Потерянная в астрале

На следующий день.       — Господин Игнил, к Вам посетитель, — пролепетала зашедшая в кабинет секретарь Драгнила-старшего. Девушка робко выглядывала из-за двери, чуть нахмурившись, будто бы будучи обеспокоенной чем-либо. Мужчина, перебиравший документы за рабочим столом, не удосужился даже голову поднять, только бросил в ответ отрывистое:       — Занят.       — Значит, для меня не найдётся даже минутки?       Игнил дёрнулся. Этот приглушённый голос он не слышал очень давно, но всё также помнил его обладателя. Как же забыть собственного сына! Мужчина уставился в дверной проём, где, скрестив руки под грудью, стоял Зереф, своей фигурой прикрывая секретаря. Директор фирмы едва уловимо сглотнул, взгляд его лихорадочно забегал по кабинету, иногда останавливаясь на панорамном окне, откуда открывался весьма хороший вид на мегаполис. Минута прошла, не больше, но для них эти мгновения, казалось, тянулись вечно, потому мелкая дрожь пробивала их тела, да нервные клетки, по их ощущениям, взрывались внутри, подобно минам, одна за одной, оставляя после себя тугие комки беспокойства, которые позже сплетались в единый узел страха и боли. Игнил всё же решился посмотреть на сына, и ему хватило пары секунд, чтобы заметить, как по шее парня скатывается прозрачная капелька пота, смачивая воротник чёрной рубашки, затем — вторая, третья, и так далее. Зереф любил чёрные тона, а Игнил не любил старшего из братьев Драгнил.       — Нам есть, о чём поговорить, — с хрипотцой произнёс брюнет, медленно делая один-единственный шаг вперёд, психологически понимая, что таким растянутым действием и уверенной фразой давит на отца, на подсознательном уровне вынуждая того принять выгодное Зерефу решение. И ведь сработало! Мужчина коротко кивнул, тем самым приглашая сына пройти внутрь кабинета. Секретарь, поклонившись, поспешила оставить родственников, потому быстро вернулась в приёмную, на своё рабочее место.       Семья Драгнил не славилась своей дружностью. Два сына постоянно конфликтовали с отцом, только один умудрялся с ребячества делать это на расстоянии, в открытую высказывая своё недовольство Игнилу, пускай лишь по телефону, а другой отмалчивался, внутри себя скапливая ненависть к отцу, а также гнев и злость на свою робость перед этим человеком; да сами братья, росшие поодаль друг от друга, не могли наладить дружеские отношения, хотя лелеяли мечты об этом, но боялись показаться излишне слабыми. Зереф лишь ненавидел Игнила за то, что тот никогда не рассказывал Нацу правду.       Он не их родной отец.       Зереф ненавидел Игнила за то, что тому не хватило сил покаяться перед Нацу: он, бывший военный, виноват в гибели родителей братьев Драгнил.       Он хотел искупить вину, но не смог.       Зереф ненавидел Игнила за то, что мужчина разлучил его с малолетним братом, который, на удачу военного, заработал себе амнезию и забыл про своё усыновление, благодаря чему до сих пор оставался в неведении. А чем провинился молодой психолог в юности? Он лишь хотел поведать брату правду, но был с ним разлучён милостью Драгнила-старшего, ибо Игнил с нуля начал выстраивать отношения с глупым маленьким мальчиком, по ниточке создавая иллюзию любящего отца.       Новая жизнь с чистого листа у всех Драгнилов.       Семья Драгнил не славилась своей дружностью, потому каждая встреча родственников была чревата кучей последствий, но Зерефу стало плевать на всю ту боль, что ему причинил Игнил, на все те грязные слухи, которые он про него распустил и которые отторгали от брюнета его младшего брата. Молодого психолога интересовало лишь благополучие Нацу, значит, и через принципы можно переступить.       — Есть, о чём поговорить, — шёпотом протянул мужчина и глубоко вздохнул. Он чувствовал въедливый взгляд старшего сына, в закромах прогнившей души ощущал свою вину за содеянное когда-то, но отрывки из разговоров с ним, спонтанно всплывавшие в памяти, будоражили горячую кровь бывшего военного. Зереф умел задеть словцом, да подкрепить его делом, незатейливым, но дерзким.       — Дело касается Нацу, и уверяю тебя, если бы не брат, меня бы здесь не было, — брюнет прищурился, — тошно сидеть рядом с такой сволочью.       — Ненавидь меня, сколько тебе угодно, меня твоя злоба не задевает уже давно, — горько усмехнулся Драгнил-старший, губы его натянуто расплылись в подобии улыбки. Зереф видел отца в буквальном смысле насквозь, потому понимал, что внутренняя горечь гложет статного бизнесмена, морально его убивая; брюнет ликовал.       — Нацу позавчера очнулся, думаю, ты в курсе, — парень не стал отвечать на смешок Игнила, с максимальными усилиями делая вид, что ему отчаянность отца до лампочки.       — Знаю, сегодня вечером собирался его навестить, если ты об этом, — мужчина откинулся на спинку кожаного кресла и перевёл задумчивый взор в окно, стараясь показать свою полную безучастность в этом разговоре. Два чёртовых актёра, умелых и глупых одновременно. Разум обоим гласит о витающем в воздухе лицемерии; оба не обращают внимания, однако понимают, что строят из себя идиотов, грустных клоунов, чёрт возьми! — Это всё?       — Я никогда не пресмыкался перед тобой, не унижался и не играл роль бездушной подстилки, в отличие от брата, но думаю, я готов сломаться ради Нацу, — Зереф поджал губы, — я вынужден просить об одолжении.       Игнил старательно искал подвох в этой фразе. А его мальчик точно здоров? Вопреки собственным убеждениям, просить помощи у человека, о смерти которого грезил во снах, самых сладких и желанных, возмутительно! Мужчина с замиранием сердца взглянул на Зерефа, после чего окончательно убедился в том, что тот перед ним предстал жалким щенком, таким же, как Нацу. Даже не щенком, нет, обычным парнем, без странноватых замашек, привычной меланхолии и нескрываемой злости.       — Всё, что угодно, Зереф, — без скрытой иронии и с тёплым акцентом на имени. Игра завершилась ничьей.       — Нацу расстался с Лисанной, — дрожащим от нахлынувшего переживания голосом начал брюнет, но тут же, откашлявшись, продолжил более внятно: — Я пообщался с ним вчера, он слегка не в себе. К тому же, его лучший друг, Грей Фуллбастер, мне немало рассказал о последнем месяце. Как опытный психолог, могу заверить, что брату нужен курс лечения, с чем я бы смог помочь, — но про веру Драгнила-младшего в мистику упоминать не стал.       — Лисанна мне никогда не нравилась, ради неё он отказался от выгодного брака с дочерью моего хорошего знакомого, успешного бизнесмена, — припомнил былое мужчина. — Грей, небось, немало про меня наговорил? Наглец!       — Он отчасти прав, ты чересчур давишь на Нацу, лишаешь его воли и права выбора.       — Отчасти, — повторил мужчина, пускай искренняя речь того самого наглеца его вразумила и дала чётко понять, что он виноват в случившемся с Нацу не меньше остальных. Гордый слишком, чтобы признать этот неоспоримый факт, да ещё Зерефу! Обойдётся брюнет без чистосердечных. — Нацу не согласится на лечение.       — Не идиот, — фыркнул психолог, — понимаю. Можно поступить по-другому. В пределах этого города брат не сможет восстановиться. Ссора с невестой, испортившиеся взаимоотношения с другом, проишествие с Хартфилией... Ему нужно временно уехать. Командировка вполне подойдёт. Работой его сильно не заваливай, но найди предлог, чтобы он на пару недель свалил отсюда. Там, где нет никого из нас, ему будет проще прийти в себя.       Это даже не просьба, а настоящее распоряжение, инструкция, как действовать! Не хватало только приказа приступить к осуществлению задуманного Зерефом плана! Игнил был возмущён, но гнев, заставший мужчину врасплох, исчез также быстро, как появился, ведь брюнет-то подал действительно замечательную идею, хоть и в слегка непозволительной форме. Драгнил-старший скрепил ладони в крепкий замок, сдавливая огрубевшими подушечками пальцев костяшки.       — Сколько понадобится времени? — уточнил мужчина, на что получил незамедлительный ответ:       — От двух недель до месяца.       — Я постараюсь помочь, чем смогу. Спасибо за оказанную поддержку, — сказано ради приличия, и последнее предложение Игнил процедил через почти что стиснутые челюсти; Зерефу не стоило приложить огромных усилий, дабы заметить вернувшуюся фальшь, потому с таким же враждебным настроем бросил беглое «Рад стараться.»       И снова началась убивающая дух игра, и снова надели актёры свои маски.

***

      — Кстати, Люси, у меня к тебе один вопрос, — промямлил парень, носом утыкаясь в шею девушки, сидевшей у него на коленях. Всё нутро скручивало, сердце билось с бешеной частотой. Ему оставалось недолго. После того приступа каждое перемещение в астрал давалось Драгнилу тяжело, ибо этот мир, полный боли и ужаса, не хотел отпускать постоянного гостя. Слишком рискованно, но невозможно без этого. — У тебя есть от меня какие-либо тайны?       «Твоя избранница хранит ужасный секрет, сравнимый с тайной самого Дьявола — такой же страшный и смертельный.»       Хартфилия непринуждённо улыбнулась и ещё крепче холодными руками обвила шею Нацу, отчего тот мягко выдохнул. Ему нравились её прикосновения, настолько ледяные, что кожу жгло в местах, которых она касалась, опасные, но сладостные и отрадные. Он жертвовал своей жизнью ради искр счастья в её глазах, а она благодатно принимала его жертву. Она не хотела его утягивать за собой, но ничего не могла с собой поделать. Они оба стали пленниками астрала, управлявшего их пропащими душами.       — Нет никаких тайн, Нацу, — мягкий голос Люси с примесью детских ноток. — Нет никаких тайн, Нацу. Нет никаких тайн, Нацу. Их нет. Нет тайн.       И голос её убаюкивал бьющее тревогу сознание.