Спасти себя

      Закатное солнце красит небо всполохами огненных разводов, расчерчивает густыми и насыщенными мазками невидимой кисти, оставляющей на голубом полотне сочные краски уходящего в небытие дня. Пригород Детройта объят духотой и окутан тишиной, а на дороге, ведущей к городу, проезжают редкие машины, но ни одна из них не останавливается возле дома лейтенанта Андерсона. Дорога из Детройта, в котором стеклянные небоскрёбы режут небо, пустует уже второй день подряд, а уставший после работы Хэнк не находит себе места, кляня напарника пластиковой сволочью. Сумо тоскливо смотрит на хозяина, а тот лишь угрюмо ворчит, доставая из холодильника бутылку пива.       — Свалил наш засранец, — бросает Хэнк и смотрит на пса, который вскидывает голову, будто смотря укоризненно. — Да, я знаю, что обещал ему не пить, — мужчина раздражительно фыркает, откупоривая крышку бутылки. — Но его здесь нет, а это значит, что мне можно всё. К чёрту здоровый образ жизни.       Хэнк делает глоток пива, смотря в окно кухни, а по стенам разливается оранжевый закатный огонь. Бутылка остаётся на столе, когда мужчина валится на диван, прогоняя прочь тяжёлые мысли. С парнем наверняка всё в порядке. Он теперь девиант, которого не отличить от обычного человека, если не пустить кровь голубого цвета. А кровь себе пустить он вряд ли кому-то позволит. Скорее всего с точностью до наоборот.       Хэнк не замечает, как тревожные мысли утягивают сознание в сон, а за окном расползается чернота ночи. Ему наверняка чудится, что кто-то открывает входную дверь, ведь Сумо не рычит и не лает, предупреждая об опасности. Чьи-то едва слышные шаги оседают на мягком ворсе ковра, а плед укутывает тело мягким теплом.       — Я с тобой утром разберусь, — хрипло бормочет мужчина сквозь сон, а в ответ слышит лишь тихое хмыканье и удаляющиеся шаги. Он слишком устал, чтобы читать нотации на ночь глядя. Утро вечера мудренее. — И даже не смей снова свалить.       Но ночной гость по имени Коннор и не думает валить, когда Хэнк, разбуженный лаем Сумо, распахивает глаза и принимает сидячее положение, скидывая с себя плед.       — Надо же, какие мы заботливые, — сипло тянет Андерсон, поднимаясь на ноги и поворачиваясь лицом в сторону кухни. Коннор сидит за столом, улыбаясь краешком губ и сжимая в руке бутылку пива. Да, плохо скрываешь улики, Хэнк. — Блудный сын вернулся, значит.       — Вы ведь обещали не пить, — Коннор неодобрительно щурится.       — Ага, ещё я обещал не сквернословить на каждом шагу, но сейчас едва себя сдерживаю, — Хэнк улыбается издевательски. — Догадаешься, почему?       — Потому что я ушёл, ничего вам не сказав? — Коннор принимает игру, убирая в сторону бутылку пива. Смотрит, слегка щуря глаза. — Наверняка это вас тревожило.       — Ни капли, — Хэнк усмехается. — Чего мне волноваться за тебя? Ты ведь взрослый уже мальчик. Вполне способный постоять за себя, если придётся.       — Мне нужно было… — андроид отводит взгляд в сторону окна, — помочь кое-кому.       — Неужели опять Маркус? — Хэнк кривится, проходя на кухню и наливая себе свежесваренный кофе. Бутерброды на тарелке призывно смотрят прямо на него, а желудок отзывается голодным урчанием. Умеет парень задобрить. Будь неладна его социальная адаптация, приправленная ещё и хитрожопостью девиации. — И что ему понадобилось на этот раз? Всё никак успокоиться не может?       — Маркус хочет справедливости для всех андроидов страны, а не только Детройта, — Коннор качает головой. — Но в этот раз я помогал не ему.       — Хоть какое-то разнообразие, — мужчина одобрительно хмыкает, поедая бутерброд. — И кому же понадобился знаменитый Коннор?       — Могу я задать вопрос? — андроид будто намеренно пропускает мимо ушей вопрос самого Хэнка. — Нужно ваше мнение. Как человека.       — А что, всезнающий Маркус теперь не в счёт? — Хэнк вздыхает, когда Коннор явно не оценивает его ехидства. — Ладно, ладно, валяй, задавай свой вопрос. Обещаю выслушать и дать полезный жизненный совет.       — Каково это — любить?       Хэнк давится глотком кофе, лихорадочно сглатывая едва разжёванный кусок бутерброда. Критическая нехватка воздуха режет лёгкие, а сердце на мгновение застревает в горле, с грохотом падая обратно в плен костяной рёберной клетки. Коннор тревожно вскакивает на ноги, но Хэнк отрицательно машет рукой, не без труда выравнивая сбитое кашлем дыхание. Глаза андроида смотрят внимательно, а лицо парня искажается волнением.       — Вы в порядке, Хэнк? — вкрадчиво интересуется андроид, заглядывая в глаза. — Простите, если мой вопрос сбил вас с толку. Я не ожидал, что реакция будет настолько… неоднозначной. Вы, кажется, удивлены? Я не должен был?       — Нет, нет, — Хэнк делает глоток кофе и тяжело выдыхает, позволяя воздуху обжечь лёгкие. — Но это было, да… неожиданно.       — Разве любовь, в человеческом понимании этого слова, может вызвать удивление?       — Дело не в том, как это воспринимается людьми, — Хэнк на мгновение запинается, — а в том, что именно ты задался этим вопросом. Пойми меня правильно — это нормально, но немного обескураживающе. Я ведь не эксперт в любовных вопросах. Скорее, спец по тому, как пустить свою жизнь под откос.       — Но разве вы никогда не любили? — Коннор слегка подаётся вперёд, опираясь руками о край стола. — Вы же любили Коула.       — Стоп, — Хэнк вскидывает руку, одним лишь жестом призывая замолчать. А затем улыбается, удивлённо смотря на андроида. — Ты встретил кого-то?       Коннор порывается что-то сказать и размыкает губы, но затем едва слышно выдыхает и лишь молча смотрит на Хэнка, будто раздумывая над словами, которые собирается произнести. Андерсон тоже молчит, позволяя напарнику привести мысли в порядок. Он не удивится, если меж пальцами Коннора пробежит серебряный четвертак, помогая владельцу справиться с волнением, которое слишком явственно читается на его лице.       — Да, — наконец, давит из себя Коннор, бросая взгляд на Сумо, который сидит возле его ног, преданно заглядывая в глаза. Хэнку иногда кажется, что здоровенный пёс любит андроида больше, чем своего старого хозяина. — Вы правильно всё поняли, Хэнк. Я встретил другого девианта. Девушку.       — И как давно?       — Впервые это случилось несколько месяцев назад, — Коннор чешет Сумо за ухом, задумчиво переводя взгляд на Хэнка. — В ноябре.       — И когда это ты успел, м? — Андерсон присвистывает, а на лице Коннора отпечатывается растерянность. — Нам ведь тогда и дышать времени не было с этой вашей революцией и свободой для андроидов.       — Помните девианта, который сбежал вместе с ребёнком? Тодд Уильямс. Наше второе дело.       — Помню, — Хэнк кивает, сводит брови у переносицы. — Ты тогда будто с катушек слетел, погнался за ней по Хайвею, но не сумел поймать и тебя едва не размазало по дороге.       — Да, было такое, — Коннор усмехается, утвердительно кивая. — Из-за меня они едва не погибли в тот день.       — Только мне всё равно не понять, при чём тут… — Хэнк запинается, и брови его ползут вверх. — Да ну нахер. Ты серьёзно?       — Да, Хэнк, вы все правильно поняли, — Коннор пожимает плечами. — Я видел её на базе Иерихона, когда искал Маркуса и стал девиантом, отказавшись подчиняться приказам Киберлайф. Она была с той самой девочкой. Время играло не в нашу пользу, но мы смогли поговорить.       — Охренеть просто, — Хэнк откидывается на спинку стула, а на лице Коннора отпечатывается явное смущение. Андерсон никогда не видел, чтобы его пластиковый напарник растерянно отводил взгляд, будто нашкодивший ребёнок. Или подросток, который впервые признаётся отцу в своих чувствах к кому-либо. Лейтенант не может сдержать улыбку. — Ты влюбился.       — Я не думаю, что…       — Нет, помолчи, пожалуйста, — Хэнк не перестаёт улыбаться, а Коннор непонимающе вскидывает бровь. — Ты слишком много думаешь. Наверняка сейчас расставляешь в голове какие-нибудь заумные цепочки своей социальной адаптации, пытаясь логически объяснить всё то, что происходит с тобой. Логика твоя уже давно послала тебя к чёрту, сынок. Я вижу это по твоему лицу. Мне даже не нужен диод на твоём виске, чтобы понять очевидное. Всё и так предельно ясно.       — Я не знаю, как поступить и что с этим делать, — Коннор вздыхает, а с лица Хэнка сползает улыбка, уступая место задумчивости. — Но вы не удивились.       — Чему?       — Тому, что это девиант, за которой мы гонялись.       — Я ненавидел андроидов, но теперь живу в одном доме с тобой. Ну, не считая Сумо, — Хэнк издаёт тихий смешок. — И не променял бы тебя на всех грёбаных людей этого гниющего мира. Я рад, что ты теперь не одинок.       — Я и не был, — Коннор улыбается краешком губ. — Благодаря вам.       Хэнк добродушно усмехается, а в смеющихся карих глазах напротив слишком много трепетной и чистой благодарности, от которой в груди старого полицейского что-то начинает отчаянно щемить. Нечто подобное можно увидеть лишь в глазах ребёнка, не познавшего ещё тягот жизни, не превратившегося в циничного взрослого, которого не заботит агонизирующий вокруг него мир. Андроиды — творения человечества, его чистая и не запятнанная пороками цивилизации лучшая часть. Хэнку кажется, что кто-то наверху дарит этому миру последний шанс на спасение. Просто каждому нужно найти своего Коннора, который подаст руку помощи, не позволяя упасть в пучину отчаяния.       — Получается, что мы нужны были друг другу? — Хэнк хмыкает, улыбаясь. — Старый коп, тонущий в стакане с виски, и несносный андроид, который послал нахрен своих создателей, став больше человеком, нежели машиной.       — Не могу не согласиться.       — Обмен любезностями прошёл на ура, — Хэнк делает глоток уже почти остывшего кофе. — Но как долго ты уже знаком с этой Карой? В смысле, как долго вы встречаетесь?       — Два месяца и шесть дней, — Коннор на мгновение отводит взгляд в сторону, будто перепроверяя точность информации в своей голове. — После нападения ФБР на Иерихон, я попросил Маркуса спрятать их, но не говорить мне, где именно. Я ведь всё ещё мог быть скомпрометирован Киберлайф. Да, каждый из нас мог умереть, но всё обошлось. Маркус победил. А через какое-то время сообщил, где всё это время жили Кара с Алисой.       — И как всё прошло?       — Было сложно, — Коннор взволнованно выдыхает. — Я лишь хотел помочь, искупить вину за то, что едва их не убил. Ведь именно страх быть пойманной охотником на девиантов, гнал её прочь из города. А потом… Я снова не знаю, как это объяснить, хоть и испытываю к вам похожие эмоции.       — Нет, парень, — Хэнк улыбается, отрицательно качая головой. — Мы с тобой семья другого плана. Как лучшие друзья, напарники, или как сын и отец, например. Да, это можно обозначить любовью, привязанностью и взаимоуважением, но то, что ты явно испытываешь к той девушке — любовь совсем другая. Я вижу по твоим глазам, что это загоняет тебя в тупик. Ты чувствуешь, но подсознательно боишься собственных эмоций, ведь столкнулся с подобным впервые. Ты хочешь быть рядом? Ищешь новых встреч в надежде снова увидеть её?       — Да, — Коннор кивает, а затем на мгновение лицо его омрачает тень задумчивой растерянности. — Ведь это не может быть изначально заложено в программе?       — Да к чёрту эту твою социальную адаптацию, сынок, — Хэнк кривится, тяжело выдыхая. — Киберлайф здесь совсем не при чём. Это чувствуешь именно ты. Ты живёшь здесь и сейчас, не подчиняясь их приказам и программе, которая могла решать всё за тебя, подставляя единственно нужные алгоритмы поведения. Забудь про прошлое и живи только настоящим. Не бойся эмоций, которые обуревают тобой. Люби, если чувствуешь, что это правильно. Ведь насчёт меня ты не сомневался. Не сомневался, когда делал выбор между моей жизнью и свободой для андроидов в башне Киберлайф. Поэтому я не сомневаюсь в тебе. Не сомневаюсь в том, что все твои чувства к той девушке настоящие.       — Спасибо, — голос Коннора едва заметно срывается от волнения, но парень улыбается уголками губ, а в глазах его концентрация счастья выливается на самого Хэнка, заставляя улыбнуться в ответ. — Мне было важно узнать ваше мнение. Понять, что не станете осуждать мой выбор.       — Никогда, — уверенно бросает Хэнк, смотря Коннору в глаза. — Мы с Сумо всегда будем здесь и на твоей стороне баррикады, что бы ты ни решил. Ведь для этого и нужна семья.       — И я благодарен за это, — Коннор улыбается вновь, бросая взгляд на часы. — Я ведь уже говорил, что рад знакомству с вами, Хэнк?       — Да, кажется мне, что это уже сказано тобой в сотый раз.       — Ничего не могу с собой поделать, — усмехается Коннор, бросая взгляд на откупоренную бутылку пива. Хэнк закатывает глаза, тихонько хмыкая.       — Свой многозначительный взгляд оставь при себе, парень, — беззлобно бормочет Хэнк. — Обещаю завязать, если познакомишь меня с ней.       — Ультиматум, Хэнк? — Коннор вскидывает бровь, смотря на Хэнка с наигранно возмущённым прищуром. — Но я согласен. В конце концов, я и сам хотел это предложить.       Коннор улыбается по-солнечному лучисто, смотря Хэнку прямо в глаза. А через несколько дней, когда закатное солнце искрящимися огненными бликами оседает на поверхности паркового озера, улыбку не может сдержать уже сам Хэнк, наблюдая за тем, как Коннор и Кара держатся за руки, замирая у берега озера. Андерсон слышит заливистый смех Алисы и радостный лай Сумо, когда девочка бежит к ним, а Коннор ловко подхватывает ребёнка на руки и усаживает на плечи, будто спасая от щенячьего восторга любвеобильного Сумо. Хэнк замечает, как доверчиво заглядывает в глаза парня Кара, улыбается мягко и счастливо, а тот свободной рукой обнимает её за плечи, целуя в макушку.       Если бы несколько месяцев назад кто-то сказал Хэнку, что андроиды способны проявлять человеческие любовь и заботу, он бы наверняка засмеялся шутнику прямо в лицо и послал его куда подальше. Наверняка ещё плюнул бы в спину, назвав идиотом. Но сейчас, смотря на счастливых девиантов, идущих в его сторону, Андерсон способен только улыбнуться в ответ, радуясь, что Коннор не будет один, когда время на часах жизни старого полицейского окончательно остановится на точке невозврата.       Хэнк лишь надеется на то, что люди научатся смотреть на собственные творения без страха и желания вновь их поработить. Надеется, что Коннор нашёл себя настоящего, оставив позади страхи и сомнения, навязанные корпорацией Киберлайф. Хэнк ловит на себе тёплый взгляд карих глаз и улыбается в ответ, одобрительно кивая.       Всё именно так, как и должно. Ведь у некоторых историй обязан быть счастливый финал. И Коннор явно заслужил свой собственный, не омрачённый больше тяжестью потерь и смертью, дышащей в спину. Мир в кои-то веки протянул им руку помощи, а не уставился на собственные творения сквозь дуло пистолета. И если человечество вновь решит поиграть в палачей, Хэнк, смотрящий на счастливого Коннора, точно знает, чью сторону выберет.