Нуна для аджосси

      Юнги всю свою жизнь, сколько помнил, существовал под девизом «мы пойдём другим путём». Нет, он был послушным и воспитанным сыном, не такой большой гордостью как старшенький, то тоже вполне себе приличный ребёнок для демонстрации на людях. Он был сыт, обут, жил в динамично развивающейся стране и вообще знал о разрухе и голоде преимущественно понаслышке — его поколению повезло куда больше предыдущего.       Поэтому к словам отца о том, что «надо идти на госслужбу, Юнги, там, по крайней мере, стабильная заработная плата, а значит, у тебя всегда будет, что есть и где жить», он относился со всей серьезностью, хотя не сказать чтоб прислушивался. Третий, особый путь, помните?       От мечтательно вздыхающих о славе и успехе ровесников Шугу отличала пуленепробиваемая уверенность в своём таланте, беспрестанное стремление к самосовершенствованию и развитию и осознание, что жить он сможет только этим. Загнётся, но писать, читать, петь, музицировать не перестанет. Потому что другой жизни для себя не представляет.       Так что матушка могла сколько угодно пророчить ему стабильную карьеру в каком-нибудь ведомстве и миленькую маленькую женушку-кореянку со спиногрызами в количестве от трёх до пяти штук в придачу, Юнги только головой качал и шёл после подработки в местечковом продюсерском центре на очередной крупный кастинг/андеграунд-тусовку/рэп-баттл.       Уж он-то своё будущее давно расписал и пер к нему, как упёртый, к успеху, принятию и признанию. Он знал о подноготной айдол-индустрии: о жесточайшем режиме дня, бесконечных тренировках, постоянных интригах и закулисных играх, о подставах, предательствах, скандалах, бесноватых фанатах и беспринципных менеджерах.       Знал и радовался, что попал в BigHit, а не в SM или YG, скажем, потому что не уверен, что смог бы остаться при своих в этих террариумах по выведению знаменитостей. Зато теперь Мин Шугу знает вся Корея и ещё полмира, у него отличные друзья и коллеги, понимающие наставники и лучшая на свете (по его крайне скромному убеждению) девушка.       Да, карьера исполнителя в Корее далеко не так стабильна, как та же госслужба (прости, пап!), да и сам от себя Юнги не ожидал, что влюбится по уши не в миленькую алеющую от любых взглядов темноволосую тростинку с глазами-полумесяцами, а в мягкую сдобную блондинку с бесстыжим взглядом, томными губами, звонким смехом и хрупкими запястьями, которые так и хочется целовать в несвойственных порывах нежности.       Девочка-булочка, вишневый пирожок — интересно, как его мать отреагирует, поняв, что у будущих внуков будет иной разрез глаз? Иногда по ночам в приступе романтики Мин наблюдает за уже прикорнувшей нуной, очерчивает взглядом расслабленное лицо и позволяет себе помечтать о дочери с таким же смешным носиком или о сыне с гипнотизирующе тёмными глазами.       В их детях (стилистка пока ещё не догадывается, но Юнги в лучших традициях розовых принцессок уже придумал, когда и где они поженятся, план рассадки гостей, дизайн торта и имена будущих отпрысков) будут собраны все их лучшие качества. И недостатки.       И вот это очень важный момент, потому что надо понимать, с чем ты готов смириться до конца дней своих и покуда смерть не разлучит вас (а Шуга, он тот ещё однолюб и, единожды определившись с выбором дамы сердца, намерен этот крест нести до конца — воспитание!), а с чем придётся работать.       Или бороться. Может быть. Все-таки для этого он слишком ленив и грешен.       Поэтому он совершенно спокойно относится к никотиновой зависимости своей пары (и сам, пассивный курильщик, блаженно тянет носом при её приближении: вишня в дыму — это ведь тоже особого рода поэзия), снисходительно относится (и периодически способствует пополнению) к коллекции кумамонов и в насмешке закатывает глаза на её утренние «танцы» у кофеварки.       Да, его девочка не весит «идеальные пятьдесят», но как минимум пяток лишних килограммов приходится на грудь, так что сам Юнги ни на что не жалуется. Да и в плане выносливости кто из них кому ещё фору даст! Нуна куда энергичнее и эмоциональнее, из неё так и фонтанирует мыслями, образами, идеями, и Шуге бы от этого психовать и прятаться в студии, но он почему-то балдеет, как кот от валерьянки.       Пропускает весь этот поток мыслеформ через себя, вдохновляется даже и потом несколько суток напролёт сидит за компьютером, творя очередной хит для бантанов. Иногда так засиживается, что приходится сначала выманивать его всяческими домашними вкусняшками, а потом объяснять менеджеру, что «в здоровом теле — здоровый дух, вы там своими диетами все его уморить решили?»       Короче, все было бы классно, со всеми этими минусами-плюсами, если бы не сериалы. Потому что нуна — телевизионный маньяк похлеще его любимой бабули. Сегодня она взахлёб рыдает польщенному Тэхёну в плечо после просмотра «Хваран», завтра обсуждает с Сокджином предпоследний сезон «Игр престолов», а ещё пару дней спустя сравнивает вместе с Фэй «Сад падающих звёзд» и «Цветочки после ягодок», пока Чимин ревниво сопит неподалёку и приговаривает, что Дилан Ван с ним вообще рядом не стоял и нафига вообще некоторые представительницы прекрасного пола смотрят всю эту ерунду.       Юнги происходящее веселит, больно уж интересно наблюдать за перипетиями любовной драмы одного из тонсенов, только попкорна не хватает, но один вопрос его по-прежнему: вот когда стилистка успевает все смотреть?       Шуга всячески убеждает себя, что не ревнует ни к трём версиям «Хорошего доктора», ни к Старкам-Ланнистерам-Таргариенам, и врет настолько безбожно, что самому совестно. С кем-то она ещё все эти сериалы смотрит… И главное, почему все мимо него?       — Хей, ты сегодня поздновато, — сегодня у них всех вообще-то законный выходной, но Юнги приспичило поработать в студии, где на него опять накатило вдохновение, и освободиться из цепких лапок Supreme Boi удалось только к вечеру. — Голодный?       — Привет, — на улице прохладно, а егоза такая тёплая, такая податливая. Продрогнуть на ветру и потом стоять вот так в обнимку и целоваться с любимым человеком — особенный кайф, как в тёплое одеяло укутаться. — Не откажусь. Доработали с Ви его микстейп, Фэй сказала ждать на днях ответ директора, так что на той неделе возможно будем запускать.       — Это очень хорошо, — домашняя еда пахнет аппетитно. Юнги каждый раз удивляется, как она успевает к его приходу столько наготовить. Нуна только что-то там фыркает про семью проглотов и подгоняет за стол, «пока не остыло». — Держу пари, что ТэТэ в глубине души визжал как девчонка.       — Он и в студии после записи визжал, ты что, не знаешь, какой он гиперэмоциональный? — и тут же без перехода. — Но денёк у нас сегодня был не бей лежачего. Голова пустая, ничего не соображаю. Посмотрим что-нибудь, может, а? Дораму какую-нибудь?       — В смысле? — и смотрит загнанным оленёнком. — То есть, было бы здорово, но ты же не фанат сериалов, мне казалось, и вообще…       «И что это мы так смущаемся? То есть книги-музыка-телешоу в порядке вещей, а фильмы и дорамы что-то запретное? С каких, интересно, пор? Или это из-за того трехклятого интервью, где я околокультурно обозвал всех любителей сериалов полнейшими идиотами?       Молодец, Шуга, мастер выстраивания отношений.       Оба молодцы, конечно, но егозе ведь откуда знать, что его в тот день довели сразу несколько сериаломанов? Ещё и бывшая возлюбленная любила некогда всячески подколоть, сравнивая Юнги с красавцами-актерами из сериалов, мол, вот бывают же парни. Надо это пресекать на корню, короче, и поскорее, потому что свои комплексы — это некруто, но решать их за чужой счёт — совсем нелепо и мерзко».       — Только если там много эгьё и бессмысленный сюжет, — улыбаешься? Значит, все ещё поправимо. — Больше скажу: в своё время я, скажем, несколько прослезился при просмотре «Человека со звезды». Этот До Мин Чжун с его проникновенными монологами…       — Ревмя ревел, хочешь сказать? — смеётся егоза так заразительно, что невозможно не улыбнуться ей в ответ. И закатить глаза, потому что он же не девчонка, чтобы прямо вот изрыдаться из сострадания к героям.       — Конечно, а кто бы не ревел после этих его «я так скучаю по тебе, что пыль скребёт по сердцу»? Но я тебе этого не говорил, если что.       Вечер так в итоге и завершился — просмотром «Что случилось с секретарем Ким?» в обнимку на диване под одеялом. И оказалось, что не так уж они и отвратительны, все эти дорамки. Тем более, в такой приятной компании. Весьма и весьма приятной. Да, нуна у Юнги неидеальна: не умеет танцевать, не соответствует корейским стандартам красоты и родительским представлениям об идеальной спутнице жизни, на нервах порой смолит как паровоз.       При просмотре сериалов эмоционально реагирует на каждую сцену, ловится на все приманки сценаристов и режиссёров и буквально рыдает от сопереживания персонажам, вцепившись в Шугу как в спасательный круг. Но когда он говорит ей: «Плюнь ты на этих идиотов, пойдём спать», — только выключает телевизор, не глядя, и жмётся ближе, потому что:       — Как же хорошо, что у меня есть ты, — и ночью она шепчет от страсти только его, Юнги, имя, потому что лишь одного талантливого Мин Шугу обожает больше всего на свете.       У этих двоих есть творимое ими на двоих в реальной жизни волшебство, с которым никогда ни одна дорама не сравнится.