Toxin

10. Вместо чая - кефир. Яблочное пюре. Пенная ванна. Массаж. Земля, пожалуй, не самое отстойное место. -It's my red star, stealing It's my red star, I can't let go It's my red star, concealing - миллиарды красных звезд слепят. Они несутся на огромной скорости ко мне, обжигая. Мы безмолвные куклы. Мы пусты. Наши глаза мертвы. И только красные звезды греют. Я протягиваю руки... - Спи,- Ал накрывает мои глаза рукой. Я буду играть. Я сыграю перемигивание и свет красных звезд. Впервые за несколько дней я проснулся адекватным. Меня не пугал шум с улицы, не было ощущения, что выкручивают жилы и дробят кости, не было страха и паники. Это был я. Без примесей. Ал спал рядом, натянув на себя все одеяло и укутавшись в него с головой. И как не задохнулся? Пожалуй, пойду готовить завтрак. Но сначала в душ. - Доброе утро. Ты сегодня выглядишь гораздо лучше...- Ал трет глаза и чешет живот, стоя в дверях. Лохматый и сонный. - Доброе... Кофе? - ароматный напиток уже во всю благоухает. - Не откажусь. Ты ел? - Сейчас и поем. - Витамины не забудь. - Да-да, мамочка! - Не иронизируй. Запах кофе. Дым сигарет. Уличный гул со стороны открытого окна. И овсяная каша кажется деликатесом. Самое страшное позади, но никто никогда не обрывал свое знакомство с наркотиком без последствий. Раз подсев, ты навсегда останешься наркоманом. Ты помечен Иллюзией. Ты вечный раб Кайфа. - Хочешь погулять? - М-м-м...думаю это плохая идея, - я еще не уверен, что готов соприкоснуться с миром без защитного покрова первитина. - Хорошо, тогда через пару дней? Тебе нужно на воздух, - Ал говорит тихо, намеренно растягивая паузы между словами. Кто может поручиться, что я не слечу с катушек прямо сейчас? Никто. - Я знаю... Да, через пару дней, - будь моя воля - никогда бы не выходил из квартиры. Я не агорафоб или социофоб, но большой город - слишком сильный стресс сейчас. Я действительно боюсь свихнуться! И это не смешно... Так или иначе, но раз уж я решил... Не стоит откладывать в дальний ящик неизбежное. Скрипка ждала меня на подоконнике. Мирно спящая в своем чехле, как в гробу. Лучше бы тебя не было! Не хватало мучительно сладостных мгновений единения и радости от полета души? Пусть! Зато не было и этого страшного отчаяния, когда осознавал бы, что не могу больше вложить даже крупицу страсти в свою игру. Не привнесу в этот мир ничего светлого. Никогда. Не подарю слушателям ощущения счастья и не смогу унять хоть немного боли их сердец. Никогда даже на самую малость не смогу соответствовать Паганини. - Я всегда восхищался Никколо. Исключительные произведения для исключительной техники, - неуверенно оглаживая чехол, не решаясь открыть. - Он продал душу Дьяволу за такую игру. - Завистники были во все времена. Не все ли равно? Его талант дарил людям радость. Разве важно откуда он? Ты веришь в Бога? - Один мой знакомый очень точно охарактеризовал наши отношения с Богом... - Ал усмехнулся, подойдя ко мне ближе. - Я делаю вид, что верю в него, а он притворяется, что любит меня. [c] - А я боюсь, что мы одни. Нет ни Бога, ни Дьявола. И есть только здесь и сейчас... - У тебя есть я. Этого мало? Я его не понимаю. При чем тут он и я? Какое отношение он вообще имеет к моей жизни? - Вот скажи мне... Зачем я тебе? - Мне нужна твоя музыка. Ты единственный, кто может заставить меня чувствовать, - Ал помолчал, собираясь с мыслями. - А голос без чувств...Это не песня, увы. - Многомиллионный контракт? - И это тоже. Все в твоих руках. Он вышел из комнаты, оставив меня наедине со скрипкой. - Здравствуй, строптивая дрянь...- глубокий вдох, и крышка откинута. Вот она! Мое наказание, мое счастье, мои самые сокровенные мечты и самые грязные тайны. Я беру в руки скрипку... 11. Страшно ли мне? Безумно. Рад ли я? Неописуемо. Тысячи и тысячи миров успеют появиться и исчезнуть. Звезды встанут в хоровод и унесут печаль. Но что играю я сейчас? Я играю боль, страх и гнев на самого себя. С кончиков пальцев струится тепло, окутывая сначала инструмент, потом и всю комнату. Но это страшное тепло. Оно не согреет, оно выедает душу и терзает сомнениями разум, уничтожая все твои надежды. Беспощадно и откровенно выставит напоказ и обнажит тщетность всего. Все ложь. Кругом только боль и отчаяние. Мы одиноки в этой вселенной. Мы одиноки в своей жизни. Мы одиноки здесь и сейчас. Если бы я мог это остановить... Остановить бесконечное одиночество каждого. - Oh stripped down to my naked core The darkest corners of my mind are yours That's where you live That's where you breathe - я замираю, когда откуда-то со стороны кухни слышу сильный, невероятно чистый и ослепительно яркий голос. Именно яркий. Обнажающий все чувства поющего. Надрывные, надломленные, но бесконечно искренние. - So go on, infect me Go on and scare me to death... - я обрываю игру, вынуждая голос петь акапелла. Ни один оттенок чувства не исчез, все кристально ясно и невыносимо, обжигающе откровенно. - Without any faith Without any light Condemn me to live Condemn me to lie Inside I am dead - когда я вновь подхватываю скрипку, провожу смычком по струнам, весь мир исчезает. Он разрушен и погребен под силой этого голоса. Внутри мы все мертвы. Мы одиноки и вскормлены дурацкими сказками. Нет добра. Нет счастья. Нет мира и света. Есть только этот голос, будто вынимающий душу. И это единственно по-настоящему важное сейчас. So go on, infect me Go on and scare me to death I'll be the victim You'll be the voice in my head You could give me anything but love... - голос оглушает, приближаясь. Воздуха в легких катастрофически не хватает. Я задыхаюсь вместе с ним, отдавая навсегда частичку себя. - Anything but love...[SOS (Anything but Love)- Apocalyptica] Ал стоит в дверях, пошатываясь. Я так вообще рухнул как подкошенный на колени. Это было слишком сильно, слишком откровенно и слишком...яростно. Агрессивно и отчаянно. Черт! Меня кажется, сейчас удар хватит. Или разобьет паралич. - Все хорошо... Ты в порядке? - он опускается на кровать, протягивает руку и касается моего плеча. - Охереть... - у меня нет цензурных слов, чтобы выразить свои эмоции.- ЧТО ЭТО БЫЛО, МАТЬ ТВОЮ?! - Тише... Не ори, - Ал недовольно жмуриться и устало вытягивается на кровати. Я же ложусь прямо на полу, пытаясь отдышаться,- Попал? - Куда? - голова ясная, свежая, но тело будто выжатый лимон. - Попал в твою мелодию? Ты именно это имел ввиду? Я молчу. А ведь... Он ПРАВ!!! То, что играл, это было отчаяние, просьба, злость, страх одиночества и жалость, что все мы обречены. - Да. - Хорошо. Это...просто отлично. - Это и есть договор? Ну...он будет именно так действовать? - Именно так. Надеюсь, что со временем мы научимся выматываться не так сильно, а то я боюсь, не выдержу. - Я тоже... Иди ко мне. - Что? - Иди сюда, - похлопываю рядом с собой. - Может лучше ты ко мне? - Ал убирает руку, которой все это время меня касался и пододвигается на кровати, освобождая место. Кряхтя и страдая одышкой, мне удалось взобраться на кровать. У меня жуткая, необъяснимая потребность его касаться. Я ДОЛЖЕН его обнять, потискать, сжать в объятиях. Почему и зачем - не важно сейчас. Протягиваю к нему руки, переворачиваю спиной к себе и сгребаю в медвежий захват. - Аххаха! Давай легче только? Переломишь. - Не переломлю. Я аккуратно... Черт! Ты дьявольски вкусно пахнешь! - Угу... Нравится? - игриво так поведя плечиком, вынуждая меня рыкнуть и несильно куснуть это самое плечо, - Ай! - С огнем играешь...ой, доиграешься ведь! - Ты тоже приятно пахнешь. Это ведь тоже часть договора... - В смысле? - Ну... Чтобы мы всегда могли найтись, чтобы у нас было взаимопонимание. Наши запахи приятны друг другу, голоса, прикосновения... Чтобы вместе творить музыку. - Волшебство. - М? - Не музыку... Волшебство. Потому что когда ты начал петь...Я думал умру от невыносимого счастья, - смущаюсь своих слов и начинаю его кусать. - Хватит уже! Ты чего? - Ал поворачивает голову в мою сторону. - Ничего. Не знаю...Но сильней всего отрава глаз зеленых. Твоих отрава глаз. - Оу, даже так...Это попахивает домогательством. - Я бы даже сказал не "попахивает", а разит прям. - Ты меня домогаешься? - удивленно выгнутая бровь. - Кажется, я начинаю сомневаться в своей традиционной ориентации. - Ты тут ни при чем. Как и я. Это все му-зы-ка. - Я знаю. Но что это меняет?- и я переворачиваюсь, подминая его под себя. Заглянуть в глаза, чтобы увидеть бесконечную нежность. Мне она нужна. Очень нужна. И нежность. И забота. И эти твои "покушай-попей чаю-топай в ванну-съешь витаминку". Все, что ты можешь мне дать. Все без остатка. - Мой. - Твой. Я целую, отметая все сомнения и страхи. Потом. Обо всем можно подумать потом. А пока важны только эти прикосновения. - Эй, мужик...фух... - Ал хлопает глазами и неловко дергается в моих руках спустя какое-то время. Упс... - Эм...У тебя стоит? - я опускаю глаза вниз. Стоит. При чем неплохо так. Вон как красноречиво ткань шорт натянулась. - Кто-то слишком хорошо целуется. - Кто-то слишком отзывчив. - Слезешь? - он упирается руками мне в грудь, пытаясь спихнуть с себя. - А если нет? - мне хочется его подразнить. - У тебя есть какое-то предложение для меня? - Ал смотрит прямо и неожиданно зло. - Не кипятись... Малыш. - Иди на хер, - он уворачивается от моих попыток поцеловать. - Хватит трепаться! - Давай целоваться? - с усмешкой. - Маленький мой...хороший...сладенький... - я несу еще какую-то непонятную белиберду и слащавый бред. Ал ржет, уворачиваясь от моих губ. В конце концов, я просто плюхнулся на него всем весом, заставив сдавленно охнуть. Протягиваю руку и отыскиваю его пальцы, чтобы стиснуть. Лежу, уткнувшись ему в шею. - Ты как? - голос Ала охрип. - Отлично... Полежим еще? - У меня тут небольшая проблема, если ты забыл... - Не такая уж и небольшая. - Ты считаешь? Какой восхитительный комплимент от парня, который мне чуть душу не высосал, своими облизываниями. - Какой восхитительный комплимент от парня со стояком, который упирается мне в бедро. - Это ты виноват, - ворчливо. А мне странно это слышать. Но совсем не неприятно. Просто странно. У кого-то на тебя стоит. Это...необычно. По крайней мере для меня. С другой стороны, будь это кто-то левый, я бы ему либо вмазал, либо высмеял. А тут... Это Ал. И почему-то это все меняет. 12. Он заперся в ванной на полчаса. - Член себе не сотри, чувак! - я ржу в голос, все еще валяясь на кровати. - Отвали на хер! - доносится в ответ. - Ты вообще-то на меня дрочишь, если что! - Кто сказал, что на тебя? - Ал появился в дверях в одних шортах и полотенцем на плечах. - А разве нет? Ну, знаешь ли! Можешь собирать свои манатки и валить на хер к этой...этому...Кто там у тебя? - я делаю оскорбленное лицо, демонстративно отворачиваясь. - Эта. Я по девочкам. - Вот и вали тогда к ЭТОЙ сучке! - в него летит подушка. - Будешь моей девочкой? - Блядь! - я укатываюсь в долгое "ха-ха", пока он подходит ближе. - Скажешь тоже...Для тебя, милый, кем угодно! Хоть Папой Римским. - Ого! Ну до такого моя фантазия еще не дошла... Но может быть...когда-нибудь...- он присел рядом и ткнул меня в бок пальцем. Смеяться сразу расхотелось. У него волосы мокрые, и глаза озорные. Хочется повалить и... И что? Чего я хочу? - Кажется, в душ теперь надо мне, - получилось тихо и полузадушено. - Я не против. - Не против того, чтобы я пошел в душ... или... - Или. Хочешь лягу под тебя? - Э-эээээ...погодь-погодь. Что значит "лягу"?! - я аж присел. - С чего ты это взял? - Все просто, как дважды два. Если ты меня хочешь, то я не против. Нечего тут усложнять. - Дело не в этом...Я не могу. Боюсь и вообще... Ненормально это. - Не будь ханжой. Секс - это просто секс. Или дело в том, что я парень? - И это тоже. Но я больше про другое... Я не уверен, что хочу именно секса. Я скорее просто хочу, чтобы ты был моим и только моим. Вот и все. - А секс в принадлежность к тебе, значит, не входит? Пожимаю плечами. Все так странно, и я правда растерян. Все-таки душ. Холодный душ. Ледяной. 13. Весь день прошел в музицировании в комнате. Я брожу из угла в угол, временами останавливаясь и наигрывая что-то от Вивальди, что-то от Паганини, что-то свое, еще неокрепшее, но уже волнительное. Ал валяется на кровати и рисует. Иногда поднимает на меня глаза и задумчиво разглядывает. О чем ты думаешь? О чем думает Смерть? Видишь ли ты вечность? Со мной ли ты сейчас? - Все! Хватит! Надо поесть. - Пожалуй, да... - во мне впервые за много дней проснулся аппетит. - Мне нравится, когда ты хозяйничаешь на моей кухне, - я говорю это с удивлением. Внезапно так озарило, что вот его вид, деловито снующего от плиты к шкафу, к холодильнику и снова к плите, греет душу. - А мне нравится тебе готовить... - он обернулся, внимательно разглядывая меня. - Странно, правда? Киваю. - Бонусы договора? - Может быть...Я, если откровенно, не знаю что там и как работает. - Я у тебя первый? - замолкаю, обнаружив двусмысленность фразы. - Хахаха! Ну...да...Но вообще я думаю, что это все ерунда. Ты просто привык ко мне. Я помогаю тебе в этот нелегкий период...Вероятно, все дело в стечении обстоятельств. - Возможно. Я тебя целовал, не потому что "так сложились обстоятельства", а потому что захотел поцеловать. Просто захотел. Да, это влияние договора и музыки, единения душ, потянувшего за собой такие яркие и острые желания. Но все остальное... Вряд ли только договор или обстоятельства. Они просто стали катализатором. Может быть...Может быть я всегда ТЕБЯ и ждал? Возможность не отвлекаться на боль и прочий дискомфорт тела привела к тому, что теперь я сам себе задавал вопросы, на которые не мог однозначно ответить. Это раздражает. Забить не получается: я чувствую, как что-то во мне меняется. Кто ты в моей жизни? - Ал? - вечером того же дня, когда тот внезапно начинает потрошить шкаф, выуживая плед и постельное белье. - Чего? - Ты куда это собрался? - Спать. - Отдельно?! - получилось как-то очень эмоционально. Я не хочу, чтобы он спал отдельно. А вдруг опять все начнется по новой... - Ну да...Ты против? - Да, я против, черт возьми! - Не бойся. Я буду неподалеку. Если что, кричи... - Я не хочу кричать. Просто хочу, чтобы ты спал рядом. - Почему? - он, наконец, перестал насиловать пододеяльник, пытаясь затолкать в него плед, и обратил внимание на меня. - Мне так спокойнее... - кажется, покраснел. Ну что ты будешь делать? Все так непривычно. Говорить такие вещи парню мне еще не приходилось. - Ладно, только не лягайся. И ты зубами скрипишь во сне! - Прости. Пихай, если начну. - Сам напросился. - Эй! - напрыгиваю на него, пытаясь повалить на пол. Короткое сопротивление, и я смог подхватить его на руки и потащить к кровати. Отдышавшись, вместе разобрались с этим пледом. - Доброй ночи. - И тебе... Ал сворачивается клубком под своим одеялом, а я с неудовольствием отмечаю, что мне обидно. Вот спит под вторым одеялом, а раньше ведь спали под одним. Буквально вчера все было проще. Хотя может это и выеденного яйца не стоит? И через пару дней я привыкну к тому, что сейчас кажется таким диким?