вот такая любовь

Джисон ненавидит то, что он видит в зеркале каждый ёбаный день. Монстр напротив — совсем не он. В этих чёрных глазах плещутся вместе злость и обида на весь мир; тьма в них бездонна, опасна. В морщинках под глазами прячутся часы, проведённые на холодном кафеле и наполненные нескончаемыми рыданиями. Его слабости — его демоны, сделавшие из него того, кем он является сейчас. Он не может сопротивляться им. Он стал марионеткой своих страхов; из него, как из сырой глины, слепили идеальное орудие мести, неспособное здраво мыслить. Орудие мести, которое питается болью других. Когда ему больно, другим тоже должно быть больно. Он не может страдать в одиночку. Дома находиться тоже не может, поэтому шастает по неприветливым улицам своего района до позднего вечера, а после тихо прокрадывается в квартиру. В прихожей его встречают пустые стеклянные бутылки, которые он со злостью ногой отпихивает в сторону. В спальне родителей непривычно тихо; не слышатся удары, яростные крики или стоны. Каждый раз ему блевать хочется, стоит заслышать что-то подобное. Джисон на кухне наспех делает себе бутерброд и пихает в себя. В последнее время он сильно исхудал. В своей комнате парень закрывается, кидая портфель на пол. Он устало падает на кровать, не снимая школьной одежды. В голове мысли о том, лишь бы заснуть прежде, чем всё это снова начнётся. Этого не случается. Чтобы хоть как-то заглушить то, что происходит за пределами его комнаты, он надевает наушники и включает любимый металл на всю мощность. В верхнем ящичке он находит коробку из-под спичек и достаёт оттуда лезвие. Откатывает рукава рубашки, под ними бинт, а после и вовсе снимает её, отбрасывая куда-то назад. Садится на пол, облокачиваясь голой спиной к холодной стене. По свежим ранам лезвие идёт хорошо, Джисон чуть морщится от боли. Кажется, что все его проблемы вытекают из него вместе с тонкими алыми змейками. Змейки забирают его беды прочь, избавляют от всего, что его волнует; а внутри поглощающая пустота. Его демоны смеются над ним, их смех тихий и скрипучий раздаётся даже сквозь режущий скрип музыки в наушниках. У Джисона руки в синяках и запёкшейся крови; на ладонях красуются маленькие красные полумесяцы. Школьный психолог сказал, что у него проблемы с контролем гнева, но что он может, блять, знать? Змейки забирают всю его боль, все беды и печали, унося его мысли куда-то далеко. Становится легко и пусто. Но его телефон разряжается, и музыка выключается. Его резко возвращают обратно. Джисон колотит кулаками по голой стене, отчаянно крича.

***

Джисон ненавидит идеальных людей, потому что знает, что ничего идеального нет. Ему не нравится эта видимость, что у кого-то всё хорошо. Почему у других хорошо, а у него нет? Неправильно. Поэтому, когда он в первый раз увидел Минхо, первой его мыслью было: «Хочу». Хочу испортить это идеальное, выбеленное фарфоровое личико. Хочу подарить ему краски боли: синий, красный, фиолетовый. Они бы идеально смотрелись на нём, ведь Минхо как белый лист без изъянов. От этого будет только веселее. Наверное, он так мило кричит. Скорее всего, до этого он не кричал, не стонал, не просил о пощаде. Джисону хочется чувствовать себя главным, что он контролирует, доминирует. Ему нравится власть в его руках, ему нравится то, как он управляет людьми как марионетками. Они красиво смотрятся на ниточках. Минхо одет как с иголочки, у него хорошо уложены волосы и пахнет от него приятно. Он не как все, и Джисон сразу это понимает. Но он такой зажатый, стеснительный, взгляд боится поднять и ни с кем особо не разговаривает. Ему интереснее уткнуться в учебники, чем посмотреть, что происходит вокруг него. А вокруг него происходит Джисон. Ему нравится за ним наблюдать и представлять, как он ломает его рамки идеальности, как насильно оттуда вытаскивает его, как ставит на колени. Минхо не сразу его замечает. Хану приходится постараться, чтобы завладеть его вниманием. Он подстерегает его после уроков, после школы, смотрит на него, изучая каждую его деталь, но ничего не делает. Просто наблюдает. А когда парень начинает его замечать, то он смотрит на него, чуть ли не облизываясь. Минхо начинает его избегать, а Джисону становится только интереснее преследовать свою жертву. Он видит, как начинает меняться настроение Ли при виде него. Замечательно. Джисон даже отвлекается от проблем дома и ждёт каждый вечер, когда уже наступит утро, чтобы пойти в школу. Он ждёт встреч с Минхо. Почему Минхо на него не пожаловался с самого начала, Джисон узнает позже. Оказывается, в тихом омуте черти водятся. В первый раз Джисон зажал Минхо в кабинете после урока физики. Он до сих пор помнит этот страх в глазах напротив, как поднималась его грудь, он дышал так громко… И даже в страхе он выглядит пиздецки идеальным. Настолько идеальным, что тошно. — Боишься? — Джисон ухмыляется. Минхо кивает, сглатывая. Хан видит, как он трясётся. Ему это нравится. — Мы подружимся. В качестве подарка после первой встречи он оставляет ему разводы из синих и красных красок. Начинает преображать его; ломая сначала снаружи, а потом изнутри. Когда зализывает его раны, когда растирает мазь в тех местах, где оставил ему синяки и ссадины. Стирает кровь с губ большим пальцем, целует непривычно нежно. Минхо даже тогда продолжает молчать, никому ничего не говорит. Их встречи становятся чаще. Поначалу Минхо задаёт вопрос «зачем?», но Джисон не отвечает, даже в его глазах нет ответа. Внутри пусто. Джисон разрывает все шаблоны Минхо, раскрашивая не только его, но и его серый мир. Заставляет взглянуть на проблему под другим углом. Да и вообще, бьёт — любит. Разве не это нам говорили в детстве? Минхо раньше никто никогда не (лю)бил. — Поиграем? — как-то раз спрашивает у него Джисон. Минхо озадаченно на него смотрит, пока Хан большим пальцем аккуратно проводит по его губам, наблюдая за тем, как парень приоткрывает рот. Джисон наклоняется ближе, их лица на одно уровне; дышит ему в лицо. Их взгляды встречаются. — Ты — кукла, а я — кукловод, — продолжает он. Минхо понимает, что деваться ему некуда. — Д-да, — выдаёт он неуверенно. — Умница, — Джисон нежно целует его в губы. Наверное, именно в тот день красный — стал одним из самых любимых цветов Минхо. Для него красный стал ассоциироваться с любовью, страстью и болью. Красный — это Джисон. Никто из них не знает, чем это закончится и закончится ли это когда-нибудь. Но что известно точно, так это то, что теперь для обоих любовь — это не что-то возвышенное, окрыляющее, лёгкое. Любовь — это когда жертвуешь собой ради другого человека, теряешь всё, взамен получая только боль. Настолько опьяняющую, что забываешься, где реальность, а где фантазии. А может, это и вовсе — выдумка?..