Печальное попадание

Крезет покаянно опустил голову, сидя у постели Милы в больничном крыле. Так паршиво слуге еще не было. Шутка ли — накосячил при Повелителе, теперь бросил Повелительницу. По хорошему ему надо было всыпать плетей и содрать половину кожи за провинность. Но его никто не трогал, все были заняты своими делами, а Повелительница лежала не в том состоянии, чтобы выдать такой мудрый приказ. И демон казнил сам себя, укоряя за то, что так не вовремя согласился помочь Лэртине нести покупки. И все понадеялись друг на друга. Крезет и Лэртина — на телохранителя, Эртис — на Рэнтарра, Рэнтарр — на то, что все равно ничего не происходит. Все расслабились, и враги подловили их в этот момент. А всего-то надо было хоть одному остаться рядом с девушкой и ничего бы не случилось… Роковая случайность или преступная халатность? Стечение обстоятельств или чей-то хитрый план? Слуга задумчиво смотрел на лежащую в постели белую до прозрачности Милу и отчетливо понимал — это все было спланировано. Все видели, что он, Крезет, ходит за покупками со служанкой четвертой Повелительницы. Все знали, что шуганый балом Эртис будет проверять каждый шорох. Все знали, что Рэнтарр грустит о погибшем возлюбленном и покупает вино… Никто из них не скрывался, никто не таился и вот, пожалуйста. Получили мощный удар под дых от неизвестного противника и ошалело крутим головой — что это было? Другой вопрос, волновавший всех слуг — кому это выгодно? Самолично Аркал отпадает — ему сдохнуть хочется в последнюю очередь. Его жены? Но Мила им ничем не мешает, на член Повелителя не претендует, на почести и казну тоже, живет на минимальное содержание, беднее, чем последняя наложница в гареме. Уж ему-то известно, сколько побрякушек и шмоток имеют наложницы! Наследникам? А вот тут уже теплее. У Аркала очень много наследников. А трон один… Крезет вздохнул и поправил сползшее одеяло, укрывая свою подопечную. Вот и поди пойми, кому неймется усадить свою задницу на трон. И как тут быть? Девчонку показали миру, и мир тут же ответил пенделем под зад. Смертельным пенделем… Демон размешал поданное помощницей лекарство и сунул под белые губы Милы. Девушка рефлекторно сглотнула льющуюся в рот безвкусную жидкость. Слуга покачал головой и убрал на полку недопитый стакан. Вот что ему теперь делать? Никуда не ходить, ничего не покупать, ни с кем не разговаривать? У кого бы спросить совета? Но ведь никто ничего не скажет дельного. Кто-то посмеется, кто-то посочувствует, кто-то предложит перейти к нему на службу… Мила заморгала и открыла затуманенные глаза. Крезет виновато плюхнулся на колени и запричитал: — Прости, Повелительница! Недоглядел! Отлучился с Лэртиной за покупками! Не подумал о такой возможности! Хотели порадовать тебя обновками, а вышло как всегда… накажи провинившегося слугу, сделай все, чего пожелаешь! Блестящая толстая коричневая коса елозила по полу, слезы на лице демона были настоящими, раскаяние — искренним. Но Мила только смотрела так… виновато, устало, тяжело… будто и сама чувствовала вину. И Крезету хотелось, чтобы она накричала, побила или приказала кому-то побить его, рассекла кожу или отбила печень, только бы не смотрела жертвенным взглядом. Чья-то нога отпихнула замешкавшегося слугу. — Подвинься, идиот. Не до твоих наказаний сейчас, — проворчал целитель и внимательно осмотрел Милу, пощупал пульс, заглянул в веки, потребовал покашлять. Удовлетворившись осмотром, Зэриан отошел и поднял за шкирку скорчившегося на полу слугу. — Твое счастье, дурак, что она жива и отделалась только отравлением дымом. А вот кто оставил на ее нежной шейке эти замечательные следы — большой вопрос. Ты знаешь ответ? Крезет согласно закивал, и целитель разжал цепкую хватку. Демон плюхнулся на стул, вдохнул, набирая побольше воздуха, и зачастил, глядя преданным взглядом на сереброволосого демона: — Живая удавка, господин, была выброшена из окна. Я так думаю, убийца решил довершить дело, когда понял, что Повелительница не задохнулась. Вот только… — слуга потупился и растеряно опустил взгляд. — Что только? А ну говори! — целитель наклонился ближе к Крезету, нависая над ним горой. Ему остопиздели все эти тайны, загадки и интриги. Он должен знать, чем лечить свою пациентку, а свои секреты пусть засунут себе в задницу придворные идиоты. Достала уже Зэриана эта проклятая секретность. И еще каждая шавка строит из себя великого интригана. А ты тут всю ночь не спи, пробы делай — отравлена эта девчонка или нет! — Мертвая она была… — потерянно прошептал Крезет и сделал храмовый знак, отгоняющий зло. — Кто? Человечка? — удивленно покосился на задремавшую Милу целитель. — Нет… удавка была мертвая. Эртис так и говорил нам — мертвая живая удавка… Крезет облегченно стал на пол обеими ногами и взглянул на задумчивого целителя. Тот отошел к окну и смотрел на серую унылую хмарь, собирающуюся вечером залить их город дождем. После такой жары не мудрено… Зэриан смотрел на тучи и думал, а слуга смотрел на целителя и мечтал когда-нибудь стать таким же сильным и уверенным в себе, чтобы не считаясь со званиями и должностями гнуть свою линию. Он не заметил, как целитель начал разговор, услышал только конец фразы: — …отравлена не была. Ядов в крови человека нет. Значит удавка умерла до того, как укусила девушку. Значит, ее что-то уничтожило. Но что может уничтожить магию такой силы? Ведь удавка — тайное оружие Повелителей. И только Повелители могут контролировать золотую цепь… Но Аркалу девочка нужна позарез… Значит, кто-то хочет сместить Аркала. — Нужно известить охрану Повелителя! — залопотал Крезет, подхватываясь бежать и тут же вспоминая, что он, вообще-то, уже ничего не должен Повелителю. — Без тебя уже известили. Покушение на Повелительницу — не шутка. Особенно на якорь, — целитель порылся в шкафу и достал припрятанную бутылку с чем-то зеленоватым. Открыл, принюхался и довольно хмыкнул. — Достань стаканы, дурко. Вон там, в тумбочке за пачкой марли. Ага, бери. А теперь пей и думай, на кой-ляд покушаться на Аркала, который и сам скотина здоровая, даром что тупая, и охраны у него немеряно, и дежурные маги постоянно под боком. Если у нас есть слабое его звено, которое охраняет сопляк, не бывший ни в одной серьезной заварухе? Кроме сопляка-телохранителя у нас в наличии один пьяница, страдающий от неразделенной любви; одна слабая в магии баба, только и способная совершать набеги на городской рынок в поисках тряпок; и один тюфяк, боящийся собственной тени и трясущийся ночью в нужнике. Ах да, — целитель прикрыл глаза, — там у вас есть еще один дежурный идиот, караулящий по ночам и подрабатывающий днем на должности принеси-подай-иди нахрен не мешай… Как там его? — Гвер, — булькнул Крезет, давясь обжигающим пойлом. Этот… целитель знал толк в выпивке, как ты ни крути. И был прав, что тоже не радовало. — Да хоть хер… — отмахнулся Зэриан и отпил из своего стакана, довольно причмокнув. — Спит на ходу, никого не видит. Он вам так наохраняет, что как бы его самого в чей-то гарем не украли… — Откуда ты все это знаешь? — пораженно уставился на целителя слуга, ловя в серых глазах задорные искорки смеха. — Слухи, мой дорогой приятель, слухами земля полнится. Всем глаза не закроешь, всем рот не заткнешь. Одна служанка тут тебе глазки строит, а через минуту уже со стражником сплетничает. Через час на рынке подружку встретит или родственницу. И понеслась… Это ведь только знать друг друга не привечает. А просто народ поболтать горазд без всяких угроз и хвастовства. Главное — уметь слушать и слышать этот простой народ. Целитель допил свой стакан, снова посмотрел на Милу, оценивая подранные энергетические каналы, вздохнул, вспоминая страшные синяки на горле девушки и взглянул на присмиревшего Крезета. — Понял хоть что-то? — Понял, — глухо отозвался тот, кивая головой. — Повелительницу одну не оставлять. Наказание — ближайшая канава, в которую нас вышвырнут, как только она умрет. — Умница! А теперь вали спать, клюешь тут носом уже три часа. Мне еще девчонку посмотреть надо, больно вялая она с вами. — Так ест плохо. То мерзнет и кутается, то мучается от жары, — пожаловался слуга, припоминая капризы подопечной. — Ясное дело, мучается. Наши бабы знаешь как мучаются после таких операций, пока все не отрастет? Такие мегеры получаются, только успевай прятаться. А у девчонки не отрастает ничего, значит ей будет еще хуже. Попробую что-то поискать для нее.