Раз попаданка, два попаданка...

                    Я с трудом пошевелилась. Ощущение было такое, будто меня переехал каток. Повернув голову, я увидела сидящего рядом Финрода.       — Ты наконец очнулась! — обрадовался он.       Тут же подскочил Миримон и принялся меня облизывать.       — Перестань, — у меня не было сил даже отмахнуться. — Я долго спала? Как кончился бой?       — Спала? — Фелагунд кажется не поверил ушам. — Ты неделю не приходила в сознание, несмотря на все попытки исцелить тебя!       В его голосе было столько эмоций, что я почувствовала себя последней сволочью. Мне-то казалось, что я ему безразлична. Видимо, думать — не мой конек, не зря же об этом даже Эру говорит! Хотя… не стоит обольщаться, это же Финрод, скорее всего он просто чувствует себя ответственным за меня.       — Прости, — прошептала я. — Может, все-таки расскажете, что там было?       — Это лучше ты нам расскажи! — фыркнул Миримон.       — Я?       — Кто ты? Майэ? Валиэ? — тихо спросил Фелагунд.       — Нет, я… — я замялась. — Это сложно объяснить.       — Попробуй. Мне важно знать правду.       — Место, куда попали вы с Миримоном, было моей квартирой, в смысле, домом. Я — человек из другого мира, Эру сделал меня эльфом и наделил силой, чтоб помочь победить Мелькора.       — Человек? Невозможно! Хотя… Я подозревал, но не хотел верить, ведь я видел тебя еще в Валиноре!       — Видел? А я думала, что это были только сны… Прости, — спешно добавила я, заметив разочарование, промелькнувшее в глазах эльфа.       — Извини, мне нужно… — Не закончив, Финрод поднялся и быстро вышел.       — Чертовы сумерки Богов! — не выдержав, выругалась я. — Миримон, так что там было? Ангрод и Аэгнор целы? А Гельмир, Гвиндор, Фингон и остальные?       «Большинство живы и здоровы. Кое-кто был ранен, но ничего серьезного». — Когда Фелагунд ушел, волк снова перешел на более простую для него форму общения. — «О тебе говорят по всему Средиземью!»       «Боюсь, что уже не только», — мрачно подумала я, не заметив, как хитро прищурился мой мохнатый друг, а вслух сказала:       — Ну, рассказывай, не томи!       «Я даже не знаю о чем именно: ты спела Гортхауру, вызвав странную воздушную воронку, сократившую численность драконов и прочих тварей Моргота, а заодно освободила два десятка зачарованных Мелькором майар, томящихся в шкурах волколаков… так что в Нарготронде теперь двадцать один волк, вместе со мной. Мчась тебе на выручку, братья Фелагунда увидели тебя на руках Саурона, который, заметив отряд, сразу отступил».       — Ой! — только и смогла выдавить я. — А король гномов?       «Тоже жив и здоров! Еще с тобой жаждут встречи Феаноринги!» — кажется, Миримону было весело.       — А этим-то, интересно, что от меня нужно?       «Ладно, не заговаривай мне зубы, что думаешь делать со своим эльфом?»       — Не знаю… Наверное, зря я все это сказала, но я не хочу ему врать! — Расстроенная, я даже не обратила внимания на то, что волк назвал Финрода моим эльфом.       «Не грусти, все наладится!» — Миримон лизнул меня и убежал из комнаты.       Через несколько минут пришла Галадриэль и принесла мне поесть. Она хотела даже кормить меня, но тут уж я воспротивилась. Оказалось, я зверски проголодалась. Некоторое время эльфийка молчала, а потом все же спросила:       — Извини, что вмешиваюсь… Вы с Инголдо поссорились?       — Нет. С чего ты так решила?       — Пока ты была без сознания он ни на минуту тебя не оставлял, а тут вышел какой-то поникший, сел на коня и уехал, никому не сказав ни слова…       — Мы не ссорились, я лишь рассказала ему правду о себе.       — Какая правда могла привести к такому? — изумилась Галадриэль.       — Я человек из другого мира и обладаю силой Валар, — тяжело вздохнув, мрачно выдала я.       Сестра Финрода уставилась на меня с таким ужасом, будто я призналась как минимум в том, что уничтожила Древа:       — Как такое возможно?! Инголдо видел тебя в Валиноре, он рассказывал мне! Он даже в Средиземье шел, отчасти надеясь найти здесь тебя! Он был так рад, а ты… а ты…       Мне показалось, что в этот момент она почти ненавидела меня, хотя я не понимала ее негодования. Кажется, она думает, что между мной и ее братом что-то есть, то есть БЫЛО.       — Прости, Артанис, то, что я сказала — правда. Я не знаю, кем я буду, когда выполню то, что должна, — и совсем тихо добавила: — И буду ли вообще…       — Прости, — прошептала она. — Вижу, тебе и так нелегко.       Собрав посуду, эльфийка ушла, а я уткнулась в подушку и зарыдала.       Еще несколько дней я никуда не выходила из комнаты, так как слабость отступала очень медленно. Финрод не появлялся, иногда заходила Галадриэль, но про брата не говорила. Наконец я решила, что пора бы выйти из комнаты. Стоило только появиться в коридоре, как на меня налетели Ангрод и Аэгнор, по очереди стиснув в объятиях так, что казалось, затрещат ребра.       — Наконец ты вышла! А то мы уже устали отвечать всем, кто справлялся о твоем здоровье, и начали волноваться, что все они нагрянут в гости и возьмут твою комнату штурмом! — подкололи они.       — Что тут у вас вообще происходит?       — Брат сам не свой в последнее время, — ответил Ангрод. — Пока ты не пришла в сознание он не отходил от тебя и сильно переживал, это все заметили.       Вот блин, и они туда же! Как сговорились!       — Что еще?       — Теперь, когда ты окончательно поправилась, будет пир! Все согласились, что без тебя праздновать будет неправильно! — Видимо, Аэгнор рассчитывал, что меня это обрадует.       — Что праздновать? — не поняла я.       — То, что мы живы, — философски пожал плечами Ангрод. — Заодно увидят, что и ты жива. Так что извини, надо всем сообщить!       Весело насвистывая, несносные мальчишки удалились.       Пока ожидали прибытия гостей, я по привычке проводила время у фонтана. Сейчас вокруг него пышно цвели цветы, разливая в воздухе свои ароматы. Рисовала я много, подчас забывая про еду и отдых. Поначалу на листах появлялись многочисленные сцены из боя, как ни странно, перенесение этих воспоминаний на бумагу позволило избавиться от кошмаров. Теперь же я часто рисовала по памяти портреты родственников Финрода и, конечно, его самого. Интересно, а Илуватар позволит мне забрать эти рисунки?       День пира приближался, пока наконец мне не объявили, что пора готовиться к вечеру. Ко мне зашла Галадриэль. На ней было белое, расшитое камнями платье с длинным шлейфом. При каждом ее движении оно сверкало, словно было соткано из звездного света. Роскошные волосы слегка убраны от лица, сияющим водопадом спадая по спине, из украшений на ней был лишь плетеный серебряный венец. Еще крылья добавить и можно ангела с нее писать… Глядя на сестру Фелагунда, я в очередной раз, против воли, почувствовала укол зависти.       — Готова?       — Почти, — я уже оделась и как раз расчесывала волосы. — Хочу заплести, чтоб не мешали.       — Давай помогу, — улыбнулась Галадриэль. Пара минут, и мои волосы, которые я всегда считала ужасно непослушными, были заплетены и уложены короной. — Идем, все уже собрались и наверное только нас ждут!       Мы подошли к лестнице, и я замерла: эльфы, люди и гномы толпились в большом зале, как муравьи.       — У-х-х-х, — выдохнула я, мечтая слиться со стеной. К удивлению, через минуту рядом возник Миримон. Вниз мы спустились уже втроем.       Перед началом пира гости ходили по залу, иногда собираясь группами, и о чем-то беседовали. Первое, на что я обратила внимание — все присутствующие мужчины были вооружены. Такое ощущение, что нолдор даже спят с мечом! Судя по всему, люди и гномы решили не отставать.       Финрода я увидела только мельком и издали. Он разговаривал с двумя эльфами, которых я раньше не встречала. По случаю торжества его одежды были украшены вышивкой и камнями, а на голове сиял венец Нарготронда — две переплетающиеся серебряные змеи с изумрудными глазами, увенчанные короной из золотых цветов.       Не хотелось признаваться в этом даже себе, но я скучала и боялась, что теперь, узнав правду, он больше не захочет меня видеть.       Сначала мы подошли к высокому черноволосому мужчине в голубых с серебром одеждах. На нем была золотая корона из листьев, похожих на те, в виде которых были броши на плащах, подаренных Братству Кольца в фильме. Меж листьев были мелкие серебряные цветы с небольшими сапфирами, а надо лбом стилизованное солнце. Галадриэль представила нас, это был Финголфин. Даже не верилось, что я на самом деле вижу того, кто один на один бился с Морготом!       Неподалеку я увидела еще трех брюнетов в цветах Второго дома, они что-то обсуждали с Ородретом, причем один из них ростом был немногим ниже Владыки Дориата. Должно быть, это Тургон. Не думала что этот затворник покидает Гондолин… Интересно, а кто третий?       Король всех нолдор мягко улыбнулся мне, выразив радость, что я поправилась, и поблагодарив за вмешательство, спасшее множество жизней:       — Кто знает, чем бы закончилась эта битва, вступи в нее Саурон.       — Я рада, что вы и ваши сыновья живы, — смущенно пролепетала я. Рядом с этим величественным нолдо я робела, как нашкодивший ребенок перед строгим родителем.       Галадриэль задержалась рядом с дядей, а я хотела отойти в сторонку, но с моим сказочным везением едва не столкнулась с гномами.       — Извините, — смущенно пробормотала я, жалея, что не могу прямо сейчас испариться или хотя бы вернуться в комнату.       Гномы вполне добродушно ухмылялись, глядя на меня. Наконец, один из них заговорил. Это был сам король Азагхал — коренастый, широкоплечий гном, чьи рыжие волосы и длинную, заплетенную в косы бороду лишь слегка тронула седина. На его голове был золотой венец, доспехи покрывал золотой орнамент, даже длинный плащ был расшит золотом. Говорил примерно то же самое, еще удостоил именоваться другом их народа. Что же, друзья это хорошо!       Меня смущало столько внимания, тем более что, по большому счету, я всего лишь дала им время отступить.       Когда гномы отошли, я увидела приближающихся эльфов в черных одеждах со звездой и мысленно застонала. Тем более что пришли все семеро Феанорингов.       Оглядевшись, я поняла, что спасения ждать неоткуда, вниманием Галадриэль завладел муж, остальных с места, где я находилась, было не видно. Хорошо хоть Миримон меня не оставил! Старший сын Феанора назвался сам и представил братьев. Двое старших и близнецы на мой взгляд были относительно адекватными, хотя, в отношении Феанорингов в голову сама собой просилась известная поговорка про хрен и редьку…       Маэдрос оказался очень высоким, не намного ниже Тургона. (Почему все вокруг такие высокие?!) Медный обруч гармонировал с насыщенным цветом рыже-каштановых волос. К моему большому удивлению, обе руки были на месте. Маглор был более худощав, с темными волосами и тонкими чертами лица. Верная лютня, печаль в глазах и грустная полуулыбка довершали образ. Келегорм был единственным блондином среди сыновей Феанора. Интересно, в кого бы? Куруфин был черноволосым, как я помнила, он больше всех был похож на Феанора. Карантира от всех братьев отличал красноватый цвет кожи. Близнецов отличить можно было лишь потому, что волосы у Амраса были темнее, ближе к каштановым, а у Амрода, младшего из близнецов, как у Маэдроса. Троица-«К» смотрели на меня так, будто я им денег задолжала.       — Мы рады тому, что ты наконец пришла в себя, — заговорил Маэдрос.       — Спасибо. — Я постаралась быть вежливой. — Что с предателями?       — Я сожалею, что не прислушался к предупреждению Артафиндэ. К счастью, когда к нам присоединился Ангарато с войском, они не рискнули напасть и большинство просто сбежало.       О судьбе тех, кто не сбежал, я спрашивать не стала.       — А я думаю, что мы зря отступили, у нас были все шансы победить! — заговорил Карантир, вроде как обращаясь к братьям, но при этом надменно глядя на меня. — Вместо этого все послушались Златовласку и сбежали, хотя могли прорваться в Ангбанд и забрать НАШИ камни! Тем более раз уж с нами была могучая посланница Валар…       Последние слова он сказал таким тоном, что только идиот не заметил бы издевки.       — Морьо! — осадил Маэдрос брата, хотевшего добавить что-то еще.       — Ты пойдешь с нами в Ангбанд и поможешь вернуть Сильмарилы! — теперь вмешался Келегорм, причем, это был совсем не вопрос.       — Да ну? — К Келегорму и Куруфину, из-за историй с Финродом и Лютиэн, я относилась еще хуже, чем к остальным Феанорингам, а потому все-таки не сдержалась. — А если откажусь, что сделаете? Запрете?       Эльф на мгновение замер, а потом схватился за меч.       — Да как ты смеешь? — возмутились два других неадеквата, тоже выхватывая оружие.       Стоящий рядом Миримон обнажил в оскале внушительные клыки и предупреждающе зарычал. Кажется мы привлекли к себе всеобщее внимание.       — Турко! Курво! Морьо! Довольно! — повысил голос Маэдрос, после чего добавил, уже обращаясь ко мне: — Прости несдержанность моих братьев.       Под его свирепым взглядом они, убрав оружие, резко развернулись и пошли прочь, воплощая оскорбленное достоинство. Интересно, как их вообще пустили в Нарготронд после того, что было? Не иначе как по доброте Фелагунда.       — Можем мы с тобой поговорить спокойно? — тихо спросил старший сын Феанора.       — Не уверена, что получится, — я проводила взглядом удаляющуюся троицу. Они, конечно, не лучшие представители эльфов, но может, зря я так? Все время говорю себе, что язык мой — враг мой, но никак не научусь его своевременно придерживать.       — Возможно, в другой раз? — Несмотря на мое отношение к Феанорингам, все же было жаль их, ведь они, в некотором роде, тоже жертвы во всей этой истории, поэтому я, подавив раздражение, ответила:       — Хорошо, завтра утром поговорим. Только, если можно, лишь с тобой и Маглором.       Усмехнувшись, он согласился на такое условие. Очевидно понимал, что иначе разговора не выйдет.       После Феанорингов ко мне подходило еще много народу, когда все наконец высказались, я почувствовала, что страшно устала. Кстати, некоторые были согласны с мнением Карантира. Особенно позабавила фраза одного из людей, что мне нужно было бы ВСЕГО-ТО отвлечь не только Саурона, но и Моргота, а уж с их тварями управились бы и без меня.       Всего-то… ага… Я нервно хихикнула. При всей моей хваленой силе, мне и Гортхаура хватило с избытком. Боюсь представить, что стало бы со мной, если бы к нему присоединился еще Моргот. Честно говоря, закралась мысль, что насчет «силы, превосходящей силу Валар» Эру тонко пошутил… Хотя воздушная воронка-то появилась. Может быть, я делала что-то не так? Или дело в том, что Саурон был одним из сильнейших майар? Как все сложно! Одно могу сказать точно: я до сих пор содрогаюсь, думая о том, что было бы, если бы я на самом деле была эльфийкой, участвовавшей в резне…       Сам пир был похож на тот, на котором я уже присутствовала в Дориате. В этот раз, не желая лишний раз расстраиваться, я села так, что между мной и Финродом оказались Ангрод и Аэгнор. Миримон покинул меня, видимо, тоже отправился трапезничать.       На мой вкус, здешние повара даже перещеголяли поваров Менегрота. Все-таки есть в моей фигуре плюс — можно не бояться поправиться. Хотя ни одного полного эльфа я не встречала, так что… Ну и ладно, чем огорчаться, лучше съем еще сладенького! Кажется, я расслышала шепотом сказанную фразу Аэгнора, обращавшегося к посмеивающемуся Ангроду:       — Как все это в нее влезает?       А еще, после застолья, я услышала пение Маглора — величайшего певца, после Даэрона. Говорил он тихо, так что оценить мощь и красоту его голоса я смогла лишь когда он запел. Уж не знаю каков Даэрон, не довелось услышать, но пение Златокователя пробирало до мурашек, а на глаза сами собой наворачивались слезы.       Я пел о морях — волны станут пеной,       Я пел об огне — пламя ветер задует.       По нам не уронит слезы Ниэнна,       И Намо прощения не дарует.              В памяти пламя смеется, рвет паруса.       А последняя песня несется в небеса.       Я знал, что умру, к смерти шел, как к невесте.       Я знал, что в бою, лишь гадал, кто успеет.       Не нас исцелит от усталости Эсте,       И снов золотых Ирмо нам не навеет.       Ржавых доспехов коснется ладонью роса.       А последняя песня несется в небеса.       Я видел во тьме новый свет над Арда,       Я видел во лжи горькой правды знамя.       Звезды путеводной не даст нам Варда,       И Манвэ орлов не пришлет за нами.       Последняя песня в небо несется,       Вздыбятся волны и пламя зажжется,       Клинок переломится, бой не начнется,       От смертного смерть сама отвернется,       Свет не в глаза, а в душу прольется,       Истиной старая ложь обернется,       Вера слепая сомкнется ошейником пса.       А последняя песня несется в небеса.       Последний аккорд уже давно отзвенел, а в большом зале все еще царила тишина. Видимо все, как и я, были под впечатлением и погрузились в размышления. Наконец Маглор поднял склоненную голову и взял несколько веселых аккордов, которые вывели всех из своеобразного транса.       Заданный Златокователем мотив подхватили многочисленные арфы, лютни, флейты и свирели, и многие эльфы вышли танцевать. Видя плавную грацию и красоту их движений, я быстро отыскала тихий уголок, где попыталась слиться со стеной, молясь, чтобы на меня не обратили внимания.       Видимо, Илуватар сегодня был не в настроении, так что мне не повезло. Ко мне подошел эльф в цветах дома Финголфина, его черные волосы были забраны в косы.       — Вы позволите?       — Простите, я не танцую, — пробормотала я, пытаясь одновременно отделаться и не обидеть.       — Не может быть, — усмехнулся эльф, уверенно беря меня за руку и уводя от стены к другим танцующим.       — Я правда не танцую, не умею, — залепетала я, пытаясь освободить руку из аккуратного, но железного захвата.       — Так я научу, — брюнет очаровательно улыбнулся, лукаво сверкнув голубыми глазами, и, крепко прижав к себе, закружил в танце, похожем на наш венский вальс. Я чувствовала себя крайне неловко, особенно потому, что мои ноги в ритм попадать ну никак не хотели, но похоже, моего партнера это ничуть не смущало. Даже когда я несколько раз наступила ему на ноги, он лишь усмехнулся и приподнял так, что я почти не касалась пола, причем, судя по всему, ему это было несложно. Мне казалось, что этот танец никогда не закончится, но наконец музыка смолкла.       — Простите, — пробормотала я, чувствуя себя немножко виноватой за отдавленные ноги.       Стоило ему отпустить меня, как подошел Ангрод, приглашая на следующий танец. К сожалению, теперь отговорка что я не танцую не прокатит… К счастью на этот раз мелодия была более медленной и плавной, так что его ноги остались почти невредимыми.       — Я смотрю, у тебя поклонник появился, — поддел меня младший брат Фелагунда. — Берегись мести ревнивых эллет!       — Мести? — Видимо, выражение лица в этот момент у меня было весьма комичное, потому как он расхохотался.       — Я пошутил, ты под защитой нашего дома, да и Миримон тебя в обиду не даст!       Ага, прямо-таки утешил! Особенно, учитывая, что волк и тот ушел… Танец закончился, и Ангрод, подмигнув, отвел к столь любимой стенке. Там меня снова нашел брюнет из дома Финголфина.       — Я так и не узнал твоего имени, — он ухмыльнулся, заметив, как я при его приближении постаралась максимально слиться со стенкой.       — Эруанна.       — Эруанна? Посланница Валар? — кажется, он был удивлен.       — Эм-м… ну-у… вроде того, — промямлила я.       — Мое имя Эрейнион. Я представлял тебя иначе.       — И как же? — Не в первый раз слышу эту фразу.       — Более… величественной что ли, как майэ в рассказах отца и деда, — он совершенно по-мальчишески улыбнулся и, посмотрев на меня с высоты своего роста, добавил: — И уж точно думал, что ты повыше.       Я хмуро посмотрела на него, но, увидев открытую улыбку, не сдержавшись, рассмеялась. Обидеться на него не проще, чем на Ангрода и Аэгнора, а уж они-то как только надо мной не подшучивали. Эрейнион из дома Финголфина. Это же Гиль-Галад! Он рассказал, что отец отослал его в Фалас, к Кирдану Корабелу, так как считал, что сын еще слишком юн. Хм-м, выглядел он вполне взрослым, разве что в глазах сверкали озорные искорки, делая его, несмотря на безупречную эльфийскую внешность, похожим на мальчишку-сорванца.       — А сколько тебе? — не сдержала я любопытства.       — Почти двести лет, — усмехнулся Эрейнион.       Я, конечно, знала, что эльфы бессмертны, но услышать такое все же была не готова. Интересно, а сколько же тогда Финроду? А Финголфину? А…Тинголу? Мама дорогая! В этот момент мне стало ужасно стыдно за свое поведение в Дориате. Кажется НАСТОЛЬКО стыдно мне не было вообще никогда. Да уж… Хорошо, что бабуля об этом не узнает, она всегда учила, что старших нужно уважать.       Получается, по меркам эльфов я дитя неразумное? Стоит ли к списку «почему нужно соблюдать дистанцию с Фелагундом» добавить разницу в возрасте на несколько сотен лет? Некоторое время мы просто разговаривали, потом, воспользовавшись тем, что мой собеседник отвлекся на танец Финдуилас, я незаметно ускользнула из зала.       Перед тем, как вернуться в комнату, я сходила к волкам. По пути меня догнал Миримон. Два десятка разномастных зверей, среди которых, к моему удивлению, были даже обладатели светлых серых окрасов, поприветствовали меня на эльфийском, видимо, мой мохнатый друг постарался. Все они были несколько мельче Миримона, и в памяти вдруг всплыл вопрос Саурона про Драуглуина, предводителя волколаков. Вернувшись в комнату, я спросила:       — Тебя звали Драуглуин?       «Как ты догадалась?» — Волк напряженно смотрел на меня.       — Саурон сказал, что был еще эльф, осмелившийся тягаться с ним в песнях силы, и что он не хотел его смерти. Когда я сказала, что тот жив, он удивился и спросил: «А Драуглуин?». Увидев же тебя рядом с другими волками я все сопоставила. — Взглянув на понурого Миримона, я добавила: — Не огорчайся! Не важно, кем ты был, главное, кто ты сейчас, мой дорогой лохматый друг!       Волк счастливо замахал хвостом и снова меня облизал. Я рассмеялась:       — Знаешь, для майа ты очень эмоционален! Хорошо, что ты волк, если бы ты был эльфом и кинулся ко мне с поцелуями, мне бы это вряд ли понравилось!       «Даже если бы я был похож на Владыку Нарготронда?» — хитро прищурился волк. Заметив, что я сразу погрустнела, он добавил: — «Прости…»       — Ничего, просто дело тут не во внешности, эльфы все удивительно красивые. Его доброта и благородство привлекли меня еще тогда, когда я впервые прочла о нем в книге, а теперь он и видеть меня не хочет… — Я тяжело вздохнула.       Миримон сочувственно ткнулся в мою ладонь влажным носом. Я погладила волка и он покинул меня, побежав по каким-то своим делам. Раздевшись, я скользнула под одеяло и довольно быстро заснула.       Эру уже ждал меня.       — Тебе лучше? — спросил он.       — Да, спасибо.       — Я вижу, что тебя что-то печалит. Поделишься? — Он смотрел на меня взглядом, полным доброты и понимания.       — Нолдор… Вы их простите? Валар не дали мне определенного ответа.       — Они ведь мои Дети, разве я могу не простить их?       — А Майар, которые служили Мелькору в образе волколаков, что с ними будет? Валар обещали простить их… но правда ли это?       — Ты не веришь слову Валар?       — Верю, но простите ли их вы? И всегда ли они будут волками?       — Прощу, они ведь тоже часть любимого мной Мира. И даже позволю снова принимать любое обличье, какое они сами пожелают! Но сначала надо разобраться с Мелькором.       Вот это новости! Просто отличные! Вот только «но сначала» напрягает…       — Я вижу, что это еще не все, — снова спросил Илуватар. — Что еще?       — Что мне делать с Феанорингами? — немного помолчав, спросила я. — Если я отдам им все Сильмариллы, то как же Эарендил? Он ведь должен будет плыть с ним к Валар, а потом стать звездой на небосводе и охранять Мелькора, а иначе они не успокоятся. Боюсь, как бы еще чего не натворили…       — Может быть, объяснить им необходимость отдать камень? — предположил Эру.       — Объяснить? Этим фанатикам? Они готовы и родичей поубивать за эти проклятые каменюки! Боюсь, даже самые адекватные из них на такое не пойдут…       — Я верю, ты сможешь или найдешь другой выход! А теперь не заставляй его ждать, — загадочно улыбнулся Единый и я проснулась.