***
Нацу боялся встречи с Хартфилией. Он знал, что она почувствовала его приход, понимал, что девушка уже вовсю мчалась по пустынным коридорам больницы к своей палате. Для Драгнила это перемещение в астрал стало первым после случившегося приступа, потому увидеть Люси, из-за поцелуя с которой его душа предпочла покинуть тело в реальном мире, было страшно. Да сам факт нахождения здесь нехило пугал парня. Не обернётся ли для него эта встреча очередными последствиями? Хартфилия всегда приходила бесшумно, казалось, появляясь из ниоткуда, но на самом деле просто перемещалась слишком тихо. Нацу вздрогнул, завидев в дверном проёме блондинку в обыденной сорочке грязноватого оттенка и с бледной кожей. Ни капли не изменилась. Всё также нервно поджимала губы, отводила стеклянный взгляд в сторону и теребила между пальцами ткань одежды. — Любовь или влюблённость? — прошептала Люси и надрывно вздохнула. По телу прошла судорога. — Я невесту бросил ради тебя, не задавай глупых вопросов, — шикнул парень и встал с койки. — Мне гадалка говорила, что я на перепутье двух дорог. Звучит по-детски наивно, но для разговора с тобой в самый раз, — чуть ухмыльнулся, — и я выбрал тебя. — Уверен, что риск был оправданным? — Хартфилия несмело подняла взор на приблизившегося к ней гостя. — Наши чувства могут стоить тебе жизни. — Любовь, — довольно протянул Драгнил, — однозначно. В следующий момент девушка кинулась на Нацу, руками обвивая его шею и носом утыкаясь в крепкое плечо, и парень за ягодицы подхватил Хартфилию, так, что она, подобно ребёнку, повисла на нём, ноги скрестив за мужской спиной. Послышался плач навзрыд, Драгнил ощутил, как от плеча к груди скатывается мокрая дорожка. — Ну ты чего, — парень широко улыбнулся и обнял ту за талию. — Я же живой! — Т-ты... мог умереть, — всхлипывала Люси. — Что будет, когда я выйду из комы? Вдруг, я... я тебя забуду? — Я буду помнить. И время в астрале вновь останавливается для них. Внутри всё скрутилось в один тугой комок, чувство точь-в-точь такое же, как в прошлый раз. Астрал заманивал в свои сети, использовал Хартфилию, дабы завладеть очередной пропащей душой! Нацу нахмурился, попытался отвлечь себя мыслями о не совсем любимой, но родной семье, о лучшем друге. Вскоре знакомый холодок ушёл, оставив после себя только неприятный осадок. Опасно быть рядом с ней, касаться её, обнимать и признаваться в любви — для астрала мимолётные разговоры, словно добровольное согласие Драгнила сначала на существование в этом мире, затем — на смерть. Но Нацу верил, что справится, верил в право на жизнь с девушкой, с которой в реальности его связывала лишь фотография на просторах Интернета. Там Люси была светской богиней, здесь же стала падшим ангелом.***
Нацу, усевшись по-турецки на койке, увлечённо уставился в экран небольшого телевизора, скрашивающего серые будни в больничной палате. Ночь выдалась спокойной, жизнь ему не испортила и не оборвала, разговор с Люси получился удачным, да с Лисанной, вроде как, парень разошёлся без особых обид (по крайней мере, он так считал), хоть у него и появилось неимоверное желание назвать себя самой настоящей сволочью. С утра Драгнил-младший написал бывшей невесте сообщение с кучей извинений, в котором обещал загладить все промашки хорошим ужином в ресторане и умолял разойтись друзьями, на что получил короткий ответ: «Как пожелаешь.» У Лисанны были причины для глубокой обиды, он это осознавал, но для себя твёрдо решил, что больше десяти лет близкого общения с ней даром не пройдут. Найти себе занятие в месте, где из развлечений только хирургический стол в операционной и несколько психованных в специальном на то отделении, представлялось задачей трудной. Со сном Нацу не спешил, ведь каждая встреча с Хартфилией, словно ступень в мир иной — невысокая, манящая, — но лестница не бесконечная, рано или поздно приведёт к заветной двери на тот свет. Потому парень выпросил у врачей пульт от телевизора и, несмотря на их наказ лежать на кровати в позе бревна, принялся искать интересные для просмотра программы. К чёрту отдых или, упаси Господь, лишнее путешествие в астрал. — Кхм-кхм, — у прохода стоял директор больницы, личность, уже прекрасно знакомая Драгнилу — все посещения Люси за исключением последнего без его ведома не проходили. Старик кашлянул и поправил съехавшие на нос очки. — К Вам гость. У Вас, — повернулся к стоящему за спиной брюнету, — будет не больше получаса, — и быстрым темпом ушёл. Нацу выключил телевизор и глянул на пришедшего парня, чуть прищурившись. Ему не понадобилось много времени, чтобы узнать в госте старшего брата. Зереф оставался таким же, каким был три года назад, когда братья Драгнил виделись последний раз. — Зереф? — Нацу... Его старший брат вечно угрюмый, казалось, расстроенный даже своим существованием. Чёрные глаза, сколько Нацу ни всматривался, никогда не выражали ни капли радости, поникший внешний вид, и в одежде предпочтение тёмным оттенкам. Замкнутый и нелюдимый, будто переживший за свои тридцать лет немало трагичных ситуаций, будто видевший саму смерть в лицо. Может, потому об известном и успешном психологе ходили дурные слухи? Нацу недолюбливал брата из-за его холодного взора и кривой полуулыбки, натянутой до беспредела. Но его приходу Драгнил-младший всё-таки обрадовался, понимая, что компания ему светила не самая удачная, но хоть какая-то! — Проходи, чего как не родной-то, — Нацу смущённо почесал затылок. Стеснение сковывало его в присутствии меланхоличного брюнета. — Неужели, не помешаю? — Зереф неуверенно переступил порог палаты. — Я умираю от скуки, хуже ты точно не сделаешь. Старший брат Нацу проследовал внутрь комнаты, закрыв за собой дверь подальше от любопытных пациентов, считавших своим долгом соваться куда попало (в чём парень самолично убедился за короткий промежуток времени, проведённый в сознании). Зереф аккуратно присел на кресло около медицинской кровати. Воцарилось угнетающее молчание, ставшее особенной чертой встреч двух братьев. Вроде бы, в головах у обоих жужжащим роем крутились вопросы, которые вполне могли бы разрядить напряжённую обстановку, но задавать их парни не решались. Слишком трудно переступить через себя и своё упрямство. — Как самочувствие? — первым не выдержал брюнет. — Замечательно, но меня продолжают пичкать различными лекарствами, мол, мне же будет лучше с горы таблеток вместо приёмов пищи, — Нацу потупил взгляд на белоснежную простынь, не замечая того, с какой оживлённостью и лёгкостью ответил брату. — Не думал, что ты приедешь. — Вообще-то, я собирался только к свадьбе, — Зереф усмехнулся. — Обстоятельства, увы. А я не думал, что ты мне пришлёшь приглашение. — Лис настояла, — отмахнулся Драгнил-младший. — И то, все приглашения отменять теперь придётся... Свадьбы не будет. — Это ещё почему? — брюнет нахмурился. — Другую девушку себе нашёл? — как бы невзначай уточнил он, с интересом наблюдая за реакцией вздрогнувшего брата. — Д-да. — И разве Хартфилия стоит того? Вас в реальности связывает лишь одна фотография. Брось прикидываться, я вчера разговаривал с твоим лучшим другом. Он, если честно, и просил меня приехать, а про приступ я узнал уже здесь. Ребячество сущее с этой гадалкой! Не стыдно? Сны с Люси остаются снами. Созданный твоим воображением образ Хартфилии может отличаться от её реального, и влюбиться в иллюзию было глупо так же, как уверовать в мистику. И Зереф ещё пытается его пристыдить? Нацу стиснул челюсти, ощутив прилив злости, задевавший каждую клеточку тела, будораживший расшатанные нервы. Парень более не стремился доказать близким людям свою правоту, готовый признать себя верящим в сказки ребёнком, но его до побелевших костяшек на кулаках бесила излишняя забота к своей персоне. Он только определился, только перестал метаться между здравым смыслом и зовом сердца! — Если у нас с Люси сложится совместная жизнь, то ты на коленях попросишь прощения за попытку промыть мне мозги, — сквозь зубы процедил Драгнил-младший, стараясь успокоить разбушевавшийся внутри пожар ненависти к и без того нелюбимому брату, — а если я облажаюсь, тогда на коленях извинюсь за то, что назвал тебя придурком. — Ты называл меня придурком? — Придурок, — как бы пробуя слово на вкус, нарочито медленно протянул Нацу, расплываясь в злобном оскале. Зереф же считанные минуты назад надеялся наладить отношения с братом, воспользовавшись его дружелюбным настроем, но решил ненадолго отложить попытку примирения. — Психолога прошу на выход, старшего брата — остаться.