Toxin

Одним из самых экзотичных событий в моей жизни можно смело считать посещение колыбели человечества - Африки. Это уникальное место...уникально странное, уникально непостижимое, уникально не похожее на наш мир, мир по ту сторону Большой Воды. Когда-то Александрия, теперь Египет...и вороной конь как Буцефал несется по берегу Красного моря. Удивительно, Египет - страна двух материков. Именно здесь переплетены Восток и Запад, европейская и африканская культуры. Мадагаскар... Антананариву с его безумным рынком, дикими пляжами и восхитительными ночами. - Я в Смерть бывал мучительно влюблён, — Когда во мраке слышал это пенье... - в номере тихо, окна настежь. Вероятно, здесь все выстудит скоро. - К чему ты? - Ал отвлекается от карандашного наброска, который делает лежа на кровати. - Я даровал ей тысячи имён, Стихи о ней слагая в упоенье... - я сажусь рядом с ним, начиная поглаживать между лопаток. - Быть может, для нее настали сроки, И мне пора с земли уйти покорно, В то время как возносишь ты во тьму Свой реквием высокий, — Ал по пояс голый, соловей кажется сейчас невероятно ярким, ярче чем когда бы то ни было! Он возносит свои крылья, стремится вверх, к свету. - Ты будешь петь, а я под слоем дерна Внимать уже не буду ничему...[Джон Китс "Ода соловью"] Я целую птицу в самый клюв, ощущая прохладу кожи Ала. Он садится на пятки, внимательно смотрит на меня. - Антананариву настраивает тебя на романтический лад? - Антананариву настраивает меня на... - я облизнулся, подмигнул и подполз к нему ближе. - Игрища... - Во что будем играть? - Ал шепчет, тянется за поцелуем, улыбается. - В связывание... Ал усмехается в поцелуй, кусает меня за нижнюю губу, с ухмылкой отодвигается. - Сибари? - Ахахахах...Ну если ты умеешь... - я снова прижимаюсь к его губам, облизываю. - Можно попробовать... - и мы тонем в поцелуях. Во избежание травм мы решили обойтись без подвешивания. Ал принес веревку, выпросил ее у кого-то из персонала. Пипец, что о нас подумают, впрочем...впрочем завтра мы будем уже на другом конце света! А сплетен и так много. Одной больше - одной меньше... Он сел на кровать, протянул мне веревку. - Нет... - Ты передумал? - удивленные большие глаза. - Нет, ты меня свяжешь. - А...вот оно что...Хммм...Дорогой, ты уверен? Я не смогу удержаться от соблазна сотворить с тобой что-нибудь...эдакое... - он помахал в воздухе рукой. И улыбнулся очень многообещающе. - На это я и рассчитываю... - я выдохнул в его приоткрытые губы и тут же отстранился, улыбаясь. - Тогда давай начнем. Наверное, это та самая другая близость. Мир расколется и сойдет с ума. Мы все умрем. Но эта близость...то, что между нами происходит сейчас будет нашим, навсегда только нашим. Останется здесь, впитается в эти стены, в этот воздух, в эту Вселенную. - Сведи руки вместе...Отведи назад...Да, вот так. - Ал направляет мои руки, помогает принять устойчивую позу на кровати, затем мягко оглаживает ладонями мои запястья, предплечья, что-то едва слышно шепчет. - Что? - Красивый говорю... - он потерся о мое плечо носом, улыбнулся сквозь разметавшиеся волосы. - Готов? - Да... Он приложил веревку и начал неспешно наматывать на мои запястья виток за витком, за тем стянул, вынуждая меня слегка прогнуться вперед, что-то там поколдовал, закрепляя, и принялся наматывать веревку уже выше, по предплечьям. От его действий я совсем размяк. С каждым крепким, но безболезненным обхватом моих конечностей, я будто отпускал контроль над телом, над разумом, над своей жизнью и безопасностью. Ал поднял мои руки и мягко надавил между лопаток, вынуждая лечь лицом на подушку. - Давай подушку уберу...Ноги раздвинь и выгнись...Хороший мальчик. Мой мальчик. А я плыву по безмятежности. Его руки настойчивые, но ласковые, голос твердый, но завораживающе нежный. Я подчиняюсь командам, получая похвалу. Животное. Мои животные инстинкты. Моя потребность в хозяине. Моя безвольность и слабость. Я весь твой. Без остатка. Без единой мысли. Веревка на руках натянулась, и Ал принялся завязывать ноги. Теперь и руки и ноги в связке. Я надежно зафиксирован в этой позе: попой к верху, раздвинутыми ногами, руки за спиной, опираться только на грудь и колени. Дышать ртом. Влажно, тяжело, развратно. Понимать что ты весь...весь...целиком раскрыт и беспомощен...И таять от этого понимания. Ал может меня просто кинуть так, не запирая дверь. Может убить. Может начать пытать, резать, бить. Может причинить такую боль, которая никогда не вымоется из души. А может доставить невероятное, запредельное удовольствие. Яркое и безумное. Узлы крепкие, но не простые. Ал по долгу думает над каждым новым витком веревки, над каждым узелком, создавая на моем теле невероятную сетку. Легкая и ажурная, невесомая, она тем не менее крепка и прочна. Я не могу пошевелить ни единой конечностью. Член тем временем медленно, но верно наливается кровью и требует к себе все больше внимания. - Когда человек теряет одно из чувств...Например, слух...остальные его чувства обостряются, стараясь компенсировать потерю. Человек удивительно приспособляемое существо. - Ал гладит мои бока, плечи, ягодицы. - А мы завяжем тебе глаза... Большой разноцветный платок с этническими рисунками, который мы неизвестно зачем, просто поддавшись порыву, купили на местном рынке, оказался весьма полезен. Завязанные глаза. И весь во власти ощущений. Тепло становится жаром, стягивается со всего тела и копится в паху. - Ты моя сказка... Ал увлеченно выцеловывает мое тело, не обращая внимания на веревки, целуя, облизывая прямо по ним. Мир взрывается, когда раздается громкий шлепок. Поначалу я даже не понял, что это меня шлепнули по заднице. Просто звук. И только потом полыхнуло болью, обдав жаром и заставив дернуться в попытке отстраниться, закрыться. Но тщетно... Поцелуй туда, куда пришелся удар. Мокрый и неприличный до жути, затем Ал подул, принеся целый вихрь чувств. Я выгнулся, насколько это было возможно в связке. Снова шлепок, снова боль, и снова прохлада, контраст, от которого рвет крышу. Влажные пальцы, поглаживающие анус. Непривычно, но приятно. Когда один палец надавил сильнее и частично вошел, я захрипел, помотав головой. - Тише...Это ведь не больно. Не в боли дело. Правда, совсем не больно. Просто страшно. Пугающе и запредельно. Член дернулся и запульсировал. Я уже не знаю: отодвинуться, чтобы прекратить и попросить отдрочить мне, или насадиться на палец, требуя большего, и кончить уже. Ал разрешил мою дилемму: просто добавил еще один палец. И согнул, меняя угол проникновения. Седьмое небо прямо над шестым. Дальше восьмое и так без конца. Все выше и выше. Каждый раз когда так приятно пробегает током по позвоночнику. Перед глазами фейерверки. Перед глазами кровь и трупы. Перед глазами альпийские луга и коровы. Перед глазами весь космос. Он кажется крошечным. Нет границ. Нет рамок. Все едино: и войны, и мирные деревенские пейзажи, детские улыбки и оскал маньяка, тихие колыбельные и громовой набат революций. Мы едины. Это мир. И я вижу его в ослепительно ярком свете. Когда все резко пропадает, я теряю нить жизни. Умираю. Тону. Задыхаюсь. Ал появляется откуда-то сбоку, мягко целует в плечо, обводит языком лопатки и прикасается пальцами к ноющему члену, исходящему смазкой. - Ты испачкал простыни... Сжимает в ладони яйца и заставляет меня захлебнуться криком. Когда член начинает раздвигать стенки прямой кишки, прокладывая себе путь в глубь тела, это самое тело выключает мозг. Я не понимаю что это и что вообще происходит. Я просто чувствую, что мне дискомфортно. Слабый хнык и попытка избежать проникновени ни чем не увенчались. Лишь тихий шепот у самого уха, что все хорошо, и надо просто потерпеть, звучит обещанием. И я позволяю. Принимая всего, чувствуя такое странное, ни с чем не сравнимое ощущение. Размеренный, щадящий темп вскоре становится дьявольской пыткой. Колени дрожат. Я весь взмок. Член болит. Яйца поджались. Я двигаю задом навстречу. Ал шипит и начинает вколачиваться. Я кусаю простынь, чтобы тут же выплюнуть, я мотаю головой, чтобы тут же замереть. Невыносимо хорошо. Я вскрикнул и кончил, когда что-то впилось тысячей маленьких игл в спину, между лопаток. Ал зарычал, останавливаясь. Я чувствую, как его член уперся мне в простату, а я не могу прекратить сжиматься и разжиматься, потому что кончаю охренительно долго. Без рук. Просто толчками выходит сперма, и тело все никак не может насытиться и успокоиться. Ал ждет наверное целую вечность, прежде чем я смог расслабиться и отпустить его. Ножом для резки бумаг он разрезал путы, перевернул меня расслабленного, разморенного и неадекватного после оргазма, стянул платок, отшвырнул и веревки и тряпку. Закинул одну мою ногу к себе на плечо, вторую подхватил под коленом, резко придвинул меня к себе впритык и вошел единым бесконечным движением. С места в карьер. Мне кажется, кровать сейчас не выдержит. А мне просто офигенно! Сладко и так непривычно: вроде кончил, но яркие всполохи отгремевшего оргазма еще настигают каждый раз, когда он задевает простату. Сердце молит о передышке. Мне грозит гипервентиляция легких. Но плевать...На все плевать, когда вот такие глаза зеленющие, влюбленные на тебя смотрят. И любят тебя так по-взрослому и откровенно. Когда Ал кончил, укусив меня за лодыжку, у меня снова встал. - Меняемся, я так понимаю? - Ал выдохнул, сладко потянулся и чмокнул меня в уголок губ. - Правильно понимаешь... Он смеется, глаза шальные, сытые, с поволокой. Я усадил его еще мелко дрожащее тело к себе на колени, обмотал его шею платком, стянул и намотал концы на руки. Потянул, вынуждая Ала выгнуться и широко открыть рот. Втянул его сосок в рот, поигрался языком и перешел к другому. Платок то сильнее сжимал ему горло, то хватка слабела, давая возможность глубоко вдохнуть и снова короткими толчками выдыхать. Ал стонет, хрипит, царапает мне плечи, пару раз задел пирсинг в моем соске, вызывая стайку мурашек по спине. Каждый раз когда он облизывается, его колечко двигается. И это восхитительно... Мне с трудом удается приподнять своего ненаглядного и ввести смазанные пальцы. Он вздрагивает, отклоняется назад, открывая больший доступ, цепляется за меня, стонет хрипло и поверхностно дышит. Подготовив, я усаживаю его к себе, вынуждая оседлать. Откидываюсь назад, увлекая и его за собой. Он протяжно стонет и падает на меня, чтобы тут же подняться и начать раскачиваться. По круговой. Вверх-вниз. Снова двинуть бедрами, не отодвигаясь. И опять вверх, почти выпуская и вниз, вплотную тело к телу. Я позволяю Алу самому выбрать ритм, сам же слежу за тем чтобы платок, вновь обернутый вокруг его шеи, то сжимал его горло, то давал доступ воздуху. В такт. В едином ритме с его телом. Резинка порвалась. Я стискиваю Ала, он смотрит на меня недоуменно, будто втыкает кто перед ним, я пожимаю плечами, он закатывает глаза и выругавшись слезает с меня, без конца облизываясь. Я стянул с себя ныне бесполезный кусок изделия №2. И тут мы внезапно синхронно рассмеялись. - Боишься, что забеременею? - Не прикольно в порванном трахаться. Если хочешь, можем так... Ал повалился на меня, придавливая. Начал целовать, продолжая смеяться. А я улыбаюсь и ловлю его губы. - Давай на раз-два натягивай и продолжим. Хорошо когда презервативы покупаются оптом. На этот раз он стоит на коленях, вцепившись в изголовье кровати, платок все также на шее. Все проходит быстро, ярко, мучительно сладко. В комнате пахнет сексом, презервативы, обрывки веревки, измочаленный платок, подушки - все на полу. Мы донельзя довольные валяемся на кровати поперек. - Изголовье разболталось... - Ал без капли угрызений разглядывает дело рук своих. - Да...сильно ты его раскачал. - Потому что кое-кто сильно качал меня. - Вдалбливался? - Определенно. Он подкатился поближе, чтобы прижаться ко мне. - Ничего не болит? - Нет... - я зверски голоден. Но лень даже заказать еду в номер. - А вот у меня так болело после первого раза...все тело. Сука ты! - он стукнул меня по плечу. - Ну, может и у меня заболит. Ты только на следующий день охать и ахать начал!.. - Вкусно было... - Угу. Пожрем? - Точно. Мы только спустя полчаса смогли раскачаться для заказа в номер. Потом спешно прибрались, надо хоть выглядеть прилично. Ал выковыривает из десерта замороженные ягоды и сует их мне в рот, чтобы потом забрать с поцелуем. - Ну и что ты делаешь? - Бесит, что они такие холодные...Но вкусно жутко! Вот я и придумал...есть их так. - То есть я только для отогрева ягод тебе и нужен? - А ты думал, зачем ты мне сдался? - Ал очень натурально удивляется, чтобы в следующую секунду рассмеяться и кинуть в меня льдом из сока. Думаю, когда мы съехали, горничные вздохнули облегченно.