***
С трудом разлепив глаза и сфокусировав взгляд, я поняла, что нахожусь в своей комнате, но вспомнить, как добралась сюда, не удалось. Как жаль, что нет Миримона, вот уж кто не упустил бы случая повеселиться и рассказал мне обо всем. Голова гудела, как Царь-колокол на звоннице Троице-Сергиевой Лавры, жутко хотелось пить, а желудок будто завязали морским узлом, отчего волнами накатывала тошнота. Кажется, даже после приснопамятного коньяка не было так плохо… Попытавшись приподняться на кровати, я поняла, что моих сил не хватит даже на то, чтобы доползти до стоящего на столе кувшина с водой. Оставалось лежать и мысленно ругать себя, что не прислушалась к совету Финдуилас, а заодно и Галадриэль, надоумившую меня обратиться с просьбой к Аэгнору. В этот момент дверь отворилась. Желая провалиться сквозь землю, я смотрела, как в комнату входит Финрод. — Доброе утро! Вот, выпей, полегчает, — произнес он, глядя на меня с легкой укоризной, и протянул мне кружку с терпко пахнущим отваром. Утро? Смущенно потупившись, я приняла кружку и послушно сделала глоток. К моему удивлению, питье имело приятный, чуть сладковатый вкус. Допив чудо-отвар, я почувствовала себя значительно лучше и решилась-таки задать очень волнующий вопрос: — Как там Аэгнор? Я мало что помню из нашего с ним разговора. Он рассказывал мне об Андрет, кажется, уговорил выпить с ним вина, а потом… Темнота. — Айканаро был несколько… нетрезв, а потому, по ошибке, вместо вина налил тебе разбавленный гномий самогон… В общем, почти протрезвевший брат примчался ко мне, испугавшись, что убил тебя. Я успокоил его и перенес тебя сюда. Гномий самогон? Это тот, который они в каменных фляжках хранят, потому что дерево и кожу он разъедает? Вот уж что не чаяла попробовать, правда, вкуса не помню совершенно, но оно, наверное, и к лучшему. — Извини, — прошептала я. — Из-за меня у тебя сплошные хлопоты. — Перестань, — Фелагунд фыркнул в лучших традициях Миримона (Дурной пример заразителен!) — Ты ведь пыталась поддержать Айканаро… — Как он? — Сейчас уже лучше. Иногда он запирается на несколько дней. Обычное, даже самое крепкое, вино нас не берет, вот и приходится мешать с самогоном, чтобы хоть ненадолго забыться. Гномы его, конечно, чистым пьют, но у него вкус… на любителя. — Взглянув на меня, он спросил: — Тебе уже лучше? — Уже чувствую себя человеком, — откликнулась я, но тут же смущенно поправилась: — То есть, эльфом… эм-м… Спасибо, мне лучше. Как думаешь, Аэгнор уже встал? — Уже давно. Он обещал заглянуть к тебе, — тепло улыбнулся Финрод. Уже подойдя к дверям, он остановился и, хитро прищурившись, добавил: — Только больше не пейте! — И вышел из комнаты. Нахватался-таки от Миримона! Раньше я за Фелагундом такого определенно не замечала!***
Я успела привести себя в порядок и переодеться, когда в дверь тихонько поскреблись. Открыв, я увидела Аэгнора, нагруженного всем тем, зачем я вчера к нему приходила. В одну руку он умудрился ухватить мольберт и холст, в другую — увесистую корзину с красками, даже в зубах были зажаты несколько кисточек: — Изини, фто так поучиось, — невнятно начал он. Стоило мне освободить его от кисточек, Аэгнор виновато улыбнулся и добавил: — Если тебе нужна какая-нибудь помощь — я готов! Сегодня передо мной был привычный Айканаро, улыбчивый и легкий в общении, спрятавший свою боль в самые дальние уголки души. Интересно, есть ли среди эльфов хоть кто-то, не носящий маски? — А знаешь, нужна, — ответила я, чуть подумав. — Отвлечешь брата, чтобы он не увидел картину раньше времени? — Отвлечь? Как? — озадаченно переспросил он. — Не знаю, — пожала плечами я. — Хорошо, придумаю что-нибудь, — усмехнулся Аэгнор. — Что-то еще? — Еще-е-е… Мне нужна будет рама для картины, — жалобно протянула я. — Я знаю к кому обратиться, — подбодрил он. Следующие несколько дней я занималась картиной. Финрод не появлялся, значит, Аэгнор все-таки придумал, как его отвлечь. От придирчивого осмотра законченной работы меня отвлек стук в дверь. Я открыла и растерянно уставилась на пришедшего. На пороге стоял совершенно незнакомый мне медноволосый эльф с улыбчивым лицом и добрыми глазами. Он что, заблудился? — Я Куллорн, Айканаро говорил, что тебе нужна рама для картины, — увидев мое замешательство, объяснил эльф. — Могу я взглянуть? — Эм-м… Да, нужна. — Я посторонилась, впуская мастера. Увидев картину, он одобрительно хмыкнул и спросил: — Есть какие-то особые пожелания? — Я отрицательно покачала головой. — Я заберу, завтра верну уже в раме. — И, предвосхищая мои возражения добавил: — Не переживай, никто не увидит. Не найдя, что возразить, я молча наблюдала, как Куллорн умело завернул картину в незнамо откуда появившуюся ткань и покинул мою комнату.***
Пока я рисовала, запершись в своей комнате, в Нарготронд прибывали родичи Фелагунда. Сам Финрод вместе с Ангродом и Аэгнором куда-то уехал (похоже, Аэгнор подошел к выполнению моей просьбы слишком рьяно), так что у Галадриэль появилась возможность устроить все на свой вкус. То есть с размахом! Вялые попытки возражения со стороны Ородрета были просто проигнорированы решительной младшей сестрой. В итоге он махнул рукой на происходящее, предупредив, что отвечать за ее самодеятельность перед Финродом не станет. Нарготронд напоминал огромный муравейник. Сестру Фелагунда найти было довольно легко, так как от нее и обратно сновало множество озадаченных эльфов. — О, Эруанна, заходи, — улыбнулась она мне. — Ты решила выбраться из добровольного заточения? — Я уже закончила, — усмехнулась я. Окинув взглядом зал, я озадаченно спросила: — А где все? — Сбежали, — Галадриэль обиженно поджала губы. Видимо, даже Келеборн не выдержал ураган кипучей энергии, в который, по случаю дня рождения старшего брата, превратилась его дражайшая супруга. — Артаресто и вовсе заявил, что умывает руки, видите ли, Инголдо хотел праздновать в узком семейном кругу! Можно подумать, что дядя и кузены нам не родня? Я вздохнула. Интересно, что скажет на это Финрод? А ведь в его отъезде есть доля моей вины…***
И вот сегодня тот самый день. Рано утром Куллорн, как и обещал, вернул картину уже в раме. Я не могла подобрать слов, чтобы оценить красоту резьбы, покрывавшей ее, в то же время она не затмевала саму картину, а лишь подчеркивала. После обеда приехали Фелагунд с братьями и привезли добычу. Оказывается, Ангрод утащил братьев осмотреть границы и заодно поохотиться. Финрод был странно задумчив. Рассеянно улыбнувшись сестре, которой не терпелось рассказать о предстоящем пире, он ушел в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Прежде чем последовать примеру брата, Аэгнор подошел ко мне. — Ты все успела? — Да, спасибо тебе! А рама Куллорна это что-то невероятное! — Значит ли это, что я прощен? — усмехнулся он. — Прощен? Мне не за что было злиться на тебя, — удивилась я. — Ах так? — шутливо возмутился Аэгнор. — Значит, зря я почти неделю мотался по лесам? — Ну, почему же зря? Проветрился, провел время с братьями, — поддела я его. — Кстати, а что с Финродом? — Да он сам не совсем понимает, — посерьезнев, отозвался Аэгнор. — То ли предчувствие, то ли предвидение… Что-то тревожит его. Вечером Галадриэль была слишком занята, поэтому я не стала мудрить и просто распустила косу, которую я, по давней привычке, продолжала заплетать. Стоя наверху лестницы, я никак не решалась спуститься. В прошлый раз уверенности прибавляли Галадриэль и Миримон. Большинство присутствующих на пиру я уже знала. В этот раз, правда, собрались в основном эльфы и немного людей. Скользя взглядом по толпе, я выхватывала знакомые лица. Как всегда шикарно выглядящая Галадриэль стояла рядом с мужем и Финголфином. Фингон с сыном беседовали с каким-то эльфом, которого из-за золотых волос можно было принять за одного из братьев Фелагунда. А где же он сам? За спиной раздался смешок. — И долго ты намерена тут прятаться? Обернувшись, я увидела Ангрода и Аэгнора. — А сами вы почему здесь? — Так мы тебя искали, — широко ухмыльнулся Ангрод. — А ты тут спряталась. — Ничего я не прячусь, — проворчала я, чувствуя приливающий к щекам жар. — Ну да, конечно, — Ангрод и Аэгнор расхохотались. Отсмеявшись, Аэгнор протянул мне руку: — Идем? — Если будешь хорошо себя вести, блюдо с твоим любимым суфле поставим рядом, — хитро сощурился Ангрод. — М-м-м, умеете вы убеждать, — рассмеялась я, позволяя увлечь себя вниз. Финрода мы нашли довольно быстро. Он все еще казался несколько задумчивым. — Вижу братьям удалось тебя найти, — улыбнулся он. Как же я соскучилась по его улыбке! Все подготовленные слова разбежались по закоулкам памяти. — Поздравляю, — только и смогла сказать я. — Подарок только в комнате остался… — Все собрались, идем к столу? — Теперь уже он предложил мне руку. Только тут я заметила, Ангрода и Аэгнора рядом уже нет. Да уж… Когда Фелагунд рядом, мне можно вручать приз в номинации «Мисс Невнимательность». Такое чувство, что если бы сейчас Саурон заглянул на огонек я бы и его не заметила. Учитывая, что в этот раз я снова сидела рядом с Финродом, само застолье прошло, как в тумане. Даже не помню, было обещанное суфле или нет. Очнулась я лишь когда все стали вставать из-за столов, и вперед шагнул Маглор с лютней. Надо же, а я даже не заметила Феанорингов… Интересно, тут все? Наверное нет, слишком уж тихо. Там, на песке, где остался июль Улыбкой в бездонных глазах Там, на песке, я тебе пропою Все то, что не дорассказал. Там, на песке, я к тебе вернусь, Чтобы спросить, зачем. Там, на песке, я возьму твою грусть И отпущу совсем В открытое небо… В открытое небо… Там, на песке, я войду в твой сон И не смогу понять Кем же я был так нелепо спасен, Чтобы пропасть опять. Там, на песке, был очерчен круг Тенью от облаков. Как же я был так безмерно глуп И упустил любовь, любовь. В открытое небо… В открытое небо… Странный рассвет, перекошенный сон Я стану легким. Легче чем ты, даже легче, чем он И вы не поймете Что это не просто пение птиц, Не опустевший предел. Взмах легких крыл — как движенье ресниц И я полетел, полетел В открытое небо… В открытое небо… Интересно, а что-нибудь веселое он умеет петь? Голос у него, конечно, просто невероятный, но песни… Вот только почему так странно блестят глаза Златокователя? Неужели эта песня о нем? Кто же та, которую он потерял? Кажется, он был женат. Или нет? Словно почувствовав мой пристальный взгляд, Маглор поднял голову и в упор посмотрел на меня. Печаль в его взгляде еще более укрепила в догадке. Наши взгляды встретились, и сын Феанора, грустно улыбнувшись, ударил по струнам, словно давая команду другим музыкантам. И что мне теперь делать с этим знанием? Поговорить с ним? Попытаться поддержать? Вот только позволит ли это гордый сын Феанора? — Я отойду, мне нужно… — начала я, обращаясь к Финроду. — Можешь не объяснять, — с улыбкой остановил он меня. — Но с условием, что ты потом потанцуешь со мной. — Если только тебе не жалко свои ноги, — смущенно отозвалась я, не особо надеясь на то, что он передумает. — Судя по словам Ангрода, не все так плохо, как ты говоришь, — усмехнулся Фелагунд. — Меня ищешь? — Сын Феанора сам объявился прямо у меня за спиной, заставив вздрогнуть. Наверное, я никогда не привыкну к тому, насколько бесшумно умеют двигаться эльфы. — Прости, я не хотел тебя напугать. — Мне показалось… возможно, я ошибаюсь… — я замялась, не зная как начать. Он вскинул руку, обрывая меня. — Не стоит, Эруанна, я догадался, о чем ты хочешь спросить. Да, эта песня обо мне, и нет, мне не нужны ничьи жалость и сочувствие. Все так, как я и думала. — Прости, я не хотела тебя обидеть, просто подумала, что, возможно, тебе захочется с кем-то поговорить… — Развернувшись, я пошла назад к Финроду. — Эруанна, — окликнул меня знакомый голос. Это был Гил-Галад. — На тебе лица нет! Неужели Макалаурэ обидел тебя? — О, Эрейнион, — отвлекаясь от раздумий, улыбнулась я. — Нет, что ты! Мне просто очень понравилась его песня. — Да, Макалаурэ великий менестрель! Правда вот песни у него как на подбор тоскливые, — согласился со мной юный эльф и, ухмыльнувшись, добавил: — Может потанцуем? Они что, сговорились? — Прости, я обещала Финроду потанцевать с ним, — улыбнулась я, радуясь что нашелся предлог отказаться. — Ничего, я подожду, — подмигнув мне, Гил-Галад, сияя улыбкой, отправился к стайке юных эллет, бросающих на обаятельного брюнета игривые взгляды. Да он прямо ловелас! И угораздило же меня согласиться танцевать! У меня и так по жизни обе ноги левые, а тут, переживая, что из-за своей неуклюжести отдавлю ему ноги, и вовсе двигалась как деревянная. — Расслабься, я не дам тебе упасть, — тихо сказал Финрод. — Я не упасть боюсь, — пробормотала я, сосредоточенно глядя вниз. Тихо рассмеявшись, Финрод сделал то же, что Эрейнион на прошлом пиру — покрепче прижал меня к себе, приподнимая над полом. Вскинув на него взгляд, я снова утонула в теплом серебре его глаз. Зал, полный танцующих и веселящихся эльфов, для меня уже не существовал. Даже мысли о печальном Маглоре куда-то пропали. Зато совсем некстати вспомнились наши с Фелагундом поцелуи. Сердце трепетало, будто стремясь вырваться из груди. Я тряхнула головой, обрывая свои фантазии. — Айканаро сказал, что было какое-то предчувствие, встревожившее тебя? — И когда только успел? — пробормотал Финрод. — Не знаю, что происходит. Я лишь почувствовал, что Тьма проникла в мои владения. Осмотр границ ничего не дал, но тревога не покидает. Что-то произойдет, и очень скоро. — Что-то… плохое? — нахмурившись, уточнила я. — Не знаю, — вздохнул он. Музыка закончилась, и Фелагунда отвлекли. Ретироваться я не успела, за спиной раздался громкий смех, и Гил-Галад закружил меня под новую мелодию. — Думала сбежать? — широко ухмыльнулся он. — А как же обещанный танец? — Ничего я тебе не обещала, — проворчала я. — Неужели тебе больше танцевать не с кем? — Конечно есть, — снова рассмеялся он. — Но с другими не так весело. Тебе никто не говорил, что для майэ ты удивительно неуклюжая? Не танцующих эллет я и вовсе не знаю. Я бы подумал, что ты человек, — он хмыкнул, — но привык доверять своим глазам, да и о подвигах твоих наслышан. Вот это да! Он даже не представляет, что своей догадкой попал в десятку! — А ты у нас знаток эллет? — фыркнула я. — Подвиги преувеличены, а танцы меня не интересовали, делами занята была. — Интересно, какими? — изогнув бровь, полюбопытствовал Гил-Галад. — Ухаживала за садами? Ткала гобелены? — Плакала, — увидев, как от удивления вытянулось лицо эльфа, я рассмеялась. От дальнейших расспросов меня спасло то, что мелодия закончилась, и подошедший Аэгнор подвинул ошарашенного Гил-Галада, приглашая меня на следующий танец. — Вы что, все сговорились сегодня? — насупилась я. — Артанис просила не давать тебе скучать в одиночестве, — без зазрения совести сдал он сестру. — Ты лучше скажи, что случилось с Эрейнионом? Ну Галадриэль, ну удружила! — Он сказал, что для майэ я слишком неуклюжа, а все эллет танцуют, и предположил, что я могла бы быть человеком. Пришлось ответить, что была слишком занята делами. А чтобы не попасться, в ответ на вопрос, какими — сказала, что плакала. Аэгнор расхохотался. — Так значит, ты у нас майэ Ниэнны? — поддел он. — Я сейчас тебе на ногу наступлю, — мрачно пригрозила я. — Нашла, чем грозить, — фыркнул Аэгнор. Мне начинало казаться, что Галадриэль за что-то хотела отомстить или просто жаждала моей смерти. Интересно, о чем она думала, обращаясь к братьям с такой просьбой? Причем, как вскоре выяснилось, не только к ним… После Аэгнора меня пригласил Ангрод, за ним Фингон, а потом и сам Финголфин. Когда последний подошел, я едва подавила желание постыдно сбежать. Не хватало еще ему ноги отдавить! — Может, не надо? — тихо попросила я, пятясь. — Неужели посланница Валар откажет мне в танце? — Он изогнул смоляную бровь. Понятно теперь, от кого Гил-Галад нахватался. Видимо, у них это семейное. Обреченно вздохнув, я шагнула к нему. Не знаю, или я стала танцевать лучше, или просто Финголфин терпел. Ног своих я уже не чувствовала. — Не стоит, она хотела как лучше, — с улыбкой проговорил Нолофинвэ. Увидев мой непонимающий взгляд, он пояснил. — Судя по твоему лицу, ты вынашиваешь планы мести в отношении моей дорогой племянницы. Мелодия закончилась. Я едва не застонала, увидев идущего ко мне эльфа в зеленых с золотом одеждах и длинными золотыми волосами, того самого, которого я видела в самом начале. Я больше не могу танцевать! Вдруг, словно из ниоткуда, рядом со мной возник Маглор. Я жалобно уставилась на него, мысленно готовясь к худшему, то есть к очередному танцу. Сдержанно кивнув золотоволосому эльфу, он взял меня за руку и, к моему удивлению, потянул в сторону сада. Там, петляя по тропинкам, он привел меня к уютной беседке, увитой лозой. — Макалаурэ, ты мой спаситель! — падая на скамейку, выдохнула я, с благодарностью глядя на сына Феанора и борясь с желанием скинуть туфли и дать отдых ногам. — Для посланницы Валар ты очень странная. — Он посмотрел на меня долгим испытующим взглядом и, не дав ответить, продолжил: — Не волнуйся, Эруанна, мне не нужны твои тайны. Кем бы ты ни была, я вижу, что ты хочешь помочь. Да что ж такое сегодня?! Как будто их всех провидец покусал! — А где твои братья? — спросила я, не придумав ничего лучше. — Со мной только Амбаруссар, за остальными приглядывает Майтимо. — Песня была о твоей жене? — Я даже не сразу сообразила, что вопрос задала я сама. Вот уж точно, язык мой-враг мой! Маглор вздрогнул и уставился на меня так, будто прикидывал, как бы меня потише убить и понадежнее закопать… Пару минут он молча буравил меня взглядом, потом заговорил: — Мы успели обменяться лишь помолвочными кольцами. Отец был не очень-то рад этому, ведь моя Исилвен была из тэлери, а он, как и большинство нолдор, относился к ним несколько высокомерно. К тому же она родственница Эарвен, матери Финдарато и остальных, хоть и дальняя. Когда же мы… Когда началась резня в Гавани, я на миг увидел ее… Думаю, ее взгляд, полный непонимания и ужаса, можно считать разрывом нашей помолвки. Проклятый Моргот! Проклятая Клятва! Все мы прокляты… — совсем тихо закончил он. — Мне так жаль, — только и смогла проговорить я. — Может быть, еще не все потеряно? — Гнев Валар лежит на Доме Феанора, тебе ли не знать? Мы очень долго не покинем Чертоги Мандоса, да и к чему ей тот, кто убивал ее родичей? — Он поднялся, снова протягивая мне руку. — Пора возвращаться, не будем портить Финдарато праздник.***
Было уже далеко за полночь, когда гости начали расходиться, а я потащила Финрода к себе — отдать подарок. — Только развернешь у себя в комнате, хорошо? — Хорошо, — согласился он. — А ты поможешь мне выбрать для нее место? В его комнате я еще не была, и идти туда в первый раз среди ночи было несколько неловко, но отказать ему я не смогла. От его взгляда я просто таяла, совершенно теряя не только волю, но и способность здраво мыслить. Он подхватил картину, и мы отправились в его комнату. Похоже, все уже разбрелись, лишь откуда-то издали доносился тихий плач струн. Комната Фелагунда отличалась от комнаты того же Аэгнора разве что царящим в ней порядком да еще наличием выхода в сад. — Уже можно разворачивать? — спросил Фелагунд, глядя на меня, как малыш на Деда Мороза. Разрешив, я, немного волнуясь, наблюдала, как он отбросил легкую ткань, скрывавшую картину, и замер, разглядывая мое творение. Эту картину я считала, пожалуй, лучшим из всего, что когда-либо рисовала. Я изобразила Финрода сидящим среди вересковых зарослей в той чудесной долине, куда мы ездили на пикник. Он ведь говорил, что любит бывать там. — Спасибо, — наконец проговорил он, поворачиваясь. — Мне очень нравится. — Я рада, — улыбнулась я. — Так куда будем вешать? — Думаю, в изголовье кровати, — на мгновение задумавшись, предложил он. — Примерим? — А как? — Я с сомнением окинула взглядом огромную кровать. — Залезем на кровать, — он усмехнулся как мальчишка, задумавший шалость. — Я подержу, а ты отметишь нужное место, а повешу уже завтра. Я покосилась на Финрода. Он что, опять перебрал? Вроде непохоже… Забравшись на кровать, мы долго примеривались, в конце концов, когда мы поменялись ролями, у нас все получилось. Довольный, он опустил картину на пол и вдруг, хитро прищурившись, сказал: — Знаешь, я в детстве очень любил прыгать на родительской кровати. А ты? Не успела я ответить, как он мягко оттолкнулся и, раскинув руки, со смехом рухнул на кровать. Стоит ли говорить, что меня тут же снесло, и я, взвизгнув, упала сверху. Несколько удивившись тому, что кровать стойко выдержала такое обращение, я свирепо уставилась на Финрода, собираясь высказать все, что думаю о его ребячестве, но, стоило взглянуть на его счастливое лицо, все возмущение тут же испарилось. В конце концов, у него день рождения! От его взгляда меня бросило в жар. Неужели он снова меня поцелует? Про «соблюдать дистанцию» в этот момент вспоминать я не хотела. Наше дыхание смешалось и губы встретились… — Финдарато, мне нужно с тобой поговорить, — раздался за дверью голос Ородрета. — Это важно! Я могу войти? Да уж… Это было почти предсказуемо! И куда мне теперь деваться? Попадаться Ородрету не хотелось совершено. Бросив быстрый взгляд на виновато улыбающегося Финрода, я выскользнула в сад. Уже не меньше получаса я бродила по перепутанным тропинкам сада, пытаясь выбраться. И почему у меня такое чувство, что Илуватар выбрал меня, чтобы просто повеселиться? Наверное, человека, менее подходящего для этой роли, было не найти… Я даже в саду умудрилась заблудиться! — Любишь ночные прогулки? — раздался совсем рядом тихий насмешливый голос. Кажется, я попалась. Передо мной стоял ухмыляющийся Аэгнор. — Предложить тебе компанию для прогулки или проводить в твою комнату? — Айканаро, ты невыносим, — вздохнула я. — Ну вот, — с преувеличенной обидой отозвался он. — А я ведь тебя практически спасти пришел. — Ты мой герой, Айканаро! — патетично произнесла я. — Так лучше? Аэгнор расхохотался. Отсмеявшись, он снова заговорил: — Артафиндэ просил передать тебе его глубочайшие извинения, к сожалению, государственные дела нашли его даже ночью. Так его Финрод прислал? — Это связано с тем, о чем хотел поговорить Ородрет? Ой! — Я запоздало прикрыла рукой рот. Сама себя сдала с потрохами… Как жаль, что провалиться со стыда лишь фигура речи. Что он теперь подумает? — Удивляюсь твоей осведомленности, — хохотнул Аэгнор и уже серьезно добавил. — Да, один из дальних патрулей пропал. Пока ничего не известно, но два дня назад они должны были вернуться. Кажется, предчувствие брата не обмануло. Проводив меня до дверей комнаты и уже собираясь уходить, он вдруг добавил: — Вы с Артафиндэ друг друга стоите, оба так мило краснеете! Явно довольный собой, Аэгнор ушел. Войдя в свою комнату, я с трудом сдержала желание посильнее хлопнуть дверью.