Проклятье отреченных

      Погода выдалась пасмурной. Перед рядками одинаковых домиков виднелись аккуратные лужайки, цветочные клумбы и ровные дорожки. Ричард огляделся, зябко поежился от прохладного воздуха и посмотрел на Германа. Наводить на них отводящие чары должен был именно Грейнджер, потому как ему куда лучше удавалась подобного рода магия. Ему вообще прекрасно давалась любая магия, кроме атакующей, хотя Германа подобное никогда особо не волновало.       Отводящие чары сделают их невидимыми для магглов. Ни один человек в округе не увидит их своими глазами, вздумай кому в непогожий день выглянуть в окошко, а лишнее внимание парням ни к чему. А дальше все было чуть сложнее. Гарри тоже волшебник, хоть и с заблокированной магией. Он увидит их. Этого пока нельзя допускать, ведь Ричард рискует уже просто потому, что знает о существовании брата.       — Ты уверен? — обычно всегда спокойный и собранный, сейчас Герман явно немного нервничал. — Нет, я не отговариваю, и я с тобой в любом случае. Но уверен ли ты в том, что это нужно тебе?       Поттер сглотнул. Действительно, нужно ли ему это? Гарри, тот самый брат, о котором он узнал буквально вчера, казался чем-то эфемерным и невиданным, незнакомец, который по сути должен быть ему едва ли не самым родным человеком в мире. Ему ничего не даст встреча с этим парнем… Или все же даст?       Ричард уже совсем скоро вступит в права наследования и станет главным владельцем всего имущества Поттеров, довольно-таки приличного имущества. Потом он, уже окончив Хогвартс, должен будет найти себе работу, жениться на омеге и заделать кучу наследников. Лили скоро выйдет замуж и будет носить фамилию Снейпа, Ричард будет единственным Поттером. Вернее нет, не единственным, и сейчас он об этом знает. Но Гарри не знает о том, что он тоже наследник этого состояния.       Ричард поймал себя на мысли, что он никогда в жизни не видел отцовского завещания. Тот жил в военное время и был готов к тому, что может погибнуть, а потому он не мог не составить завещание. А был ли там указан Гарри? Любой гоблин Гринготтса сразу сможет определить подлинность завещания и кровное родство, у них для этого имеются свои приемы. Может ли так случиться, что в скором времени Гарри сам явится за своей долей наследства? Хотя это вряд ли. Ему, как и Ричарду, уже исполнилось семнадцать, они оба совершеннолетние. Вступи он в права наследования, об этом бы уже все знали, в том числе и сам Риччи.       — Я вообще ни в чем не уверен, — честно признался он. — Но я хочу увидеть брата. Мне нужно его увидеть.       И непонятно зачем. Поттер честно не знал, какие цели вообще преследует. Чего он хочет добиться, вот так рискуя? И нет, дело не в наследстве. Уж чего-чего, а жадности Ричард бы не стал испытывать. Ему было бы даже отрадно от мысли о том, что он не один, что у него есть родной брат.       Выходит, все упиралось именно в это. Он хотел брата, хотел знать его, общаться с ним. Вполне нормальное желание, ведь так?       — Тогда идем.       Грейнджер уверенно кивнул и показал в нужную сторону. Найти здесь нужный дом до смешного просто, нет никакой путаницы, которая порой возникала в Годриковой впадине. Это было не то, что старое — древнее место, в котором разнились как фамильные дома, так и относительно новые домики. Здесь же все было изначально заложено по плану, оттого и дома похожи один на другой так разительно, будто их кто-то скопировал. Отличием же были номера домов, по которым парни и ориентировались.       — Думаю, тебе стоит достать мантию.       Герман вдумчиво смотрел в едва ли не каждое окно. Он понимал, что если тот самый Гарри посмотрит на них, то отводящие чары могут не помочь. Нужна именно мантия-невидимка.       — Хорошо.       Ричард кивнул и зашарил в сумке, перекинутой через плечо. Они уже обговорили, как все будет: Герман затаится где-то в сторонке, а Ричард, спрятанный под мантией-невидимкой, будет действовать по обстоятельствам. Рассматривались такие варианты, как проникновение в дом с помощью Алохоморы, либо просто позвонить в дверь с расчетом на то, что кто-то откроет, никого не увидит и даст Риччи возможность попасть в дом. Был еще вариант с тем, что дома просто никого не будет, и этот вариант куда сильнее прельщал Германа. Быть может, они просто смогут попасть в пустой дом, и Ричарду хватит того, что они найдут какие-нибудь фотографии Гарри.       — Я буду рядом.       Грейнджер нашел идеальное место для наблюдения. Он будет прикрывать друга, если что пойдет не так.       — Хорошо.       Они добрались до нужного дома. Герман выдохнул, сразу поняв, что в доме все же есть люди. Что ж, они уже добрались, а Риччи — парень упертый, он точно не передумает.       Поттер проследил за тем, как Герман отошел в сторону, благо тут было много небольших кустов, за которыми он мог спрятаться от глаз Гарри, появись такая необходимость. Наверное, было бы мудрым решением немного подождать, но Ричард уверенно зашагал в сторону небольшого крыльца. Он сразу позвонил в дверь и отошел в сторону, прикидывая, как бы смог проникнуть внутрь, не распугав магглов.       Наконец, дверь открылась. На пороге показался полный мужчина с усами и маленькими глазами. Он уставился на пустоту перед собой, а потом огляделся.       — Что за чертовщина?       Пройти мимо человека с такой комплекцией было бы просто невозможно, но мужчина (стоит полагать, это муж Петуньи, Вернон Дурсль) сам облегчил Поттеру задачу. Он перешагнул за порог и огляделся, явно выискивая того, кто мог позвонить в дверь и исчезнуть. Грейнджер для верности забрался за куст, даже понимая, что маггл при всем желании его не увидит.       — Что за глупые шуточки? — недовольным тоном сказал мужчина. — То всякие подозрительные личности, а то вот это. Что вообще происходит?       Ричард тут же юркнул в проход и оказался в прихожей. Его взгляд упал на открытую дверку чулана под лестницей. Он понятия не имел, где может быть Гарри, но подумать об этом не успел вовсе.       Случилось нечто невероятное. Поттер так растерялся, что едва успел отскочить в сторону, когда в его направлении засеменил высокий здоровый парень, в котором явственно угадывались черты Вернона Дурсля. Ричард едва коснулся накинутой мантией чужой руки, но парень даже не обратил на это никакого внимания.       — Что там такое, папа?       — Да черт его знает! Позвонили в дверь и убежали!       Поттер их не слушал. Он уловил запах, невероятный, совершенно особенный и пьянящий запах, заполнивший его целиком. Этот запах, кажется, одурманил его разум, разбудив все те инстинкты, что прежде спали, не давая о себе знать. Ричард сделал еще один вздох. Запах звал его за собой, и у парня не было никакого желания противостоять этому зову.       Он подошел к лестнице и тихим шагом поднялся по ступеням. Слух уловил мимоходом чужие слова:       — Надеюсь, они не разбудили Гарри. Ему надо отоспаться, бедный мальчик, а тут эти шутники.       — Я найду на них управу! Будут знать, как портить жизнь порядочным людям.       Кажется, женский голос и мужской. И, кажется, они упоминали Гарри. Стоило зацепиться за эти слова, но Ричарду было просто не до этого. Он словно совершенно забыл о том, что пришел сюда ради того, чтобы просто посмотреть на брата, эта цель как-то растворилась на фоне запаха, окутавшего молодого альфу целиком и полностью.       Поттера можно было считать искушенным во многих вопросах человеком, он не раз видел течных омег, но то, что он учуял сейчас, было чем-то из ряда вон выходящим. Какой-то внутренний зверь, о существовании которого Ричард никогда не знал, яростно требовал найти источник запаха. Это стало самой главной целью.       Ступень под ногой жалобно заскрипела, но это не привлекло ненужного внимания. Далее парень оказался в узком коридоре. На стене висели фотографии в красивых рамочках, но Ричард был не в силах их разглядеть. Возможно, он бы увидел там изображение брата-близнеца. А возможно и нет, сложно вот так представить. Особенно когда голову заполонили первобытные инстинкты, требовавшие найти то, что принадлежит Ричарду как альфе.       Он быстро нашел нужную дверь и открыл ее, а после переступил порог. Запах стал ощущаться куда сильнее, чем прежде, так что Ричард едва не потерял голову окончательно. Вот что происходит с альфой, когда он находит свою омегу, пребывающую в столь любопытном положении. Поттеру было это незнакомо, и от того он считал себя каким-то неправильным, но сейчас все было правильно. И здесь находилась его омега, его пара, если это можно так назвать. Инстинкты так и кричали об этом, требуя немедленно забрать свою омегу и спрятать ее от всего мира, но Ричард судорожно мотнул головой.       На кровати лежал парень. Поттер сразу заприметил черные волосы, несколько длиннее, чем его собственные, а уже потом услышал чужое дыхание, немного сбивчивое и судорожное. Ричард сглотнул, начав понимать, что да как, а потом снова принюхался. Запах омеги, самый желанный для Поттера запах из всех возможных, немного сбивался ароматом клеверного масла. Ричард помнил о том, что этим самым маслом течные омеги успокаивают симптомы своей течки. Обычно так делают омеги, еще не имеющие пары, хорошая альтернатива зелью, прием которого может быть чреват едва ли не гормональным сбоем. Кажется, профессор Бербидж об этом рассказывала на одной из своих лекций. Кажется даже, что кто-то говорил Ричарду о том, что Драко Малфой активно закупался этим самым маслом, а сам Поттер удивлялся и спрашивал, зачем ему вообще нужна эта информация.       Да, омеге, уже живущей половой жизнью, клеверное масло не поможет, только зелье. Любопытный факт, по которому многое можно понять об омеге.       Тот, кто лежал на кровати, едва прикрытый одеялом, пошевелился. Он спал, но все равно дышал немного неровно, словно видел неприятный сон, хотя дело явно именно в течке. Сколько уже дней он терпит? Пять?       Ричард слушал свои инстинкты, стараясь сохранять хоть какую-то ясность разума. Он шагнул вперед, оказываясь чуть ближе. Еще шаг, потом еще, и вот он смог рассмотреть чужое лицо. Поттер испытал нешуточное потрясение, когда понял, что этот омега внешне полностью идентичен ему, разве что некоторые отличия можно было отыскать. Не могло быть никаких сомнений, его внутренний зверь завыл от невиданной прежде нежности и потребовал близости с омегой, потребовал приласкать его и утешить, подарить ему всю свою любовь и ласку, но сам Ричард понимал нечто ужасное: этот омега — совершенно точно именно его омега, — является его родным братом.       Это был Гарри. Тот самый Гарольд, который волею судьбы оказался брошен своей семьей и забран семьей родственников. Близнец Ричарда, альфы, но притом омега и его пара. Как такое вообще могло случиться? Как природа могла настолько жестоко ошибиться? Поттер совершенно ничего не понимал. Он стянул с себя мантию-невидимку и присел на край кровати. Запах все так же пьянил, а разум кричал о том, что так не может быть. Это ведь неправильно, черт возьми.       Омега встрепенулся, словно почувствовав рядом присутствие кого-то, и тут же открыл глаза. Это случилось слишком неожиданно, Ричард даже не успел подумать о последствиях. На него воззрились невероятные зеленые глаза, точно такие же, как и у Лили. Это точно его брат, самый младший Поттер, который, очевидно, даже не носит фамилию своего отца, потому как его семья — это Дурсли.       — Кто… — Гарри удивленно распахнул глаза. — Кто ты?       Казалось, он и узнал его, и не узнал одновременно. Интересно, а каково ему видеть рядом кого-то, столь разительно на него похожего? Что вообще должен чувствовать этот парень? Тем более что он омега, у которой течка. Даже если его магия подавлена, такие вещи могут здорово туманить рассудок.       — Я…       Поттер мотнул головой. Что ему отвечать? Выдать в лоб правду? Использовать магию и заставить думать Гарри, что это был всего лишь сон? Второй вариант был куда логичнее и обоснованнее, но парень так и застыл в молчании. Хотелось прикоснуться к омеге, зарыться лицом в его черные волосы и коснуться кожи. Ричард одернул сам себя; так нельзя, ведь это его брат. Пусть Гарри и понятия не имеет о родстве, сам Поттер ведь все знает и понимает.       — Мне кажется, что мы знакомы, — сказал вдруг Гарри. По его лицу было видно, что он сам не верит в то, что это не сон. — Ты так похож на меня. Ты — это я?       Его запах вдруг усилился. Что ж, присутствие рядом альфы всегда влияет на течного омегу, тут уж никакие масла не спасут. Стоит полагать, Гарри это ощутил, но так и не понял.       — Нет, — отозвался Поттер. — Я не ты. Я — Риччи.       Он мысленно поругал сам себя. Зачем вообще говорить Гарри свое имя? Стоило сразу же вырубить его и унести ноги. Да что там — вообще не стоило дожидаться пробуждения брата. Ведь он именно брат, по отцу и по матери. Но при этом он омега, запах которой уже свел Поттера с ума. Это так пугало, что парень просто не имел понятия о том, что ему делать и куда деваться от собственного наваждения.       — Риччи? — протянул Гарри. — Мне кажется, что я видел тебя во сне. Почему ты так похож на меня?       Он чуть приподнялся, невольно оказавшись еще ближе, а у Ричарда мгновенно пересохло во рту. Он начал откровенно бояться собственных желаний, бояться того, что хотел сотворить с родным братом. Интересно, а как бы он реагировал, если бы вдруг случайно увидел Гарри на улице? Даже если бы у него не было течки. Привлек бы Поттера его запах настолько? Ведь известно, что запах омег усиливается с гормональным развитием, еще пару лет назад он был не таким стойким, как сейчас, когда организм омеги уже готов к спариванию.       — Мы связаны, — зачем-то сказал Ричард. — Это слишком сложно объяснить, но еще сложнее понять.       Гарри смотрел на него, чуть морщась. Лишь в тот миг Ричард осознал, что его брат в очках. Как он вообще мог сразу не обратить на них внимание? И почему вообще Гарри спал в очках? На ум сразу пришла мысль о том, что у Джеймса Поттера всю его сознательную жизнь была близорукость. Очевидно, Гарри унаследовал от родителей не меньше, чем сам Ричард.       — Связаны?       Разум мутнел. Инстинкты старались окончательно взять верх. Что-то надо было с этим делать, но Ричард решительно не знал, что именно.       — Да. Я не знаю, как и сказать, чтобы не шокировать тебя. Хотя мне вообще не стоило с тобой разговаривать.       Гарри смотрел на него немного мутным взглядом. Понимал ли он вообще хоть что-то? Этого Ричард не знал и спрашивать не собирался. Запах омеги все так же будоражил воображение, где-то на отшибе разума маячила мысль о том, что его ждет Герман. Все как-то разом спуталось, мешая нормально мыслить.       — А почему?       Вопрос оказался неожиданностью. Рука Гарри, тонкая и изящная, с ровными ногтями, потянулась к нему. Как только он коснулся груди Поттера, ровно там, где билось сердце, Ричарда просто передернуло.       «Хочу… хочу… мое».       Зверь внутри него едва ли не скалился, требуя забрать то, что принадлежит ему. Забрать омегу с собой в Годрикову впадину и запереть там, чтобы никто в этом мире не смел и пальцем его тронуть. Чтобы даже сам Волан-де-Морт не смог до него добраться с того света. Чтобы даже Лили, родная мать братьев, не смогла и близко к нему подойти. Охранять и оберегать Гарри, сделать все для Гарри. Сделать его счастливым, а главное — своим. Его пара, его омега, его вторая половинка… его родной брат-близнец. Могло ли быть более страшное безумие?       — Гарри… Все сложно.       Зеленые глаза омеги смотрели внимательно.       — Ладно. А ты останешься?       — Я не могу.       До чего же сильно пьянил этот запах. Ричард уставился на шею брата, такую тонкую и хрупкую, а потом чуть ниже, на ключицы. На Гарри была пижама, явно немного великоватая. Она сползла на бок, выставив на обозрение еще и худое плечо. Но в своей худобе этот парень был именно изящным, как и положено омеге. Наверное, у него еще узкая талия, плоский живот и круглые бедра… Об этом не стоило думать. Поттер поймал себя на мысли, что хотел бы раздеть Гарри и лично узреть его целиком и полностью, заласкать до умопомрачения. Ни с какой омегой прежде он не хотел близости настолько сильно.       — А почему мы так похожи? — спросил Гарри. — Или это ты мне тоже не скажешь?       Нельзя было отвечать. Просто рассказать омеге о том, что Ричард — его брат, что он не принадлежит семье Дурслей, что его родная семья однажды фактически избавилась от него… Ни в коем случае. Сперва надо выяснить наверняка, как так вообще вышло, по какой причине, уж в этом Герман определенно был полностью прав.       — Ты уже понял, что я не отвечу.       Кажется, Гарри улыбнулся. Совсем слегка, уголками своих тонких, но таких чарующих губ.       — А ты мне точно не снишься?       «Конечно снюсь, милый. Это всего лишь необычный сон, и скоро ты проснешься и просто посмеешься над тем, что видел. Подумать только — Гарри приснился двойник с другого цвета глазами и более короткими волосами. Что только не подкинет нам во сне воображение, не правда ли, ребята?»       Стоило подтвердить эти слова, но Ричард так и не смог. Он сделал то, чего явно не следовало — положил свою руку на ладонь брата, а после придвинулся к нему. Быть настолько близко к Гарри так… правильно. Все ровно так, как всегда должно было быть. Как и писали во всех книжках про альф и омег.       Гарри выдохнул, не ведая, что должно произойти, но когда их носы соприкоснулись самыми кончиками, он прикрыл глаза. Ричард окончательно перестал думать о важных, но сейчас лишенных смысла вещах. Он вдыхал самый лучший для него в мире запах, и лишь это имело значение. Их губы соприкоснулись, сначала легко и целомудренно. Гарри не противился поцелую, скорее даже пытался отвечать, но совершенно неумело, так трогательно и наивно.       Ричарда повело окончательно. Он коснулся кончиком языка сомкнутых губ, улавливая вкус, а после, действуя решительнее, надавил, заставляя Гарри приоткрыть рот. Тот, опять же, нисколько не противился. Поттер легко засосал его верхнюю губу, просто дурея от ощущений, а после и вовсе запустил язык внутрь, касаясь ровных зубов. Гарри как-то странно дернулся, но спустя пару мгновений его руки коснулись плеч Ричарда, и тот понял, что брат обнял его. Они стали еще ближе друг к другу.       — Нет… — шепнул Гарри в тот миг, когда Ричард чуть отстранился от него и посмотрел ему в глаза. — Ты мне не снишься. Так странно… Мне кажется, что я всю жизнь тебя ждал.       Поттер глубоко выдохнул. Сердце билось о ребра, словно бешеное, а выдержка подводила.       — А мне кажется, что я всю жизнь тебя искал.       Гарри кивнул.       — И нашел.       Разве можно было говорить о каком-то самообладании после такого?       Когда Ричард прижал его к себе и поцеловал, на сей раз властно и немного грубо, Гарри буквально обмяк в его объятиях, отдаваясь на его волю полностью. Он и сам подавался вперед, и в итоге вышло так, что омега оказался сперва на коленях у разгоряченного альфы, а после приложился спиной о кровать, подмятый телом Ричарда.       Это было чистое безумие, такое сладостное в своей запретности, и такое жаркое в своей правильности. Поттер восторженно исследовал своим языком рот омеги, а после скользнул губами к его подбородку, после еще ниже, к шее. Пройдясь языком по кадыку, он уткнулся в ключицы, и в тот же миг Гарри чувственно выдохнул, сжимая своими ногами талию Ричарда. Задрав бесформенную кофту, Поттер провел рукой по ладному телу омеги, смотря на смуглую кожу с восторгом. Казалось, что Гарри просто плавится от его прикосновений. А ведь наверняка его никто прежде так не трогал. Омега был таким невинным перед ним, таким беззащитным.       Инстинкты альфы требовали немедленно взять свое, а разум помутнел настолько, что Ричард и не пытался мыслить здраво. Зачем, если можно наслаждаться близостью со своим идеалом, со своим омегой. А потому он скользнул ниже, касаясь затвердевших сосков на груди Гарри, сперва губами, а потом и языком, и именно от этих прикосновений омега простонал в голос, выгибаясь дугой. Он чуть сдвинул в сторону голову, так что стали видны венки на шее, и это было самое красивое, что только видел Ричард в своей жизни.       — Да… Еще…       Голос Гарри раззадоривал, да так сильно, что Поттер в самом деле окончательно отдался инстинктам. Пусть хоть самую малость, но он насладится своим омегой.       Когда его рука скользнула под резинку штанов, Гарри густо покраснел и уставился на альфу откровенно ошалевшим взглядом. Тот хмыкнул и плотоядно облизнулся, коснувшись кончиками пальцев паховых волос, а потом скользнул еще ниже. Омежий член, небольшой и аккуратный, был налит кровью. Все говорило о том, что омега возбужден, хотя могло ли быть иначе? Да, он весь измазан клеверным маслом, но близость альфы ничем не обманешь.       Глаза Гарри широко распахнулись, когда Ричард коснулся его члена, сперва самой головки, а потом скользнул ниже, к промежности. Там было влажно. Поттер не давил, понимая, что омега совсем невинный, и это уже не первый, и даже не второй день течки, уже пора проявлять осторожность. Именно поэтому он просто обвел пальцами мокрое отверстие, собирая кончиками смазку.       — Нет, подожди…       Совершенно раскрасневшийся и такой растерянный, омега казался настолько трогательным, что Ричарду хотелось от восторга выть, точно оборотню на полную луну.       — Почему?       Он быстро-быстро провел пальцами, касаясь ануса и откровенно дразня, видя, как тело Гарри охотно отзывается на все его прикосновения.       — Мне… стыдно…       Поттер снова приник к его губам поцелуем.       — Ты прекрасен.       Едва разорвав поцелуй, он вытащил руку из чужих штанов. От влажных пальцев пахло омегой и его интимными выделениями. Ричард не думал и секунды: он сперва провел по пальцам языком, смакуя вкус, а после и вовсе их облизал. Гарри раскраснелся еще сильнее, став пунцовым.       — О боже…       Поттер снова его поцеловал. Как же хорошо было в плену инстинктов.

***

      Герман смотрел на закрытую дверь и честно старался не выдумывать себе ничего страшного. Ричарда все не было, но прошло не так много времени, чтобы начать паниковать. Однако сама ситуация не располагала к тому, чтобы расслабиться, а потому Грейнджер решил подумать обо всем том, что произошло.       У Поттера нашелся брат-близнец — еще один Поттер, потенциальный наследник древнего и богатого рода, от которого почему-то отреклась родная мать. Этот парнишка не ходил в Хогвартс, не владеет магией, потому как ее фактически заморозили, и даже знать не знает о том, что он волшебник. Или же он родился сквибом, и Лили решила, что такому ребенку лучше жить в семье магглов? Здравая мысль, но она не укладывалась в единую картину с другими факторами.       Есть и иной вопрос — какое отношение ко всему этому имеет Волан-де-Морт? Если Лили и Снейп в самом деле его упоминали как главную причину того, что Гарри отлучили от семьи, великий темный волшебник явно сыграл во всей этой истории не последнюю роль. А великий светлый волшебник, Альбус Дамблдор, явно должен быть в курсе.       Ричарду не позавидуешь; что ему теперь вообще делать со всей этой информацией? Дождаться, пока Лили не выйдет замуж, а потом, втайне от нее, посвятить Гарри в тонкости мира магии? Ведь явно же Ричард захочет иметь связь с братом-близнецом. Но как на все это среагирует сам Гарри? И что будет, если освободить его магию? С магией вообще шутки плохи, если уж на то пошло. Держать ее в законсервированном виде годами просто не стоит, никогда не знаешь, как она взбунтуется против подобного зверского отношения.       Герман выдохнул. От всех этих мыслей не было никакого толка. В конце концов, Поттер может просто решить, что знать не желает ни Дурслей, ни брата своего, и просто вернутся к своей обычной жизни. Решать это ему, а не его лучшему другу, которому следует думать о себе и своей жизни. Выпуск не за горами, экзамены, а там и поиск работы. Грейнджер лучший среди выпускников, у него много шансов на работу, например, в Министерстве магии. Как альфа, он может жениться на любой омеге, что ответит ему согласием. Но как магглорожденный волшебник, он должен быть готов к тому, что не всех устроит такая партия.       Особенно чистокровных.       Эти мысли были куда хуже, чем мысли о проблемах Ричарда, но куда живее для самого Германа. Да, каким бы блестящим студентом он ни был, какие бы результаты ни показывал, статус его крови для общества магической Британии никогда не поменяется. Были, конечно, волшебники, которые вовсе не обращали внимания на статус крови. Например, Уизли. Хотя Билл Уизли был женат на чистокровной омеге из Франции, прелестной Флер Делакур, Перси был помовлен с Пенелопой Кристалл, которая тоже была из семьи магов, девушка Фреда, Анжелина, тоже чистокровная, парень-омега, с которым были отношения у Джорджа, тоже чистокровный. Грейнджер невольно хмыкнул: любопытная картина получается.       В какой-то момент парень вздрогнул всем телом и оглянулся. Он не видел, но явственно ощущал, что что-то не так. Где-то совсем рядом, буквально в нескольких метрах. Уставившись на дом напротив, он сузил глаза. Чутье говорило ему, что там происходит нечто весьма нехорошее.       Не стоило отвлекаться от своей цели, но Грейнджер посудил, что Ричард все равно никуда не денется. В конце концов, на Германе нет мантии-невидимки, друг его увидит, если что.       С такими мыслями Герман пересек дорогу и оказался рядом с чужим крыльцом. Проговорив заклинание на латыни, он тут же ясно ощутил присутствие магии, да еще и такое сильное, что сразу стало понятно, отчего парень смог уловить ее колебания, находясь далеко. Выходит, здесь рядом есть маги. А значит, они могут обнаружить Германа, ведь магия для отвода глаз действует только на магглов.       У Грейнджера было с собой одно из устройств близнецов Уизли, предназначенное для подслушивания. Конечно, использовать его парень планировал в несколько иных целях, но именно в текущий момент он ясно ощущал, что надо разузнать, что происходит в этом доме.       Прижав самый длинный проводок к двери, Герман присел на корточки, а после всунул короткие проводки себе в уши. Он тут же услышал смутно знакомые голоса.       — Я уже устал. А еще от старухи плохо пахнет.       — Никто не просил ее убивать, олух.       Грейнджер напрягся. Неужели в этом доме произошло убийство? И все это совсем рядом с тем домом, в котором живет брат Ричарда.       — У вас все готово?       — Да. Похитим мальчишку сегодня ночью. Магглов убить тихо, чтобы не вызывать лишний шум, а потом спрятать в подвале. Когда их найдут, будет слишком поздно.       — А вы уверены, что Поттеры ничего не узнают?       Герман напрягся, услышав эту фамилию.       — Да. Они вообще не интересуются жизнью мальчишки и не навещают его. Так что действуем.       — Совсем скоро мы вернем Темного Лорда.       — Вернем. И вручим ему Гарри Поттера. Он будет доволен.       — А потом мы уничтожим последнего Поттера, и этот проклятый род оборвется.       Послышались вполне отчетливые шаги. Герман выдернул проводок и помчался прочь, стараясь не шуметь, дабы его не раскрыли. Надо было что-то делать, ведь речь шла о том, что эти волшебники уже ночью похитят Гарри, а потом и вернут Волан-де-Морта. Но что же именно надо делать? Грейнждер этого пока не знал.