невинность. Если она сука, то она сука. И лучше она будет воевать по-честному, а не трусливо похищать беременную женщину, которая не в состоянии дать отпор. — Я в восхищении, — протянул Эндер с издёвкой, — но всё же, осталась одна маленькая, но важная деталь. Откуда ты знаешь в каком они здании? — Джипиэс-маяк. Ягыз три часа там трётся. Больше не перебивай меня. И скажи на милость, что ты здесь делаешь? — Кто по-твоему опишет отцу ситуацию? — О, да. Твой единственный талант — заливать в уши. Так вот. Отстреливаем всех без исключения. Тех, кто прижмет хвосты в критической ситуации и сбежит, я лично найду и пристрелю. Пока будем их доставать из здания, группа В встаёт живым щитом и отстреливает всех, кто приближается и последними садятся в грузовик. Потом рвём когти и одна машина ждёт на угле Зурна отставших. Сюда не возвращаемся ни в коем случае. Только к отцу.***
— Не придёт, — громко произнес двадцатипятилетний парень с лихорадочным взглядом, как только дверь закрылась. В прошлой перестрелке ему подстрелили ногу и сейчас она нестерпимо ныла, рана была скрыта под штанами, испачканными в крови и грязи, и самостоятельно оценить положение было невозможно. Временами он мрачно поглядывал на неё, но сделать ничего не мог. — Потому что если придёт, умрёт. Но если я отсюда не выйду сегодня, я без ноги останусь. Я не хочу остаться инвалидом. Учитель первым меня выбросит из команды. — Я тебе все зубы выбью, если не заткнёшься. Ты его совсем не знаешь. Придёт. Не смотря ни на что. Но мы этого ждать не будем. — Я в это больше не верю. Со мной покончено. Что хотите делайте, но я расскажу. С такими деньгами можно скрыться от Немрютов и неплохо жить. — Какие деньги, блять? Этот выпендрёжник нас всех закопает, как только откроешь рот. — Я расскажу. Наступила тишина. Пленники переглянулись, принимая решение. — Шемси, Вурал, — обратился к ним Дженк, — мы не можем ждать. Придётся принести вас в жертву. Выбраться из пластиковых жгутов, плотно стягивающих запястья за спиной было непросто. Однако если вывихнуть суставы больших пальцев или сломать их, задача становилась намного проще. Дженк намеренно выбрал тех, кто окружал человека, который наверняка заговорит, когда придёт Эгемен. Что бы ни было, сдавать Хазан они не станут. — Ребята, ломайте им большие пальцы.***
Ягыз вернулся ровно через пять минут. Войдя вместе с Эрдалом, он сразу почуял, что что-то не так. Он внимательно оглядел пустое помещение. Ни окон, никаких предметов, ничего, что пленники могли использовать в целях побега. Только гладкий бетон. Связанные пленники мирно сидели вдоль стенки, однако… один из них вроде как уснул. Ягыз подошёл ближе, рассматривая его. Он не подходил слишком близко, предполагая возможную атаку. Грудная клетка не вздымалась и не опускалась уже с минуту. На лице застыло неестественное выражение. — Один пленник в час? Нас устраивает, — произнёс Дженк равнодушно, с удовольствием отмечая удивление на лице Ягыза Эгемена. Ровно до этого момента ему казалось, что Неуловимый вообще не способен на проявление неконтролируемых эмоций. На его лице можно было прочесть только то, что он позволит. Ягыз отступил на шаг, внимательно осматривая пленников. Эрдал приготовил пистолет и открыл дверь, чтобы в случае чего звать подмогу. «Как они его убили?» — вопрос, который действительно взволновал Ягыза. Ворот черной водолазки прикрывал шею и следов удушья заметить было невозможно. Если им удалось развязать руки, то сейчас они с Эрдалом в незавидном положении. На несколько секунд, пока им не придут на подмогу охранники, стоявшие за стеной. Пленные неподвижно сидели, вперив в него глаза. Тем не менее их позы изменились, словно они пришли в боевую готовность и могут в любой момент напасть. Что они намеревались сделать, Ягызу не предстояло узнать. Раздался взрыв и волна бетонной пыли и камней окатила их. Он лишь успел закрыть глаза и нос рукавом и отвернуться. Пленным повезло больше, они прижались к полу и основная волна пришлась на Эгемена с помощником. Ягыз закашлялся, с трудом различая, что происходит в матовом облаке медленно оседающей пыли. Пленники исчезали один за другим через брешь в стене под поторапливающие крики. На них с Эрдалом были направлены автоматы, переброшенные через плечо. Двое мужчин закрыли собой сбегающих и открыли пальбу. В создавшемся тумане было нелегко отличить, где находился человек или куда двигался. Пришлось отступать, открывая стрельбу. Ягыз и Эрдал скрылись за дверным проёмом, время от времени стреляя в убегавших. Неуловимый понял, что с этой стороны им их не одолеть, а пробираться сквозь брешь в стене и вовсе опасно. Необходимо было окружить их с улицы. Пришлось отступить. Поднявшись на первый этаж, он направился к выходу, задавая короткие вопросы. Звуки стрельбы раздавались снаружи, требуя, чтобы они перекрикивали их. Когда они подошли к выходу, то убедились, что он заблокирован и так же находится под обстрелом. — Что с чёрным входом? — Перекрыт. Они нанесли удар так же по другой стене. Плюс стреляют с противоположного здания, причём очень метко. Ягыз тихо выматерился. — Сколько их? — Двадцать или около того, но они заняли хорошие позиции. Они оказались в ловушке, хотя готовились к возможной атаке, но не такой масштабной. Неуловимый, опираясь на прежнее поведение Учителя посчитал, что они будут вести переговоры. Так или иначе, их серьёзно застали врасплох. Ягыз понимал, что им оставалось ждать момента, когда нападавшие начнут отступать и снизят натиск. Но к этому времени от Учителя не останется и следа. Он не позволит ему уйти. — Я выхожу, — решительно произнёс он. — Двое прикрывают меня, остальные ждут начала отступления. Постарайтесь взять хотя бы одного человека живым. Один из снайперов наверняка останется до последнего, прикрывая уход остальным. Ягыз вышел под обстрел пуль, кувырком пробиваясь сквозь перекрёстный огонь и оказываясь под прикрытием припаркованной машины, испещренной выстрелами. Он сразу приметил грузовик на углу, в который затаскивали пленных. Перед ним стояла группа из трёх человек, закрывающих собой отступающих раненных и грузовик. Улица погрузилась в полную темноту, ни один уличный фонарь не горел. Нападавшие превратились в чёрные тени, незаметно передвигающиеся, согласованно и спокойно. Фары автомобилей, направленные на вход в здание, слепили всех, кто пытался выходить из здания и отстреливаться. Одностороннее освещение отлично играло им на руку. Ягыз вновь повернулся к грузовику, живая преграда исчезла, а тёмная фигура закрыла и зафиксировала задние двери, а потом направилась к пассажирскому сидению. Эгемен был уверен — это и есть Учитель. Он не смог бы удержаться и не придти сегодня на выручку. Ягыз выстрелил несколько раз в него и на мгновение фигура обернулась. С такого расстояния попасть было трудно, но Ягыз и не рассчитывал на это. Всего лишь отвлечь и задержать. Чего он не ожидал, так это того, что фигура постучала по грузовику, давая знак отправляться, а сама бросилась в темноту. Скорее всего испугавшись, что он уловчится прострелить шины. Ягыз последовал за ней. Он не видел перед собой препятствий, намеренный покончить со всем сегодня. Ему надоело бороться с невидимой угрозой. Его противник бежал поразительно быстро, зная куда и когда повернуть, запутывая след. Он забегал в тупик и скрывался в нём, находя скрытые лазейки. В тишине опустевших улиц Ягыз опирался лишь на звуки шорохов. Он не слышал тяжелого дыхания противника, зато собственное не давало ничего расслышать. В отличие от преследуемого, он не привык столько бегать. Однако бурлящая в сознании злость придавала ему сил. Наконец, его жертва забежала в очевидный тупик и Ягыз мысленно злорадствовал, радуясь, что наконец-то тому не выкрутиться. Вслед за ним он свернул в него, но никого не обнаружил и приготовил пистолет, осматриваясь и вытянув его перед собой. Тупик был пуст и представлял собой высокую бетонную стену недостроенного соседнего здания, зажатую меж двух домов. Никого не увидев, Ягыз опёрся на согнутые колени, пытаясь отдышаться. Мысль оглядеть мусорные баки начала казаться ему не столь абсурдной. Он убрал волосы с лица, стирая пот. — Блять! — выругался Ягыз и услышал лязг по металлу и невнятный вскрик. Он задрал голову вверх и увидел фигуру на последних ступенях пожарной лестницы. — Стой! Он подбежал к лестнице и подпрыгнул, хватаясь за прут и подтягиваясь. Взобравшись на первую ступень лестницы, он вновь посмотрел наверх, но никого не обнаружил. Вскоре Ягыз поднялся на крышу и увидел беглеца на противоположной стороне крыши. — Стой! Ягыз выстрелил в воздух, предупреждая о серьёзных намерениях. Однако его противник не остановился, ступая по двускатной крыше соседнего здания. Две стороны крыши соединялись тонкой полоской, по которой с трудом балансируя, продвигался беглец, причём довольно быстро и решительно. — Ты так боишься, что я узнаю, кто ты, что готов сорваться вниз и расстаться с жизнью? — отрывисто выкрикнул Ягыз, тяжело вздыхая. — Пора обсудить, что мы не поделили! Эй ты, трус! Однако фигура продолжила свой ход, не оправдывая надежд Эгемена, в особенности на последнее обвинение. Редкий мужчина не оскорбится и не решит показать, что он не трус. Видимо, оказаться неразоблачённым того стоило. Ягыз снял с себя взмокший пиджак и отбросил его в сторону, решив, что последует за сумасшедшим. Он с сомнением взглянул на кожаные ботинки. Полоска перекладины между сторонами крыши была уже, чем ширина его стопы. Ягыз ступил на опасный путь, когда Хазан уже была на середине. Она замерла на мгновение, ощутив, что он пошёл за ней. Каким-то необъяснимым образом, она всегда остро чувствовала его присутствие. Вероятность того, что сорвётся скорее он, чем она, была невероятно высока. Страшная картина разбившегося Эгемена предстала у неё перед глазами. Но она быстро нашла выход из морального тупика: он сам решил последовать за ней, так что виновен в собственном падении будет только он. Не надо было её злить, начнём с этого. Она продвинулась дальше, но вдруг покачнулась. Ей стоило огромных сил не издать крика. Женский крик посреди тишины и отдалённых полицейских сирен выдал бы её принадлежность к женскому полу, а дальше два плюс и она… Она посмотрела под ноги и увидела, что наступила на собственный развязавшийся шнурок. Правая нога пригвоздила шнурок левой, следующей за ней ноги, и заключила её в ловушку. Несмотря на ловкость, канатоходцем Хазан не была. Она замерла, ощущая, как отчаяние завладевает разумом и не даёт ей действовать. Штука была в том, что ей нужно было поднять переднюю ногу, а затем сразу сделать шаг вперёд левой, чтобы высвободиться. Но это означало, что на мгновение она лишится опоры и равновесия. Ягыз следовал за ней, она ощущала его сбитое, ужасно злое дыхание всё ближе. Она приподняла пятку правой ноги и сделала шаг левой, освобождаясь. Хазан покачнулась, но быстро вернула равновесие. Получилось. Она могла продолжать ход, оставалось лишь следить за тем, чтобы вновь не наступить на шнурок. Оставалось пройти два метра и она могла оказаться на крыше следующего здания. Если она будет достаточно быстрой, то сможет спуститься и запрыгнуть в грузовик быстрее, чем Ягыз нагонит её. Сделав ещё шаг, она ощутила легкое касание на своем плече и вздрогнула. Он был так близко. В шаге за её спиной. — Пора знакомиться, — оглушительно громко произнес Неуловимый или ей просто показалось от страха. Она задержала дыхание, чувствуя, как на неё накатывает волна облегчения и страха одновременно. Одно мгновение и он узнает, кто она. Маска закрывала лицо, но окутывающая их темнота не сможет скрыть её глаза на столь малом расстояние. Их-то он давно изучил. Наконец-то всё разрешится. Наконец-то по ночам она не будем вставать, чтобы остановить тиканье настенных часов, мерно отсчитывавших время до её падения. Она прикрыла глаза. Медленно выдохнула. Ощутила лёгкое касание ветерка. Повернула голову в пол-оборота… и раздался выстрел. Повинуясь рефлексам, она присела, опираясь в том числе на руки, а Ягыз с ловкостью, достойной восхищения, развернулся, открывая пальбу по второму противнику. Она встала и пробежала последние два метра, не оглядываясь. Ей удалось сбежать. Она запрыгнула в грузовик, поджидавший на углу и оказалась в объятиях. Её хлопали по спине, сыпали благодарностями, её обволокло теплом, но легче ей стало не намного. Она всё ещё чувствовала накатывающую тошноту, сжимающую горло. Бешенный стук сердца не рассеивался. Что если?.. Что если Ягыз уже мёртв?***
Хазан нечаянно пнула мыском туфли по глянцевому пакету с утренними покупками и вновь оказалась за одним столом с Капланом Чамкыраном. Или он держит тебя за идиотку? Надо собраться. Надо вырваться из оцепенения, пока не поздно. Ягыз наступал ей на пятки. Она не будет больше подставляться. Это было страшно. На что способен мужчина, которого водили за нос как дурака так долго? К её несчастью, Тео не застрелил Ягыза, но перетянул внимание на себя и получил пулю в плечо. Но те два часа, когда она размышляла, был ли мёртв Ягыз Эгемен, были ужасны. Несмотря на то, что она достигла своей цели, внутри её рвало вернуться и проверить, что с ним. Если бы она не была окружена таким количеством людей, она несомненно бы бросилась обратно. — Вопрос в том, если он не знает, то почему не знает? Кто ведет игру с ним? И зачем? Если он ведёт игру с тобой, то это другое. Не зная этого, где ты находишь смелость злиться тому, что он порвал с тобой! Что, конечно, я осуждаю! Без отступлений. Но! Что меня интересует. Где ты берёшь смелость находиться с ним рядом, не зная его истинных намерений? Безрассудно! — Каплан помолчал, задумчиво оглядываясь в прошлое. — Конечно, есть и четвёртый вариант. Любовь. Она может ослепить самого зоркого человека, — он подбросил ей ещё один вариант, объяснявший пугающую непроницательность Эгемена. Однако она приняла этот вариант на свой счёт и поспешила ответить. — Если бы не любовь, зачем бы я была с Ягызом? — уверено задала вопрос Хазан и про себя же молча ответила: потому что ты тряпичная кукла в руках отца. Она тут же постаралась взглянуть на ситуацию со стороны. Быть несчастной Джульеттой из рода Капулетти… в этом есть даже романтика, способная тронуть окружающих. Иногда боясь разоблачения со стороны Ягыза, она обдумывала именно это. Быть неудачно влюбившейся дочерью врага не самое большое преступление. Хотя, романтик из Эгемена был так себе. Хазан взглянула на фиолетовый синяк на пальцах и сжала кулак, пряча руку под стол. — Вы меня удивили. — Дочка, дорогая, я не знаю тебя, но знаю твоего отца. Немрют никогда, никогда не позволил бы тебе быть рядом с Эгеменами, если бы дело не касалось его собственных интересах. Ты — предатель, влезший в чужой дом. Своей жемчужной, великолепной улыбкой ты только Ягызу можешь пудрить мозги. Я — человек поживший и повидавший, — многозначительно сообщил мужчина. Хазан не стала оскорбляться — врать Чамкырану совсем не хотелось. Был в нём тот шарм, заставляющий желать разговора по душам. — Но мой отец не знает, господин Каплан. И я очень благодарна вам, что вы меня не выдаёте, — Чамкыран застыл, взвешивая её слова, и сщурился. Его дочь тоже долго не говорила, с членом какой семьи встречается. И не сказала бы, если бы по возвращению в Стамбул её не схватили власти, используя как козырь в переговорах с ним. Ягыз устроил драку с полицейскими и угодил в участок, так они с ним и познакомились, когда пришло время вызволить приятеля дочери из тюрьмы. Чамкыран на мгновение вспомнил, как забавно возмущалась его дочь, морща аккуратный носик и полагая, что кто-то всерьёз воспримет её угрозы. — Я стараюсь держаться в стороне от влияния отца и долгое время живу отдельно. — Чушь! — возмущённо вскричал он. — Бессовестная нахалка! Ты, конечно, фигура известная в очень узких кругах, но моего влияния хватает, чтобы знать некоторые детали твоего участия в делах отца. Хазан повела плечом, пытаясь сбросить с себя накатившую дрожь. Разозлить Чамкырана ей не хотелось. Его улыбка и внимание к ней заставили её на мгновение забыть, что она сидит напротив старого и могущественного интригана. Не подтверждать его догадку уже стоило усилий. Она наклонила голову и понимающе кивнула, мол, она не рассчитывает, что ей кто-то поверит, но перед собой она чиста. Чамкыран высыпал две таблетки на ладонь и забросил их в рот. — Этот упёртый баран меня извёл до изжоги. А теперь ещё ты. — И кто же баран? — встряхнула волосами Хазан, озорно улыбаясь и стараясь смягчить его. Жаль, с отцом такие трюки никогда не работали. — Хазым! Этот наглец! — проревел низким голосом мужчина, оставляя лишь легчайший тон шутливости в голосе. Он говорил гордо и с долей самолюбования. — Я — торговец! Моё дело продавать! Они говорят: вот им и им ты можешь продавать оружие, а вот этим и этим не можешь, — он замолчал, ожидая от неё соглашающегося возмущения. Хазан ответила внимательным, слушающим взглядом и этого оказалось достаточно, чтобы он продолжил: — Я любому, у кого есть деньги, продавал оружие. Я всю жизнь этим занимался. Хазым, эта собака, сговорившись с правительством, вмешиваются в дела ХАКа и не дают мне торговать. И по-своему думают, что дурят меня. Ха! А посредником между ними выступает твой горячо любимый Ягыз! Друзья, если не хотите, чтобы мы продавали оружие, не развязывайте войны! Моё дело — продавать! Я — торговец! — гордо повторил Каплан, словно выступая на трибуне, и добавил шёпотом: — Если ты вправду его любишь, привлеки на свою сторону! Ягыз — хороший парень, смекалистый… но я никого не пощажу. Этот болван Хазым, связавшись с государством, решил стать лидером ХАКа. Не знающий места. Невежда. Глупец. Нахал! Уже поседел, а так и не понял, мы — не слуги государства, мы — те, кто держит государство твёрдо на ногах. Причём не одно государство! — Беру свои слова назад, вы — не Цезарь. Цицерон! — Столько всего наговорил тебе, посмотри на свой ответ. Нахалка! Меня не обмануть сладкими речами! — он гордо задрал подбородок, явно наслаждаясь тем, что ему выпала возможность поругать красивую девушку и остаться правым. Тем более, что она ни капли не обижалась. — Я ничего не поняла из ваших слов, но вы искусно владеете голосом. — Обманщица! Тьфу! Эй, Ниль! Иди сюда! Ниль поспешила к ним с радостной улыбкой. — Посмотрите! Правда, подходят к моему цвету глаз? — она приложила руку с часиками к груди и взмахнула ресничками, довольно поглядывая зелеными глазками на Чамкырана. — Скажи-как мне лучше, твоя подруга всегда была такой обманщицей? Вопрос, казалось, сбил её с толку. Она-то пришла показать одни из самых дорогих наручных часов в бутике, чтобы добиться согласного кивка от старика в сторону работников магазина. Однако, услышанное возмутило её и она забыла о часах. — Кто? Хазан? Господин Каплан, кто вас ввёл в такое заблуждение? У Хазан язык не повернётся соврать — сломается. Она говорит всем всё в лоб. И хорошее, и плохое. И между прочим, в университетские времена очень от этого страдала. Хамила преподавателям, которые ей просто не нравились, иногда даже по нелепым причинам в виде причёски или манеры говорить, и потом приходилось готовиться лучше всех, чтобы получить сносную оценку. Хотя, ты могла бы проявить немного хитрости и оказаться в первой десятке рейтинга, — обратилась она к Хазан, которая смутно припоминала времена студенчества. — Значит, не пошла в отца, — задумчиво протянул Каплан, вспоминая о Текине Немрюте, своём близком друге молодости. — Какого отца? — недоумённо спросила Ниль, которой было известно, что Хазан выросла в детском доме. Каплан переглянулся с Хазан. Девушка умоляюще уставилась на него. Она не сможет объяснить обмана подруге. Ниль не должна знать ничего о её семье. Это опасно прежде всего для её жизни. — Отца всех турков. Я говорю об Ататюрке. Ха-ха-ха! Величайший лжец! Диктатор в маске освободителя! Теперь Ниль переглянулась с Хазан и та пожала плечами, мол, «старик с причудами».