Раз попаданка, два попаданка...

                    Мрачный Майрон метался по комнате, ведя ожесточенный спор с самим собой. С того дня, как в помутнении накинулся на эльфийку, он, опасаясь повторения, старался избегать ее, сведя время рядом с ней к минимуму. Было нелегко и, похоже, это обижало Лаурэль, но пусть лучше так, чем потом она его возненавидит.       «Обязательно возненавидит, как только узнает КТО ты!» — с интонациями Гортхаура насмехался внутренний голос.       Пока он встречал лишь одного эльфа, не умевшего ненавидеть. Эльфа, посмевшего бросить вызов и тягаться в песнях силы с одним из самых могущественных майар. Эльфа проигравшего, попавшего в темницу и видевшего как гибнут друзья, но все равно не желавшего проклинать. Беззлобно смеявшегося, превозмогая боль от зачарованных оков и сорванного песней горла. Эльфа, погибшего в рукопашной схватке с Драуглуином. Или все же не погибшего? Интересно, они не родственники? Это бы многое объяснило…       «Я - Майрон, майа Вала Аулэ!» — твердил он.       «Ты предатель! Тюремщик и убийца! Цепной пес Мелькора!» — ответ хлестал сильнее, чем огненные бичи балрогов.       Он недоумевал, как же получилось, что она стала так важна для него. Ему хотелось, подобно Эльвэ и Мелиан, просто стоять, держа ее за руки и не замечая течения лет. Но самого главного о нем она пока не знает…       «Она никогда не полюбит такого, как ты! Но ты мог бы…» — Против воли в памяти всплыли нежные губы девушки и ощущения мягкого, манящего тела, прижатого к нему. Рыкнув, Майрон тряхнул головой, отгоняя воспоминания.       Ему казалось, что эльфийка испытывает к нему симпатию, и кажется, несмотря ни на что, не боится и доверяет ему. Почему же он никак не может проникнуть в ее мысли? Странно…       «Ты никогда не станешь прежним! Никогда не избавишься от меня! Искажение слишком глубоко проросло в тебя!» — откровенно издевался голос.       Майа глубоко вздохнул, прерывая внутренний диалог. Время уже позднее, пора было навестить Лаурэль.

***

      Майрон принес ужин. Ксюша ела, мужчина же лишь задумчиво вертел в руке чашу с вином. Длинные пальцы поглаживали изящные линии резьбы.       — Майрон! — Ее голос вывел его из задумчивости. — Что с тобой?       — Вспомнил еще одного странного эльфа, — майа приподнял уголки губ.       — Еще одного? Ты считаешь меня странной? — чуть обиженно переспросила Ксюша. Скользнув по лицу девушки непроницаемым взглядом, мужчина снова отвел глаза, сосредоточенно разглядывая резьбу на мебели.       — Ты злишься?       — Не злюсь.       — Но ты избегаешь меня, — не унималась девушка.       — Лаурэль, я просто пытаюсь защитить тебя! После случившегося ты должна бы бояться меня и радоваться тому, что не приходится долго терпеть мое присутствие.       Ксения обошла стол, разделявший их, и неуверенно положила ладонь на его плечо:       — Я не боюсь тебя.       — Не боишься? — Он недоверчиво приподнял брови. Потянув девушку за руку, он усадил ее к себе на колени и обнял. Щеки Ксюши зарделись, но она не пыталась отстраниться.       — Не могу поверить, — выдохнул Майрон. — Я ведь пытался…       — Ты хороший! — возразила девушка, не давая ему закончить.       Доверчивый взгляд, устремленный на него, стал последней каплей. Горько рассмеявшись, он решился:       — Хороший? Как же ты не поймешь? Я майа! Тот, от кого тебе бы бежать в ужасе, тот, кого твой народ называет Гортхаур Жестокий и Саурон! — Все. Признался. Отступать некуда. Сейчас она отшатнется, назвав его монстром…       — Саурон? Ты совсем не похож на него! — Кажется, она не поверила, продолжая сидеть на его коленях.       — И как же, по-твоему, он выглядит? — Майрон даже растерялся. Он предполагал ужас, отвращение, крик, в конце концов, а тут…       — Ну… сначала он был страшный, весь в черных железках, а потом стал огненным глазом на башне, — вспомнив «Властелин Колец», описала Ксюша.       — Глаз?! На башне?! Покажи мне того, кто сказал тебе такое, я ему покажу… Глаз! — Это было обидно, поэтому его голос в этот момент больше напоминал тихий рык.       — Не могу, — вздохнула девушка.       — Уже умер? — разочарованно протянул Майрон.       Ксения растерялась. Не говорить же ему, что об этом написал Толкин, а Питер Джексон воплотил на экране. Не дождавшись ответа, Майа вздохнул:       — Ну, почему я никак не могу прочесть твои мысли? Мало кто из воинов был столь стойким.       — Ты умеешь читать мысли?       — Лаурэль, ты меня с ума сведешь! Я говорю, что я майа и Предводитель армий Мелькора, а тебя заботит лишь то, что я могу читать мысли? И откуда ты взялась на мою голову?       «Ну, не может он быть Сауроном! — думала девушка. — Он добрый, хоть и водится с орками. Зачем же он говорит это? И почему же тогда он не может узнать мои мысли? А если он действительно Саурон, то что сделает?»       От роящихся мыслей начинала болеть голова, и Ксюша потерла виски. Заметив это, Майрон вздохнул и на мгновение приложил руку к ее лбу.       — Спасибо. — Ксения почувствовала, что боль отступила и, заглянув в янтарные глаза, все же спросила:       — Если ты и правда Саурон… Что ты сделаешь со мной?       Майрон, не сдержавшись, выругался на черном наречии. Кажется, наконец она поняла, что он Зло.       — А что бы ты хотела, чтобы я сделал? — Он уронил руки, давая ей возможность встать и уйти.       Девушка смотрела на его печальное лицо, горькую усмешку и боль, скрытую в глубине потемневших глаз, на напряженные плечи и сжатые кулаки. Наверное, она должна бы его бояться и ненавидеть, но сердце тянулось к нему вопреки всему.       «Как же объяснить это ему? Как подобрать слова? Да и поверит ли он?»       «Откройся ему, пусти в свой разум, — неожиданно услышала она в своей голове. — Разумы Арды по умолчанию открыты, и закрываются лишь волевым усилием, в вашем мире все наоборот. Представь, что все, что ты знаешь, помнишь и чувствуешь появляется перед твоими глазами, как картина на холсте. Он увидит».       Увидев первый образ, майа даже вздрогнул. Странное место, лишь отдаленно похожее на Арду. Мужчина и женщина гуляют с малышкой, похожей на Лаурэль. Вот девочка уже старше, а рядом с ней другая, та, которую он видел на пустошах Анфауглита во время битвы. Увидев рядом с повзрослевшей девушкой по-хозяйски прикасавшегося к ней юношу, а после ее, плачущую из-за подлого предательства, Майрон почувствовал, как внутри поднимается волна гнева, а из горла рвется глухой рык. Потом увидел волнение и страх за подругу, падение и встречу девушки с орками. Все это перемежалось чувствами и эмоциями: то радость и счастье, то боль и ужас.       — Что это за место? — потрясенно спросил он девушку.       — Это мой родной мир, — тихо призналась она. — Я человек, эльфом стала лишь попав сюда… Мое настоящее имя Ксения.       — Становится понятна твоя странность… Хотя, по-моему, имя Лаурэль подходит тебе больше. А та, другая, тоже оттуда?       К известию о том, что она человек из другого мира, он отнесся довольно спокойно.       — Да, это моя подруга. Я беспокоилась за нее… Постой, ты ее знаешь?!       — Мы встречались, на поле боя.       — Ой! — Ксюша уставилась на него круглыми глазами. — Она в порядке? Она иногда сначала говорит, потом думает, из-за этого с ней может быть тяжело.       — Я заметил, — хмыкнул Майрон. — Она потеряла сознание, но была жива. О дальнейшей ее судьбе нужно спрашивать эльфов.       — Ты видел… все? — Девушка смутилась. Ей было стыдно за то, что она когда-то поверила в чувства Марка.       — Все, — подтвердил майа.       — И что ты теперь будешь делать?       — А что бы ты хотела, чтобы я сделал? — повторил он заданный ранее вопрос.       Ксения опустила глаза, сдерживая слезы. Он ничего не понял? Или, узнав о ней все, теперь считает лгуньей и ненавидит?       Майрон приподнял ее подбородок, его глаза стали почти золотыми, а голос хрипловатым, выдавая бурю эмоций:       — Пойми же, это не отменяет того, что я сказал. Во-первых, я прислужник Зла, и руки мои по локоть в крови! Меня ненавидят все свободные народы Средиземья! Я был слеп и пошел за Мелькором. Не уверен, что даже Эру и Валар меня простят, не говоря уже об эльфах, людях и остальных. Я проклят и не единожды! Во-вторых, я могу быть опасен для тебя. Вдруг то помутнение, в котором я напал на тебя, снова повторится? Вдруг в следующий раз я не успею остановиться? Именно поэтому тебе лучше держаться от меня как можно дальше! — Увидев что девушка смотрит на него без тени страха, а лишь с сочувствием и нежностью он взорвался: — Невероятно! Ты вообще слышала, что я говорил?       Ксюша смущенно кивнула, не сводя глаз с его губ.       — Сумасшедшая! — вздохнул Майрон, сдаваясь. Он сжал ее в объятиях и жадно, властно поцеловал. Ксения ответила, чувствуя терпкий привкус вина на его губах. Не прекращая целовать девушку, он перенес ее на кровать и опустился рядом.       — Скажи, что не боишься меня, — попросил он, на миг отстраняясь. Повинуясь его воле, часть светильников погасла, погрузив комнату в мягкий сумрак.       — Я люблю тебя, — вместо этого прошептала Ксюша.       Застонав, он стал покрывать поцелуями ее лицо и шею, спускаясь все ниже. Девушка потянула его рубаху, пытаясь развязать. Приподнявшись, майа просто сдернул мешающую деталь гардероба. Ставшими вдруг непослушными пальцами он пытался развязать шнуровку на ее одежде. Неподатливые завязки наконец распутались, и Майрон стянул с нее платье. Под его горящим взглядом Ксения смутилась и хотела закрыться руками, но он не позволил, удержав.       Его огненные волосы скользнули по ее телу, когда он, склонившись, обхватил губами ее сосок. Жар его страсти, казалось, вот-вот опалит ее кожу. Девушка дрожала, изгибаясь навстречу его рукам и губам. Каждым поцелуем, каждым касанием Майрон словно ставил на ней клеймо. Он сдерживал себя, опасаясь причинить ей боль, ведь она была такой хрупкой, такой доверчивой. Обласкав обе груди, его губы скользнули ниже, целуя живот.       — Нет, не надо, — прошептала Ксюша, догадавшись о его намерениях и пытаясь сдвинуть ноги. Марк во время их короткого романа не утруждал себя подобными ласками.       — О нет, надо! — хриплым шепотом отозвался он и приник губами к самой чувствительной точке ее тела, лаская и доводя девушку до исступления, упиваясь ее стонами.       Напряжение нарастало, и Ксюше уже начинало казаться, что она не выдержит этой сладкой муки, когда волна блаженства захлестнула ее.       Майрон, на мгновение отстранившись, избавился от остатков одежды и накрыл девушку своим телом:       — Смотри на меня, — хрипло потребовал он и, увидев послушно распахнувшиеся зеленые глаза, одним плавным движением вошел в нее. Они словно стали единым целым. Движения его становились резче и быстрее, и Ксюша вновь ощутила, как в преддверии разрядки сводит низ живота, и задрожала, шепча его имя.       — Моя! — прорычал Майрон, врываясь последний раз в ее податливое тело и вслед за ней вздрагивая в блаженстве освобождения.       Какое-то время они просто лежали рядом. Майа обнимал девушку, она же, положив голову на плечо любимого, задумчиво чертила пальчиком узоры на его груди.       — Я не думала, что это бывает так… — Ксения не могла подобрать слов.       На лице Майрона расплылась довольная улыбка, от которой в глазах вспыхнули золотые искорки, а на щеках появились ямочки. Впервые за все время она видела что он улыбается по-настоящему!       Позже, лежа рядом с заснувшей девушкой, майа размышлял о том, что никогда еще не чувствовал себя таким живым и таким уязвимым. Страшно было даже представить, что будет, если Мелькор узнает об этой его слабости! Нужно вывести ее из-под удара, а значит, отправить к эльфам. Дориат и Первый дом нолдор отпадают сразу. Остаются Второй и Третий. Чтобы попасть во владения Владыки Финголфина придется миновать горы, значит, остается только двигаться на запад, туда, куда отступили отряды нолдор Третьего дома. По обрывкам сведений он знал, что у них есть крепость где-то у реки Нарог. Только вот где именно?       Небо уже начало светлеть, когда ему явилось видение.       Лаурэль в ужасе прижималась спиной к огромному дереву, а на нее наступал Лунгортин, второй, после павшего в битве Готмога. Вот он заносит свой огненный бич и…       Майа вернулся к реальности, понимая, что действовать нужно сегодня. Девушка еще спала, устроив голову на его плече.       — Лаурэль! — окликнул он ее.       Ксюша сонно улыбнулась Майрону, лишь потом заметив тревогу в его глазах.       — Что случилось?       — Нам нужно уходить.       — Уходить? Но почему? И куда?       — За мной придут. Я увезу тебя к эльфам. Там ты будешь в большей безопасности и сможешь узнать о своей подруге.       — Увезешь? А ты разве не останешься со мной?       — Боюсь, эльфы не обрадуются моему визиту. — Его губы изогнулись в уже знакомой горькой усмешке.       — Мы поговорим с ними! Убедим! Если подруга там, она поможет!       — Надо подготовиться, — вздохнул майа, не желая спорить. — Я принесу тебе кое-что из своей одежды, чтобы было проще ехать верхом.       — Верхом? Но я никогда не ездила на лошади, — растерялась Ксюша.       — А я ничего не говорил о лошади, — усмехнулся он и вышел из комнаты.       Спустя некоторое время он вернулся, принеся сумку с едой и одежду. Наскоро перекусив, она переоделась. Одежда была велика, но сейчас это было неважно. Крепко взяв ее за руку, Майрон повел ее по длинным, ветвящимся коридорам замка. Остановившись перед, казалось бы, монолитной стеной он взмахнул рукой, и изумленная девушка увидела дверь.       — Не нужно, чтобы кто-то видел, что мы уходим, — поторопил ее майа. Дверь сразу закрылась за их спиной, и они оказались за стенами крепости. — А теперь пора ехать.       Девушка недоуменно огляделась. Крепость, бывшая ей своеобразным домом все это время, с этой стороны выглядела весьма плачевно. Полуразрушенная и слегка покосившаяся, казалось, она перенесла бомбежку. Вокруг было тихо, и не было ни следа какого-либо ездового животного.       — Держи это, — Майрон протянул ей дорожную сумку, где были еда и фляга с водой. — Садись!       Миг, и перед ней стоял огромный рыжий волк. Ксюша от такого поворота просто впала в ступор. Губы зверя дрогнули в знакомой ей усмешке, и он, улегшись, поторопил ее:       — Залезай! Обхвати меня за шею, прижмись и держись крепче!       Как только Ксюша забралась на его спину, волк поднялся и размашистой рысью побежал на запад.