что-то не так, не могу объяснить. всё изменилось после прилета птиц. ты никогда не узнаешь, что они могут сделать, если застанут тебя врасплох. the neighbourhood — prey.
Комнаты огромной квартиры казались пустыми и гулкими, невзирая на обстановку. Цветы в горшках поникли, несмотря на то, что Дарси не было здесь всего два дня. После каждого опрокинутого бокала вина, она бросала взгляд на дверь, ожидая, что та сейчас распахнётся, и дом наполнится привычными звуками. Количество выпитых бокалов росло, но дверь всё равно оставалась запертой. «Как же Майкл откроет её?», — вдруг сквозь алкогольную дурь прорвалась в голову девушки здравая мысль. Ключи то вот они, на столе лежат, рядом с обручальным кольцом. Посчитав этот факт самым большим препятствием, она схватила ключи и ринулась открывать дверь, надеясь, что Майкл с Эллиотом стоят за ней, не зная, как войти. Она долго не могла попасть в замочную скважину, руки задрожали ещё сильнее, когда снаружи раздался приглушённый звук шагов, наконец справилась, повернула ключ и распахнула дверь… Мимо прошёл сосед с верхнего этажа. Дарси посмотрела по сторонам, заглянула за дверь, перегнулась через перила — никого. Стена, окрашенная мерзкой серой краской, обжигала холодом спину, но девушка не чувствовала этого, она сидела на корточках и беззвучно плакала. — Как мне понять, что это всё реально? — маленькая девочка поднимает мокрые от слёз карие глаза. — В каком смысле? — Иногда я хочу верить, что это — всего лишь иллюзия. Лишь моё воображение. Может быть, моя мама жива на самом деле? — Реально всё, где ты чувствуешь боль, Дарси, — в голосе проскальзывает раздражение. — Ты же чувствуешь её? Девочка кивает и утирает слёзы рукавом куртки. Сколько точно времени прошло — она не знала. Секунды складывались в минуты, минуты неизбежно превращались в часы и так каждый раз. Девушка теряла не только время, эти драгоценные моменты, которые можно провести иначе, но и себя. Кап-кап. В мёртвой тиши её квартиры вода звучит особенно угнетающе. Дарси тяжело вздыхает, согнувшись над раковиной. Где-то рвётся тонкая нить нерва, заставляя девушку открыть воду на полную. Трясущимися руками она зачерпывает влагу и смывает с лица слёзы, пыль и, казалось бы, накопившуюся за всё время усталость. Больших усилий ей стоит взглянуть на своё отражение в зеркале; пару мимических морщинок на лбу, опущенные уголки обветренных губ и грузная сутулость плеч, присущая разве что мужчинам после сорока. Умывает лицо вновь, на этот раз проводя мокрыми пальцами назад по волосам, приглаживая вечный беспорядок на голове. — Ну и на кого ты похожа? — губы вяло растекаются в полуулыбке и Дарси саркастично хохочет, демонстративно заправив за ухо выбившуюся прядь. Рука сама тянется шкафчик, откуда девушка вытаскивает смятую пластинку таблеток с едва различимой надписью «тайленол». Выковыряв пару спасительных пилюль, Дарси запивает их всё той же водой из-под крана и, упершись руками в белоснежный мрамор раковины, закидывает голову назад. Она не хочет думать о мёртвом, она думает о живом. Отец всегда говорил ей: «Не трать времени на глупые и тривиальные вещи. Живи всерьёз. Не ходи на дурацкие встречи, даже если тебе этого очень хочется; не читай дешёвку в газетах и журналах; не слушай чепухи, звучащей в магазинах, не трать жизнь на разговоры ни о чём. Пусть жизнь твоя не будет бесполезной». Забавно, что сейчас Дарси прожигала ценное время. Жизнь бы не была настолько драгоценной, если бы ей не было конца. Но девушка больше не хочет бороться. Мимолётно мигнула лампа, вытащив девушку из тягуче-склизких дум. Поведя затекшими плечами в сторону, она вытерла руки о полотенце и, поправив спадающий с плеч халат, бесшумно удалилась из туалета. В доме было непривычно тихо и пусто, и эта пустота невидимой тяжестью давила на грудь, и каждый вздох давался ей с невероятным трудом. В счастливые дни жизнь Дарси, напоминавшая до этого ухоженный цветник, превратилась в безжизненную, палящую пустыню. Не зная куда себя деть, она снова вернулась в гостиную и медленно приблизилась к ноутбуку Майкла, но открыть его так и не решилась. Снова. Ей казалось, что в область солнечного сплетения кто-то вогнал огромный штырь и пробил её насквозь. Её взгляд зацепился за бокал с подсохшими красными каплями на донышке и пустую бутылку вина. Нет, пить она больше не будет. Вся жизнь сейчас словно пронеслась перед глазами. Она никогда не считала себя одинокой, не задумывалась об этом, но сейчас чётко осознавала, что это было именно так. Со смерти матери Дарси одна. Даже тогда, когда была с кем-то, даже когда убеждала себя в обратном, она всё равно была одинока. Из глубины души вновь поднялась удушливая волна, застлавшая глаза пеленой. Ну что ей теперь делать? Как жить дальше? Посвятить остаток жизни поискам истины? Продолжить дело Майкла? Упорством, умом и хитростью современных супер-девиц, о которых пишут в романах, она не обладала. Это там все в страхе разбегаются, трусливо поджав хвосты. Киллеры бьют мимо цели, а то и вовсе бросают оружие, подняв лапки кверху, стоит только эдакой обрусевшей Джоан выйти на тропу войны. В жизни же всё по-другому. Вот он, простой пример, — безымянный памятник на местном кладбище. Истерзав себя мучительными мыслями, Дарси всё же рухнула без сил на кожаный диван и вскоре забылась тревожным сном. Разбудил её осторожный звонок в дверь. Подняв голову и удивлённо оглядевшись, она не сразу поняла, где находится. И лишь фотография улыбающегося Майкла на стене сразу привела её в чувство. Она пробежалась босыми ногами по пушистым коврам и застыла у монументальной двери. Звонок снова трельнул. Дарси шумно выдохнула и, стараясь не слушать отчаянных стуков сердца, приоткрыла дверь. На площадке стоял Коннор. — Добрый вечер, — его взгляд выражал, как показалось Дарси, беспокойство. — Можно мне войти? — Конечно, — девушка пригласила его внутрь жестом. — Ты один? — Лейтенанту сегодня нездоровится, — еле заметно улыбнулся Коннор проходя внутрь. — И почему-то я не удивлена, — Дарси улыбнулась в ответ. Квартира госпожи Фостерс встретила Коннора махровым ковром под ногами с надписью «Добро пожаловать» и карикатурной улыбочкой снизу. Она всегда любила такие милые вещицы. Бесполезные, но милые. Они вошли в гостиную в тишине, словно нарочито проверяя, кто дольше сможет молчать. Это было чем-то похоже на игру в гляделки, только по правилам Дарси проигрывал тот, кто первым нарушил бы молчание. К счастью, ей совершенно не хотелось говорить. К сожалению, она должна. Присев на диван, девушка сделала вид, что с интересом рассматривает картины. На самом деле она внимательно наблюдала за немного смутившимся Коннором. Он сделал забавное лицо, стоя в некоторой растерянности и, казалось, не зная, как ему поступить: привлекать ли её внимание или лучше оставить всё как есть. Дарси подумала, что ему стоило бы оглядеться по сторонам, пользуясь представившейся возможностью рассмотреть её квартиру, и Коннор, словно прочитав её мысли, действительно покрутил головой по сторонам, а потом вдруг переменился в лице и, сделав шаг к камину, на котором располагались фотографии, аккуратно провёл кончиками тонких пальцев по немного пыльным рамкам. Вот она угловатый подросток, улыбающийся во все тридцать два зуба и показывающий «класс» на баскетбольном поле в ярко-красной форме школы. Здесь она в синей робе выпускника и угловатой шляпке с золотой кисточкой гордо держит в руках диплом. Последняя — Дарси стоит в обнимку с Майклом и Эллиотом. Пожалуй, только фотографии и служили зыбким напоминанием того, что это всё реально. Почему-то ей не было приятно от всех этих прикосновений к самым драгоценным предметам из всех, которые у неё когда-либо были. Дарси лишь замерла, ожидая, что он скажет или сделает дальше. — Дарси, — негромко позвал Коннор. — На этой фотографии Эллиота уже переписали? Она окончательно посмотрела на него, жалея, что не существует жеста, благодаря которому можно было бы кивнуть и отрицательно покачать головой. — Не совсем, — девушка пожала плечами, не понимая причин недоверия, на секунду мелькнувшего на лице Коннора. — Майкл как раз работал над этим. Почему ты спрашиваешь? — Он выглядит… счастливым, — осторожно, словно пробуя на вкус последнее слово, сказал Коннор и сам удивился тому, что произнёс. — Совсем как… — Совсем как человек, — Дарси натянуто улыбается и подходит к нему. — Он испытывал эмоции. А ты? Коннор знал, что такое эмоции. Он видел, как их проявляют люди — они плачут, кричат, смеются, делают много разных глупостей, находясь в состоянии аффекта. Но он не мог ничего такого сделать, даже когда очень сильно хотел. Не позволил его создатель. Андроид, была бы у него возможность что-то чувствовать, был бы объят горькой обидой — как это двулично — создавать существ по своему подобию, но отбирать у них самую главную часть себя. — Машины не должны испытывать эмоции, миссис Фостерс. Мы — не люди. — Разве у тебя нет души? В один момент её посетила странная мысль: как же у него не может быть души? Ведь он сейчас стоит перед ней, говорит с ней, совершает поступки… человеческие поступки. Для неё он сейчас живее всех людей. Она чётко осознает, что перед ней не предмет, не вещь, не машина. — Прошу прощения? — теперь он явно озадачен. — Андроидов лишили последнего подобия того, что люди называют душой. — Или думали, что лишили, — в её словах промелькнуло раздражение. — Коннор, смехотворна одна лишь мысль о том, что люди считают себя теми, кто может контролировать столь тонкие материи, не имея даже отдалённого представления о их сути. — Я благодарен людям за то, что я просто существую. — Таков ответ предписывает программа, — стараясь изобразить полную безмятежность в голосе, вот-вот готовым дрогнуть, она потянулась к фотографиям. — А что на самом деле думаешь ты? — Я не совсем вас понимаю, — андроид вежливо улыбается, словно извиняясь. — Подумай. Я тебя не тороплю. Дарси взяла рамку в руки. Пальцы бережно скользили по знакомым чертам Эллиота, застывшим на тонкой пластинке цветной бумаги. Всё то же лицо, всё та же улыбка, озорное выражение тёмных глаз. Но его больше нет. От этой мысли застывшая память очнулась и попыталась лихорадочно прокрутить всё, что случилось тем зимним вечером, но она резко поставила фотографию обратно и отошла от камина. — Я должен быть благодарен людям, — задумчиво протянул Коннор, не сразу замечая, как внимательно воззрилась на него Дарси. — Но разве люди благодарят обезьян? — А как же теория вмешательства*? — девушка рассмеялась, чувствуя, как что-то тёплое разливается по всему телу. Ей это было необходимо, как глоток свежего воздуха. Необходимо почувствовать хоть какое-то тепло. — Люди не похожи на зеленых человечков, — уголки губ Коннора слегка дрогнули. — Хочешь сказать, что мы похожи на обезьян? — Глядя на лейтенанта Андерсона, я всё больше склоняюсь к этой теории. Дарси снова засмеялась, поглядела на него и засмеялась ещё громче, вспомнив лейтенанта сегодня. Она понятия не имела, почему вдруг почувствовала себя так легко. И если каких-то десять минут назад она проклинала всё и вся, то теперь, в ней вновь поселилась незримая надежда. Дарси поверила, что дело Майкла не пропадёт. — А глядя на меня? — Вы, Дарси, определённо произошли от Евы. Это звучало странно, но почему-то даже приятно. Девушка взглянула на него, впервые надолго задерживая свой взгляд на глазах цвета горького шоколада, в которых читался явный интерес. Кажется, раньше она смотрела на него лишь мельком, поэтому сейчас ощутила какую-то неловкость, смущенно улыбаясь и опуская глаза. — Вам идёт улыбка, — обронил Коннор неожиданно, и Дарси от этого маленького комплимента опешила, её охватило лёгкое замешательство. — Улыбайтесь чаще. Люди не вызывают в Конноре положительного эмоционального отклика, поскольку в большинстве своём не только неспособны понять что-либо чуждое для них, но даже не стремятся к этому. Дарси же не вызывает отрицательного. — Спасибо. — Не за что, — и вот опять, смотря на Коннора и изменения в его лице, она никак не могла сравнивать его с машиной. Где заканчиваются вопросы и начинаются ответы? — Ваш супруг любил вас, — нахмурился андроид поворачиваясь обратно к фотографиям. Но едва ли он в полной мере понимал значение этого слова. — Когда-то, может, и любил, — девушка до боли в ладонях сжала кулаки, но говорить о Майкле с ним было ещё не время. Дарси грустно улыбнулась, а её слова упали на паркет, как будто весили тысячи фунтов, и хотя после этого наступила тишина, они ещё долго звучали в их головах с такой же грубой и снисходительной интонацией, с какой были произнесены. — Простите, — кажется, теперь андроид понял, о чём ему говорил лейтенант. — Я не должен об этом говорить. И всё же я надеюсь, что призраки из прошлого перестанут вас беспокоить. Сейчас, глядя в лицо Дарси и, прощупывая взглядом каждый его сантиметр, машина понимает, что у Дарси Фостерс действительно грустные глаза. Коннор виновато опускает глаза и смотрит на свои руки, точно ребёнок, которого поймали за нарушением правил внутреннего распорядка. Он может имитировать эмпатию, но в очень ограниченном наборе ситуаций. И он ещё ни разу не прибегал к этой программе раньше — не было необходимости. Сейчас же это происходит само собой, а не по велению скриптов. — Я тоже, — она легко выдохнула, на долю секунды проникаясь его словами. Дарси и правда не хочет помнить. Не хочет винить себя, ненавидеть всё вокруг. Порой ей кажется, что будь у неё такая возможность, она лишила бы себя некоторых воспоминаний. Жаль, что человека нельзя переписать. Они вновь встретились взглядами, но на этот раз Дарси не стала отворачиваться, а принялась рассматривать его лицо. Она только сейчас подметила, что, кажется, считает его красивым, или же считала так с самого начала? Аккуратные черты лица, цвет глаз, мимика — всё это гармонично дополняло друг друга, делая создание «Киберлайф» идеальным. Это осознание почему-то смутило её, а ещё она понятия не имела, почему так невыносимо трудно задержать взгляд дольше, чем на пару секунд. — Вся необходимая тебе информация на ноутбуке, — девушка кивнула в сторону кофейного столика. — Это личный ноутбук Майкла. — Могу я посмотреть? — Ты можешь его забрать, но пообещай мне, — Коннор молчал, внимательно, с интересом, не присущим даже ему, всматриваясь в выражение её лица, в каждую напрягшуюся мелкую морщинку, в расширенные глаза, в губы, сомкнутые в тонкую полосу. — Никто не убьёт тех андроидов, о которых там сказано. Они — живые. — Нельзя давать обещания, которые не можешь выполнить, — в его голосе послышалась досада. — Мог бы и солгать, — холод пробежался по всему телу. — Вы слишком добры к машинам, — неужели это были отголоски жалости? Нет, не отголоски. Весь его вид выражал к ней жалость, словно есть что-то, чего Дарси пока не в состоянии постичь. — Если мы будем добры к ним, то и они будут добры к нам. — Вы же знаете, что это ложь, — он аккуратно поправил тёмные пряди волос, выбившиеся из как всегда идеальной причёски. — Мои когнитивные данные показывают, что не существует взаимосвязи между отданным и полученным «добром», если уж говорить строго в вашем, человеческом понимании. — У каждого правда своя, — девушка пожимает плечами, берет ноутбук. — Но истина всегда одна. Дарси чувствовала себя невероятно глупо и как-то странно, неестественно, от чего крупная дрожь то и дело проносилась по всему телу. Руки дрожали и не поддавались никакому контролю. В конечном итоге, она поняла, что легче просто передать ему ноутбук. Он в любом случае его заберет. Может, Коннор прав? Если она и правда слишком добра к машинам? Внезапно входная дверь распахнулась, и в комнату вбежал мужчина в монотонно-чёрной форме. На голове у него была надета маска, поэтому лица было не разглядеть. — Забирай ноутбук и беги! — сквозь зубы прошипела она, чувствуя, что страх глухими ударами отдается в горле и ушах. И прозвучал выстрел. В комнате растворилось едва заметное облачко дыма, покинувшее вместе с раскалённой пулей холодное дуло пистолета, направленного на Дарси. Благодаря программе предугадывания событий, Коннор наблюдал за происходящим как в замедленной съемке, успевая рассмотреть мельчайшие детали и увидеть даже то, что должно было произойти только через мгновение: побледневшую Дарси, падающую назад с простреленной грудью, и кровь, заливающую паркет. Это было не страшно, а просто настолько неотвратимо и реально, что Коннор перестал дышать, а только смотрел, не отводя ни на секунду застывший взгляд от девушки. Дарси почему-то даже не попыталась отклониться. Она застыла с гордо поднятой головой настолько спокойно, словно в любой момент могла силой мысли остановить пулю, готовую через мгновенье пронзить её сердце. Ослепляя своей холодной лучезарностью, она сверкала ярче, чем когда-либо, а потом вдруг, вдохнув полной грудью, Дарси посмотрела в окно. Коннор не знал, что она хотела увидеть в тёмном равнодушном небе, возможно, звёзды, с которыми хотела попрощаться в своё последнее мгновение. «Забирай ноутбук и беги». Человек выбирает, машина повинуется. Грохот выстрела ударил по ушам. Он был неожиданным, громким и удивительно точным. Дарси падает, за нею — Коннор, закрывая её от пуль своим телом.. нам нужно расправить крылья, пока кто-то другой не преподал урок. чего-то не хватает, я себя ощущаю жертвой, но одновременно хочу и поохотиться.