Dysfunctional

С тех пор как старший сын четы Брофловски объявил себя атеистом, его отношения с родителями стали прохладнее. Это был продуманный шаг - спланированная акция, если позволите. Даже после окончания колледжа родителей, особенно матери, в жизни Кайла было непозволительно много. Даже с учётом того, что Кайл давным-давно из родного гнезда выпорхнул. Материнский контроль невидимой верёвкой связывал руки, давил на горло и мешал нормально жить. Именно так это Кайлом ощущалось. Шейле постоянно что-то не нравилось: сначала её раздражала специальность, которую Кайл выбрал - ей хотелось, чтобы старший сын пошёл по стопам отца, а Кайл выбрал рекламу и маркетинг, потом её раздражала его работа, мол, можно было бы и получше устроиться. Почему ты так мало работаешь? Хочешь всю жизнь иметь зарплату стажёра? Почему ты так много работаешь, хочешь здоровье угробить? Почему ты не пытаешься завести отношения? На работе не женишься. Зачем тебе сейчас девушка? Ты же так много работаешь? Будет изменять, венерические заболевания, ВИЧ, герпес, гепатит. Почему ты носишь такие узкие штаны? Ты действительно носишь этот мешок? Почему волосы такие длинные? Зачем подстригся? Я понимаю, что у тебя диабет, но одна конфетка ещё никого не убила. Ты вообще следишь за своим питанием? ...и так до бесконечности. Шейла требовала звонить ей каждый вечер, и следующий разговор неизменно был похож на предыдущий. Придирки, придирки, критика, снова придирки. Кайл долго думал, как можно понизить градус заботы о своём светлом будущем. Он сомневался между враньём об ориентации и чистой правдой о вере. Где-то в глубине души рыжего задевало изменившееся отношение: получается, сам по себе он значения не имел, только вместе с иудейской составляющей считался полноценным сыном. А сейчас что-то вроде горячо любимого, но племянника или пасынка. Кайл, разумеется, поддерживал контакт с семьёй, но отдаление всё равно было неизбежным. Он подозревал, что Картман примет в этом участие, но, честно признаться, даже предположить не мог, что момент истины примет такие ужасающие масштабы. Его руки были связаны за спиной его же брючным ремнём, рот заткнут трусами (между прочим, челюсть затекла и ныла, и Кайл дал себе мысленное обещание чуть позже засунуть эту злосчастную тряпку жиртресту в жопу). Перегнув его через рабочий стол, Эрик удерживал его за галстук, как псину за поводок, мучительно стискивал горло этой удавкой и остервенело втрахивал в столешницу. Кайлу было хорошо, и спустя пару минут обещало стать ещё лучше, да не срослось - дверь в его кабинет распахнулась, что-то грохнулось на пол, и у них за спинами раздалось до боли знакомое: - Что-что-что?! Кайл застыл. На пороге его кабинета стояла Шейла Брофловски, со своим дурацким начёсом и крупными серьгами, рядом с ней на полу лежал увесистый пакет с неизвестным содержимым, а лицо женщины было настолько перекошено, что только по начёсу Кайл мать и узнал. Картман сориентировался первым. На предельной скорости стащил с рук Кайла ремень и отпрянул в угол кабинета, развернулся к Шейле спиной и отчаянно трясущимися руками начал приводить себя в порядок. Кайл занялся тем же самым. Для этого ему пришлось вытащить трусы изо рта, и, насколько он мог судить, мама поняла, что это за тряпка. - Дверь закрой, - попросил Кайл, когда закончил. Сквозь неловкость и банальный стыд пробивалось другое чувство, вроде досады, но противнее и глубже. По коридору иногда ходили люди, не так часто - обеденный перерыв, все разбрелись кто куда, - но предстать перед подчинёнными с голой жопой Кайл не был готов. Можно же было понять... - Вас в вашей жидовне стучать не учили?! - рявкнул Картман. Темнеющими от бешенства глазами он вперился в Шейлу, которая некоторое время просто не могла подобрать слов. - Эрик! - возмутился Кайл, покосившись на мать. - Привет, мам. Шейла подумала и плюхнулась своей необъятной задницей, как на подушку, прямо на пол. - Сыночек, что же это... - Хуето, - любезно подсказал Картман, заправляя рубашку под брючный ремень. - Членом в жопу. По большой и светлой любви. - Заткнись, Картман! - крикнул Кайл и бросился поднимать мать с пола. - Пойдём, мам, давай поговорим в другом месте. Шейла повисала на руках, будто её ноги не держали, но Кайл продолжал упрямо тянуть её вверх. В конце концов, женщина сдалась, встала, и тут же залепила сыну звонкую оплеуху. - Ты! Падаль! - заорала Шейла. - Кайл, как ты мог! Кайла тут же с силой дёрнули назад. Он и охнуть не успел, как оказался у Картмана за широченной спиной. Его могучая лапа перехватила Шейлу за запястье, и, чёрт, Кайл не подозревал, что Эрик способен так легко перейти на крик. - А ну не тронь! - гаркнул он. В кабинете зазвенели стекла. Эрик сделал глубокий вдох, опасно прищурил глаза и процедил: - Будете распускать лапы, миссис Брофловски, обратно вернётесь на своих переломанных. - Закрой свою грязную пасть! - завизжала Шейла, попытавшись выдернуть руку из захвата, но с Картманом и в спокойном состоянии не каждый мужчина мог сладить. - Кайл... Кайл, сыночек, скажи - он тебя заставил? Заставил, да? В её голосе звучала неприкрытая надежда. Кайл вышел из-за спины жиртреста, вдохнул поглубже и сказал спокойно: - Мама, давай поговорим в другом месте. Я не хочу скандалить на работе. Шейла задохнулась. Переводила абсолютно нечитаемый взгляд с сына на его любовника, а потом открыла рот и... Такой свою мать Кайл не видел ни разу и таких выражений от неё не слышал. Оказалось, она всегда подозревала, что старший сын у неё какой-то дефективный - как и его друзья. Один только нищий МакКормик чего стоил! Или эта отвратительная жирная тварь Картман. Видит господь, она пыталась оградить его от его же неумения выбирать, но Кайл всегда всё портил. Спускал всю заботу в метафорический унитаз и продолжал делать глупости, от которых материнское сердце кровью обливалось. А теперь преподнёс финальный свой сюрприз - заделался голубым. И ладно бы... Но Эрик Картман! Сын шлюхи, которую поимел весь город! Нацист! Антисемит! Да просто конченый психопат! Красочные выражения в свой адрес Картман перенёс стоически, но вот про Лиэн Шейла заговорила зря. - Ты, визгливая сука! - ткнул он пальцем миссис Брофловски в грудь. - После того, как ты передала сыну жидовские гены, заткнула бы ты свою паскудную хлеборезку! На Кайле держится вся компания, он бабками срать может, и не тебе с твоей кривой рожей его осуждать! Вы о нем заботились? Да он поддержки человеческой не видел, и ту зажидили, бляди нью-джерские! Кайл метался меж двух огней, пытался успокоить обоих, но его никто не слышал. - Это он поддержки не видел?! - орала Шейла. - Я всю жизнь на него положила! Чего все его деньги стоят, если он их таким способом зарабатывает?! Подстилка нацистская! Картман отчаянно выругался на немецком. - Жопу свою жирную ты на него положила! - крикнул он уже на английском. - Кривой жидовский шнобель! - На себя посмотри! Боровом был, боровом и остался! - И у моего еврейчика стоит на меня так, что течёт с обоих концов, - ехидно согласился Картман. - Надо же! И как так могло получиться? - Картман! - застонал Кайл, закрывая лицо руками. - Твою мать! - Мой Кайл никогда бы... Кайл! Это правда?! Вы... у вас это добровольно? Картман крепко стиснул челюсти - на его широком лице вздулись желваки. - Я люблю вашего сына. Невзирая на поганую наследственность и смерть господа нашего Иисуса. Смиритесь. - Четыре, - выдал вдруг рыжий и залился истеричным смехом. Шейла и Эрик уставились на него, как на больного, а Кайл самозабвенно хохотал, да так, что слёзы на глазах выступили. - Истеричка, - закатил глаза Картман и крепко подхватил Кайла под локоть. - И просто чтобы вы знали, миссис Брофловски: ещё раз попробуете ударить его, и я превращу вашу жизнь в сраный иудейский ад, что бы это, блядь, ни значило. Если в вашей башке есть хоть что-нибудь, кроме этого бесконечного клюва, и вы захотите переговорить, как цивилизованные люди, сообщите моей секретарше. Ради Кайла я, так и быть, готов буду выслушать ваши извинения. А пока что будьте любезны съебать к хуям. - Да я к вам и на милю не подойду! Ни к нему, ни тем более к тебе! Уроды! - Совсем насрать, да? - скривился Эрик. - Я умываю руки, - решительно отрезала женщина. - Делай с ним, что хочешь, с этого дня у меня только один сын, - и вышла из кабинета. Кайл молча смотрел ей вслед и отказывался верить в происходящее. Эрик бросил на него быстрый взгляд. Морщинка между его бровями заметно углубилась. - Ну и пиздень же твоя мамаша, - чуть натянутым тоном заметил он. - Уходи, - попросил Кайл. - Обед кончился. Мне работать надо. - Будешь рыдать в коленки? - Просто уйди, хорошо? - голос у рыжего нехорошо зазвенел. - Ка-а-айл. - Просто свали отсюда! - рявкнул Кайл. Его заметно шатало. Нетвёрдой походкой он прошёл к стулу, рухнул на него всем весом и закрыл глаза. - Уходи, Эрик. Тяжёлая ладонь зарылась ему в волосы и потянула, вынуждая поднять голову. Эрик помрачнел моментально и уставился на Кайла нечитаемым взглядом. - Зачем же мне уходить, еврейчик? - Не хочу на тебе срываться. Картман молча сгрёб его со стула и поволок к выходу. Бросив секретарше короткое указание перенести все их планы на завтра, он впихнул Кайла в лифт и сам шагнул следом. Кайл не сопротивлялся. Едва переставлял ноги, шатался, как пьяный, и молчал - по какой-то причине это напрягало Эрика больше всего. Он так же за шкирку выволок его на подземную парковку, куда привозили грузы - сейчас здесь было пусто, и шаги гулким эхом отдавались от бетонных стен. - Засунь своё ПМС от меня подальше! - сказал Эрик и без малейших предупреждений отвесил Брофловски оплеуху. - Срываться он, блядь, не хочет! Хуев жидорыцарь! - Да чё тебе от меня надо, блядь?! - не выдержал Кайл. - Я просил меня не трогать! Тебе трудно, что ли? Ты вообще хоть кого-то, кроме себя, видишь?! Эрик снова пихнул Кайла в плечо. - Проверь, жидёнок. - Чё проверить? Мудачество твоё? - Кайл вцепился ему в лацканы пиджака и резко дёрнул на себя. - Да я и так в курсе, спасибо, в первую очередь познакомился! Эрик пнул его по колену и издевательски плюнул под ноги. Окончательно потеряв над собой контроль, Кайл въехал ему кулаком по челюсти. Потом ещё раз, и бил до тех пор, пока костяшки пальцев не оказались сбиты в кровь. Невысказанная, нереализованная агрессия по отношению к матери кипела в крови, требуя выхода, хотя Кайл считал, что бесится из-за того, что Эрик опять сделал всё по-своему. Кайл всегда знал, что к нему относятся совсем не так, как к младшему брату, но не позволял себе ни ревности, ни обиды. В детстве он старался быть хорошим сыном, пока не понял, что соответствовать требованиям матери не может - они были слишком противоречивы и запутаны. Миссис Брофловски, похоже, сама толком не понимала, чего от старшего ребёнка хочет, но всегда не этого. Сегодня она, хоть и в запале, говорила искренне. Кайл чувствовал это. Дефективный. Даже если он сам считал свою жизнь сложившейся, для матери он так и остался гадким утёнком. И бил он на самом деле не Картмана, но даже не догадывался об этом. Эрик вроде бы и отвечал, но как-то невразумительно. Лапища у него вполне могли бы сломать шею Кайла к чертям собачьим, но вместо этого Картман пинался, пихался, толкал от себя вон и выкрикивал какие-то очень обидные гадости, от которых злость закипала сильнее прежнего. Морда у него была залита кровью. Кажется, Кайл сломал ему нос. Рыжий не сразу понял, что плачет, но, как только это осознал, судорожные рыдания прорвались наружу. Его колотило, как при ознобе, дышать получалось через раз, потому голова быстро закружилась и его пошатнуло. Картман крепко подхватил за плечи. Сам он тихо ругался под нос, но умудрился подхватить рыдающего еврея на руки и, бормоча что-то о жидовских шнобелях, которые после рыданий становятся похожи на опухшую залупу, вывел его на наружную парковку. Там погрузил в машину и увёз домой. Молча, что было особенно примечательно. Кайла всё ещё переполняла обида, вселенская, горькая - но после драки и впрямь стало легче. И немного стыдно, потому что Эрик, с подозрительной умелостью вправляя сломанный нос, по-бабски пустил слезу - боль он, даже став таким крепким мужчиной, всё равно переносил отвратительно. Дома Кайл первым делом набрал себе ванну с кипятком - на самом деле, просто очень горячей водой, но Картман, однажды едва прикоснувшись, минут пять дул на пальцы и ругался последними словами. Разделся, беспорядочно побросав вещи прямо на пол, и залез в воду, здраво рассудив, что гори оно всё синим пламенем. Жиртрест взрослый уже дядя и пусть сам разбирается со своими царапинками, а миссис Брофловски... да пошла она, эта миссис. - И это она ещё всего не знает, - хихикнул Эрик парой часов спустя, когда Кайл соизволил сунуть нос к ним в спальню и обнаружить, что жиртрест с удовольствием уминает стейки прямо в общей кровати. - Было бы публичное побитие камнями, не иначе. Кайл плюхнулся с ним рядом на постель и нагло перетащил тарелку жиртреста себе на колени. - Сильно болит? - кивнул он на нос Картмана. - Терпимо. Знаешь, я думаю, всё дело в том, что твои родители ненавидят евреев! Это многое объясняет! В смысле, Айк канадец, так? И у него таких проблем не возникало, - Картман отобрал тарелку назад. - Не переживай, солнышко, ты ведь не виноват, что уродился жидом. - Тебе обязательно... - Рыжий осёкся, вздохнул, после чего всё-таки засмеялся. - Прекращай, серьёзно. Твои шутки тупые. И сам ты тупой, подумал он вдогонку. Волочиться за ненавистным евреем, у которого страйков скопилось больше, чем звёзд на небе, годами тосковать, устраивать поджоги, жопу рвать, чтобы купить статусом и деньгами, а потом всё равно вести себя, как распоследний уёбок, но уёбок смертельно влюблённый - это уже не тупость даже. Это клиника. Но хуже было то, что Кайлу всё это нравилось. - Не могу, моя иудейская звёздочка. Это сильнее тебя, сильнее меня. И мои шутки НИКОГДА не были тупыми. - Твои шутки тупые ВСЕГДА, жирножопый, - фыркнул он, откусывая от стейка почти половину. - Всегда и по любому поводу. - Но тебе же нравится! - Травмированный нос у Картмана на хлебале опух и напоминал пунцовую сардельку. - Я смеюсь над тупостью, а не содержанием! - Не умеешь ты пиздеть, еврейчик, - фыркнул Картман и бесцеремонно уложил тяжеленную голову Кайлу на коленки. - Мне нужно спрашивать, как твои дела, или ты уже воспользовался тампонами? Кайл пропустил очередную остроту мимо ушей. - Мне плохо, - просто сказал он, бездумно пережёвывая следующий кусок мяса. - И я разочарован. И злюсь. Пожалуй, это - главное. - Просто для справки: мне твоя мамашка никогда не нравилась. - А то я не знаю! - закатил глаза Кайл. - Смотреть на неё спокойно не мог. Картман перевернулся так, что лицом тыкнулся Кайлу в живот и как-то трепетно, легко вздохнул. - Ты иногда такая педовка, любовь моя. Выдохни. Ты не один и ничего нового для себя не узнал. Захочешь примирения и Хануку в тесной семейной компании - приедешь с покаянием, мол, бес попутал, люблю, дорожу, в синагогу буду ходить по расписанию. Другое дело, что тебе это не нужно. А раз не нужно, хули ты мне тут залупаешь драму? - Ну... это же семья, - удивился Кайл. - Брат твоя семья. Я твоя семья. Хочешь, кошку заведём, расширим круг родных и близких, - закатил глаза Картман. - Ещё аргументы будут? - Кошку? - покосился на него Кайл. - А какую? - Так я и знал, предсказуемая ты пизда. А кошку - большую и красивую, чтобы была похожа на меня. А чтобы и на тебя была похожа - с каким-нибудь неисправимым деффектом. Рыжую, например. - Картман, жирная ты жопа, - вздохнул Брофловски. - У тебя стоит на рыжих так крепко, что за кошку я просто боюсь. Эрик просто дёрнул его за футболку, и Кайл рухнул на кровать. - Знаешь, - вдруг задумчиво протянул Картман, - я ведь до последнего ждал, что сейчас ты откажешься от меня и перейдёшь на сторону своей мамаши. - Знаешь, - рыжий смешливо прищурился, - по некоторым моральным показателям я не так далеко от тебя ушел. Семья - это, конечно, прекрасно, но жить эту жизнь мне не с ними. Есть вещи, которые семья по понятным причинам дать не может. И посылать куда подальше более перспективные отношения, лишь бы мамочка не ругалась - тупо. - Поистине жидовская расчётливость, - оценил Эрик и стянул с Кайла штаны. - А кошечку всё равно заведём. - Или двух, - предложил рыжий, чуть-чуть поёрзал и буквально через минуту уснул, будто кто-то секретную кнопку отключения нажал.