Раз попаданка, два попаданка...

                    Я сидела в комнате и размышляла о том, как же все сложно в наших отношениях с Финродом. С одной стороны, я не могла не признать, что весьма неравнодушна к нему, да и я ему, похоже, симпатична, с другой же опасалась того, что наши с ним отношения заранее обречены. Что же делать?       Неожиданно в дверь постучались и вошел сам виновник моих размышлений.       — Мне сообщили, что Миримон возвращается, причем не один.       — Не один? — удивленно переспросила я.       — Он везет двоих. Девушку и мужчину, похоже, серьезно раненного.       — Кто они? Неужели что-то случилось с Береном и Лютиэн?       — Это не они. Сообщение было от Эдрахиля, а он знает обоих, — пояснил Фелагунд. — Скоро они будут здесь, ты пойдешь?       — Конечно!       Мы отправились встречать Миримона и его таинственных спутников.       Спустя несколько мучительных минут ожидания я увидела приближавшегося волка, его сопровождал десяток эльфов, должно быть, патруль. Среди них я заметила и светловолосого, улыбчивого Эдрахиля. На спине Миримона действительно сидела девушка. Узнавание пришло как удар обухом по голове. Не может быть!       — Ксю… эээ. Лаурэль! — закричала я, вспомнив, как она называла себя. Это казалось невозможным, но это действительно была она.       Как только Миримон остановился рядом с нами, она буквально рухнула с его спины. К счастью, Финрод успел подхватить ее. Она была бледной и осунувшейся, с красными от слез глазами, под которыми залегли тени. Рубаха была разорвана и больше напоминала топ. Взглянув на неподвижного перевязанного мужчину, я поняла, что Ксюша использовала его рубаху и часть своей в качестве бинтов.       — Айка! Ты жива! — Несмотря на очевидную слабость, она крепко обняла меня, стоило Финроду отпустить ее.       — Я тоже скучала! — Я обняла ее в ответ. — Откуда ты здесь? Что с тобой случилось?       — Мне очень нужна помощь! — в ее глазах стояли слезы. — Мы можем уйти куда-нибудь, где сможем поговорить?       Я заметила устремленные на нас любопытные взгляды замерших неподалеку эльфов.       — Кто это? Что с ним? — поинтересовался Фелагунд, глядя на спутника Ксюши.       — Не здесь, пожалуйста, — тихо попросила Ксюша.       Финрод кивнул, и мы, сопровождаемые Миримоном, по-прежнему везущим бесчувственного мужчину пошли в одну из комнат. Там волк довольно бесцеремонно скинул того на кровать и, фыркнув, отошел.       — Это Ксюша, моя подруга, — представила я. — Я и не знала, что она тоже оказалась здесь!       — Прошу вас, отложим церемонии, — взмолилась Ксюша. — Он ранен и уже три дня не приходит в сознание! Прошу, помогите!       — Как он был ранен? — спросил Фелагунд, переключая внимание на раненного.       — Орки, много, а еще балроги, — подруга вздрогнула и зеленые глаза снова наполнились слезами.       — Удивительно, что он вообще выжил. — Финрод склонился над мужчиной, осторожно переворачивая того на спину, и, отведя растрепанные, покрытые кровью волосы с его лица, застыл.       — Что случи… Ой! — Стоило мне взглянуть, как слова застряли в горле, и я тихо спросила: — Ксюша, а ты знаешь, кто это?       — Знаю! Спасите его! Его ранили из-за меня! — Спеша убедить нас, она распахнула свой разум.       Ого! Оказывается, она уже довольно долго была в Средиземье! В череде увиденных образов были и такие, которые заставили меня густо покраснеть. Фелагунд оказался покрепче, лицо его осталось невозмутимым, лишь алеющие кончики ушей выдавали что и он смущен не меньше.       — Ох! — Видимо, по цвету моего лица подруга догадалась, что в спешке показала что-то лишнее. — Простите, я не подумала…       Громкое и насмешливое фырканье Миримона мгновенно привело нашу смущенную компанию в чувство:       — Не знаю, как вас, а меня вполне устроит, если он не очнется совсем. Только стоило ли тогда тащить его сюда? Но вы продолжайте, не отвлекайтесь!       — Ты сможешь его исцелить? — бросив на волка свирепый взгляд, спросила я Финрода и шепотом добавила: — Но, если он просто ее использовал… я сама его убью!       — Не уверен, я никогда не пытался исцелить майа, — моя угроза в адрес Саурона его похоже позабавила.       — Я могу помочь? — вздохнув, спросила я.       — Может, споешь?       Мирмон снова фыркнул и вдруг затрясся, как в припадке:       — Вы с подругой прямо-таки ударный эльфийский хор! Видела бы ты, что она с балрогами сотворила, — наконец выдавил он, отдышавшись.       — Она? С балрогами?       — Прошу вас, сначала помогите ему, — вмешалась Ксюша, и мне стало стыдно.       Что же спеть? Главное, не добить ненароком… Было бы проще, если бы я знала, какой эффект будет от той или иной песни. Или дело не в песне, а просто в пении?       — Думай об исцелении и пой, — подсказал Финрод. — Я буду рядом и помогу.       Он положил руки на грудь Саурона. Я, после секундного раздумья, положила одну рядом, а в другую взяла руку подруги в надежде, что если все получится, то и ей помогу. Ну, была не была!       Легкий ветра вздох — смерти нет.       Тот, кто пламя сам, не сгорит в огне.       Бьется на ветру, словно знамя, плащ.       Ветер, верный друг, обо мне не плач.       Все, что было — не было,       Все в огне сгорит,       Пламя рыжей птицею к небу полетит.       Имя мое прежнее здесь забудут пусть,       Долог путь в бессмертие —       Я еще вернусь…       Только долгий путь. Смерти нет.       Пламени цветок. Ярко рыжий цвет       Искры рвутся вверх — россыпь янтаря       Свой короткий путь я прошла не зря.       Все, что было — не было,       Все в огне сгорит,       Пламя рыжей птицею к небу полетит.       Имя мое прежнее здесь забудут пусть,       Долог путь в бессмертие —       Я еще вернусь…       Почувствовав сильное головокружение я едва не осела на пол, к счастью, Финрод успел поддержать. Он тоже был бледен, зато раны Саурона попросту исчезли. Сейчас было похоже, что он просто крепко спит. Это сколько же сил мы в него закачали? Надеюсь, не зря…       Я перевела взгляд на Ксюшу и увидела, что и ей стало лучше, все следы утомления и переживаний пропали. Разве что глаза по-прежнему были красными, но и то, скорее потому, что она не прекращала плакать.       — Я бы посоветовал заковать его, — предложил Миримон, подозрительно косясь на исцеленного майа.       — Нет! — тут же воскликнула подруга, из ее глаз опять покатились слезы. — Прошу, не надо! Он ведь знал, что его все ненавидят, но был готов на все, чтобы спасти меня! Он изменился! Я не лгу вам!       — Но ты можешь быть уверена, что он не лгал? — осторожно спросила я.       — Могу! Айка, прошу, убеди их!       Я вздохнула, сдаваясь, и вопросительно посмотрела на Фелагунда. Не могу видеть ее в слезах.       — Я не могу подвергать риску свой народ, — нахмурился он. Видно было, что ему жаль Ксюшу, но на кону были судьбы тех, кто ему доверился.       — Тогда и меня заковывайте вместе с ним! — Подруга заслонила собой Саурона.       — Гр-р, угораздило же с сумасшедшими связаться, — вздохнув, проворчал Миримон, видя решимость Ксюши и колебания Финрода. — Я позову своих, мы посторожим, но если он попытается сбежать — не обессудьте, — зловещая усмешка обнажила устрашающие клыки. — Многие из нас испытывают к нему далеко не теплые чувства.       Ксюша замерла, испуганно глядя на волка. Кажется, она решила, что, стоит ей выйти за дверь, как он тотчас же разорвет Саурона, до сих пор не пришедшего в себя.       — Пойдем, тебе надо помыться и подыскать что-то из одежды, — я подтолкнула подругу к двери.       — Я побуду с ним, — сказал Финрод, увидев обеспокоенный взгляд Ксюши. — Пригляжу за волками. Видя, что она все еще сомневается, он добавил: — Если он не попытается напасть или сбежать, он не будет закован. Обещаю!       — Я тоже буду неподалеку, за дверью, — проворчал Миримон. — Должен же тут быть хоть кто-то здравомыслящий! Не волнуйтесь, я постараюсь… вести себя прилично.       Видимо, не поверить Фелагунду было в принципе невозможно. Кивнув, подруга позволила себя увести. За всей этой суетой мы даже не вспомнили про Сильмарилл.       Оставив Ксюшу блаженствовать в ванне, я отправилась искать Иримэ, ведь ничего из моей одежды подруге не подойдет, потому как, в отличие от меня, она была девушкой фигуристой, да и ростом выше.       Эта эльфийка точно была волшебницей — за считанные минуты она сумела переделать одно из моих платьев под фигуру и рост подруги, а еще пообещала сшить несколько платьев специально для Ксюши. Когда Иримэ ушла, я спросила:       — Так что там было с балрогами?       — Я не знаю, Ай... прости, Эруанна, — нужно привыкнуть…       — Да ладно, наедине можно. Только Финрод, некоторые из его родных и Миримон знают правду обо мне. Остальные считают посланницей Валар.       Вздрогнув от воспоминаний, подруга рассказала мне об их бегстве и нападении балрогов и орков, а также о том, как Майрон рисковал жизнью, чтоб защитить ее:       — А потом я услышала Илуватара. Он велел петь, ну я и запела…       — Интересно, что?       — Колыбельную, — смутилась она. — Ну ту, мамину любимую, помнишь?       — И что?       — Они все замерли…       — Ты усыпила балрогов колыбельной? — расхохоталась я. — А что потом?       — Потом появился твой Миримон и согласился нам помочь. Правда, он был не рад идее спасать Майрона… Он его не любит, — печально вздохнув, закончила Ксюша.       — А ты любишь? — спросила я, и она густо покраснела. Да, слова тут излишни. Очень надеюсь, что он и правда изменился!       — А сама-то, — вяло отшутилась подруга. — Думаешь, я не заметила как вы с Финродом смотрите друг на друга?       — Между нами ничего такого не было! — Теперь была моя очередь краснеть.       — Совсем ничего? — Ксюша уставилась на меня как на сумасшедшую. — Я же вижу, что вы неравнодушны друг к другу!       — Ну-у… целовались только, — тихо призналась я.       — А как давно ты здесь? — удивилась подруга.       — С весны…       Ксюша выразительно закатила глаза, но комментировать не стала.       Мы совершили набег на кухню, где нас снабдили едой. Особенно меня порадовало большое блюдо с суфле. Подруга есть отказалась и торопила меня, поэтому, проглотив пару пирожных, мы вернулись в комнату, где оставили майа. Хотели взять и ему еды, но, в спешке, мы забыли поднос.

***

      Майрон почувствовал, как сознание возвращается к нему. Вспомнив произошедшее, он открыл глаза и позвал:       — Лаурэль!       Но ответил совсем другой голос:       — Я рад, что тебе лучше.       Сначала майа огляделся. Он лежал на кровати в просторной комнате, освещенной золотистым светом светильников. Обстановка недвусмысленно указывала на то, что он не в подземельях Ангбанда, а в жилище эльфов.       Странно… Еще более странным было отсутствие ран. Незаметно двинув руками, он понял, что, ко всему прочему, не закован. Переведя взгляд, он увидел говорившего. Золотоволосый эльф, которого он считал мертвым, сидел на стуле рядом с кроватью, глядя на него все тем же спокойным взглядом, который он помнил с их прошлой встречи. Вот только тогда этот эльф был его пленником.       — В Чертогах Мандоса перестановку затеяли? — усмехнулся Майрон, скрывая удивление.       — Ты не умер, если ты об этом. Ты мой гость, — отозвался эльф с открытой и вполне дружелюбной улыбкой.       — Значит, ты тоже жив… Не поверишь, но я рад. Странно только, что такому гостю, как я, — майа язвительно подчеркнул слово «гостю», — браслетов не предусмотрели.       — Я не собираюсь тебя заковывать, Гортхаур. Повторюсь, ты мой гость.       — Майрон, если можно, — поморщился майа. — Где Лаурэль? Как она?       Он все еще не верил в происходящее, но очень волновался за девушку.       — С ней все хорошо. Нам удалось убедить ее пойти переодеться и поесть.       — Могу я узнать, где я и с кем говорю? — Майрон, памятуя о прошлом общении с этим упрямым эльфом, не особо надеялся на ответ.       — Ты в Нарготронде, а я Финрод Фелагунд, — эльф усмехнулся, явно догадавшись о чем подумал его гость.       — Как я сюда попал? — озадаченно нахмурился майа. Последним его воспоминанием была песня Лаурэль, заставившая балрогов и выживших орков замереть подобно статуям.       — Миримон, наш друг, привез сюда тебя и Лаурэль. Он нашел вас на поляне в лесу. Ты был сильно изранен и три дня не приходил в сознание.       — Тем более удивляет, что меня поселили в спальне, а не в темнице. А вдруг я сбегу?       — Лаурэль просила за тебя, а пытаться сбежать я бы очень не советовал… К тому же в этом случае я буду вынужден заковать вас обоих, а мне бы очень этого не хотелось.       Ясно, что его не просто так не заковали. Но причем тут Лаурэль? В любом случае это не важно, бежать он не собирался.       — Полагаю, теперь Владыка потребует, чтоб я открылся?       — Не стану скрывать, я хотел бы этого, чтоб убедиться, что ты не принесешь зла моим близким и народу, но я не стану ничего требовать.       — Как благородно, — хмыкнул майа. — Исцелил меня тоже ты? Не ожидал, — и, чуть склонив голову, добавил, — но все равно благодарю!       — Скорее я лишь помогал Эруанне, — Фелагунд кивнул, принимая благодарность.       В голове Майрона были сплошные вопросы. Что там делали эльфы? Как Лаурэль удалось уговорить какого-то из них привезти их сюда? Неужели они могли его не узнать? Как она убедила этих двоих исцелить его, да еще и уговорила оставить гостем, а не узником?       «Хотелось бы это видеть!» — про себя усмехнулся он.       Как все-таки странно… Оказаться в Нарготронде и беседовать с эльфом, которого считал мертвым. К тому же тот называет его гостем и, кажется, даже не помышляет о том, чтоб заковать. Майа содрогнулся, представив, что было бы, если бы после пропажи камня, Моргот узнал еще и о том, что пленником Тол-ин-Гаурхот, помимо наглого смертного, был владыка Нарготронда с отрядом… К счастью, Майрон и сам тогда не знал об этом.       Зато в безумии этого эльфа он заподозрил еще тогда, когда тот пытался миновать Тол-ин-Гаурхот и бросил ему вызов… Интересно, весь Третий Дом нолдор с ума сошел или только этот его представитель?       Только сейчас майа обратил внимание, что укрыт почти невесомым покрывалом, заменившим его одежду. Приподняв бровь, Майрон перевел выразительный взгляд на Финрода и иронично усмехнулся:       — Это чтобы я не пытался бежать?       — Чтобы остановить потерю крови Лаурэль пустила твою рубашку и часть своей на перевязку, остальное тоже было в весьма плачевном состоянии, — пояснил Финрод и, указав на стопку чистой одежды добавил. — Надеюсь, это подойдет. Я распорядился приготовить ванну, думаю, тебе не помешает.       — Хочешь мне спину потереть? — съязвил майа.       — Настолько далеко мое гостеприимство не распространяется, — откликнулся Фелагунд.       Буквально через пару минут вошли два эльфа, принесшие воду. Наполнив ванну, они ушли, даже не взглянув в сторону гостя. Майрон, откинув покрывало, встал с кровати и заметил, как поспешно отвернулся эльф.       — Не знал, что ты так застенчив, нолдо, — майа не сдержал усмешки. — Краснеешь, как юная дева.       Он знал, что испытывает терпение эльфа, но доброжелательность владыки Нарготронда удивляла и ставила в тупик. Майрон слишком привык к враждебности и ненависти, да и ожидание решения своей участи затягивать не хотелось. Не дождавшись ответа, он удалился за ширму, где с удовольствием смыл с себя грязь и кровь. Потом с помощью своей силы подогнал размер одежды. Непривычно было после веков в черном надеть на себя что-то другое, но это мелочи.       — Скажи прямо, что ты со мной сделаешь? — выходя из-за ширмы, без лишних предисловий спросил майа.       На его месте сам он, наверное, убил бы того, кто принес столько бед. Или навеки запер в темницу.       — Ничего, — все так же спокойно ответил Фелагунд.       В этот момент Майрон услышал знакомый голос, и через мгновение в комнату ворвалась Лаурэль. С ней вошла и уже знакомая ему черноволосая нолдиэ, с которой он встречался в битве.       Лаурэль, подойдя, крепко обняла стоящего майа и обратилась к владыке Нарготронда:       — Зачем же вы так рано подняли его с постели? Он же был ранен! Ему отдыхать надо!       — Я подумал, что ему не помешает принять ванну, — Финрод чуть смущенно улыбнулся.       — Я чувствую себя очень хорошо. Благодаря тебе, — тихо ответил Майрон, тоже обнимая девушку.       Под его нежным взглядом девушка зарделась:       — Это Финрод и Ай… Эруанна тебя исцелили, их надо благодарить.       Майа перевел взгляд на брюнетку:       — Благодарю.