Начало

Когда звонит Хосок и спрашивает, не хочет ли Чонгук получить сотню за полдня не грязной работёнки, тот без раздумий отвечает: "Конечно, диктуй адрес", - и спустя полчаса уже бежит к метро. Наверное, ему бы следовало уточнить, какая именно предстоит работа и что-то, кроме номера телефона нанимателя, но мозг так заёбан курсачом и вечной нехваткой денег, что это попросту вылетает из головы. Да и Хосок не стал бы подгонять ему что-то нелегальное: друзья у Чонгука, не в пример отметкам, отличные. От его дома до нужного адреса всего три станции, так что он не успевает даже параграф учебника дослушать, когда толпа выносит его на площадь перед Севен-Элевен, после чего вечерний траффик влечёт его прямиком к мажорным высоткам. На воротах стоит охранник с рацией и при оружии, и Чонгук радуется, что прихватил удостоверение. - Второй подъезд, - говорит охранник, когда Чонгук уточняет, как попасть в нужную квартиру, и указывает направление рацией. Чонгук запоздало думает, что надо было хоть свежую футболку надеть, смиряется с собственной недальновидностью (Хосока эта черта его характера всегда поражает, ведь он же "дева по гороскопу" и должен просчитывать каждый свой поступок на десять шагов вперёд) и чешет в указанном направлении. Выгульная площадка и парковка поражают размерами, да и стоимость стоящих там тачек явно превышает все его представления о достойной заработной плате. Чонгук завистливо вздыхает и взлетает на крыльцо. Отыскивает нужный номер на селекторе и жмёт на кнопку дольше, чем нужно. - Чего? - слышится в ответ спустя секунд десять, и по трескучему голосу из динамика Чонгук понимает, что наниматель - тип не из приятных. Желудок как-то странно сжимается, и Чонгук надеется, что это всего лишь гастрит на фоне извечного недоедания обострился, а не подкравшийся нежданно кишечный грипп. - Я от Хосока, - говорит Чонгук и тайно надеется, что мужик на том конце сейчас скажет, что не знает никакого Хосока. - А, - только и отвечает он, и замок на двери открывается. Чонгук тянет резину и поднимается на четвёртый этаж лестницей. Ещё с предпоследнего пролёта слышит громкие басы и собачий лай. Дверь в нужную квартиру приоткрыта, а на пороге, застеленном идиотским вязаным ковриком в виде кита, сидит толстенный шотландский прямоухий и хищно поглядывает на Чонгука раскосыми зелёными глазами. Чонгук замирает в двух шагах от кота и не знает, что делать дальше. Кот явно дружелюбием не отличается, а вваливаться в чужую квартиру без разрешения - особенно в таком домище - не стоит. - Эй, есть кто живой? - спрашивает он. Достаточно громко, чтобы почувствовать себя идиотом, но недостаточно - чтобы перекричать гремящую в квартире музыку. - Это ж не ты мне отвечал? - Чонгук опускает взгляд на кота, и на миг ему кажется, что тот сейчас пошлёт его нахуй. - Он тебя не слышит, - раздаётся из-за двери, - у него ушная инфекция, потому ты свозишь его к ветеринару: у нас запись на пять часов, а я... - Хозяин кота замирает на пороге, не закончив фразы, и Чонгук с такой выразительностью говорит "блять", что впору записываться в поэтический кружок. С тех пор, как Чонгук в первый и последний раз виделся с Мин Юнги, прошло три месяца, и за это время он лишь раз заглянул к парикмахеру, тогда как Юнги обзавёлся новой татуировкой на ключице, что бесстыже выглядывает из выреза растянутой кофты, и выкрасил волосы в мятный зелёный. В остальном он мало чем отличается от того тощего дерзкого пацана, которому Чонгук (он до сих пор убеждает себя, что во всём виноваты полбутылки пива, которые он едва осилил в тот вечер) отсосал на заднем сидении тачки. Тачку Юнги явно сменил, потому что на парковке её Чонгук не заметил. - Ну привет, что ли? - говорит Юнги и почёсывает затылок. - Ага, - выдаёт Чонгук и чувствует себя как в восьмом классе, когда мать нашла в его комнате два потрепанных выпуска "Плейбоя". - Так что с котом? Юнги расслабляется и подхватывает кота на руки. - Надо к врачу - у него жидкость в ухе была, вроде как вылечили, но, видать, занёс инфекцию, так что вожу его на уколы. Сегодня предпоследний сеанс, а у меня аврал. Заказчику на финальной стадии захотелось всё переделать, так что, понимаешь, сам не успеваю. Я уже вызвал такси: минут через пять будет. - А Намджун не мог его отвезти? Чонгук знает о Юнги лишь то, что он работает на какой-то крутой музыкальный лейбл, а соседа его зовут Намджуном, и он торгует недвижимостью. - Намджун застрял в какой-то глухомани без воды и электричества и называет это отпуском. - Круто. Я бы умер. - Сказал ему то же самое. Повисает неловкая пауза. Чонгук пялится на кота, кот - на Чонгука. - Я его так, что ли, потащу? Думаю, это паршивая идея. - Не, сейчас упакую. Заходи. - Юнги кивком приглашает его войти и чешет в огромную, светлую гостиную-прихожую, где следующие пять минут воюет с котом, который не желает лезть в переноску. - Серьёзно? Ты решил выебнуться именно сегодня? - сварливым дедовским тоном интересуется Юнги, когда кот в очередной раз растопыривает лапы и, истошно вопя, отказывается проходить в отверстие сумки. - Может, у него тоже выдался паршивый денёк? - Ага, Меркурий у него, блять, ретроградный. Чонгук давит смешок, скидывает кеды и чешет по мягким белым коврам - пылесосит их явно не Юнги - к многострадальному коту. Тот при виде Чонгука застывает тушканчиком и недобро сверкает малахитовыми глазами. - Я тебя ещё и поцелую, если в сумку не полезешь, - предупреждает Чонгук. Кот мигом исчезает в недрах переноски, и Юнги в два отработанных движения закрывает клапан. - Часто ты незнакомых котов поцелуями пугаешь? - Он протягивает сумку Чонгуку. - Время от времени. С людьми тоже работает. - Кто-то в здравом уме и трезвом рассудке отказывается с тобой целоваться? - Представляешь? - С трудом. Чонгук не может понять, шутит Юнги или говорит правду, ибо в первый и последний раз, когда он предложил ему поцеловаться, Юнги согласился без раздумий. - Адрес лечебницы. - Юнги протягивает ему измятый стикер лилового цвета, на котором ужасным почерком - видать, писал левой пяткой в темноте - накарябаны координаты ветклиники. Чонгук знает, где она находится - он каждый день ездит мимо неё в универ - и прикидывает, что (если всё пройдёт без сучка и задоринки) успеет вернуть кота к шести часам и, возможно, дочитает-таки учебник по гражданскому праву. Такси подоспевает вовремя и не даёт ещё одной неловкой паузе затянуться. Юнги вручает Чонгуку карту, чтобы расплатился за проезд и в клинике, и провожает до дверей лифта. Ветлечебница оказывается такой же крутой, как и хата Юнги, посему их принимают в точно назначенное время. Кот, которого зовут Господином Мягким, при виде врача пытается удрать через окно, и Чонгук чудом - и благодаря ежедневным занятиям спортом - успевает предотвратить падение десятикилограммового чудища со второго этажа. Удержать кота во время процедуры оказывается не меньшим испытанием на силу, выносливость и отвагу, но Чонгук справляется и мысленно хлопает себя по плечу. Врач выдаёт ему фирменный пакет с каплями для ушей, записывает их на завтра в то же время и желает доброго пути. Чонгук с горем пополам запихивает кота в сумку и под его душераздирающий вой спускается во двор. От клиники до дома Юнги минут пятнадцать тихим ходом, и Чонгук решает, что дойдёт быстрее, чем отыщет такси. Кот притихает, и они отправляются в обратный путь. Чего Чонгук никак не ожидает, так это проливного дождя с, почитай, чистого неба. Не то чтобы ливень в начале ноября был чем-то из ряда вон выходящим, но Чонгук, наряженный в одну лишь ветровку и поношенные кеды, изрядно так офигевает. Радует, что переноска у кота водонепроницаемая, иначе к воспалению лёгких он бы мог смело добавить и сердечный приступ на двадцать втором году жизни: объяснить Мин Юнги, отчего он кретин и не воспользовался такси, представлялось чем-то из разряда супергеройских поступков. Охранник лишь головой качает, когда Чонгук протискивается через калитку: какой-то придурок не просто проигнорировал пешеходный переход, так ещё и промчался аккурат по здоровенной луже, обдавая Чонгука вонючей жижей с головы до пят. Тот не нашёл в себе сил даже обматерить водилу как следует и остаток пути преодолел на крейсерской скорости, надеясь, что больше никто (кроме него самого) не подвергнет их с котом жизни опасности. Юнги ахуевает так знатно, что даже скрыть это не получается. - Пиздец, - только и говорит он и отступает в сторону, дабы Чонгук мог внести своё промокшее до трусов тело в прихожую. - Там что, тайфун? - Нет, долбоёбы за рулём. Юнги качает головой и забирает у него сумку, освобождает кота и едва успевает захлопнуть дверь. Кот явно вознамерился покинуть этот бренный мир именно сегодня, иначе его поведение никак не объяснить. - Слушай, он всегда так себя ведёт или только когда Меркурий ретроградный? - Лишь по пятницам, тринадцатое. Чонгук выцарапывает из кармана телефон, который чудом пережил наводнение, и смотрит на дату. - Прикинь, сегодня пятница, тринадцатое. - Шутишь? - Юнги сует нос в его телефон и хмыкает. - Судьба. Чонгук дёргает плечом и нервно переминается с ноги на ногу. - Нужно ещё кого-то свозить к вету или будем прощаться? - Ну если тебе так хочется опять искупаться... Чонгуку не хочется, но общество Мин Юнги немного напрягает, да и Господин Мягкий недобро зыркает на него со спинки дивана. Юнги замечает его замешательство и говорит: - Вообще, у меня ещё куча работы, а за котом нужно приглядеть. Он на диете, так что кормлю его по часам, да и уши надо бы закапать часа через три, а я могу заебаться вконец и пропустить... - Ищешь повод, чтобы я остался? Юнги облизывает губы. - Возможно. - У тебя, между прочим, есть номер моего телефона, но ты так и не позвонил. Если уж так хотелось продолжить знакомство. - Ну-у... в своё оправдание замечу, что ты не дал мне повода это сделать. - Я сделал тебе минет и дал свой номер. Чувак, если это не повод продолжить знакомство, то даже не знаю... Юнги смотрит на него побитым щенком, и Чонгук очень хочет выругаться в голос. - Я не особо умею заводить отношения, - говорит Юнги. - Особенно, с красивыми парнями. Чонгук вздыхает и сбрасывает кеды. - Я готов посидеть с котом. Если ты этого хочешь. Юнги кивает, окидывает его долгим взглядом и хмурится. - Только не в этом, - говорит он. - Раздевайся. - Так сразу? - Чонгук довольно усмехается, ибо скулы Юнги идут пунцовыми пятнами. - Если что, я сверху. На случай, если решишь-таки продолжить знакомство. - Не дерзи. - Всего лишь ставлю в известность. Это важно. Вдруг решишься выйти из зоны комфорта и завести отношения с красивым парнем, а потом выяснится, что у вас разные предпочтения в сексе. - Логично. - Юнги пожимает плечами. - Я не против. Ну так... ставлю в известность. Если вдруг решишься на отношения с мудаком, который не перезванивает после интрижки на одну ночь. Чонгук качает головой и стягивает ветровку. - Предупреждаю: у меня мокрые даже трусы. Если не хочешь, чтобы по твоей квартире шлялся малознакомый голый парень, то придётся пожертвовать пару шмоток. Юнги уходит за вещами, и пока его нет, Чонгук ведёт изначально проигрышный бой в гляделки с котом. Кот выигрывает по очкам и, задрав хвост, демонстрирует Чонгуку всё, что о нём думает. - Если честно, - говорит Юнги, вернувшись, - полчаса-час - и я освобожусь, ну и... не знаю, можем заказать ужин и посмотреть какую-нибудь киношку. Если хочешь, конечно. Чонгук прикидывает, сколько параграфов гражданского права он в состоянии осилить за это время и решает, что ужин и два часа на кино он себе может позволить. В любом случае, он планировал потратить этот вечер на работу. И если эта работа предполагает приятное времяпрепровождение в компании интересного ему человека, то почему бы и нет? - Звучит неплохо, - говорит он и улыбается. - Ты какую кухню предпочитаешь? - Любую, если она включает в себя пиццу. Юнги качает головой и бурчит "ребёнок" себе под нос. Чонгук решает пропустить это мимо ушей: в его планы входит наглядная демонстрация того, что он уже давно не малыш. На тот случай, если минет Юнги не убедил. Чонгук уже навостряет свои мокрые лыжи в сторону ванной, когда Юнги останавливает его негромким: - Я реально побоялся тебе звонить, потому что ты до пизды красивый. - Романтично звучит. - Чонгук смеётся и, поймав Юнги за рукав кофты, тянет на себя. - Можешь не оправдываться, окей? Я всё понимаю. Даже такие крутые парни, как ты, бывают не уверены в себе. Это нормально. Я вот тоже чувствую себя нищебродом в твоих мажорных хоромах и ничего: как-то с этим живу. Юнги ниже Чонгука на полголовы, и когда он хмыкает, дыхание его щекоткой пробирается за ворот мокрой футболки. - Хочешь меня поцеловать? - спрашивает Юнги, и Чонгук невольно покрывается мурашками. - Было бы неплохо, - говорит он, и Юнги подставляет губы под поцелуй. Возможно, виной всему ретроградный Меркурий или пятница, тринадцатое, но Чонгук чувствует непонятное тепло под солнышком (а может, это всё-таки гастрит) и готов завязать отношения с мудаком, который так ему и не перезвонил.