Шуваловские ведьмочки

Заклинание, которым Майор Полканыч одолел оборотня, называется «Стазис». Это сложное заклинание, многоконтурное, и мы его будем изучать только на пятом курсе. Обидно. После выписки у нас появилась возможность сравнить, кто хуже – Эсэс или Герцогиня, потому что Эсэс теперь преподаёт нам этикет. По пятницам, а на вторник у нас последнюю пару сняли. Жуткая тётка. Типичная злая ведьма из западных сказок – я имею в виду, не горбатая старуха с бородавкой на носу, а злая королева-ведьма. Как в «Белоснежке» или «Диких лебедях». Или как Беллатрикс из «Гарри Поттера». Выправка у неё военная. При этом ходит она – как летает. Многие старшекурсницы ей пытаются подражать, но получается у них всё равно не так. Даже если не убого, всё равно до уровня химички никто не дотягивает. Из нашего класса Эсэс сразу же выделила четверых: меня, Василису, Полину Слонову и мальвинку. Ну как выделила… На мальвинку не обращает внимания от слова «совсем». Смотрит на неё, как на пустое место. Во время первой переклички обронила, что не понимает, зачем ученице Романовой посещать уроки этикета. То ли похвалила, то ли нахамила – не поймёшь. Полине вечно влетает за неуклюжесть. Но Слонова – это просто уникум. В собственных ногах путается. И заикается через слово. Я у неё один раз попросила карандаш, так она от меня шарахнулась и зыркнула, как на маньячку. А на нас с Васькой Эсэс просто срывает плохое настроение. Причём Ваське припоминаются грехи Тигров, а мне почему-то сходство с мамой. Когда Эсэс шипит: «Вылитая мать!», у меня мороз по коже подирает. Я, правда, плохо представляю, где моя мама, ни капельки не волшебница, могла бы пересечься с Эсэс и чем ей досадить. Разве что та лечила зубы в «Снежной королеве»… мама рассказывала, у них бывают очень нервные клиентки. У которых виноваты все: от доктора до уборщицы. С другой стороны, как-то не видится мне злюка Эсэс в роли капризной истерички. Не тот типаж. Она бы скорей там сама всех построила в три шеренги. Я на всякий случай спросила маму, не было ли у них пациентки по имени Серафима. Оказалось, была. Очень боялась и плакала сначала, потом успокоилась… Девочка шести лет, ага. Явно не наш случай. Тут папа странным голосом поинтересовался, что за интерес к херувимам и серафимам. Пришлось объясняться. Папа вздохнул, как-то сгорбился и ушел в спальню, шаркая тапочками. Вернулся минут через десять с толстым фотоальбомом. - Наш с Серёжкой, детский, - он перевернул несколько страниц и ткнул пальцем в чёрно-белое фото. - Она? Я онемела. Такого просто не бывает! Очень молоденькая, но несомненная Эсэс. В футболке и джинсах с махрушками. Кожаная кепка надета козырьком назад. Сидит на скамейке и ест мороженое. Рядом ухмыляется парень, такой весь из себя поручик Ржевский… - Дядя Серёжа? - Он самый. День рождения Фимы, они в Таллинн ездили. - А она нам кто? - Нам – никто, - папа говорил отрывисто и смотрел вбок. – Серёжкина одноклассница. Дружили они. Тоже волшебница оказалась… из неблагополучной семьи. Отец умер, мать алкоголичка… - Павлик! – возмутилась мама, - Ребёнку такие подробности знать не обязательно! Я тихонько цапнула фотку и смылась. Новости требовали осмысления и обсуждения. Вечером мы с Царевной и Королевной экспроприировали папин альбом и сели обсуждать ситуацию. Мелкая Эсэс нашлась ещё на нескольких фотках. В основном – с дядей Серёжей и его друзьями. Такая «девочка на заднем фоне». - Значит, что? – начала рассуждать вслух Королевна. – Значит, Эсэс выросла с твоим и твоим папой. Дружила с твоим… дай-ка мне ещё раз ту, в Прибалтике… После внимательного трёхминутного изучения Эсэс в джинсах Регинка покачала головой и изрекла авторитетным тоном: - Нет, не влюблена! - Обоснуйте! - вредным голосом потребовала Царевна, явно кого-то пародируя. - Смотри! – Регинка сунула фотку ей под нос. – Твой папа красуется, как гусар. - Позирует, - вставила я. - А она на него не смотрит. И не позирует. Она мороженое ест. - И что? - Как что? Была бы влюблена – пялилась бы на него… - Или подчёркнуто в сторону. - Да, ага. А ей мороженое важнее… - Так это с самого начала было понятно! – взорвалась Царевна. – Если бы она в моего папу втрескалась, то выделяла бы меня! А она Ольку гнобит! - Так я про что и говорю! Смотри: Эсэс общается с нашей семьёй. Твой папа ей просто приятель, так может, она на дядю Пашу глаз положила? А когда он женился… - Регинка, это замечательная версия, но не выдерживает никакой критики, - парировала Августа. - Почему?! - Потому что Олька не похожа на тётю Лену в детстве! Она на бабушку похожа! Я даже не нашлась, что сказать. Ведь правда! Это мама после родов располнела, а раньше была тоненькая, как Снегурочка! И волосы у мамы куда темнее моих! Вот с бабушкой Лизой я действительно один в один, но Эсэс не такая старая, чтобы помнить ещё и бабушкино детство. - Фигня какая-то получается, - мрачно подытожила Регина, сгребая фотографии в кучку. - Отдай! – возмутилась Царевна. – Перепутаешь всё, а нам от дяди Паши влетит! Регина сунула ей фотки, и мы замолчали. Не знаю, о чём думали сёстры, я жалела, что не могу прямо сейчас просмотреть мамин детский альбом в поисках похожей родственницы подходящего возраста. Почему не могу – потому что он хранится у бабушки Лизы, а бабушка Лиза живёт в Петрозаводске. Стоп! Если рассуждать логически… Папа познакомился с мамой, когда они уже были взрослые, студенты. До института мама и дядя Виталик в Питере бывали только наездами, когда гостили у семьи дяди Толика. И кроме них, никто из петрозаводской родни в Питер не перебрался. Так что мамин альбом для меня бесполезен. - Олька, перестань! – Царевна хлопнула меня по руке. Я обнаружила, что дёргаю себя за нижнюю губу – идиотская привычка! - Оль, ты чего-то придумала? – оживилась Регинка. - У меня сейчас возникла идея… возможно, дурацкая… - Ну? - А как в детстве выглядела тётя Катя? Глаза у Царевны стали как у анимешки. До неё тоже дошло. - Олька, объясни для тупых! – разозлилась Регина. - Смотри, - начала я, - Эсэс вечно сравнивает меня с мамой. Но я не похожа на маму – во-первых, а во-вторых, мама выросла в Петрозаводске, а Эсэс – питерская. Теперь дальше: нас двое Павсаниев… - Две, - поправила Регина. – Про девчонок не говорят – двое. Две вас Павсаний. И что? - А то, что Эсэс может и не знать, кто из нас чья дочь! – подхватила Царевна. – Там же в журнале нет отчества! - То есть, ты тощая дылда, как дядя Паша, и она подумала… Регинка не договорила – Царевна, разозлённая за «тощую дылду», треснула её альбомом по голове. Фотки разлетелись во все стороны, я кинулась их собирать. Так что, когда в комнату вбежали наши родители, они застали Царевну с Королевной, увлечённо волтузящих друг друга, и меня, спасающую фотоархив от затоптания. Ну и как вы считаете, кому влетело, а кого похвалили? Но я же не Сид из «Тома Сойера», так что своим призовым пирожком я с ними, наказанными и оставленными без сладкого, поделилась. А то устроят ночью «тёмную», что я, сестёр своих не знаю?