***
Тэхен давно не чувствовал себя так дурно, как сейчас, ведь то, что происходит в его голове, не давало ему покоя. В последний раз он чувствовал себя так же плохо, когда его впервые изнасиловали охранники. Это было глухой ночью, а мальчик прогуливался по коридорам от своего брата в свою же комнату, но Тэхен не думал, что его уже давно поджидали около его покоев. Два высоченных охранника стояли около его комнаты, а после, просто схватили за руки, когда тот наивно поздоровался. Мальчик кричал что-то вроде «Эй, отпустите, я устал!». А после начинались срывающие вои, которые глушили грязными кожаными перчатками. Кима затащили в собственные же покои и кинули на кровать, срывая такую легкую одежду. Мальчик был обертон в тонкую длинную рубашку, а под ней были длинные чёрные лосины, которые пришлось укоротить. Когда первый охранник, более высокий, начал раздевать младшего, то тот начал плакать и уже осознавать, что происходит. Они с братом это делали однажды, но тогда было ужасно неприятно и Чимин во время остановился, попросив прощение. Тогда его брат ссылался на то, что это нужно сделать, чтобы больше не было больно. Но старший был не прав. Охранники будто рвали его. Срывая детскую кожу на попе, оставляя глубокие царапины. Второй охранник заставлял Тэхена брать его безделушку в рот и учится отсасывать. Ведь этому брат его пока не учил и охранники это знали. Они все знали. После той жуткой ночи, Ким был в таком же шоке, будто не жил. Все болело. Сердце, ноги, попа и сама душа, которая покрылась некой пленкой отвращения к себе. Он был разбит и не думал, что такое ещё много раз повториться. Сейчас же Тэхен к этому относится как к должностям. Он должен давать себя, чтобы не расстраивать охранников и своего братика. Он должен быть хорошим мальчиком, чтобы доказать насколько же он полезен. Его мысли преследовал мужской тяжкий хрип, который любимый друг выдохнул в последние секунды жизни. Говорят, что сам Ким Тэхен уничтожил самого мятежного защитника за справедливость в этом зданий и заткнул его болезненный стон. Видимо, слухи уже распространились по всему зданию, так как даже статуи узнали об этом и не поленились осуждать Кима. Ведь он уничтожил своего друга, его любимого друга, который искренне был влюблён в младшего, а «тряпка», как называл его Мин, лишь отверг его ради своего места в этом чертовом музее и ради своего великого брата, кого боготворил больше, чем самого Господа. Как и говорилось ранее, Пак Чимин — это и есть истинный и единственный Всевышний для рабов находившиеся тут, которые не осмелятся свергнуть его. Помощник не мог нормально работать все утро, так как прямо сейчас, трясущимися руками, оттирал витрину от пятен и капель крови самого Мин Юнги. Именно, того самого, которого зарезал несколько часов назад. Он не мог поверить в то, что его друга больше нет, ведь считал, что сейчас спуститься к нему и будет собирать Мина на очередную выставку, но сначала улыбнётся, целуя его в мягкие и прохладен губы, а потом обнимет крепко, прижимая к себе, но это уже было невозможным, что все еще трудно осознать парню. Он хотел снова лежать на теплом полу в обнимку с другом и говорить — «Я люблю тебя». Может быть это и ложь, но Тэхен истинно верил в то, что очень любил того. Странно, что любовь так обманчива, даже для того, кто на самом деле влюблен в кого-то. Оказывается все статуи знали, что у парней была близость, так как Юнги не скрывал этого и открыто говорил, что обожает и любит мальчика. Осуждения, странные взгляды и плевки в сторону модели, но это все равно не изменило чувства Мина к Тэхену. А младший узнавал об этом только сейчас, так как слышал все оскорбления и обвинения в свою сторону по поводу Юнги, после чего сильная обида заставила чувствовать Кима виноватым. Статуи не намерены держать рот на замке, ведь их верного друга и лидера справедливости просто зарезали, а потом, и вовсе расчленили, отправляя на органы, да еще получая деньги за «нарезки» тела человека, который страдал в этом здании. Некоторые считали, что тот, кому пересадят органы Мина, наверняка будет мучаться, как и покойный статуя, так как кто-то считал это проклятием. Заметив медленно спускавшую красную капельку по стене, парень вздрогнул, так как отвратительно противный мужской голос позади него начал кричать, да так, будто он был рядом с его ухом. Тэхен нахмурился все еще пялившись на капельку крови крови, а потом все же вслушался в слова парня, который был видимо один из статуй. — Ну что, доволен? Ты убил его! Как чувствует наша убийца? — внезапно из какой-то витрины осмелился заорать модель и напоследок ухмыльнулся в затылок Тэхена, у которого участилось дыхание. С каждым словом, сердце вздрагивало, а слезы накапливались в нижнее веко, заставляя его очи краснеть. Кусая кожицу на губе, парень обернулся и попытался посмотреть в глаза этому смельчаку, который вскрикнул ему подобные слова. — Он даже не убийца… он шлюха! Мы как будто не знаем, как ты трахаешься со всеми подряд? Братик твой знает об этом, а?! — также внезапно, но уже с другой стороны комнаты, начал издеваться вторая статуя. Снова дыхание прихватило, а Ким обернулся резко в сторону второго голоса, попытавшись найти эту мразь, который проговорил эти обидные слова. — Конченная шлюха! — начали смеяться модели и стучать по стеклу витрины, чтобы тот обратил на них внимание. — Шлюшка! Сука конченная! — орали ему, но Тэхен не понимал откуда идут эти голоса, так как смотря на статуй, он не замечал, что они раскрывали рты или били витрины. — - Скажите ещё что-то и мне не составит труда зарезать и вас… — прошипел помощник и обернулся ко всем, расправляя свои руки и все-таки пуская слезы по своим щекам. — Что?! Думаете, я не могу этого сделать? — начал истерично смеяться и подходил ко всем витринам, стукая кулаком по стеклу. — Да я бы с удовольствием вас раскромсал на части, — облизнулся и подошёл к одной из витрин, прислонившись к ней лбом. — Не думайте, что я тут один такой «доступный». Ведь, когда вас поимеет какой-нибудь охранник, тогда и поймёте, что такие же грешники, — истерично рассмеялся Тэхен и поцеловал витрину, где сидел испуганный парень, который начал всю эту потасовку по мнению младшего. — Я бы сам с удовольствием тебя поимел, — фальшиво улыбнулся и провёл языком по стеклу, оставляя длинный след слюны. Он сошёл с ума. Он точно не знал, что делает, но и выслушивать разные оскорбления также не намерен. — Да пошли вы все! — внезапно настроение снова изменилось и парень снова стукнул по витрине. — Да! Я — шлюха! Что дальше?! — отошел от стекла и раскрыл руки. — Что же вы скажете дальше? Я могу делать все, что пожелаю, а вы, сидите тут и развлекаете разных извращенцев. Так что, вы ничто по сравнению со мной, чтобы говорить подобное… — тихо закончил Тэхен, подняв всех статуй в шок. — Тащите сюда! — внезапно прокричал очень знакомый голос, будя Тэхена. Время будто перематывается назад, а Ким сидит снова у той же самой стеклянной стенки с капелькой крови Мин Юнги. Вздрогнув, парень раскрыл рот и обернулся. На самом деле никого не было; в зале было пусто, а все то, что происходило несколько минут раннее, Киму всего лишь привиделось. Он слишком глубоко задумался, делая себе собственную реальность, где смог проявить самого себя, но это было лишь в его сознании и только. Он никогда не смог бы такое себе позволить сказать, да и оскорблять других никогда не было в его намерениях. — Аккуратнее можете, нет? — снова проговорил тот же раздражённый знакомый голос. Тэхен прищурил большие глазки и увидел, как двое мужчин тащили третьего с испачканным мешком на голове. Видимо тот был без сознания, ведь совершенно не дергался, а ноги лишь терлись об пол, так как тот даже ходить не мог. Ким нахмурился, выйдя из открытой витрины, которую мыл и прошёл ближе к тем мужчинам, которые быстрым шагом ушли в другую комнату. А через несколько секунд появился Чон Чонгук, собственной персоны, поправлявший свои волосы и галстук. Тот сначала и не заметил стоящего Кима с тряпкой в руках, поэтому и прошёл мимо, но, внезапно остановившись, чувствуя за своей спиной странный взгляд. Парень все-таки обернулся и сразу же улыбнулся брату своего любовника. — Тэхен~и? — улыбчиво позвал Чон и подошёл к парню. — Хах, я сначала и не заметил тебя. Чонгук был один из самых приятных людей, которые работали тут. Он всегда поддерживал Тэхена и никогда не грубил или кричал, никогда не трогал. Он уважал его, как настоящего человека, что было крайне приятно, ведь никто, кроме любовника его брата, не уважал. Как-то раз, Господин Чон даже защитил Тэхена от Чимина, так как считал его тогда совершенно неправым; глупые насмешки и унижения против младшего, которые тот даже не заслужил такого поведения от своего же родного брата. Старший, конечно же, наказал Чонгука за это, отказываясь с ним говорить, также отказавшись совершенно от секса с ним, заявив, что готов даже переспать с уборщиком, но только не с Чоном. Тэхену было тогда очень стыдно, так как отношения его брата и любовника накалялись с каждым днём, пока все же «спаситель идиотов» не пришёл пьяным к своему боссу в офис и словно рыдал перед ним, умоляя простить. Конечно, сильнее Кима старшего никого не было в здании, но он все равно был рад, когда его «приватная шлюха» приползла, прося с криками наконец хотя бы заговорить с ним. Чимин умел ломать Чонгука, для него это было, как будто пересчитать пальцы на руках, поэтому это и происходило так часто. Казалось, что весь стафф музея видел плачущего Гука, который под чем-то, либо под наркотиками, либо под алкоголем, разбивал свои кулаки об дверь начальника. — Господин Чон, — резко поклонился старшему и улыбнулся, пытаясь откинуть свои ненужные мысли. — Рад вас видеть, — все еще глядел в пол и все еще, с уважением кланялся тому. — Тэхен, перестань. Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты называешь меня так официально, — усмехнулся он и подошёл к мальчику, подняв того за плечи. — Как ты? — улыбнулся тот и погладил по лицу. — Все хорошо, Господин… — сглотнул слова, так как вспомнил, что Чона раздражает официальность. — Да, Чонгук, все отлично, — умело соврал Тэхен и также расплылся в улыбке в ответ, смотря на лицо старшего. — А вы как? Кто это был? Выглядят довольно опасно, — намекнул на вошедших мужчин, слабо наклонившись. — Все нормально, а это… — обернулся вслед работникам. — Новая статуя, заменит двадцать четвёртого, — пожал плечами Чон и выдохнул. — Если конечно Чимин его одобрит. Но наши вкусы с ним совпадают, поэтому, думаю, ему понравится, — снова с ухмылкой проговорил тот и похлопал младшего по плечу. — Ах… — тихо пропищал Тэхен и опустил взгляд. — А прошлого… куда вы отправили? — заикаясь, спросил младший и тяжело выдохнул, ожидая неприятный ответ. — Прошлого? — хмыкнул Чонгук и взглянул на грустного помощника. — Слушай, Тэхен, ты ведь сам знаешь куда, зачем спрашиваешь? — выгнул бровь и закусил губу, после, облизнув её. — Ты сам все прекрасно понимаешь, не так ли? — получил кивок и продолжил. — Так вот, туда же, куда и всех, он не исключение, ясно? А то, что ты, по твоему «любил его» — ничего не значит. Чимин мне все рассказал, что за сумасшествие здесь происходило пока меня не было. Статуи здесь для того, чтобы развлекать посетителей, а ни тебя, Тэхен. Я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело, но все-таки, не забивайся из-за глупостей, — выдохнул и пожамкал его плечи своими руками. — Займись работой и думай о ней, а не о нем. Его нет, он не особенный, чтобы ты страдал из-за него, ты даже толком не знал кто он. А я знал, кто он. Могу сказать, он не достоин твоего сочувствия. Соберись и покажи, на что способен. Чимин хочет видеть тебя таким же, как и раньше — трудолюбивым. Сделай хотя бы это для своего брата, ведь мы оба любим его и не хотим причинять боль или разочаровывать его, не так ли? — улыбнулся Чон и взглянул в глаза Тэхена. — Д-да, — тихо сказал парень и кивнул, все-таки осмелившись взглянуть в ответ глазам Чонгука, только сейчас заметив, что тот надел на себя сверкающие серые линзы, которые заставляли кожу покрываться пупырышками. — Умничка, — потрепал волосы Кима и мягко провел по щеке своими пальцами, улыбаясь. — Я тоже стараюсь доказать ему, что не бесполезен… ведь знаю, на что способен для него. Я и правда так же сильно люблю его, как и ты. Если тебе что-то потребуется, можешь спрашивать у меня, ладно? — Спасибо, Чонгук, за поддержку, — все-таки улыбнулся уголками губ, в очередной раз послушно кивая. — Я буду стараться изо всех сил, чтобы лишь показать ему, насколько полезен. — Да, отлично, — похлопал того снова по плечу и развернулся. — Тогда заканчивай работу, а потом приходи к Чимину, он хотел поручить тебе новое задание, — сказал и скрылся в том же пути, что и его охрана, немного потягиваясь, продолжив поправлять свои волосы.***
Отвратительно приторный вкус во рту и корочка сухих губ, которые уже были потресканы до невозможности. Нос заложило, либо соплями, либо кровью, Пак не был уверен, но понимал, что запаха он точно не чувствовал. Что наверное и к лучшему, так как в комнате стояла довольно мерзкая вонь жженого мяса, и сырости. Парень только чувствовал, что капли воды (надеется, что вода), стекали по его икрам и затылку. Сверху также капала жидкость на его потные волосы, превращая их в жирные сосульки, смешанные с потом. Такое чувство было, будто он находится в пещере. Такие же звуки падающих капель и эхо от них. Видимо он был один, так как никаких даже лишних выдохов не было слышно, или же все уже подохли. Он так не хотел открывать глаза, так как боялся увидеть кого-то ещё. Он хотел быть один. После нескольких минут, Чанель наконец осознал, что его руки привязаны крепко кверху. Наверное использовали толстую веревку или может цепь, он не мог понять, ведь все онемело и чувствовать было труднее, чем казалось. Ноги будто прилипли к полу. Оказалось, что их прицепили также цепями, поэтому наверное Пак и чувствовал такую тяжесть. Двинуться было невозможно, так как веревку-цепь закрепили вокруг тела парня, который сжал зубы, поскольку это было единственным, что он смог сделать. Открыть глаза он не мог, боялся ослепнуть, чувствуя как яркий свет прорезается через его веки. Хоть он и висел сощуренными очами, все равно чувствовалась яркость, аж глаза начинали болеть. Двигаться он также не мог из-за сплошных цепей и болей в мышцах. Дышать было также тяжело, поскольку сухая кровь с соплями засохли в ноздрях парня, заставив вдыхать через рот. Холодный пот так и проходил по спине, так как хоть Чан и попадал иногда в подобные ситуации, ему было все равно довольно страшно. Он не знал, где находился, один ли или же с кучку трупов вокруг. Не знал, что стекает по его телу и откуда светит этот раздражающий свет. — Ах… — хрипло выдохнул парень, почувствовав сильное жжение в животе и горле, которое только увеличивалось при выдохах. В этот момент почему-то мысли телепортировались на год назад, когда Ким Чунмён ещё был жив и когда Чанель не был связан с проблемами и наркотиками, как сейчас. Как будто он портил свою жизнь сам, после смерти Мёна. Он помнит, как бежал к кафе парня, увидев его сообщение «я убил себя». Чанель опоздал на несколько секунд, если бы он смог открыть дверь быстрей, то всего этого бы не случилось и Ким бы не застрелил себя прямо перед ним. Сильное жжение в горле, как сейчас, и отчаянные срывные крики Пака, умоляющие Мёна проснуться. Он опоздал и он виноват в его смерти. Чанель поджал губы и простонал что-то, дергая головой и руками, которые были заточены в звонкие цепи. Будто этот довольно негромкий удар цепей услышали и в комнату зашли. Дверь проскрипела, после чего послышались строгие шаги, отраженные стенами в уши Пака. Парень дёрнулся и поднял голову, думая, что так будто что-то увидит, но смуглая повязка не позволяла. Мужчина, с громкой обувью, обошёл Чанеля и хмыкнул, внезапно коснувшись голой кожи парня. — Довольно красивое тело, — проговорил спокойно монотонный, глубокий голос. — Покажите его глаза, — приказал он и скрестил руки, ожидая, когда охрана уберёт повязку с лица новой модели. Пак почувствовал, как через миллисекунд кто-то начал касаться его лица и снимать повязку, послушаясь этому низкому голосу. Парень моментально сморщился и раскрыл свой рот, простонав в очередной раз, закинув свою голову назад, как можно быстрее спрятать чёрные очи от направленного на него света. — Слабый, немного, — хмыкает тот же голос, после чего будто вцепляется в глаза Пака и насильно заставляет открыть их, игнорируя естественные слезы от яркости света. — Мм… ну такое, — цокает мужчина и внимательно смотрит на уменьшающееся зрачки, которые умоляюще просили того отпустить. — Чон, ты не мог подобрать кого-нибудь по красивее? Ну посмотри на эти огромные глаза, — фыркает прямо в лицо Чана, который сморщил нос от маленьких капель слюны напротив стоящего. — Но… вы сказали мне, что он подойдёт. Почему вы сейчас недовольны? — возмущенно спрашивает Чонгук и хмурится, не понимая такого отношения любовника к его труду. — Я правда старался найти самого подходящего для вас. Если вам не нравится, то позвольте просто расчленить его и продать его органы, он все равно никому больше не понадобиться, — продолжил холодно он и внимательно смотрел на ослеплённого Пака и своего любимого человека, который продолжал внимательно разглядывать черты лица пленника. — Оставьте нас, — внезапно цокнул Чимин и взглянул на свою охрану, которая лишь кивнула и покинула комнату. После несколько секунд молчания, Пак все же позволил себе взглянуть на своего поклонника, — Забавно, как ты меняешься при стражах, — ухмыльнулся внезапно мужчина и все же отпустил лицо Чанёля, направившись к Чону. — Боишься, что о нас узнают? — Это ты приказал мне обращаться к тебе подобающе при остальных, так как боишься, что о нас узнают. Я просто выполняю твои запросы, — закусил губу младший, чувствуя, как сильно забилось его сердце при виде приближающегося Чимина. — Мои запросы, — усмехается он и закатил глаза. — Он идеален, Гук~и, мне он нравится, ты как всегда понимаешь мой вкус, — улыбнулся старший и коснулся своей достаточно худой ладонью груди парня. — Просто не хотел восторгаться перед своими же охранниками. Все же образ холодного господина им больше по душе. Отведи этого великана к Тэхену, пусть отмоет и приведет в порядок, а сам поднимись ко мне, все же ты заслужил отдых, м? — ухмыльнулся азартно Чимин и провел нежно рукой по груди того, пройдя наверх холодными пальцами по тонкой бледной коже на шее. Чонгук залился краской и закусил губу, опустив свой взгляд на такие роскошные губы Чимина, которые были приоткрыты и специально манили его. Его господин всегда так делал, это был такой флирт — приоткрытые губы. Даже такой легкий намёк, заставлял Чона трепетать в руках Пака и делать все, что тот захочет, лишь бы получить отдых, а точнее — доступ к кровати господина и сам господин. — Не думаю, что твои заигрывания уместны сейчас, когда нас слышит наш новый пленник, — как можно спокойнее промямлил Чон и облизнулся, не замечая сам этого. — Тебе разве не нравится? Разве не ты когда-то переспал со мной именно здесь? Тогда здесь было множество наших пленных… — Они все были без сознания, а он… он нас слышит, — хмурится Чонгук и опускает голову, снова чувствуя жар на своих щеках и краску. — Я отведу его к Тэхену, после того, как вставлю чип. Не думаю, что стоит это доверять ему, все же он не любит вид крови… — Он не сильно жаловался, когда убивал своего же друга. Все хорошо. Просто проконтролируй, чтобы он вставил чип. Я не хочу, чтобы кто-то из статуй получил заразу. Никому не будет выгодно, а ты не силён в этом, поэтому не стоит переоценивать себя, это довольно сложный процесс, — проговорил спокойно Пак и похлопал младшего по плечу, расплываясь в улыбке. — Хорошо… как скажешь, — вздыхает Чон и кивает, не поднимая взгляда на того. Хоть сколько раз он смотрел на него с таким же взглядом во время секса, но в другое время он не мог. Было слишком стыдно, будто Чимин знал все его секреты и все, что он сделал. — Завтра я приведу статуй побольше. Надеюсь, ты их также оценишь. — Отлично, — кивает Пак и продолжил ухмыляться, отойдя назад на несколько шагов от Чонгука. — Я жду тебя у себя через два часа и не больше. Опоздаешь, и никакого отдыха, понял? — получив кивок, Чимин взглянул на пленника и хлопнул того в плечо, получив в ответ вздрогнутый тихий крик и тряску, — Твоя кожа цвета фарфора. Видимо ты у нас вторая бесценная фарфоровая куколка под номером 24, — усмехнулся он и облизнулся, направившись на выход в своих довольно громких мокасинах с крепким каблуком.***
Чанель будто снова вырубили, так как просыпается он уже на мягком матрасе, голый и с повязкой на руке, которая к сожалению высвечивала красное. Парень довольно долго пытался раскрыть свои глаза лучше, так как все еще неприятные ощущения пальцев того мужчины остались. Взгляд был направлен только на руку, так как после нескольких секунд она засветилась уже не красным, а синим. Пак, если бы был в состоянии, то испугался, но сейчас он был спокоен, так как в него будто накачали успокоительные или же даже наркотики, поскольку зрение было довольно низким. Довольно забавно думать сейчас о своём отце, о котором Чан почему-то сейчас вспомнил. Странно было признавать, но он скучал по нему, даже если тот и ушёл тогда, несколько лет назад и оставил его с матерью алкоголичкой. Мальчик должен был терпеть все издевки своего нового отчима, который каждую ночь имел его мать, когда та была в бессознательном положении. Можно даже сказать, что он ее насиловал ночью и заставлял маленького Пака дрожать от каждого стона. Отвратительно. Удивительно, что Чанель не девственник, ведь после такого даже заниматься любовью ему было противно. Хотя он часто просил своих партнеров и партнерш не издавать ни звука во время секса, ведь любой стон напоминал ему о тех случаях. Мать его была глупой женщиной, которая в итоге забеременела, а потом умерла из-за передозировки. Жаль ее, жаль младшего брата, который так и не появился на свет. Не было жаль только отчима, который прогнал единственного сына его покойной жены из дома. Чанель шастал по улицам и пытался хоть кого-то попросить о помощи, после чего пошёл лишь в полицию и рассказал обо всем, что произошло. На тот момент ему было всего лишь шестнадцать лет, да и опыта в жизни не было, поэтому детский дом на два года научили Пака видеть ценность в вещах. Но все это исчезло, когда появился и ушёл Ким Чунмён. — Здравствуй… — внезапно проголосил один из самых нежнейших голосов, которых Пак слышал. — Вам пора покушать. Я закончил с вами четыре часа назад и вы так ничего и не поели, — продолжил ласковый голос, после чего сам владелец опустился на колени перед старшим, опуская голову. Парень видел сколько было вопрос к нему, поэтому не дал новый статуе ждать. — Меня зовут — Ким Тэхен. И я теперь ваш помощник. Я человек, который будет помогать вам собираться на выставки, вы понимаете меня? — Почему? — хрипло, еле слышно спрашивает Чанель и хмурится, не понимая куда ведет этот парень. — Почему я здесь? — продолжает расспросы он и хмурится, попытавшись встать. — Кто я теперь? — Говорят, что вы наш новый фарфор под номером двадцать четыре. Я поздравляю вас с прибытием в Непсис, Пак Чанель, — расплылся в мягкой улыбке Тэхен и погладил осторожно мужчину по волосам. — Обещаю, что при послушании, вы будете получать награды и уважение, ведь вы новенький здесь, а значит это для вас новый дом, новое начало, не так ли? — хихикнул Ким и наклонил голову, пытаясь осмотреть гостя.