Бэн. HS
Он отправляет сообщение, кусая губы и чувствуя, как знобит всё тело. Пару часов назад парень вернулся с восточного района, где пытался взять льда по старой цене, но барыга послал его к чёрту, продав лишь пару круглых, которыми Стайлс догнался ещё в сквоте, чтобы доползти до дома, не загнувшись с ломкой в автобусе. Прикуривает бычок косяка, покачиваясь из стороны в сторону в ожидании ответа, не выдерживает и набирает следующее уже через минуту:Меня кумарит, дай аванс. HS
Томлинсон несказанно рад полученному сообщению. Так будет действительно проще следить за порядком. Он сразу же высылает людей к тому самому Бену, подозрения к которому появились уже давно.У тебя есть карта? L
Ответа не следует достаточно продолжительное время, поэтому Луи пишет другое сообщение. Мужчина держит своё слово и в любом случае отдаст заработанные кудрявым деньги.Блять, скажи какой этаж, я отдам тебе деньги и дозу, раз уж так вышло. L
3. HS
Стайлс всё же находит в себе силы написать одну цифру, чтобы дилер смог добраться до него. Гарри поднимается на дрожащих ногах, не выпуская косяк, зажатый между искусанных в кровь губ, чтобы дойти до двери, которая оказывается открытой, потому что он влетал в квартиру настолько обдолбанным, что не удосужился её запереть. На самом деле такое происходит регулярно: то слишком объёбаны, то слишком ломает, то ещё что-то — всё равно выносить у них нечего. Кудрявый выдыхает с облегчением, понимая, что не придётся ставиться героином своего соседа, потому что именно эта идея не выходила из головы с самого утра, когда парень осознал, что у него не осталось дозы и денег, а Сэм был слишком убит, чтобы заметить пропажу своего порошка. Он остаётся в прихожей, опираясь о стену и нетерпеливо заламывая пальцы в ожидании барыги, который очень любезно оформил доставку на дом. Гарри бы отсосал ему в знак благодарности сразу после того, как нюхнёт, но зубы так стучат, что с вероятностью в девяносто девять процентов после такого минета заботливый Томмо остался бы без члена. Шатен быстро добирается до непонятного серого и грязного здания в знакомом неблагополучном районе, адрес которого он знал с прошлой их встречи. Он снова одет, как подросток, причём не из самой обеспеченной семьи, поэтому вполне бы вписался в эту картину, если бы не хороший автомобиль — его слабость. Томлинсон закидывает пакетик в карман и аптечку в портфель (похоже, он теперь на каждую встречу с кудрявым будет таскать бинт и перекись), быстро забегает в подъезд и поднимается на нужный этаж, сразу же натыкаясь на квартиру Стайлса. — Спасибо за работу, вот твой аванс, — Луи трясёт в воздухе пакетик, который у него сразу же забирают. Гарри бредёт на кухню, которая похожа на помойку со всем этим разбросанным мусором, и если она предназначена для готовки, то только наркотиков. Парень даже не замечает, что шатен следует за ним, пока тот не подаёт голос, задавая вопросы, в то время как кудрявый шмыгает носом, туша окурок в раковине и принимаясь раздалбливать кристаллы в порошок ручкой большого кухонного ножа. — И за это жильё ещё нужно платить? Блять, это ужасно и… Хэй, чувак, ты когда-нибудь вообще отходишь от трипов? Ну, там, ходишь в душ, переодеваешься? Выглядишь просто отвратительно, — Луи достаёт из рюкзака пятьсот долларов. — Да, — отвечает Гарри, разворачивая бумагу и высыпая порошок на столешницу, чтобы разделить на дорожки валяющейся неподалеку скидочной картой, — Иногда, — поправляется, хмурясь. — Я просто не могу думать без этого дерьма. Ты разве не в курсе, как оно работает? — он оборачивается лишь на секунду, пока сворачивает мелкую купюру в трубочку, наклоняясь над столешницей и снюхивая жирную дорожку. Трёт нос, передёргиваясь, прежде чем выпрямиться и снова взглянуть на дилера. Луи пиздец как противно находиться в этой квартире, дышать воздухом, который перемешан с отвратительными запахами, и пытаться не измазаться в чём-то. Он непроизвольно морщит нос, запихивая руки в карманы толстовки и оглядывая помещение — из-за большого количества шприцов, оно больше напоминало какую-то мусорку при больнице, нежели кухню. Луи поднимает взгляд на своего знакомого и тяжело вздыхает. — Эм… У тебя кровь из носа? Кажется, твои сосуды уже предпочитают отброситься. Стайлс подносит пальцы к носу, прикасаясь к тёплой вязкой жидкости и отводя от лица, чтобы убедиться, что Томмо прав. Он проводит рукавом толстовки над верхней губой, скорее размазывая кровь, нежели стирая, но похуй. — Так ты продолжаешь жалеть себя? Ну да, малыши обычно так и делают, перекладывают вину с себя, жалеют. Ты так и не вырастешь, Гарольд. — А ты типа самый умный? — огрызается Гарри, с вызовом глядя на… Парня? Мужчину? «Сколько ему, блять, лет?» — Если бы я хотел послушать ахуительно важные советы, я бы предупредил, но что-то не припомню такого, ага? Воспитывай своих детишек, уверен, они вырастут правильными задротами с высокими моральными принципами — все в своего сладкого папочку. — Я не могу здесь больше находиться, меня сейчас стошнит. Надеюсь, ты уже взрослый мальчик и умеешь останавливать кровотечение из носа, — шатен снимает со спины рюкзак, быстро роясь там, а после вытаскивает несколько ватных тампонов и перекись, складывая это всё на более-менее чистое место на столе. — Да, я крутой папочка, рад, что ты это заметил. И я не буду тебя ни на что уговаривать. Ты либо сдохнешь в этом свинарнике, либо сам попросишь о помощи. И знаешь, я помогу тебе, — кивает Луи и выходит на улицу, вдыхая не такой уж и свежий, но более чистый воздух, и выуживая из кармана сигарету. Гарри закатывает глаза и усмехается. — Тоже мне, блять, мать Тереза.***
Это случается раньше, чем Стайлс успевает осознать, как всё произошло. Их с Сэмом избивают коллекторы, забирая всю наркоту и деньги, найденные в квартире, бомжатник тупо опечатывают и оставляют двух обдолбанных наркоманов на улице, упоминая, что им повезло остаться живыми. Вариантов куда идти не так уж и много, по итогу кудрявый оказывается в той самой заброшке в паре кварталов от бывшего «дома», проводя две ночи на разодранных матрасах и под таблетками, приглушающими кумар, пока Луи наконец не заявляется, чтобы продать очередную дозу своим постоянным клиентам. Гарри мог бы набрать его раньше, но даже его разбитый телефон отобрали. — Мне нужна помощь, — Луи говорил, что кудрявый выглядит как дерьмо в прошлый раз, и это было действительно так, но в этот раз всё оказывается ещё хуже. Томлинсон с интересом смотрит на то, как кудрявый обжился в этом ещё более убогом месте, чем та квартира (если это вообще можно так назвать), в которой он до этого***
Через полчаса они подъезжают к абсолютно обычному серому зданию, в котором всего четыре этажа и на улице ни души. Вокруг всегда так тихо, потому что здесь, в основном, живут всякие офисные планктоны с максимальным заработком — триста долларов в месяц, работая по двенадцать, а то и больше часов. Эта странная парочка из наркомана и дилера быстро добирается до невозможно маленькой квартирки на втором этаже, и Томлинсон, первым делом, отправляет кудрявого в душ и, как и обещал, даёт свои вещи, не слушая никаких претензий, а сам идёт на кухню, доставая пару консервов и сосиски, чтобы приготовить импровизированный ужин. Конечно, он это готовил только из-за того, что был сам голоден. Именно так он и оправдывает свою непонятно откуда взявшуюся заботу. В это время Гарри шипит и скулит под контрастным душем, потому что разодранные раны отдают неприятным ощущением от контакта с водой. Он действительно не помнит, когда мылся последний раз, поэтому неудивительно, что толстый слой пыли вперемешку с запёкшейся кровью придаёт воде тёмно-красный оттенок. После душа кудрявый влезает в выданные ему шмотки, тряся мокрыми волосами, как пёс, вместо того, чтобы обтереть их полотенцем. Одежда прилипает к влажному телу, и парень даже не смотрит на своё отражение в запотевшем зеркале, поэтому он не знает, что душ значительно улучшает его внешний вид, хотя, естественно, до прежней привлекательности всё так же далеко. Гарри выходит из ванной и сразу направляется на запах. Как и у большинства наркоманов, у Стайлса нет потребности в еде, тем более после дозы, которую ему подкинул барыга. Кудрявый широко улыбается, потому что Луи так же вручил ему щётку, и теперь зубы не такие невыносимо-отвратительно жёлтые. — Разве ты не можешь позволить себе ужинать чем-то получше консервов? — беззлобно интересуется младший, не торопясь садиться и крутясь по кухне туда-сюда. — Я думал, что ты рубишь нормально бабла на этом дерьме. Ты ведь не торчишь, да? Да, ты точно не торчишь. Ты принципиально не пробовал или пробовал и тебе не понравилось? — наваливает вопросы кудрявый, не в силах заставить себя заткнуться, чтобы выслушать ответ. Томлинсон только закатывает глаза, когда слышит шквал вопросов Гарри, который так и продолжается, не давая ему возможности ответить. — Я же сказал, что не живу здесь постоянно, а только тогда, когда меня ищут копы. Консервы имеют большой срок годности, так что еду из банки я тоже жру, — он поднимает свой взгляд и буквально столбенеет. Стайлс выглядит совершенно по-иному. После душа на его щеках даже появляется лёгкий румянец, а кожа, как и волосы, наконец-то чистая, за исключением ссадин и синяков. — Выглядишь гораздо лучше, — он кивает и выкладывает стряпню на тарелки. — В этой квартире не должно быть никого постороннего, шума и копов. Если ты накосячишь, то я вышвырну тебя отсюда, как блохастого котёнка за шкирку, понял? И не сдохни здесь, потому что отсюда проблематично вывезти тело без свидетелей. — Да, окей, я не тупой, — часто кивает Гарри. — Если соберусь подыхать, отползу куда-нибудь, — обещает он, весело усмехаясь. — Так что? Ты употребляешь что-нибудь? Мы могли бы раскуриться, у тебя же есть травка, — предлагает младший, не сводя взгляд с шатена. Он не любит оставаться один, тем более в замкнутом пространстве, когда появляется столько сил. — Нет, я не употребляю вообще и ни при каких обстоятельствах. В Якудза с этим строго, это закон, и я не могу ослушаться, иначе лишусь фаланги мизинца. А мне, знаешь ли, кажется более эстетичным вид целой руки, — фыркает Луи и накалывает на вилку кусочек сосиски. — У тебя есть деньги, ты можешь купить всё, что захочешь, травку тоже. Любой каприз за ваши деньги. — Да я в курсе, просто не хочу один, — объясняет Гарри, удивляясь тому, что Луи настолько чтит законы. Марк был куда проще в этом плане. — Может, ты хочешь пива? Пить ведь можно? Я могу сгонять в магазин, пока ты ешь. Чем ты обычно занимаешься, когда остаёшься здесь один? — Гарри не особо оглядывался, но не похоже, что в этой бетонной коробке есть какие-то развлечения. — Ты так хочешь увидеть меня в нетрезвом виде? — шатен усмехается и убирает остатки своего ужина обратно в сковороду. — Здесь есть пиво и даже вино, так что сиди на своей тощей заднице и не рыпайся, — кривится Луи, изображая раздражение. — Обычно, я отдыхаю в это время, читаю, но иногда приходится и разбираться с бумагами, поставками и многим другим. Может, лучше развлечёшь меня увлекательнейшим рассказом о том, как ты всё проебал? — Ага, без проблем, если обещаешь, что не станешь ныть о том, как это хуёво, и как сильно ты мечтал обо всём, что я имел, — просит Гарри, подходя к холодильнику, чтобы убедиться, что в нём действительно есть пиво. Гарри берёт две бутылки, одну ставит Луи, а вторую себе, садясь за стол, затем снова поднимается, чтобы найти открывашку в одном из ящиков. Он бы открыл о стол, но всё же Луи просил тут ничего не портить, а Стайлс, пока ещё, об этом помнит. — Окей, — Гарри ёрзает на стуле, пытаясь усесться, но у него, на самом деле, очень тощая задница, и кости болят на твёрдой поверхности. — Мы можем перебраться на кровать? Я долго не просижу тут, — вместо ожидаемого рассказа, просит кудрявый, поднимаясь уже в третий раз. — Кстати, она ведь одна? Будешь спать с наркоманом, когда придётся гаситься от копов? Или у тебя много таких убежищ по городу? Как ты вообще попал в наркоторговлю? — как самый каноничный метовый торчок, он перескакивает из одной мысли на другую, мгновенно их озвучивая и забывая, что всё ещё не ответил на вопрос Луи. Томмо поднимается с места, а затем хлопает младшего по плечу, хватает бутылку пива и идёт в гостиную, которая является и спальней. Квартира безумно маленькая, как раз то, что нужно, чтобы скрываться от блюстителей закона. — Как видишь, кровать одна, как и комната. Притащу тебе раскладушку, не знаю… Надеюсь, мне не придётся в ближайшее время прятаться от кого-то, — он разувается и с ногами забирается на заправленную постель, удобно ложась на бок и подпирая щеку рукой. — Я готов слушать душещипательную историю. Кудрявый падает на кровать рядом с шатеном, сначала сидя, складывая ноги по-турецки, но быстро такое положение становится неудобным, и он снова вертится, пока в итоге не оказывается лежащим бок о бок с дилером на узкой койке. Луи придерживает голову, подперев рукой, отчего слегка нависает над ним, и Гарри смотрит на него своими широко распахнутыми глазами, в которых зрачок перебивает радужку. — Я даже не знаю, с чего начать. В смысле, знаешь, люди привыкли к трогательным кулстори о плохом детстве, но ты ведь знаешь, что я не из таких, — начинает Гарри. Его речь довольно торопливая, но разборчивая: он не обдолбан в сопли, не под кайфом, доза такого плана, скорее, просто позволяет прожить день без ломки. И всё же он почёсывается время от времени, придерживая бутылку одной рукой на своем впалом животе. Из очевидных плюсов только один — Гарри больше не воняет бомжами. Запах карамельного шампуня перебивает запах его собственного разлагающегося тела, и он чистый. Парень вываливает свою историю, не опуская подробности, скатывается к каким-то конкретным сценкам, рассказывая, кто был его дилером в колледже, как невинно всё началось перед первым важным экзаменом, когда ему поставили три смены на работе, и он просто не мог проебаться там, поэтому принял свою первую дорожку амфетамина. Рассказывает, как перешёл на кокс и, в отличие от многих наркоманов, достаточно долгое время даже не знал ничего о купле-продаже, ведь его снабжал сосед по комнате в общежитии. Рассказывает, как впервые воровал деньги у мамы, как на летних каникулах осознал, что его ломает, как впервые купил дозу сам, а после — как познакомился с Марком. Ебучим Марком и метом, разжижающим мозг и уничтожающим всё, что так любили в нём близкие. Он говорит, что уже не переживал об учёбе к моменту, когда его вышвырнули из университета, документы из которого Стайлс так и не забрал. Он слишком обдолбанный пришёл на экзамен и завалил его. На несколько экзаменов. А потом просто работал по пару смен, чтобы поднять денег на дозу. Говорит, что самое отвратительное — смотреть в глаза матери, а потому он не появляется дома. Не хочет портить их жизнь так же, как и свою, поэтому всем знакомым придумывает историю о том, как оказался бездомным. Лишь бы не трогали родных и не вызванивали им из-за очередного передоза или ломки, не заставляли решать проблемы, которые они никогда не должны были решать. Гарри говорит, что у него нет семьи, потому что он проебал их так же, как и всё остальное. Ему удобно так думать и он просит Луи никак не комментировать это, потому что в рот ебал эти заумные советы по типу «они бы тебе помогли». Энн слишком добрая, слишком мягкая, слишком любит своего сына. Она бы не помогла ему, а сделала бы хуже. Себе в том числе. И Гарри даже в самом жёстком трипе следует установкам касательно этой темы. Чтобы ни случилось — это дерьмо никогда не будет касаться его семьи. Шатен внимательно слушает историю Стайлса, потому что ему реально интересно. И Луи прекрасно понимает, что младшему и самому паршиво от того, что потерял всё, хоть он и старается не показывать это. Несмотря на мат, да и в общем на ситуацию, в зелёных глазах всё ещё можно видеть ту наивность и, возможно, если хорошо покопаться, то даже проблески невинности и любовь. Любовь к своей семье. И это очень хорошо знакомо Томлинсону, который ради своих родных ввязался во весь этот грязный бизнес. — Ты только не говори о том, что был другой путь, ладно? Я хоть и сжигаю последние извилины химией, шарю, как всё дерьмо работает. Знаю, что проебал, и как всё могло бы быть. Но если ты изучал моё «дело», ты в курсе, что подростком я был наивным, и меня, кроме учёбы, ничего особо не волновало. Я просто хотел сделать всё правильно, думал, что таким образом справляюсь. До определённого момента я даже не понимал, что зависим. Ну, до тех каникул, — возвращаясь к своему рассказу и снова шмыгая носом, говорит Гарри, прежде чем приподнять голову, чтобы сделать жадный глоток пива, плотно обхватывая горлышко потрескавшимися губами. — Думаю, на этом ахуительные истории заканчиваются, — подводит итог парень, впервые за время своего монолога переводя взгляд с потолка на голубые глаза, пристально разглядывающие его с ничтожно маленького расстояния. Гарри шмыгает носом и облизывает губы. — Презираешь меня? — роняя затылок обратно на матрас, с каким-то вызовом усмехается Стайлс, глядя на идеальные черты лица дилера. Когда-то Гарри тоже был привлекательным. В смысле, по сравнению с общей массой наркоманов, он до сих пор первый красавчик. Но всё же, Луи выглядит значительно лучше, особенно вблизи, и теперь Гарри видит, что он старше, видит милые морщинки в уголках глаз. Кудрявый усмехается своим мыслям, делая ещё глоток в ожидании ответа, и стирает тонкую струйку крови, снова появляющуюся под носом. — Нет, не презираю, но тебя абсолютно ничего из того, что ты рассказал, не оправдывает. Ты не пытался прекратить употреблять? — мужчина так же внимательно смотрит на бледное и худое лицо, когда видит стекающую струйку насыщенно бордовой крови под аккуратным носом. — Блять, у тебя снова кровь, — вздыхает и пальцем поднимает парню подбородок. — Не заляпай ничего, я сейчас. Не шевелиться довольно сложно, учитывая состояние Гарри, но он всё же послушно лежит с задранной головой, дожидаясь шатена. Томмо возвращается уже с аптечкой и помогает остановить кровотечение. Они сидят слишком близко, уже давно делят личные пространства друг друга, и это не может не напрягать старшего, потому что Луи ловит себя на мысли о том, что он находит внешность Гарри приятной, хотя несколько дней назад готов был превратить эту мордашку в кровавое месиво. И это немного дико. Смешно, на самом деле, ведь кудрявый столько раз истекал кровью, даже не замечая этого, что забота о своём носе кажется ему странной и умилительной. Будь он один, он бы просто продолжил валяться, размазывая кровь по лицу, пока всё само как-нибудь не закончилось бы. Гарри облизывает губы, чувствуя металлический привкус. Интересно, у него есть заражение? Парень никогда не пускал по вене, но всякую дрянь можно подцепить, просто расхаживая с открытыми ранами, что кудрявый делал регулярно. — Ты знаешь что это значит? У тебя осталось не так уж и много времени… Фраза заставляет Стайлса перевести взгляд с окровавленных ватных тампонов на Луи. Он пялится на его лицо в десяти сантиметрах от своего собственного, слегка склоняя голову вбок и тяжело сглатывая. Гарри не знает, сколько ему осталось, но знает, что наркотик будет разрушать его медленно и мучительно. Он будет мёртвым внутри задолго до того, как сердце действительно перестанет биться, если только очередная галлюцинация не заставит сигануть в окно — тогда всё закончится раньше. — Хочешь помочь мне потратить его на что-то важное? — в этот раз в хриплом голосе наркомана нет ни тени усмешки. Парень едва заметно приподнимает бровь, не сводя взгляда с внимательных голубых глаз. Он видит, что Луи сомневается и явно думает о чём-то, что его гложет. — Просто считаю, что у каждого может быть шанс на ошибку. И твоя ошибка — это зависимость, так что я бы помог тебе, если бы ты этого хотел, — одёргивая себя, Томлинсон быстро убирает окровавленную вату, комкая в руках чистый тампон, чтобы хоть как-то занять руки, что выдают его нервное напряжение. Гарри ловит взгляд на своих губах. Случайный, наверняка, но это неважно, потому что симпатичное лицо Луи становится ещё более нервным, что означает, что именно младший заставляет его выходить из равновесия. Это становится интересным. И Гарри снова облизывает губы. На сей раз специально. — Хочешь меня? — Ха, у меня есть девушка, Стайлс, и я могу позволить себе любую шлюху. Ты думаешь, что меня возбуждают тощие торчки с носовыми кровотечениями? Не-а, промах, — усмехается мужчина, поднимаясь и отходя к окну напротив. Парень хмурится, отползая к стене, чтобы опереться на неё лопатками, не сводя взгляда с шатена. Гарри привык видеть то, чего нет на самом деле, так что не особо удивляется такой реакции. — Правда? — на этот раз в голосе снова вызов, и кудрявый усмехается, перебирая простынь тонкими пальцами. — А что тебя возбуждает, Луи? — он улыбается, глядя на барыгу из-под опущенных ресниц. Гарри давно не приходилось вспоминать, что такое флирт, но у семьи Стайлс обаяние заложено природой, и как бы парень ни убивал в себе всё живое, принимая всевозможные запрещённые вещества, какие-то вещи остаются неизменны. Что ж, Томлинсон тоже любит играть. Шатен ухмыляется и снова забирается на постель, подползая к младшему так, что он теперь нависает над ним, и безотрывно смотрит ему в глаза, медленно наклоняясь ближе к лицу. — Меня возбуждает, когда мягкая кожа касается моей, когда мне беспрекословно подчиняются... И грубый секс, — шёпотом, который в гробовой тишине квартиры кажется слишком громким, говорит Луи, так и не сводя глаз с лица Стайлса. — Твой флирт пиздец как неуместен, — фыркает он, но так и не поднимается. Гарри опускается на спину, вжимаясь затылком в матрас. Не разрывает взгляд глаза в глаза, слушая шатена — сердце бьётся ещё быстрее. На последних словах улыбка кудрявого становится совсем открытой, он не пытается прятать свои глубокие ямочки на почти исчезнувших щеках. Пальцы касаются щетинистого подбородка Луи, скользя к шее, забываясь в карамельных прядях на затылке, не позволяя отстраниться даже на миллиметр, но и не притягивая ближе. — Я хорош в подчинении, знаешь? Луи ухмыляется и наклоняется чуть ниже, проводит носом по щеке кудрявого, опаляя его кожу горячим дыханием. — Я в этом очень сильно сомневаюсь. Ты уже заявил мне, что я тебе не папочка, и даже ослушался меня, помнишь? Я люблю подчинение не только в постели, Гарольд, — тихо говорит старший, практически наваливаясь на лежащего под ним парня. — Тебе придётся переубедить меня. — Разве твоя девушка не будет против, если ты заведёшь себе ещё одного щеночка? — рефлекторно ластясь на горячее прикосновение, с самым невинным видом интересуется кудрявый. Ему, если честно, плевать на эту девушку. Так же, как плевать на все эти комментарии насчёт подчинения. Гарри знает, что плох в этом. По крайней мере в том, что касается жизни — точно. — Или у неё нет выбора? — любопытство всегда было одной из главных черт характера кудрявого. Он продолжает перебирать волосы шатена, время от времени, едва заметно, приподнимаясь, словно случайно, ёрзая в попытках устроиться поудобнее, вжимается своим тазом в пах шатена. — А ты думаешь, что моя девушка не знает о том, что я могу заниматься сексом с кем-то ещё? Она не такая наивная, как ты, — старший блаженно закрывает глаза от прикосновений пальцев Гарри и понимает, что «игра» уже заходит довольно далеко, но ему так не хочется останавливаться. — Выбор есть всегда и у всех, её никто не держит на цепи, — фыркает на ухо кудрявому и закатывает глаза от того, что чувствует, как в кармане его джинсов вибрирует телефон, раздаваясь мелодией по комнате. И кто же это может быть? Конечно Элеонор, словно чувствует, что он о ней вспомнил. На экране мобильного высвечивается их совместная фотография, которую поставила Колдер и которая раздражает самого Луи, но убрать это безобразие он всё время забывает. — Да? — слезая с младшего, дилер отвечает на звонок. — С чего ты вообще взяла, что мне это интересно? Блять, Эль, я работаю, какая к чёрту неделя моды? Ты можешь съездить и без меня, как и всегда это делала. Да, всё, что захочешь, только избавь меня от этого, — снова закатывает глаза и сбрасывает звонок. Возможно, он был даже благодарен своей девушке, которая, можно сказать, спасла его жизнь, потому что в этой квартире нет презервативов, а заразиться от наркомана ВИЧ — очень вероятно. Гарри подхватывает свою недопитую бутылку, делая ещё пару жадных глотков и наблюдая за Луи, пока тот говорит по телефону. Идея приходит сама собой, в трезвом состоянии Стайлсу возбудиться если не невозможно, то крайне сложно, но под наркотиками никаких проблем не возникает, и к моменту, когда шатен заканчивает разговор, парень уже скатывается к его ногам, садясь на колени и устраивая руки на разведённые бёдра так, чтобы взглянуть в глаза Луи. — Будешь меня воспитывать? — звучит как просьба, и Гарри смотрит на него снизу вверх, мило улыбаясь. Старший высоко вскидывает брови и закусывает губу. — Что ты подразумеваешь под воспитанием? — он откидывается назад, вальяжно опираясь руками на постель, и свысока смотрит на Гарри. Ему нравится, как это выглядит: кудрявый на коленях и без своего напускного дерзкого взгляда. В голове он уже прикидывает, что всё может обойтись минетом, петтингом или даже простой дрочкой, потому что его разум всё-таки при нём и против незащищённого секса. Глаза загораются ярче, когда Гарри понимает, что его никто не собирается отталкивать. — Уверен, шлюхи подчиняются тебе прекрасно, — начинает младший, слегка сжимая расслабленные бёдра Луи и медленно ведя выше. — Твоя девушка, наверняка, тоже. Но разве в этом есть интерес? — он слегка склоняет голову вбок, хлопая ресницами чаще, чем это необходимо. — Легко подчинить того, кто заведомо согласен на это, Луи. А что насчёт чего-то по-настоящему стоящего? Что насчёт подчинить себе кого-то, кто не поддаётся тренировкам? Воспитать себе идеального, послушного щеночка, который действительно нуждается в дрессировке? Или ты способен быть папочкой только для послушных шлюшек? Похоже, это подмена понятий, — задумчиво тянет кудрявый, прикусывая губу. — Может, на самом деле ты просто не способен по-настоящему подчинять? Боишься облажаться? И Томлинсона охватывает азарт после всех слов, сказанных Гарри. Он хватает парня за челюсть и тянет вверх, заставляя подняться, затем бросает на постель и снова оказывается сверху, нависая над ним и не расслабляя хватки. — Чего-то стоящего? Ты считаешь себя стоящим? Как думаешь, малыш Гарри, нужно ли воспитывать папочке щеночка, который сдохнет в течение двух месяцев? Не пустая ли это трата времени? На пухлых искусанных губах появляется полубезумная улыбка, и Гарри не может скрыть откровенного наслаждения своим положением, потому что его слова действительно сработали. Это впечатляет. И любопытство заставляет идти дальше, потому что, по большей части, Гарри просто не верит, что этот чувак действительно так хорош в подчинении, как рассказывает об этом. — Можно придумать тысячу оправданий, почему этого делать не стоит и почему я этого не стою, — значительно тише говорит Гарри, потому что пальцы, сжимающие челюсть, не позволяют открывать рот как следует. Но в глазах младшего нет ни тени страха. Только азарт, перемешанный с возбуждением. — Но ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, — логично подытоживает он, снова облизывая губы. Стайлс видит сомнение в голубых глазах, видит, что Луи где-то на грани, и дожимает, театрально разочарованно вздыхая, якобы принимая отказ: — Не переживай, я никому не расскажу, что ты струсил. Не всем дано справляться со сложными задачами. Ты всё ещё хорош в доминировании над послушными шлюхами, да? И Луи сдаётся. Его берут на слабо, но не сказать чтобы он об этом жалел. Мужчина фыркает, хмурясь, и глубоко целует младшего, грубо сжимая челюсть, чтобы тот послушно открыл рот, затем бесцеремонно проникает в него языком, сильно кусая мягкие губы. Томлинсон, не разрывая поцелуя, коленом разводит ноги Гарри в стороны и сжимает свободной рукой его пах, наслаждаясь последующей реакцией на свои действия и устраиваясь меж разведённых бёдер. Поцелуй выходит очень мокрым, можно даже сказать, что грязным, и когда старший отстраняется, то на подбородке кудрявого видно поблескивающую слюну. — И как давно ты планировал залезть ко мне в штаны, Стайлс? — загнанно дыша над ним, спрашивает шатен. Гарри не планировал, даже примерно не предполагал, что кто-то, вроде Луи, позволит прикасаться к себе. Но игра уже началась, и он достаточно умный мальчик, чтобы не сдавать позиций. — С тех пор, как твои руки сжимались на моей шее, — всё с тем же невинно-скучающим видом хрипит Стайлс, кусая и облизывая губы. Он воспринимает эту фразу, как зелёный свет, запуская руку между их телами, чтобы сжать член шатена сквозь тонкую ткань, прежде чем запустить ледяные пальцы под пояс спортивных штанов. Гарри даже не помнит, когда у него последний раз был секс. По крайней мере, в трезвом состоянии. Мужчина издаёт приглушённый стон и впивается в шею Гарри, чередуя покусывания с засасываниями, оставляя мокрые дорожки алеющих засосов, а рукой сжимая шею сбоку, где, должно быть, тоже останутся метки-синяки. — Я не собираюсь трахаться с тобой без резинки, — шепчет он на ухо младшего, после чего резко поднимается и стаскивает его за ноги на пол, закидывая кудрявую голову на кровать. — А вот оттрахать твой рот вполне безопасно, — размазывая собственную слюну по губам и подбородку парня, он снимает штаны и приставляет член к его рту, уже привычным сжатием челюсти открывая рот. — Будь умницей, сделай папочке приятно. И, ладно, Гарри не ожидал, что его тут разложат в лепестках роз и будут иметь под саунд из романтической комедии, но комментарий про резинку, даже если вполне уместен, учитывая зависимость младшего, всё равно кажется обидным. Впрочем, у кудрявого нет времени на возмущения. Не успевая толком очнуться, он снова оказывается на полу, а чужие пальцы скользят по его губам, надавливая и приоткрывая, вынуждая наконец-то по-настоящему застанного врасплох парня растерянно смотреть на шатена снизу вверх. Он не собирается сбегать, не боится, но всё же, когда дилер вгоняет свой член по самые гланды, заставляя кудрявого утыкаться носом в лобок и закашляться от неожиданности, тощие пальцы рефлекторно хватаются за бёдра, в попытках отстранить от себя. Стоит ли говорить, что сил наркомана не хватает, чтобы даже на миллиметр отодвинуть Луи, улучшая своё положение? Он пытается увести голову назад, вжимая затылок в матрас, когда глаза начинают слезиться, но это снова не особо помогает, и в итоге способность дышать возвращается только тогда, когда шатен позволяет, заставляя парня выпустить член изо рта с характерным хлюпаньем и жадно хватать воздух раскрасневшимися губами. Гарри не слабак, он сам хотел, просто немного растерялся. Так что когда Томлинсон снова толкается в приоткрытый рот, кудрявый пытается сам двигать головой, расслабляя горло и плотнее обхватывая его губами в надежде, что таким образом шатен перестанет задавать свой темп и позволит ему сделать всё самостоятельно. Но Томлинсон даже и не думает дать парню хоть каплю свободы и продолжает вколачиваться в его рот, наслаждаясь тем, что Гарри уже привык и вбирает его член полностью без проблем и закашливаний. А вид полностью разрушенного и подчинённого Стайлса с влажным лицом от слёз и слюны доставлял ещё больший кайф. Сжимая волнистые волосы в кулаке и оттягивая их, Луи кончает без предупреждения прямо в горло, не вынимая член, чтобы младший проглотил всё до последней капли, и только потом выходит из его рта, хлопая ладонью по щеке. — Хороший мальчик. Гарри остаётся на полу, наконец сгибаясь вперёд, кашляя и продолжая жадно хватать воздух. Голова кружится, и он даже не понимает, какие чувства вызывает всё происходящее, но сердце вот-вот пробьёт грудную клетку и вывалится прямо на этот самый пол. Шея затекла, скулы сводит, а губы покалывает. У него даже румянец на щеках появился, чего не было уже сто лет, и, несмотря на всё это, на протяжении всего времени, что Луи вытрахивал его рот, у младшего сохранялся каменный стояк. Он тёк, как школьница, поэтому когда заплаканный взгляд снова фокусируется на шатене, уже натянувшем свои штаны и с самым спокойным видом уткнувшегося в мобилу, Гарри не может скрыть детского непонимания и растерянности, хрипя своё «А я?». Он думал, что тоже кончит. Звуки, что издаёт младший, приходя в себя, всё же отвлекают, а потом это тихое сипение-вопрос и Луи вовсе усмехается, отбрасывая смартфон куда-то в сторону. Он бы мог заставить Гарри умолять и просить его кончить, но то, как кудрявый выглядит, говорит само за себя. Несмотря на то, что Стайлс с мокрым и чуть припухшим лицом, он выглядит даже привлекательней из-за лёгкого румянца. — Такой оттраханный и нуждающийся, — Луи хитро щурится и снова заставляет парня лечь спиной на постель, приподнимая его за шею, но не сильно сдавливая, даже поглаживая, когда Гарри оказывается на постели. — Проси, — холодным тоном говорит мужчина, держа в руке истекающий смазкой член. Кудрявый возбуждён настолько, что тело неконтролируемо дрожит от одного сжатия у основания, и он всё ещё находится в какой-то прострации, затуманенным взглядом бегая по лицу шатена. — Пожалуйста? — хрипит младший, но это явно не достаточно убедительная просьба, потому что Томлинсон лишь вскидывает бровь в своей высокомерной манере. — П-пожалуйста, позволь мне кончить, — заикаясь говорит Гарри, когда кольцо из пальцев сдавливает его член сильнее, заставляя болезненно пульсировать. — Пожалуйста, Луи. Пожалуйста, позволь мне кончить, — сбиваясь на неразборчивый жалобный скулёж и прикрывая глаза, которые просто нет сил оставлять открытыми, умоляет парень. Томлинсон улыбается, словно довольный собою кот, и мучительно медленно двигает рукой по стволу, размазывая смазку, а затем задаёт просто бешеный темп, срывая с пухлых искусанных губ стоны. Если бы он только что не кончил, то у него бы встал член только от одного вида парня под ним, и, не сдержавшись, дилер наклоняется и мокро целует Гарри, который держится совсем недолго, кончая ему в кулак со стоном, который Луи ловит ртом, переплетая их языки. Гарри остаётся только хныкать в рот шатена, когда он, наконец, получает желаемое, трясясь в его руках так, словно ему только что глубоко отсасывали, стимулировали простату и одновременно гладили всё тело, а не просто подрочили пару минут. Пока шатен оставляет ещё одну отметину на шее парня, отстраняясь и вытирая ладонь о простыни, младший просто тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. — Я ожидал чего-то большего, — хрипит Гарри, приоткрывая один глаз, чтобы взглянуть на Луи, который одаривает его убийственным взглядом. — Шучу. Это было неплохо. Я почти верю, что ты способен подчинять не только шлюх, которым платишь. Мужчина ложится рядом и фыркает, толкая младшего в бок. — Почти веришь? Да ты еле шепчешь, — он отворачивается полностью довольным собой. В любом случае, Томлинсон получил оргазм и сейчас максимально расслаблен. А мнение наркомана — это последнее, что сейчас его беспокоит. Он удобнее устраивается на небольшой постели и, не рассчитав, раскидывает руки, задевая младшего и немного приобнимая. Пальцами он проводит по выпирающим рёбрам и морщится. — Элеонор такая же костлявая. — Элеонор это кто? — Гарри хрипит, глядя на шатена и прижимаясь к нему ближе, когда тёплые пальцы пробегаются по рёбрам. Сам Стайлс снова, как ледышка, его тело охлаждается за считанные секунды. Он не слушал часть про девушку и не помнит, упоминал ли Луи это имя прежде. Куда больше его мысли увлечены прикосновениями, которые кажутся нежными на контрасте с тем, что происходило пару минут назад. Раскрасневшиеся и опухшие губы младшего трогает мягкая улыбка, потому что это становится щекотным. — Это моя девушка, — на выдохе произносит шатен, потому что он пиздец как от неё устал, но закончить отношения почему-то всё не решается. — Может, тебе просто нравятся тощие и наркоманы? Она тоже одна из твоих клиенток? Кинк на наркоманов — довольно удобно для дилера, — хмыкает кудрявый. — Эль модель, ей нельзя быть полнее и нет, она не моя клиентка. Я не знаю употребляет она или нет, но если и сидит на чём-то, то достаёт дурь не у меня или моих ребят. Нет у меня никакого кинка на наркоманов. Здоровые люди выглядят привлекательней, и то, что я оттрахал твой рот, ничего не значит. — Хорошо, как скажешь, — просто кивает Гарри, не желая лезть в голову шатена. Во-первых, ему не особо интересна эта любовная драма, во-вторых, он всё равно не имеет никаких видов на серьёзные отношения с этим красавчиком-дилером. — Как часто ты приезжаешь сюда? Я имею в виду, раз уж я живу здесь, ты мог бы предупреждать меня, когда приезжаешь? — предлагает Гарри. Так будет легче всем. Есть миллион вариантов нелицеприятных вещей, которые Луи рискует увидеть, просто заявившись на квартиру не вовремя, а кудрявый не в том положении, чтобы терять жильё. — Буду убираться, готовить ужин и всё такое, — говорит Стайлс, мило улыбаясь и хрипя на вздохах. — Я вообще не планирую здесь появляться. Но если мне придётся залечь на дно, то предупредить я тебя не смогу, так что всегда будь готов к моему появлению, — Луи тоже говорит тихо, рукой поднимаясь к ключицам младшего, где осталось огромное количество засосов. — Как гармонично смотрятся, дополняют все твои ссадины и синяки, — шатен мягко проводит пальцем по выпирающей косточке и ведёт вверх к шее, обводя каждый синяк, рассматривая свою работу. — Ты тоже любишь жёсткий секс или просто хотелось вывести меня из себя? — Я не люблю секс, — Гарри позволяет трогать себя, косясь на Луи, прежде чем снова перевести взгляд на низкий потолок. — Не то чтобы совсем, просто мне всегда казалось, что он… Переоценён, знаешь? — не ожидая какого-то ответа, рассуждает кудрявый. — Но то, что делал ты, было хорошо. Почти, как приход, — он хмыкает своему сравнению, потому что любой торчок скажет, что секс, даже самый хороший, не сравнится с кайфом. По крайней мере, на данном этапе жизни Гарри с ними абсолютно солидарен. — Всё равно есть ощущение, что чего-то не хватает. Но тот момент, — он прикидывает, пытаясь вспомнить всё в мельчайших подробностях, — Когда кислород перестает поступать, это приятно. — Всегда не хватает чего-то, потому что в сексе должны быть чувства и эмоции. Только в этом случае ты получишь максимум, — объясняет старший, после того, как внимательно выслушал все рассуждения кудрявого на эту тему. Задумчивый взгляд Стайлса снова переходит на шатена, лежащего рядом. — Что самое жестокое ты делал в рамках секса? И кем был тот человек? — на этот раз ему правда любопытно. Гарри хоть и проёбанный наркоман, но в этой сфере аморальности он полный ноль. — Один раз, когда я был шестёркой в этом бизнесе, босс поручил нам наказать одного парня… В общем, мы изнасиловали его вшестером, перед этим жёстко выпоров, — рассказывает Томмо и сам морщится, потому что это было отвратительно: кровь, огромное количество спермы и парень без сознания, который возможно потом даже не очнулся. — Но это было ужасно. Вообще, чувственный, с элементами жестокости секс мне нравится больше, чем тотальное разрушение. Я уважаю партнёра. Даже тебя. Луи аккуратно отодвигает наркомана от себя и встаёт с постели, ища свой телефон. Они заигрались. — Уже поздно, мне нужно домой, — он читает сообщения, которые прислали ему за то время, что он был занят Стайлсом, и, блять, их много. Особенно от Колдер. Она хочет романтики и устраивает им романтический вечер, прося Луи купить хорошего вина. — Какое вино здесь осталось? — спрашивает он Гарри, потому что тот, должно быть, уже посмотрел. — Красное, — Гарри перекатывается на живот, подкладывая ладонь под всё ещё слегка румяную щеку, и наблюдает за шатеном. — Два полусладких и одно сухое. Без тёплого тела рядом кожа снова мгновенно покрывается мурашками, и Стайлс уже представляет, как будет замерзать ночью. Конечно лучше, чем на стройке, но всё равно холодно. Почёсывает шею и потирает лицо. «Домой». Интересно, как выглядит дом такого человека, как Луи. Он живёт со своей девушкой? — Оставишь мне покурить? Томмо кивает, быстро набирая несколько сообщений, одно из которых адресовано его девушке, и поднимает голову. — Ты не перестаёшь меня удивлять своей наглостью, — он фыркает, убирая телефон в карман спортивных штанов, и поправляет на себе одежду, затем вынимает из кармана толстовки немного помятую пачку «Мальборо» и бросает на постель. — Здесь есть немного одежды, и где-то должен быть плед. Больше я ничем снабжать тебя не буду. Ты вроде как работаешь на меня, так что трать наличку не только на дозу. — Окей, босс, — переворачиваясь на спину, Гарри подхватывает пачку и губами обхватывает фильтр, выуживая сигарету. Для торчка никотин не играет никакой особой роли. Гарри курит много, когда нет возможности обдолбаться в слюни и полностью выпасть из реальности, потому что в такие моменты становится невыносимо скучно — постоянно нужно себя чем-то занимать, и сигареты отлично справляются с ролью отвлекающего манёвра до следующего трипа в пустоту. Скатываясь с кровати, кудрявый плетётся до кухни и прикуривает от плиты, пока Луи забирает одну из бутылок. — Эмбер привет, — плюхаясь тощей задницей на столешницу, кивает Гарри. Томлинсон в очередной раз закатывает глаза, пока выбирает между двумя бутылками вина, когда слышит, как Гарри называет его девушку. — Не думаю, что Элеонор захочет услышать от меня, что ей передавал привет наркоман, который, вроде как, работает на меня и даже не может запомнить её имя, — фыркает Луи, возвращает одну из бутылок на место и идёт к двери. — Если вдруг случится какая-нибудь непредвиденная хуйня в виде облавы копами или ещё что-нибудь, то мой номер у тебя есть. Писать, только если случится что-то невъебенно важное. Будь хорошим мальчиком, — подмигивает Луи, улыбаясь, а затем покидает квартиру.